Глава 441. Помощь сестренке.

Алан выпрыгнул из бассейна. Он решил, что лучше начать с сестрой прямо сейчас, пока у матери не появился шанс снова передумать.

Кэтрин сидела на шезлонге в ожидании помощи Алана. Она была голой, но снова надела купальник после того, как услышала, что сказала Сьюзан. Она завязала его сверху так плотно, как только могла, чтобы были видны ее соски.

- Тебе нужно еще немного лосьона или ты сгоришь, - сказал он, обеспечивая тонкий предлог, чтобы исследовать ее тело.

Кэтрин была расстроена тем, что у нее было довольно обычное бикини, а не с невероятно маленькими треугольниками, которые Сюзанна нашла и купила для себя и Сьюзан.

Однако Алан не возражал. Он решил, что, учитывая все остальное, что только что произошло, он все равно сможет снять с Кэтрин верх через несколько минут. Сьюзан должна была быть крайне лицемерной, чтобы пожаловаться на это, так как у нее все еще не было верха, а Сюзанна была полностью обнаженной.

Он сел рядом с креслом Кэтрин и набрал на руку большой кусок лосьона для загара. Пока Сьюзан разговаривала с Сюзанной в бассейне, Кэтрин тихо и злобно сказала ему:

- Эй, большой железный братец, почему бы тебе не дать его мне, как ты дал его маме?

- Я хочу, маленькая Сахарная сестра. Но она только что сказала мне "границы".

- Да, я слышала, - прошептала его нахмурившаяся сестра, - Это нечестно! - с еще более тихим шепотом прямо в ухо она добавила, - Твоя игрушка для секса так возбуждена. Ее дырочка одинока и пуста. Ей нужна начинка из члена братца!

Он был немного шокирован этим. От ее слов у него мурашки побежали по спине, но он сохранял спокойствие. Он прошептал в ответ:

- Ну, давай будем держать глаза открытыми для возможности, и, возможно, мы все еще можем повеселиться.

Она легла и он оседлал ее. Так как он был голый, то убедился, что тереть его твердую эрекцию полностью между ее ног, пока он двигался вверх по ее телу. В конце концов он остановился возле внутренней стороны ее бедра. Она прошептала:

- Мммм. Еще несколько дюймов...

- Алан! Твой купальник? - его мать крикнула на него из бассейна.

К счастью, он "забыл" о своем купальнике. Он мог сказать, что она была расстроена тем, потому как назвала его "Алан", а не "Тигренок", поэтому он неохотно встал, надел свои крошечные плавки в европейском стиле и снова оседлал сестру. На этот раз, он сел на ее ноги ниже ее попки. Его стояк тут же выскочил и вернулся в то же положение, что и был прежде, чем был вынужден надеть плавки.

Он начал покрывать сестру лосьоном. Он с трудом мог поверить, что после таких интенсивного времяпровождения с одной великолепной женщиной, а затем и со второй, он немедленно начнет делать это снова с еще одной третьей.

Он едва мог слышать разговор двух матерей, когда ветер не дул, и заметил, как Сюзанна тонко пыталась притупить пост-оргазмическое ханжеское возрождение Сьюзен. Сюзанна проводила много времени, объясняя, почему соседи не могут видеть задний двор. Затем она начала о том, что "долг" Сьюзан - держать хотя бы ее бикини снятым, так как правила дома диктовали, что Алан может решить, что Сьюзан должна носить.

Вскоре Алан был вовлечен в разговор. Сьюзан закричала на него достаточно громко, чтобы он услышал:

- Тигренок? Сюзанна сказала, что ты приказываешь мне ходить без верха. Это правда?

- Нет, мам,- крикнул он в ответ. Но затем, после многозначительной паузы, он добавил: - Я приказываю тебе ходить без всего.

Сьюзан нахмурилась:

- Тииииииигренооок! Ты такой подлый! - но она не могла не блеснуть широкой улыбкой.

- Извини, Мам, деваться некуда, - он усмехнулся, - Вот, что я тебе скажу: я оставлю тебе очки. Ох, и твои высокие каблуки, если ты не в бассейне.

- Ну и дела, спасибо большое, - саркастически ответила Сьюзен, но в глубине души она была в восторге.

Он наблюдал, как Сьюзан ненадолго встала и стянула с себя бикини, а затем выбросила их из бассейна. Она сделала из этого шоу и даже двигалась на мелководье в такт песне по радио. (Было уместно, что текущая песня была "i'm on Fire" группы Дуайта Твилли, так как она выглядела будто в огне.)

