Глава 438. Пометить мамину задницу.

Когда Сьюзан, наконец, вернулась в мир, то ожидала, что волна пост-оргазмической вины ударит ее, но этого не произошло. Да, ей было стыдно, но это не остановило ее раньше, когда она была полностью возбуждена, как тогда. “Ладно, я только что кончила. Все это знают. Черт, весь район знает. Но это было так хорошо! Тигренок на мне, играет с моим обнаженным телом, как на скрипке. Как я могу остановить его или его неумолимый член? Я не могу! Я даже не должна пытаться!”

Она попыталась притвориться, что Сюзанны и Кэтрин там нет, хотя от того факта, что они лежали на шезлонгах всего в нескольких футах от нее, никуда не деться. “Ангелочек спит, слава богу. По крайней мере, я надеюсь и молюсь, чтобы она спала за этими темными очками. Но Сюзанна... разве она не может хотя бы притвориться, что не смотрит в мою сторону? Гррр!”

Твердая эрекция Алана все еще лежала на коже Сьюзан. Она решила, что если сосредоточится на этом ощущении, то она сможет изгнать другие противоречивые мысли из своего мозга. Все, о чем она хотела думать, это о том, как хорошо это чувствовалось, и насколько лучше это было бы, если бы она чувствовала, как ее губы обернуты вокруг его члена. Вскоре ее чувства вины испарились.

Когда она наслаждалась ощущением его теплой эрекции, лежащей на ее бедре, то возбужденные чувства нахлынули. По какой-то причине она подумала с британским акцентом, “Спасибо, сэр. Можно мне еще раз?” Затем она хихикнула и повторила это снова. Она думала, что это из какого-то фильма, но не могла вспомнить, из какого. (На самом деле, это было из "Оливер!") “Благодарю Вас, господин. Можно мне еще раз?” Во второй раз это было еще смешнее, и она лениво задавалась вопросом, не потеряла ли она рассудок.

Алан не сидел сложа руки, он намазывал ей ноги лосьоном для загара. Он любил ласкать ее гладкие, шелковистые, мускулистые ноги, а также ее потрясающую грудь.

Время шло. Он сидел на ее бедрах, но в конце концов повернулся и переместился над ней, чтобы сделать их следующими. Когда его руки пробирались вверх по ее бедрам, ему не нужно было просить ее снова раздвинуть ноги; она широко и призывно раздвинула их, когда его руки приблизились. Когда его пальцы, наконец, добрались до заднего края ее киски, она начала содрогаться в еще одном раунде тихих, крошечных оргазмов.

Она прикусила нижнюю губу, надеясь, что он не заметит ее страсти, но тело выдало ее. Она снова начала сжимать и разжимать ягодицы, но теперь только для того, чтобы еще больше доставить удовольствие его члену. Ее половые губки практически трепетали, дрожа в восхитительном предвкушении проникновения, наполнения и тщательного траха с сыном на открытом воздухе, перед ее лучшей подругой и собственной дочерью.

Она ожидала, что это произойдет в любую минуту. В ее голове она кричала: "Трахни свою развратную мамочку! Она хочет этого! Ей это нужно! Мммм! Да - прямо здесь. Ближе! Положите на него свои руки. Положи пальцы на мою киску - вставь их в мою киску! Нет! Не свои пальцы - свой член! Мммм, да! Я хочу, чтобы ты засунул своего жесткого, пульсирующего члена-монстра в мамину киску! Накажи меня этим шестом! Накажи свою непослушную, грешную мамочку!”

У Кэтрин и Сьюзан были похожие мысли, просто наблюдая за этим. Никто больше не смотрел ни на одну из них, поэтому они могли свободно предаваться открытому разглядыванию, когда руки Алана и эрекция массировали задницу его матери. Кэтрин даже сняла очки, чтобы лучше всё видеть.

Сюзанна недавно достигла сексуального освобождения, так что она не была слишком взвинчена. Взвешивая удовольствие от мастурбации против потенциального неудовольствия, которое может показать Сьюзен, она решила просто отдохнуть некоторое время.

Однако Кэтрин была в агонии. Она все еще была вынуждена носить бикини, хотя оно было таким крошечным и завязанным так свободно, что спадало с ее сосков чаще, чем покрывало их. Она была возмущена ограничениями, наложенными на нее ее матерью, даже когда та же самая мать полностью наслаждалась отсутствием этих же ограничений. Кэтрин особенно обижалась на то, что не могла удовлетвориться тем, что заранее пообещала Сюзанне, что не будет делать этого с другими.

