Глава 462. Нарушение границ.

Алан проснулся в воскресенье утром и сразу же решил, что все, что он сейчас хочет, так это продолжать спать. Семья Пламмеров не всегда ходила в церковь по воскресеньям, по крайней мере, не все вместе, но за ужином накануне вечером Сьюзен сказала, что хочет, чтобы они пошли все вместе на этой неделе.

Он нажал кнопку повтора на будильнике, а затем снова улегся спать.

Пока он лежал полусонный и в третий раз уснул, вошла Сьюзен, одетая в церковную одежду.

— Проснись, Соня, — сказала она добрым, материнским тоном. — Я знаю, что ходить в церковь не та захватывающе, как играть в твои видеоигры или смотреть фильмы, но мы не можем забыть Господа. Она села на край кровати и нежно смахнув его волосы со лба.

Она наклонилась и поцеловала его, даже скользнув между губ языком.

Ему это очень понравилось. Его руки потянулись к ее груди, которую он погладил и сжал, но его разачаровалло, что она была в одежде. Он даже не мог понять, как пробраться к ним.

Она отсела чуть дальше, заставив отпустить её груди.

-Сынок, ты же знаешь, что не стоит этого делать.

Однако она улыбнулась и не выглядела такой расстроенной.

Затем она объявила:

— Я не знаю, как ты, но я собираюсь в церковь.

Он был немного удивлен ее новым всплеском религиозной активности. Он не сомневался в её набожности, но в последние недели она разрывалась между своими желаниями срочно пойти в церковь, чтобы искупить свои грехи, и стыдом, чтобы туда пойти.

В целом, он чувствовал, что стыд выигрывает эту битву, когда их сексуальные игры накаляются.

Он не удержался не спросить:

— Мам, а как насчет того, что мы все делаем физически? Это тебя беспокоит, ну, знаешь, со стороны религии?

Алан считал себя агностиком, но хотел узнать, что она думает о своих собственных убеждениях. В то же время он шутил про себя:

«Должно быть Бог очень Велик, если дам мне такую маму.»

Она продолжала лениво расчесывать его волосы своими длинными чувственными пальцами.

— Спасибо, что спросил, Тигрёнок. У тебя особый медицинский диагноз, и я думаю, Бог должен это понять. Я смирилась с тем, что должна делать, чтобы помочь тебе. Бог, должно быть, хочет, чтобы я помогала тебе в этом. Что, если бы ты был парализован и мне пришлось придерживать твой пенис, чтобы помочь тебе сходить в туалет? Ну, это вроде как только просто… немного более, э… интимно. У меня особая роль, и я просто исполняю его волю.

Он думал, что это рационализация года, но принял правильное решение, держать рот на замке.

— Так ты не испытываешь чувство вины?

— Ох, так и есть. Меня больше всего огорчает, что я не только помогаю тебе, но и получаю от этого удовольствие.

Он спросил:

— Почему же это плохо?

— Не переживай. Я долго говорила об этом с Сюзанной, и она помогла мне понять, что мои чувства несущественны. Для Бога не имеет значения, испытываю ли я оргазмы или нет, пока тебе помогаю с твоей проблемой. И теперь у меня в голове сформировались четкие границы. Сюзанна помогла мне понять, что-то, что мы делаем, не инцест. Настоящий инцест — это когда мы… ну, ты сам знаешь. Главное не поддаваться искушению и не идти дальше, чем нужно, и у нас все будет хорошо.

Он промолчал.

Он не хотел говорить, что у Сьюзан была привычка идти дальше, чем она заявляла, и это происходило почти ежедневно.

Например, технически ему не разрешалось прикасаться к ее груди, но всё заканчивалось тем, что он принимался ласкать их едва ли не каждый день, забывая совершенно об этом правиле. Мысли о границах, которые они нарушили накануне и что он сделал с ней у бассейна, получил его мгновенно, сразу же заставили его почувствовать тяжесть на душе, и в данный момент всего, что ему хотелось, так это снова уснуть.

Она определенно этому решила помешать.

Она хлопнула в ладоши.

— Ладно, хватит. Хватить болтать. Приближаться. Достаточно болтовни. Давай приниматься за дело. Я собираюсь приготовить завтрак.

Он перевернулся и закрыл глаза.

— Окей. Просто дай мне еще вздремнуть десять минут. Нажми на будильнике кнопку повтора

Она пожурила его, но с любовью.

— Алан Эван Пламмер, вы безнадежный случай. Еще пять минут. Максимум.

Она встала и ушла.

Спустя пять минут он все еще так и не вставал.

Кэтрин ворвалась в его комнату.