К счастью для него и его сестры, Сюзанна и Сьюзан устали. Сьюзан особенно была истощена после ее многочисленных интенсивных оргазмов. Вскоре они удалились в свои шезлонги (после того, как снова надели сандалии на высоком каблуке). Это означало, что Сьюзан не будет смотреть в их сторону.

Он повернулся к Кэтрин, массируя руками и его эрекцию.

Она прошептала ему:

- Мама такая слабак.

- Я знаю.

Она добавила:

- Я становлюсь горячей и возбужденной. Я могу себе это представить. Она говорит: "Тиииииигреноок! Пожалуйста, не вставляй свой твердый член в мою беззащитную киску! Пожалуйста? Я же твоя мать!” А потом ты говоришь: "Извини, мам, деваться некуда", и просто засовываешь его прямо в ее горячую дыру! Потом она поднимает ноги в воздух и скулит: "Ты такой подлый!” - когда ты начнешь по-настоящему трахать её! В скором времени ты бы сверлил ее так глубоко, что она могла бы попробовать твою сперму в горле!

Наступила долгая пауза. Он перестал двигаться и тяжело дышал. Он судорожно сжимал свои мышцы, стараясь не кончить. Было бы неловко кончить из-за разговоров о том, как он бы трахал свою мать, пока был со своей сестрой.

- Ты в порядке? - наконец спросила Кэтрин, их голоса все еще были слишком тихими для Сьюзан или Сюзанны.

- Да, но, пожалуйста, не говори таких вещей! Господи Иисусе Христе! Поговорим о пытках! Если она скажет “Нет”, я просто не могу пойти против этого. Я не могу!

- Даже если она скажет "нет", а это значит "да"?

- К сожалению, даже тогда. Боже, это сосет.

Кэтрин хихикнула:

- И она тоже, но в очень, очень хорошем смысле.

Он продолжал работать над телом сестры, но чувствовал себя эмоционально неустойчивым. “Я такой слабак. Я должен просто трахнуть мать. Я должен. Я должен! Если бы любой другой парень знал, сколько она дразнит меня и все такое, но просит об этом ежедневно, то он подумал бы, что я сумасшедший, раз не стал более агрессивным. Но если бы у нее был еще один ханжеский отскок после этого и она посмотрела на меня этими грустными, неодобрительными глазами... О боже. Я бы предпочел, чтобы мои ногти были вырваны, чем заставить ее чувствовать себя ужасным человеком!”

Между тем, разговор между Сюзанной и Сьюзан медленно угасал, когда Сюзанна отбивала все слабые протесты Сьюзен. Некоторое время они обе поворачивали головы, чтобы посмотреть, что Алан делает с Кэтрин. Сьюзан говорила себе, что проверяет, не зашел ли Алан слишком далеко, но ей действительно нравилось наблюдать за их сексуальным контактом. Сюзанна тоже наслаждалась зрелищем, но она также следила и за тем, чтобы брат и сестра не зашли слишком далеко и не вызвали еще одну негативную реакцию от Сьюзан.

Алан помнил, что за ним наблюдают и судят, поэтому действовал осторожно. Несмотря на то, что между братом и сестрой было не более квадратного фута одежды, а его эрекция и яйца полностью вылазили из его бесполезных плавок, ничего слишком рискованного не происходило, кроме трения его стояка о кожу его сестры время от времени.

По недавним семейным стандартам Пламмеров это не имело большого значения, так что Сьюзан немного успокоилась. Постепенно она все реже и реже поворачивала голову в их сторону и, наконец, совсем перестала смотреть. Она устала от своих многочисленных кульминаций, и плавание с Сюзанной исчерпало то немногое, что у нее оставалось.

Трудно было сказать, потому что Сьюзан снова надела темные очки, но Алан в конце концов решил, что его мать уснула. Он не был уверен насчет Сюзанны, ее глаза тоже были спрятаны за темными очками, но важно было то, что Сьюзан сейчас, вероятно, была вне игры. По крайней мере, ее голова была повернута в сторону, и все, что он мог видеть, была ее длинная грива темно-каштановых волос.

К тому времени, как Алан решил, что Сьюзен спит, он уже закончил наносить лосьон на большую часть тела Кэтрин, но самое лучшее он приберег напоследок - ее пышные сиськи.

Кэтрин притворилась обеспокоенной.

- Брат, ты меня пугаешь! Как будто ты голодный волк, а я горячий стейк.

- Мммм. Ням! - он безмолвно снял с нее бикини и тайком подмигнул.

Она корчилась в очень сексуальной манере.

- О нет! Что я буду делать? Мой большой плохой брат Волк собирается съесть меня! Или хотя бы лизать меня! - она прервала роль и игриво подмигнула.

