Дзэн и вьетнамский национализм

История дзэнской школы Чук Лам изобилует яркими примерами того, как известные и влиятельные люди, много сделавшие для блага общества, отказывались от мирской славы, находясь на вершине своего поприща, ради духовного самосовершенствования. Чук Лам является также единственной из пяти основных вьетнамских школ дзэн школой местного происхождения. Из трех наставников, заложивших основы этой школы, двое были государями, а один генералом; все трое считаются национальными героями, которые не только остановили ужасное вторжение монгольских орд во Вьетнам, но и принесли своему народу мир и процветание Это государь Чан Тхай Тонг, преподобный Туэ Чунг и государь Чан Нян Тонг.

Государь Чан Тхай Тонг ([1217–1277], правил в 1225–1258 годах), с которого началась династия Чан [1225–1400], был одним из наиболее почитаемых вьетнамским народом самодержцев И тем не менее главной своей целью он считал служение буддизму. В предисловии к его "Руководству по буддизму" говорится о том мучительном выборе, который предстояло ему сделать:

С одной стороны, лежала ответственность за человеческое общество и страну, с другой — представление о вечных ценностях, самом смысле жизни и смерти С одной стороны, был зов практической жизни, с другой — зов метафизической вселенной

Предисловие Чан Тхай Тонга содержит бесценный совет всем нам — к сожалению, многие прислушиваются к нему слишком поздно. Следующие строки могут показаться вам банальными или "мягкотелыми", но они написаны основателем династии, государем-солдатом, который отбросил [за пределы страны] сильную монгольскую армию, ранее покорившую могущественную Китайскую империю.

Мои мысли постоянно заняты любовью, которую испытывают родители к своим детям, и той великой жертвенностью, которую они проявляют, дабы их вырастить За всю свою жизнь, какие бы жертвы они ни приносили, дети все равно не смогут заплатить свой долг перед родителями

Великий государь продолжает, касаясь своей любви к собственному народу:

Я думал о том, сколь успешно справлялся мой отец с трудной задачей управления государством и обеспечения процветания своему народу С того времени, как я получил от него власть еще в юные годы, я нахожусь в постоянных заботах и никогда не был покоен Прежде всего потому, что я остался без родителей, на которых мог бы опереться, а еще я боялся не оправдать ожиданий моего народа

Однажды ночью [восемнадцатилетний] государь тайком покидает дворец и подымается на гору Иенты к монастырской обители Фыван (монастырь Плывущих Облаков), чтобы встретиться с наставником Чук Ламом (чье имя означало "Бамбуковая Роща") и "принять обет стать буддой". Наставник ответил:

Здесь на горе нет будды, будда находится в самом сознании Если твое сознание покойно и всепонимающе, это и есть будда, если ты пробудишься к такому сознанию, то станешь буддой Так что тебе не нужно еще где-то искать [будду].

Первый министр, сам возглавивший поиски государя, отыскал его, умоляя вернуться. Чук Лам сказал государю:

Наследник престола должен научиться отождествлять себя с волей народа и с каждым ударом его сердца. Сейчас народ просит тебя вернуться во дворец Как ты можешь отказать? Но и среди своих государевых забот продолжай поиски духовной истины.

Государь Чан Тхай Тонг так и поступил. Однажды ночью при чтении "Алмазной сутры" его поразили следующие строки: "Обрети сознание, ни на что не опирающееся, ни к чему не привязанное". Государь медитировал на этих строчках, и неожиданно наступило просветление. Он постиг, что ничего не существует вне сознания. Это было то же самое место из "Алмазной сутры", услышав которое, обрел просветление и Хуэйнэн, Шестой патриарх.

Свершения Чан Тхай Тонга в государственных делах были значительными; в управлении страной он руководствовался конфуцианскими принципами. Государь полагал, что "буддизм нуждается в мудрости конфуцианства, чтобы успешно действовать в человеческом обществе". Он перестроил административную систему, провел социальные реформы на благо народа и мирно утрясал все разногласия с соседней Тямпой. Он также поддерживал даосизм и был известен как Великий государь-монах. В 1258 году, через год после разгрома [вторгшихся] монголов, видя свою страну процветающей, он оставляет трон, чтобы все свое время посвятить дзэн-буддизму. Его сын и наследник, государь Чан Тхань Тонг ([1240–1290], правил в 1258–1278 годах), последовал его достойному примеру.