— Привет, братик! Пришла твоя Большая Киска, готовая Порадовать Брата! Меня послали в качестве посыльной от мамы Большие Сиськи. Она сказала, больше никаких дурачеств. Завтрак почти готов.

Он перевернулся и открыл глаза.

Он увидел Кэтрин, которая стояла перед ним в обтягивающих темно-синих коротких кожаных шортах и такой же обтягивающей белой майке с гигантским разрезом в форме сердца, открывающим ее декольте и соответствующие белые высокие каблуки.

Он только что заставил свой член, чтобы опуститься после того, как Сьюзен покинула его комнату, поэтому он издал стон, когда ощутил, что он снова удлиняется при виде его сексуальной сестры.

— Черт возьми, Сестренка, ты же не собираешься вот так пойти в церковь?

Она хихикнула:

— Нет, глупыш. Но разве не было бы забавно увидеть лицо священника, если бы я так и сделала!

Ха! … Нет, это моя одежда, чтобы вытащить Большого Брата с стояком из постели. Тебе ведь это действительно нравится, когда я называю тебя Большой Брат, не так ли? … А себя… ЭМ, Маленькой Мокрой Сестричкой?

Он сел, чтобы лучше оценить вид, хотя ему было буквально больно это делать.

Вчерашние празднества, хоть и были приятными, но сказались на его теле. Он все еще не мог поверить, что кончил десять раз за один день. Он не сильно страдал от этого и ничего особо не болело, но он еще не был готов начать день, наполненный сексом. Он хотел, по крайней мере, прийти в себя.

Она улыбнулась.

-Так-то лучше, большой братец с ракетой с тепловой головкой самонаведения. Мама сказала, что я должна использовать, цитирую, «любые необходимые средства», чтобы вытащить тебя из постели. И единственным оправданием для любой задержки, может быть, если мне придется помастурбировать твой ошеломляюще вкусный стояк. Это буквально то, что она сказала, без пары прилагательных.

— Что именно она сказала, если быть точнее? — спросил он, возбужденный при мысли о том, что мама послал его сестру, чтобы простимулировать его в сексуальном плане.

— Давайте посмотрим. Она строго посмотрела на меня и сказала, что ты «ужасно переполненный спермой мальчик» и что " необходимо, чтобы мой тигрёнок получил удовлетворение.» Но она сказала, что я не могу использовать свой рот на тебе из-за наказания. И она добавила, что даже если я, так сказать, протяну тебе руку помощи, я должна поторопиться, потому что у тебя есть только тридцать минут, чтобы принять душ, одеться и позавтракать.

Кэтрин не стала терять времени.

Как только она сказала это, она подошла к его кровати и откинула одеяло. Ее рука потянулась к его эрегированному члену, как только он был полностью обнажен.

Она взвизгнула от радости и выпятила грудь, чтобы еще больше подчеркнуть декольте.

Она пробормотала:

— Твердый уже, как сталь. Я должна была догадаться.

Он застонал, отчасти от восторга, отчасти от разочарования.

На самом деле он чувствовал себя странно. События предыдущего дня казались странными в свете нового дня. Он подумал про себя6

«Я знаю, что говорю или думаю это все время, но это слишком сюрреалистично! Мама приходит в мою комнату вся такая набожная и в одежде для церкви, а потом она отправляет сестру в таком, в большей степени приказывая ей подрочить мне? Это противоречиво. Совершенно странно. Мне даже не хочется еще раз кончать прямо сейчас. Я имею в виду, за вчера у меня было десять оргазмов. Десять! И везде куда я не гляну, вижу перед собой голую красотку или раздевающуюся. Мой разум готов взорваться от сексуальной перегрузки.

Даже когда он думал об этом, Кэтрин сняла майку и подарила ему знойную, соблазнительную улыбку.

Он рассмеялся про себя при этом совпадении.

Я просто хочу, чтобы сегодня был нормальный день. Черт, даже пойти в церковь звучит не так уж плохо. Я должен попросить сестру остановиться и встать без её помощи…

Но он был ошеломлен видом упругих сисек сестры, когда они тряслись в такт ее движениям, и ощущение в его чреслах было слишком хорошим, чтобы положить всему конец.

Его позабивало, когда он подумал про себя6

«Может быть, психологическая сексуальная перегрузка не такая уж и плохая вещь?»

Учитывая, что на этот раз ее рот не был забит его эрекцией, так она была только рядом, она могла свободно нашептывать ему сексуальные вещи.

Она в полной мере воспользовалась этим преимуществом.

— Братик, мне было так одиноко прошлой ночью, когда я лежала голенькая в своей кроватке. Когда ты собираешься прокрасться через холл, чтобы посетить милую полуночницу-сестренку и отпялить?