Она думала, глядя на него: “Дерьмо. Когда будет моя очередь? Он когда-нибудь доберется до меня? Как только он начинает с мамой, то не останавливается. Она осушит его яйца и не оставит мне ничего. Выплесни груз на мое лицо, братик! Выплесни его мне в задницу. Везде. Просто иди сюда со своим чудовищным трах шестом. Твоя трах игрушка номер один нуждается в этом! Смилуйся над своей сексуальной сестрой. Я сейчас взорвусь от разочарования! АААХ!”

В конце концов, Алан решил нанести больше лосьона на спину Сьюзен. Он не очень интересовался ее спиной, и ей действительно не нужно было больше лосьона там; он просто использовал это как предлог, чтобы повеселиться с ее задницей. Его член практически тыкал прямо в ее киску, поэтому он подскочил, подальше от этой опасной зоны. Затем он исподтишка использовал руку, чтобы воткнуть свой член в щелку ее задницы. Он оставался там, помещенный так, что его кончик был похож на самонаводящуюся ракету, которая искала ее самые глубокие, самые темные глубины.

Сьюзан сжимала и разжимала мышцы ягодиц, пытаясь оттолкнуть его - или, по крайней мере, так она говорила себе, - но ее действия на самом деле переместили его член глубже в ее трещину, а также стимулировали его. Она могла бы легко переместить его в другое место, протянув руку или сказав что-то Алану, но она этого не сделала. В самом деле, хотя она и не хотела признаваться в этом даже самой себе, она действительно хотела, чтобы он углубился в ее трещину и, если повезет, проник в ее сморщенную дырочку, пока полностью не заполнил ее.

Ее сознание было полностью сосредоточено на горячей эрекции, застрявшей в ее заднице. Она двигала бедрами вверх и вниз и продолжала сжимать и разжимать мышцы ягодиц вокруг его стояка. Это выглядело так, будто ее сын трахал ее, или она трахала его, просто от того, что его член сжимался ее задницей так сильно и неоднократно, когда она ерзала под ним.

Примечательно, что он смог сохранить хладнокровие и не взорвать свой груз. Он понял, что все еще может ласкать ее задницу из своего нынешнего положения, так что сделал это.

Это было почти так, как будто он был на автопилоте, с его мыслями, потерянными в эротическом тумане. Он не думал в обычном смысле; вместо этого, его разум был полностью посвящен поглощению всей чувствительной информации, которая хлынула на него.

Он не только сосредоточился на том, как она сжимала его пенис, но и на ощущении ее жирной кожи, когда его руки неоднократно скользили по ней. Несмотря на то, что они были снаружи, и воздух шевелился с легким ветерком, ее запах был подавляющим. Он вдыхал и смаковал его, как знаток прекрасного вина.

К этому моменту он уже забыл о притворстве применения лосьона для загара. Он просто продолжал методично тереть ее ягодицы, теряясь в моменте. В этом районе было достаточно лосьона для загара, чтобы сделать ее задницу восхитительно скользкой и ароматно маслянистой, что позволило ему представить, что вся слизь была вызвана многочисленными нагрузками спермы и потом от его члена, а не лосьоном.

Так много экулята вытекло из его члена, что казалось, как будто он выплеснул по крайней мере одну струю спермы уже на нём, что помогло его фантазии.

Без предупреждения Сьюзан была охвачена еще одним потрясающим оргазмом.

Её судороги и сокращения ненароком сдавили его набухший стержень еще более восхитительно. Ее тело напряглось, и рот широко раскрылся, как будто она хотела закричать.

Ей отчаянно хотелось крикнуть: "Трахни меня!” но, к несчастью для всех остальных, ни одно связное слово не слетело с ее губ - только тяжелое дыхание.

Когда она спустилась со своего второго оргазма, сильная волна стыда прошла над ней.

Она поняла:

“Я не могу смотреть в сторону Сюзанны, но она должна быть полностью слепой, чтобы не заметить, как я просто кончала и кончала и кончала! Правда, я должна помогать Тигренку, но такого оргазма не должно быть! Это все о заботе о его члене для его медицинских нужд и потому, что он такой привлекательный, наполненный спермой мальчик. Я не должна так наслаждаться этим. Это разрушает мою объективность. Я должна успокоиться и снять его с себя, прежде чем я сделаю что-то, о чем действительно пожалею! Иначе это может продолжаться весь день.”