Во многом сын государя Чан Тхань Тонга, принц Кань, походил на своего деда. Еще в раннем возрасте он стал проявлять живой интерес к буддизму и противился тому, чтобы стать наследным принцем. Но отец упирал на то, что тот должен стать правителем ради блага собственного народа. Позже он убежал из дворца в монастырь Донг-Чу на горе Иенты, но был возвращен обратно посланной за ним экспедицией, а затем коронован как государь Чан Нян Тонг ([1258–1308], правил в 1278-1293 годах).

Как и его дед, Великий государь-монах, государь Чан Нян Тонг управлял страной, проявляя сострадание к своему народу. Но по вечерам он удалялся в обитель Тифыть, чтобы заниматься медитацией под руководством государственного наставника, знаменитого дзэнского учителя Туэ Чунг Тхыонг-Ши [1230–1291]. Туэ Чунг сам был принцем и генералом, добровольно отказавшимся от мирской славы ради духовной жизни. Он был известен своей непосредственностью, естественностью. Однажды, когда один из учеников поинтересовался, что же такое жизнь и смерть, тот ответил:

К чему беспокоиться о бурунах в океане,

Облаках, гонимых ветром по вечернему небу?

Успешно отразив попытку монгольских орд завоевать Вьетнам в 1285 и 1287 годах, государь Чан Нян Тонг целиком отдался делу укрепления единства и процветания своей страны, включая создание вьетнамского национального письма тьы-ном, приспосабливая китайскую иероглифику к звуковому составу и особенностям вьетнамского языка. В это время вьетнамский буддизм и вьетнамское самосознание означали одно и то же.

Государь в течение пяти лет обучал своего сына-наследника монаршим обязанностям, а затем, после отречения в 1293 году, он принял постриг в 1299 году и удалился на гору Иенты (современная провинция Куангнинь) в находившуюся там обитель, а в 1304 году предпринял поездку по различным провинциям страны с целью распространения идей дзэн-буддизма. На горе Иенты он воздвиг храм Нгуаван (храм Почивающих Облаков), где он был известен под именем Чук Лам Дайсы, т. е. Великий Учитель из Бамбуковой Рощи. (Наставник дзэн, который дал просветление его деду, Великому государю-монаху, на этой горе, звался также Чук Ламом.) Здесь Чук Лам кодифицировал доктрины и установил практику школы дзэн, известной как Чук Лам (1299 год).

Учение школы Чук Лам впитало в себя идеи трех наставников: буддийское сострадание в сочетании с конфуцианским прагматизмом государя Чан Тхай Тонга, буддийское представление о пустоте, выраженное в даосской естественности [монаха] Туэ Чунга, и учение об активном участии в повседневной мирской жизни государя Чан Нян Тонга. И в возникшем на этой основе учении в школе Чук Лам практика дзэн не обособливалась от [забот] бренного мира. И все же, несмотря на свою деятельную и действенную вовлеченность в повседневную жизнь, сам дух спонтанно проявляемой радости [существования] наряду с непривязанностью [к чему-либо], присущий дзэн, угадывается здесь во всем, что можно видеть из следующих строк Первого патриарха школы, государя Чан Нян Тонга, незаурядного поэта:

Ивы столь величественны, что даже птицы умолкают.

Вечерние облака вот-вот сорвутся

с края крыши в затененный зал.

Друг приходит не для беседы,

А, прислонясь к перилам, наблюдать бирюзовое небо.

КУДА ВСЕ ВОЗВРАЩАЮТСЯ

Пятой основной школой дзэн во Вьетнаме является Ламте, так на вьетнамский лад звучит китайское Линьцзи и японское Риндзай. Однако, как подчеркивает Тхить Тхиен АН, школа Ламте не то же самое, что дзэн толка Линьцзи либо Риндзай, поскольку, несмотря на то что и вьетнамская, и японская разновидности знаменитого дзэн берут начало в Китае, принесенный во Вьетнам в XVII веке дзэн толка Линьцзи в своем развитии впитал в себя к тому времени некоторые черты учений и практик школ Чистой Земли, Тяньтай и Хуаянь и отличался от дзэн толка Линьцзи, принесенного в Японию в XII веке. Он замечает, что дзэн [наставника] Обаку [кит. Хуанбо], который попал в Японию из Китая в XVII веке, похож на современный вьетнамский дзэн, который в своей основе произошел от дзэн Ламте.