Когда дело дошло до его сестры, то он знал, что она готова зайти так далеко, как он хочет, и даже больше. После того, как он намазал большой кусок кокосового лосьона на руки, то начал энергично втирать. Ему нравилось представлять, что лосьон - это его собственное семя. Но, в отличие от Сьюзан или Сюзанны, он не чувствовал необходимости сдерживаться теперь, когда никто не казался слишком заинтересованным в том, что он делает.

После того, как он намазал лосьоном сиськи своей сестры, то посвятил все свое внимание ее соскам. Он щипал, тянул, сосал и кусал их, пока она не была готова кричать в агонии и экстазе.

Время от времени он смотрел в сторону шезлонгов Сьюзен и Сюзанны, так как все равно переживал, но все, что он мог видеть, - это затылки и груди, слегка поднимающиеся и опускающиеся, пока они, по-видимому, спали.

Кэтрин закрыла глаза, чтобы полностью сосредоточиться на тактильных ощущениях. Она боялась много говорить, чтобы не привлечь внимание Сьюзан или Сюзанны, на случай, если одна или обе просто притворятся, что спят. Так что вместо этого ей было весело направлять свои мысли к Алану, делая вид, что она может контролировать его действия своим умом.

“Вот оно, братец. Потрогай меня там. Покрути их - да! Ты знаешь, как меня завести! Теперь подвинься немного вперед. Засунь свой член прямо в мою дырочку! Ты знаешь, что хочешь это сделать, так сделай это! Ну же! Не будь таким трусом! Трахни меня прямо на глазах у мамы и тети Сьюзи! Что они собираются делать? Они будут драться только за то, кто будет в высшей степени трахнут следующей. Ты это знаешь. Да ладно, просто подвинься немного. Опустите его вниз, прямо на мою гладкую, выбритую кожу. Ах да, и сделай это тоже! Так хорошо!”

Он более или менее следовал ее командам, не потому, что у нее была какая-то сила умственной телепатии, а потому, что он хотел делать то же самое, что и она. Он не был готов начать трахать ее в открытую, но, сидя вот так он был ниже промежности своей сестры, все же доходя до ее сисек, и было бы естественно, если бы это произошло, когда он скатился вперед и остановил свой толстый стержень в дюймах от ее киски.

Он казался загнанным в тупик тем фактом, что она все еще была в бикини, но она быстро справилась с этой проблемой. Она посмотрела ему в глаза и произнесла “Ой!” когда стянула свой бикини с бедер. Она продолжала до тех пор, пока полностью не сняла.

Он сглотнул. Это означало неприятности. Что, если Сьюзан проснется? Как бы они объяснили отсутствие бикини? Но он был слишком возбужден, чтобы остановиться. Одной рукой на ее сиськах он поднес другую к своему члену и стал тереться своим валом о вход в ее любовную дырочку. Еще раз взглянув на спящую мать, он ткнул кончиком своего стояка прямо в половые губы сестры и еще больше раздвинул ее толстые, набухшие губки.

Ее киска была уже очень мокрой от его действий. Она была почти в бреду от предвкушения. “Неужели он собирается трахнуть меня прямо здесь, прямо перед ними?! Это было бы так здорово! Такой храбрый! Давай, Большой Брат, сделай это!”

Когда головка его эрекции скользнула по ее влажным внутренним бедрам, чувство было невероятным. Он посмотрел вниз и увидел, что эакулянт сочится из его члена и смешивается с ее соками. Его стояк стал еще более эрегированным, если это было вообще возможно. Он мог видеть, как его эрекция пульсирует, когда та буквально подпрыгивала вверх и вниз на ее мокрой, сочной киске.

- Эй, большой братец, - прошептала его сестра очень тихо, - ты хочешь трахнуть меня прямо сейчас или как? Я полностью согласна, если ты согласен. Давайте сделаем это!

Он чувствовал себя игривым и бесцеремонным, поэтому прошептал в ответ:

- Я не знаю, маленькая бархатная туннельная сестренка. Ты была хорошей девочкой?

- Если под "хорошей девочкой" ты подразумеваешь хорошую и послушную игрушку для секса, готовую постоянно быть трахнутой и кончающей от одной мысли о том, что ее неоднократно пронзал ее собственный брат, тогда да!