Она повторила свою мысль:

“Убери его. Хи-хи. - Вот именно. Я должна вытащить его оттуда! Тигренок, наполни рот своей мамочки своей спермой, пока он не наполнится и сперма не выльется на ее большие сиськи. Мммм! Мои сиськи... Их нужно дергать, как коровьи соски! Я твоя сексуальная коровка. Мууу! Мууу!”

Она громко захихикала.

“Доведи меня еще до одного оргазма, как в прошлый раз, сынок, и я буду твоей сексуальной коровкой навсегда!”

Он продолжал работать над своей матерью, разминая ее ягодицы и даже немного двигая свою эрекцию взад и вперед, почти как если бы он трахал ее задницу.

Она изо всех сил старалась держать свою задницу неподвижной, так как это было в центре его внимания. Она надеялась, что, может быть, если ее задница не будет так сильно извиваться и сжиматься вокруг его члена, то он сможет переключить свое внимание на что-то другое.

Она была довольно успешна в том, что не двигалась так много, но все еще была так сильно возбуждена, что ей нужна была какая-то альтернативная форма освобождения, поэтому остальная часть ее тела корчилась вместо этого.

Ее руки и ноги бесшумно болтались в воздухе, как будто она пыталась уплыть от шезлонга. Она одновременно хотела, чтобы он остановился и не остановится.

Она много думала о том, что находится на улице под солнцем, одетая только в сандалии на высоком каблуке и очки.

“Я такая непослушная, голая мамочка. Единственная причина, по которой я ношу каблуки, потому что я знаю, как они поднимают мою задницу и сиськи и укрепляют мышцы ног. И, надеюсь, это делает член Тигренка длинным и жестким, но сейчас это не проблема. Ох нет! В моей заднице десять дюймов чистого райского наслаждения!”

Несмотря на то, что она только что кончила, в течение нескольких минут она получила еще больше. “Занимайся мной весь день, Тигренок! Сделай это со мной еще раз! Мммм! Держи меня голой, счастливой и удовлетворенной. Я твоя мамочка, Тигренок. Сделай неприятные забавные вещи с твоей сисястой мамочкой!”

Зная, что Сюзанна смотрит на нее, Сьюзан изо всех сил старалась сделать так, чтобы это выглядело, как будто у нее было обычное применение лосьона и массаж, но она знала, что терпит неудачу. Единственное, в чем она действительно преуспела, это держать рот на замке. Это было все, что она могла сделать, чтобы не стонать, потому что знала, что если поддастся этому, то вскоре закричит или скажет действительно странные и смущающие вещи. Например, у нее было почти непреодолимое желание закричать: "Уууу! Мууу! Секс-корова! Мамочка - твоя сексуальная корова! Мууу!"

Через несколько минут она уже не могла держать свою задницу неподвижно. Она снова начала сжимать и расслаблять мышцы ягодиц, снова стимулируя стояк Алана.

В конце концов, это заставило его вытащить свой член из задницы своей матери, потому что он еще не хотел кончить, а был слишком близко.

Сьюзан чуть не закричала: "Нет!” когда почувствовала, что он убирает свой член, но молча отпустила его, надеясь, что вскоре он найдет путь в другое отверстие. Она подумала: “Может ему лучше засунуть свой толстый шест мне в задницу. На самом деле это не нарушение границ, не так ли? Ему позволено трогать меня за задницу, чтобы привлечь мое внимание, так что разве засунуть свою толстую штуковину в мой анус и толкать ее туда и обратно - просто еще один способ прикоснуться к моей заднице? Это определенно привлечет мое внимание! Может быть, мне стоит сказать ему, что с этого момента, чтобы привлечь мое внимание, он должен трахнуть меня в задницу!”

Сьюзан не думала об анальном сексе до недавнего разговора с Брендой.

Даже после этого она продолжала колебаться. Но внезапно она была заинтригована возможностью, особенно потому, что это не было бы "истинным" инцестом. Она на самом деле думала: “Люди действительно так делают?! Бренда так говорит. Но сделает ли это Тигренок? Сделает ли он это со мной?! Это кажется совершенно извращенным!” Несмотря на это, она все еще не говорила вслух.

Как только он схватил свой член, чтобы убрать его из ее задницы, то не смог отпустить его.

Одной рукой он начал гладить себя, а другой продолжал исследовать ее задницу, так как его член больше не препятствовал его доступу к ее попке. Он быстро нашел ее анус и потрогал отверстие. Он был настолько возбужден ее задницей, что впервые даже всерьез подумал о том, чтобы трахнуть ее.