Дзэн школы Ламте привез из Китая во Вьетнам китайский наставник Юаньшао, или, по-вьетнамски, Нгуен Тхиеу (ум. 1712), прибывший в Центральный Вьетнам морем в 1665 году. Перед своей паринирваной он завещал ученикам следующие строки:

Никакой образ не возмущает природу зерцала;

Никакая пыль не затмит красоту бриллианта.

Дхармы предстают как не-дхармы,

Покойная шуньята [санскр. пустота] не пустотна.

Гатха показывает, что сам наставник не только преуспел в медитации, но и был сведущ в писаниях, особенно в "Ланкаватара-сутре" и "Сутрах о праджня-парамите", поскольку содержание стихотворения отражает философию текстов данных сутр. Подобное сочетание медитационной практики и изучения канонической литературы было отличительной чертой буддийских наставников в период династии Мин [1368–1644].

Учитель Нгуен Тхиеу передал по наследству монашескую рясу другому китайскому наставнику, Минхуану Цзыжуну (Мин Хуанг Тьы Дынг), как Второму патриарху дзэн толка Нгуен Тхиеу. Одним из учеников Минхуана был вьетнамский монах Тхие Диеу Лиеу Куанг, изучавший буддизм с ранних лет у многих наставников. Расспросив Лиеу Куанга о его прежних занятиях буддизмом, Минхуан заключил, что наибольшую пользу тот извлечет из практики с коанами. Таким образом, наставник научил Лиеу Куанга медитировать на коане "Все дхармы возвращаются к Единому, куда возвращается Единое?".

День за днем, месяц за месяцем Лиеу Куанг работал над этим коаном. Однако у него ничего не выходило; его охватило уныние, даже стыд за собственное невежество. И вот однажды в полдень, после восьми лет непрестанных поисков ответа, читая "Записки о передаче светильника", он натолкнулся на следующие строки:

Передача сознания дзэн посредством предметов

Выходит за рамки понимания обычных людей.

Неожиданно Лиеу Куанг осознал, что ни предметы, ни мысли не мешают мудрости раскрыться, что приводит к освобождению сознания. Он отыскал, куда же "возвращается Единое"; он обрел просветление. Оглядываясь назад, он понял, что восемь лет работы над коаном были самыми прекрасными годами в его жизни. Он ощутил такое блаженство, что бросился искать учителя, дабы выразить ему свою признательность. Увидев просветленного Лиеу Куанга, наставник поинтересовался:

"Будды наследовали один другому, как патриархи. Так что же они передавали друг другу?"

"Вы интересуетесь тем, как долго прорастает росток бамбука на камне, или желаете знать, сколь тяжела метла из перьев черепахи?" — спросил Лиеу Куанг.

"Воды текут вспять, кони скачут в океанских глубинах, лодка плывет по горе", — ответил Минхуан.

"Гитара без струн день напролет звучала; безрогий скот трубил всю ночь", — добавил Лиеу Куанг.

Наставник был счастлив. Он передал "печать ума" своему ученику и объявил его своим преемником. Будучи вьетнамцем, Лиеу Куанг смог обогатить свое учение многими вьетнамскими чертами. Сформировавшаяся школа, известная как дзэн толка Лиеу Куанг, является наиболее популярной в настоящее время во Вьетнаме буддийской школой. Та же школа, что получила развитие у других учеников наставника Нгуен Тхиеу, продолжает именоваться дзэн толка Нгуен Тхиеу.

Для непросветленного [ума] вышеприведенные высказывания Лиеу Куанга и его учителя представляются бессмыслицей. Как вода может течь вспять или бесструнная гитара звучать день напролет? Тем не менее эти строки вовсе не загадка, не шутка и не игра слов. Как только вы нашли опытным путем, что "все дхармы возвращаются к Единому", и то, "куда возвращается Единое", вы достигли такого состояния сознания, где все вышесказанные утверждения наполняются смыслом.

Во второй части данной книги предлагаются методы, которые вы можете ввести в вашу практику обретения пробуждения и даже просветления. Вам потребуется потратить для этого собственные усилия и время: Лиеу Куанг провел восемь лет, работая над коаном, Гаутама Будда шесть лет провел в созерцании, а Бодхидхарма — девять лет. И конечно, несбыточны и несостоятельны ожидания людей меньших способностей достичь подобного результата в более сжатые сроки.