Он был соблазнен. Он огляделся и понял, что трахать ее было бы не слишком безумно - они просто могли бы уйти от этого, если бы были быстрыми и тихими. Но потом он представил, как Сьюзен их увидит и закричит на него в гневе. Он понял, насколько безумно опасно было бы трахать его сестру, тем более, что он уже попал в беду, когда его мать застукала его с Сюзанной в "инциденте с бассейном", а затем с Кэтрин, когда Сьюзан обнаружила, как Кэтрин помогала ему, войдя во время минета от его сестры. Кроме того, это отбросило бы его кампанию, чтобы трахнуть его мать, если бы она решила, что он не может контролировать себя.

- Слишком рискованно, - прошептал он. Он передвинул свое тело вперед, пока его шест не оказался за ее входом. Но это не намного - его член теперь лежал поверх гладко выбритой кожи, где были ее лобковые волосы, так что его капающий эакулянтом член касался ее клитора.

Мысленно она закричала: "Нет! Верни его! Воткни его в меня! Трахни меня! Возьми меня! Трахни меня! Трахни свою сестру! Свою игрушку! Ты не хочешь трахнуть свою сестру? Мне все равно, кто знает или кто это видит! Я люблю тебя и хочу, чтобы ты был со мной! Имел всю меня! Верните его!”

Но ей было не все равно, кто знал об этом, по крайней мере отчасти, потому что она держала эти мысли при себе. В этом отношении она была очень похожа на свою мать: думала гораздо более гадкие мысли, чем то, что могла сказать вслух.

Кэтрин была слишком взволнована, чтобы хотя бы не занять руки. Она схватила его член и начала тереть его взад и вперед о свою чувствительную, выбритую коже. Это превратилось в мастурбацию одной рукой и игрой с ее клитором другой. Но потом она положила обе руки на его стояк и начал поглаживать.

Когда она это сделала, то прошептала:

- Мама не одна влюблена в твой член! Я знаю, что эти двое сложены как нелепо сложенные воины Амазонки, но не забудь свою младшую сестру! Я тоже довольно сексуальная.

Он улыбнулся.

- Ты очень сексуальная. Я никогда не забуду тебя. Ты моя любимая сестра.

Она раздраженно вздохнула.

- Я твоя единственная сестра.

- Ох, да.

Они оба улыбнулись. Это словесная игра, в которую они играли часто.

Он наблюдал, как она трет его голую эрекцию о клитор и половые губы. Он прошептал:

- Эй, будь осторожна.

- Не волнуйся, я знаю. Без траха. Тем не менее, это довольно приятно, не так ли? - она потерлась двумя пальцами о его сладкое местечко, когда кончик его члена врезался в ее клитор.

- Черт, да!

Ее улыбка стала шире.

- Я тоже так думаю.

Вскоре четыре руки дико забились по их телам: он высоко поднял руки, чтобы размять и потянуть сиськи своей сестры, пока она была внизу, двумя мастурбируя его вал. Оба они быстро достигли головокружительной кульминации.

Часть 38

Глава 442. Тебе должно быть стыдно!

- Что вы там двое, делаете? – раздался неожиданный звук пронзительного крика Сьюзен.

Алан поднял глаза и увидел, что она сидит на шезлонге и взглядом мечет в них кинжалами. Она наклонилась вперед, заставляя ее огромные сиськи раскачиваться и трястись.

Сюзанна встала и тоже повернулась к нему и его сестре, но выражение ее лица было более веселым.

Ей удалось прихорашиваться и сексуально позировать обнаженным телом, меняя позы.

Брат и сестра оторвали друг от друга руки, как будто внезапно прикоснулись к раскаленному железу.

Сьюзан встала, надела низ бикини (но не его верх) и направилась в их сторону. Несмотря на то, что их только что поймали, Алан мог думать только о том, как сексуально выглядела его мать в ее крошечном бикини, пока она сердито шла к ним. Ее кувшины качались из стороны в сторону, вперед и назад с каждым шагом, как она приближалась.

Они также слушали звук ее высоких каблуков, щелкающих по бетону, пока она шла.

Он был прямо на грани оргазма, благодаря нескольким минутам трения его члена о киску своей сестры, пока она дрочила его, поэтому боялся, что выстрелит своим грузом только от вида, как его мама идет. Когда он понял, что эякуляция не сделает их затруднительное положение лучше, то сжал мышцы ПК изо всех сил в отчаянной попытке предотвратить кульминацию. Он думал: “По крайней мере, у меня хватило ума не трахнуть сестру. Чувак, это была бы полная катастрофа!”

Сьюзан сложила руки под грудью, еще больше раздвигая сиськи, и свирепо посмотрела на него.