Он гладил свой стояк синхронно с пальцем другой руки, который входил и выходил из ее задницы. Он представил, что трахает ее задницу не только пальцем. Раньше он считал идею анального секса грубой, нечистой и даже "гейской", но его чувства начали колебаться от того, чем больше он смотрел на ее соблазнительную задницу. Конечно, фантазия сделать что-то настолько запретное с его матерью имела для него очень сильное влечение.

Это длилось недолго; он решил, что не осмелится вставить туда свой член. Это может привести ее в бешенство и положить конец всему веселью, подумал он. Если бы только он мог читать ее мысли!

Сьюзан хныкала и стонала.

“О нет! Он трахает мою задницу пальцем! Этого не может быть! Мне нужно что-то сказать, но я чувствую себя слишком хорошо! Какой позор! Грех! Должно быть, со мной что-то не так. Он укрощает мою задницу, и мне это нравится!”

Она раздвинула ноги еще шире, заставляя ноги сдвинуться с боков шезлонга. Ее голая задница подпрыгивала так сильно, что ему было трудно удержать палец в ее заднице.

Между тем, Кэтрин знала, что Сьюзен слишком занята, чтобы оглядываться назад, поэтому отодвинула тонкую ткань своих бикини в сторону и позволила себе активно ласкать свою киску. Несмотря на то, что она пообещала Сюзанне не делать этого, ее похоть просто подавляла ее. Она сорвала верхнюю часть бикини и отчаянно терла сиськи, не заботясь о том, кто видел ее или что они бы сказали.

Сюзанна хотела начать мастурбировать так же сильно, но все же сдерживалась, потому что знала, что Сьюзан заметит, если она когда-нибудь выйдет из своих мук экстаза достаточно надолго, чтобы посмотреть вверх.

Шезлонги были расположены так, что Сьюзан тяжело было бы не посмотреть в сторону Сюзанны, если бы она подняла голову, а вот Кэтрин была бы все еще вне поля зрения. Но только вид Алана, работающего над своей матерью, заставил соки Сюзанны течь свободно. Она обнаружила, что вид его, дающего Сьюзен такие интенсивные оргазмы, чрезвычайно возбуждает.

Но даже самообладание Сюзанны не могло продлиться вечно. Поэтому, когда Алан начал уделять значительное внимание заднице Сьюзан, Сюзанна потянулась и начала играть со своей киской, пока смотрела. Затем, когда Сьюзан получила еще один оргазм, то Сюзанна погрузила руки в свою киску сзади, как будто она трахала себя по-собачьи.

Она начала испытывать собственную кульминацию, надеясь, что Сьюзан была в слишком глубоком эротическом тумане, чтобы вспомнить, что ее лучшая подруга сидела менее чем в пяти футах от нее.

В конце концов, все кончили примерно в одно и то же время. Когда Алан достиг оргазма, то оседлал свою мать, он немного скатился по ее ногам и направил свой член вниз на ее задницу.

Он разбрызгал свое семя по ее заднице, как пожарный шланг. Это было почти так, как будто он должен был поразить движущуюся цель, потому что все ее тело дрожало так яростно.

Сьюзан уже была потеряна в непрерывной серии оргазмов от того, что ее сын так тщательно исследовал ее обнаженное тело, но когда она почувствовала, что его сперма брызгает на ее задницу, то это вызвало такой всплеск эйфории, что она полностью отключилась.

Раньше она пыталась молчать, но в этот момент она не могла не задохнуться от нескольких громких криков.

“О Боже! Он пометил мое лицо и мои сиськи, а теперь он пометил мою задницу! Я чувствую себя такой, ну, помеченной! Мммм! Так покрыта спермой! Так хорошо!”

Кэтрин и Сюзанна обе сели и наблюдали за зрелищем, заканчивая стимулировать себя к оргазму. Опять же, Сюзанна была достаточно удовлетворена, отчасти потому, что все еще могла чувствовать вкус спермы Алана во рту, но Кэтрин чувствовала, что ее пальцев недостаточно; она страстно желала настоящего члена.

Алан был так поражен всем случившимся, что на минуту откинулся на спинку шезлонга и стал любоваться своей работой: мать лежала под ним. Между его потоком спермы и собственными соками Сьюзан, стекающими по ее ногам, ее задница выглядела как что-то из сцены гангстерского фильма. В тот момент она выглядела не очень по-матерински.

Ему показалось, что он слышит, как она бормочет: "Муу, мууу, муу", - но он не мог понять, что это значит.