Это делало ее еще более привлекательной для Алана. Несмотря на его затруднительное положение, все, о чем он мог думать, было: “Интересно, нужно ли ей, чтобы я нанес лосьон на эти соски или на все ее сиськи. Я должен отметить, что они подвергаются воздействию солнца и могут сгореть. Может, я даже смогу нанести на них свой специальный крем.” Он тихо усмехнулся.

Но на самом деле она была очень разгневана.

- Алан Эван Пламмер! Тебе должно быть стыдно!

Он пытался сосредоточиться. Его пенис неоднократно дергался, когда он пытался не кончить, в то время как его управление мышцами ПК едва сдерживало его.

- Разве я только что не закончила рассказывать тебе о неприличных прикосновениях? И все же я нахожу твой большой твердый член рядом с беззащитной киской твоей сестры! А ты, Кэтрин Энн Пламмер! Ты должна сначала спросить моего разрешения, юная леди! Ты также вопиюще игнорируешь мои желания и нарушаешь четкие границы, которые я изложила, дрочишь его в своих горячих маленьких руках, поглаживая все эти дюймы его толстого члена, как будто это было самое важное в мире!

Она продолжила:

- Посмотрите на себя! Почему, Кэтрин, ты могла бы просто поднять свою сексуальную задницу и направить его в свою тугую киску, и он бы трахал тебя своим толстым членом! А что случилось с твоим купальником?

Алану было тяжело говорить, потому что он находил ее гневные слова такими возбуждающими. Он продолжал интенсивно сжимать кулаки.

Кэтрин смущенно отвела взгляд.

- Эм, он, вроде как, соскользнул.

- Соскользнул?! Ха! Держу пари, что так. Полностью вниз по ногам? Я так не думаю!

Кэтрин решила, что лучшая защита - это нападение.

- Ну, а как насчет тебя? Почему ты не носишь верх бикини прямо сейчас? Он прямо вон там, - она указала на крохотный верх купальника у самого края бассейна.

Сьюзан была возмущена, хотя и знала, что находится на шаткой почве.

- Это совсем другое дело. Так получилось, что есть правило, что Алан полностью контролирует то, что я ношу, и мы всегда подчиняемся правилам здесь. Так же, как ты должна подчиняться правилам, которые я тебе дала!

Кэтрин указала:

- Но в последний раз я слышала, как брат сказал, что тебе нужно снять бикини полностью, но ты все же просто надела его обратно.

Сьюзан посмотрела на Алана, надеясь на поддержку.

Но он выглядел разочарованным тем, что она нарушает правила.

Сьюзан поняла, что проиграла этот раунд. Раздраженная, она выскользнула из низа бикини и отбросила его в сторону, чтобы дочь не могла жаловаться на ее лицемерие.

- Хорошо, - фыркнула она. Она прикрыла и спрятала свою киску обеими руками, но это просто оставило ее массивные дыни еще более открытыми. - Я забыла, что он так сказал. Но это не оправдывает того, что ты делала!

- Я тоже забыла! - Кэтрин дерзко заявила.

Он думал: “Боже, о, Боже! Все должны заткнуться и уйти или я действительно кончу! Мама раздевается по моей прихоти, даже когда пытается читать лекции сестре? Это как сексуальный заговор против моего члена!”

Сьюзан помахала пальцем, все еще сохраняя злую позу.

- Не думаю, что могу доверять вам двоим вместе, - она указала на промежность Алана, - Только посмотри на свою большую эрекцию! Она скользкая и мокрая. И пульсирует. И горячая. И такая длинная... - ее голос потерял злость и стал мягким, когда она смотрела на его обнаженный стояк.

Она потеряла ход своих мыслей. Она была почти переполнена желанием упасть и засунуть его толщину глубоко в свой рот.

Он видел желание в ее глазах и то, как она облизывала губы, и его так возбуждала мысль, что ее гневную тираду можно было прервать запихнув член ей в рот, что его шест дергался еще сильнее. Ему пришлось удвоить усилия, чтобы не кончить.

Собравшись с духом, она спросила:

- Сынок, ты не можешь заставить эту штуку упасть? Я тебя наказываю. Разве это не должно быть время, когда ты становишься вялым, по крайней мере, на некоторое время?

- Прости, Мам. Но посмотри на сестренку. Она вполне может быть самой красивой девушкой в школе. А потом посмотри на себя. Я должен смириться с тем, что девушка с обложки Плейбоя - моя мама.

Сьюзан раздраженно фыркнула.

- Ты же знаешь, я никогда не была на обложке такого журнала.

Он притворился невежественным.

- На самом деле? Ты уверена насчет этого? Разве это не ты - мисс декабрь в прошлом году?

Она закатила глаза.

- Нет, это не так, - но его лесть возымела действие и ее настроение смягчилось. Она снова скрестила руки под своей здоровенной грудью, приняв решительную позу, которая показала, что она не велась на его слова, но в то же время полностью обнажила свою киску. Запоздало осознав это, она быстро опустила руку, чтобы прикрыть ее.

Она подумала: “Он заставляет меня волноваться. Я не могу позволить, чтобы меня поколебали его умные слова и его огромный, пульсирующий член. Я должна быть жесткой!” Она заставила себя снова разозлиться.

Затем она отвернулась от его промежности, посмотрела на Кэтрин и продолжила:

- Твоя сестра тоже вся мокрая. Вы двое что-то задумали. Алан, ты наказан на неделю. И не только это, но и никаких минетов от меня... в течении... трех дней!

Она хотела сказать, что за это он будет оставлен без минетов на неделю, но как раз в тот момент, когда она говорила наказание, ее глаза вернулись к его эрекции и она решила, что неделя будет слишком долгой для нее. Она жадно облизала губы. “В конце концов, я наказываю его, а не себя!”

Он пожаловался:

- Три дня?! Но как насчет вторника?

Сьюзан сделала мысленный расчет и поняла, что вторник будет третьим днем наказания. Она определенно не хотела упустить это. Она смущенно и тихо добавила:

- Считая сегодня, - это заставило ее покраснеть, но она не собиралась пропустить вторник, полный минетов.

Его эрекция все еще дергалась, когда он балансировал на грани оргазма, но чувство неминуемой кульминации медленно проходило, когда его накрывало разочарование от наказания.

Затем Сьюзан повернулась к Кэтрин.

- И Кэтрин, мой предполагаемый Ангел, я была слишком мила, когда отменила твое наказание на прошлой неделе. Вот как ты мне отплатила! Я не знаю, что собираюсь сделать... Ты под домашним арестом на месяц! Правильно, целый месяц! И не помогаешь брату с минетом все это время!

Алан стыдливо посмотрел вниз.

Но Кэтрин держалась вызывающе.

- Что?! А что насчет тебя… - она собиралась начать говорить, насколько лицемерна была ее мать, учитывая, как Сьюзен только что прорвалась через ее собственные границы незадолго до того, как Алан был на ней, но затем Кэтрин поняла, что должна была спать все это время. “Вот черт!”

- А что насчет меня? - сердито сказала Сьюзен.

- Ничего... - Кэтрин замолчала. Она редко видела свою мать такой злой и не хотела усугублять и получать еще худшее наказание. Она ворчала, - На целый месяц наказала меня, а брата всего на неделю. Это так несправедливо, просто потому что у него вкусный пенис. Блин!

Сьюзан сказала своей дочери:

- Я знаю, что мое наказание звучит сурово, но я уверена, что вы двое начали бы настоящий половой акт, если бы я не посмотрела сюда.

Алан возразил:

- Мы бы этого не сделали! Честное слово!

Кэтрин энергично кивнула в знак согласия.

Но Сьюзан сказала:

- Спорь сколько хочешь, но я знаю то, что видела. Кэтрин, у тебя просто не может быть такого толстого, мощного члена, который был бы рядом с твоей киской, и не найти его по самые яйца во мне, кричащего его имя в небо!

Кэтрин собиралась указать, что Сьюзен сказала "во мне", а не "в тебе", но решила, что это не поможет.

Сьюзан сказала дочери более мягким тоном:

- Быть одной из его личных членососок - замечательная вещь. Поразмыслив, я горжусь тем, что ты проявила такую готовность помочь. Но есть большая разница между этим и реальным общением! Я не хочу, чтобы ты совершила тяжкий, страшный грех! Ты должна научиться контролировать себя!

- Как я могу этому научиться, если не могу сосать ему целый месяц?!

У Сьюзан не было хорошего ответа на этот вопрос, так что она сказала:

- Мы поговорим об этом позже.

Она вернулась в кресло, легла и попыталась эмоционально остыть. Она налила себе еще в стакан пунша и быстро осушила его. Она подумывала надеть все или часть своего бикини, но решила, что правила - это правила, поэтому у нее не было выбора, кроме как оставаться голой, пока Алан не разрешит ей иначе. “Черт, ненавижу быть с ними жесткой, но это для их же блага. Не то чтобы я была честной, я признаю это. Мы с Сюзанной помогали ему, так что, конечно, она считает, что это нормально и для нее. Но с ней все по-другому.

Посмотрите, как его член был почти у входа в ее киску. Она слишком молода и невинна, чтобы устоять перед таким большим, мощным членом. Это был бы настоящий инцест! Это неправильно. Я знаю, что, возможно, слишком жестока, но я должна защитить ее девственность. Не думаю, что она понимает, что настоящее кровосмесительное сношение может привести ее прямо к вратам Ада. На самом деле, когда я смотрю на это так, то не могу быть достаточно жесткой!”

Как обычно, чувства Сьюзан к сыну были слишком страстными, чтобы она могла заметить лицемерие в своих мыслях. Ревность была большим фактором в ее жесткой линии. Она знала, что если Кэтрин запретят оральный секс на месяц, то ей самой придется помочь с этим.

Алан смущенно встал с сестры и удалился на соседний шезлонг. Это был первый раз, когда он использовал его более чем на несколько секунд в течение всего дня. Его эрекция, наконец, полностью утихла после того, как его мать расстроила кайф.

- Не так быстро, Сьюзан,- сказала Сюзанна, вставая и подходя к детям. Сюзанна все еще была голой. Она сложила руки, как будто в раздражении, как только что сделала ее лучшая подруга.

Сьюзан подошла. Она думала, что Сюзанна попытается защитить двух детей.

Но вместо этого Сюзанна сказала:

- Этим двоим нужно преподать урок, но я не думаю, что Кэтрин все поняла. Ты видела, как она бросила тебе вызов даже после того, как ты заговорила? Вот она, грубо нарушает твои приказы сразу после того, как ты ее наказала. Не только это, но ты слышала во время карточной игры с Брендой Кэтрин призналась в том, что делала это с Аланом тайно и против твоего приказа. В последнее время она бросает вызов твоим приказам снова и снова и просто посадить ее под домашний арест - не сработает. На самом деле, это, вероятно, просто даст ей больше возможностей пошалить с ним за твоей спиной!

Рот Кэтрин широко раскрылся. “Предана тетей Сьюзи?! Я не могу в это поверить! И после того, как я так сильно сдерживалась, по ее же просьбе!”

- Я...ум, думала об этом, - застенчиво ответила Сьюзен, - но я не могла придумать другого подходящего наказания. Это всегда срабатывало в прошлом, - на самом деле, она плохо давала наказания, потому что ей так редко приходилось это делать. Кэтрин и Алан всегда были образцовыми детьми, больше из-за попытки завоевать ее любовь и привязанность, чем из-за страха наказания. Количество раз, когда Сьюзен приходилось злиться в последнее время - было совершенно беспрецедентным.

- Нужны более строгие методы, - твердо сказала Сюзанна, - Ты слишком мила. Ты должна быть сделана из более прочного материала. Кэтрин должна страдать. Единственный способ выбросить из головы мысли об удовольствии - это боль. Ей нужна хорошая порка! Это по Павлову. Свяжи ее проступок с немедленной дозой боли и ее тело соединит их вместе. Это происходит автоматически.

Кэтрин была совершенно сбита с толку, пока Сюзанна не упомянула порку. Затем ее глаза загорелись, когда она с любовью вспомнила, как Алан шлепал ее прошлой ночью. Она начала понимать, что Сюзанна все-таки не предала ее, но она мудро держала рот на замке, чтобы посмотреть, что еще придумает коварная рыжая.

- Порка? - Сьюзен была потрясена, - Но, но, они больше не маленькие дети! Это действительно единственный способ?

- Ты слишком мягкосердечна, чтобы наказать ее?

- Да брось! Должен быть другой способ. Кэтрин, Ангелочек, ты никогда не согласишься на это, не так ли?

Все взоры обратились к дочери.

- Я согласна с тетей Сьюзи, - уверенно ответила Кэтрин, - Мне действительно нужна порка.

- Что?! - Сьюзан чуть не закричала от шока. - Что на тебя нашло? Это же не Средневековье!

- Я знаю, мам, но я была непослушной в последнее время. Тетя Сьюзи права. Я делала всякие ужасные гадости. Единственное лекарство - дисциплина и твердая рука. Буквально.

Кэтрин умоляла еще раз отшлепать ее тем же утром, так что она не могла поверить в свою удачу. Ее беспокоило только то, что это будет настоящая порка, а не эротическая порка, как та, которую дал ей Алан. Но она знала, что Сюзанна была той, кто спроектировал весь этот превосходный сеанс намазки лосьона для загара, поэтому подумала, что Сюзанна, вероятно, собирается как-то провести все сексуально и весело с этой идеей о порке. Она взглянула на Сюзанну, чтобы подавить сомнения, и была вознаграждена тайным подмигиванием.

Член Алана снова начал набухать. Однако он был очень осторожен, чтобы прикрыть его ногами, потому что знал, что если Сьюзан увидит, как сильно его возбуждает идея о порке, то она может что-то заподозрить.

- Вот видишь? - Сюзанна торжествующе сказала Сьюзен: - Как ты можешь с этим не согласиться? Или это потому, что у тебя нет сил для надлежащего наказания?

- Ну, нет, дело не в этом… - Сьюзен была в обороне, смущенная и нерешительная, - Но... Возможно, так и будет... Ладно, я признаю: я просто не могу так поступить со своей дочерью!

- Я готова помочь, - вызвалась Сюзанна, - Ничего, если я назначу ей наказание?

Сьюзан наконец слегка кивнула. Она испытала огромное облегчение, потому что не могла представить, как можно кого-то отшлепать, тем более собственную дочь. Увидев свой купальник на полу, она подняла его и снова надела. Она надеялась, что это поможет ей не слишком возбуждаться.

Сюзанна увидела это и подождала, пока Сьюзан снова наденет бикини. Затем она сказала:

- Хорошо, Сьюзан, сними свой бикини и я начну.

- Что?! Я? Почему? Я только надевала его обратно!

Сюзанна строго сказала:

- Ну, ты можешь наказать Алана, но это не лишает его права решать, что тебе надеть. Он сказал или не сказал тебе снять его некоторое время назад? Я не слышала, чтобы он отменил свой приказ. Мы должны или не должны подчиняться правилам? - Сюзанна хотела подтвердить, что Алан действительно контролирует ситуацию.

- Ох, пуу! - Сьюзан надула губы, снова снимая бикини, - Почему я всегда заканчиваю голой и возбужденной? Это несправедливо! - но ее покорная сторона была в восторге, и она позаботилась о том, чтобы сделать еще одно сексуальное шоу для своего сына, снимая купальник. Ее гнев на детей уже прошел и ее захлестнуло общее возбужденное чувство. (Все разговоры о порке помогли разжечь ее похоть.)

Когда Сьюзан извивалась и снимала бикини самым сексуальным образом, Сюзанна сказала ей:

- И смотри внимательно на эту порку. Это должно быть поучительным для тебя, потому что Алан должен будет дать твоей заднице суровую порку, если ты будешь продолжать грубо нарушать правило об одежде.

Сьюзан почти спонтанно вспыхнула, потому что услышав это, ей стало так жарко. Она была разочарована, что у нее не было больше одежды, которую можно было снимать.

Сюзанна подошла к шезлонгу Кэтрин. Она выглядела расстроенной и обеспокоенной, но втайне прекрасно проводила время. Единственное, что она все еще "носила", был маленький вибратор, тайно гудящий глубоко внутри нее (плюс ее сандалии на высоком каблуке). Вибратор не обеспечивал достаточной стимуляции, чтобы отправить ее через край, но держал ее близко к нему благодаря другой визуальной и умственной стимуляции вокруг нее.

- Этот шезлонг подойдет, - сказала она о шезлонге, на котором лежала Кэтрин, - Кэтрин, пожалуйста, встань и отрегулируй его так, чтобы он лежал совершенно ровно. Потом ляжь и подниму задницу в воздух. И сними этот дурацкий низ бикини, чтобы ты почувствовала все воздействие моей руки.

Этот последний комментарий был совершенно абсурдным, так как бикини Кэтрин были настолько малы, что их струна была потеряна глубоко в ее попке и никоим образом не помешала бы порке, но ошеломленная Сьюзен ничего не сказала Сюзанне. Сьюзан была слишком возбуждена, тем более что представляла себя на месте Кэтрин, а Алана на месте Сюзанны.

Вскоре Кэтрин лежала совершенно голая. Как и приказала Сюзанна, она подняла свою задницу примерно на фут вверх, подальше от шезлонга, и пошевелила ею. Она также раздвинула ноги до самых краев кресла, но ей хотелось, чтобы оно было шире, чтобы она могла раздвинуться еще больше.

Сьюзан все еще сидела в десяти футах от нее в своем шезлонге и делала вид, что ее это не особенно интересует, но любопытство заставляло ее часто оборачиваться и смотреть через свои очки.

Алан еще лучше видел происходящее, поскольку его кресло было рядом с креслом Кэтрин. К этому времени он отказался от всех попыток сохранить эрекцию в своих европейских плавках. Его член был жестким так долго, что он получал реальный случай синих шаров, но он не знал, как получить облегчение, не разозлив свою мать. Кроме того, он устал от всего этого намазывания лосьона для загара, поэтому был доволен на данный момент, что просто мог смотреть и увидеть, что произойдет с поркой.