Он пошутил:

— Полагаю, мне придется сделать это в полночь, если это полуночный перепихон.

Она слегка ударила его по руке.

— Ты же знаешь, что это я имею в виду! — продолжала она его дразнить.

Он обнаружил, что ему нравятся её сексуальные разговоры, как и раньше.

Он решил, что должен стараться изо всех сил, чтобы ответить ей тем же, и попытался тоже прошептать ей сексуальные вещи.

Она говорила всё, как обычно в таких обстоятельствах, о том, как отчаянно ей хочется, чтобы он ее трахнул. Она относилась с уважением к желанию матери не делать ему минет, но время от времени наклонялась и дула воздухом на его чувствительный член.

Услышав, как она произнесла подобные вещи, как

«твоя трах-игрушка надеется, что сегодня и будет тот день, когда ты возьмешь меня в свои большие сильные руки и научишь мою непослушную задницу, как себя вести», его желание снова уснуть, как рукой сняло.

Вскоре он сказал ей:

— Осторожней со словами, сестричка с круглой попкой. Хорошо, что я не вижу твою сладкую задницу прямо сейчас, или даже порка может быть недостаточно хорошим наказанием для тебя. Возможно, мне придется раздвинуть твои ягодицы руками и трахнуть тебя по-собачьи сзади. Я бы взял один из фаллоимитаторов и заполнил обе твои дырки, а затем засунул мою руку тебе в рот, чтобы ты была полностью заполнена во всех местах. Как тебе такая идея?

— О, да, Братик с Огромным стволом! Теперь ты дело говоришь! Давай сделаем это прямо сейчас! Она начала стягивать с себя шорты

Он был обязан остановить ее рукой.

— Только подрочить, сестренка. Помнишь, мамино правило? Давай хотя бы немного пойдем на уступку, чтобы хоть иногда слушаться маму и не попадаться маме с поличным? Помнишь, как она вчера разозлилась на тебя? Я просто пытался тебя возбудить разговорами. Боже!

Она хихикнула.

— Прости. Тебе не нужно пытаться меня возбудить. Просто делай все, что захочешь со своей сестренкой трах-игрушкой! При этой мысли мне становится так жарко, что кажется, что моя блузка загорится прямо на мне, если я её надену! К счастью, я никогда не общаюсь с тобой, по крайней мере, не очень долго. Продолжай говорить и оттрахай меня своими словами. И кстати, как ты думаешь, если я подышу на эту большую штуку, это все перерастет в минет? Давай выясним это!

Она хихикнула еще громче.

— Так ты уже это делаешь, — подметил он.

— О, неужели? Я этого не заметила, — она тоже хихикнула.

Так что он продолжал говорить с ней, используя грязные слова, когда она продолжала дуть на головку его члена, одновременно не переставая дрочить.

Но так как поджимало время, он не использовал свои лобковые мышцы, чтобы больше продержаться. В результате мастурбация закончилась почти так же быстро, как и для большинства парней его возраста.

Технически, Кэтрин не разрешили сделать ему минет, но чем больше она дула, всё переросло в нежные облизывания.

Она закончила мастурбировать, обхватив его член ртом, под предлогом, что она, что она не хотела, чтобы он не испачкал всё вокруг.

В конце концов, всё закончилось тем, что он выстрелил сперму ей в горло.

Затем она провела еще одну минуту или две, тщательно «очищая» его чрезвычайно чувствительный член и яйца.

Ему было жаль, что они снова нарушили приказы его матери, но в сложившихся обстоятельствах он был не в состоянии её остановить, потому что ее облизывание и посасывания были просто слишком приятными.

Когда всё было закончено, он поцеловал ее в щеку и вежливо поблагодарил, что заставило ее немного покраснеть.

Каким-то образом это привело к тому, что он поиграл ещё с ее сиськами с минуту или две, так как на ней не было уже блузки.

Она прошептала ему:

— Это заставило меня очень сильно разгорячиться и возбудиться, но в этот раз я не кончила. Ты был слишком быстр! Заставь меня кончить. У меня такая горячая киска. Она готова для тебя. Просто вставь в меня свою большую торпеду, брат. На моей киске написано твое имя. В любое время, когда захочешь. Ты хозяин моей дырки, моей дырочки! Ты единственный, кого я туда впущу. Я говорю это — ты будешь единственным! Ты можешь трахать, кого захочешь, но твоя секс-игрушка и её сексуальная дырочка принадлежит только тебя! Заставь меня кончить, мой противный, непослушный брат. Просто положи твои руки на мои сиськи. Да!

Она спустила свои трусики вниз по ногам, и всего через пару секунд замерла, сжав ноги, и испытала сильный оргазм. По всей видимости, только фантазия о том, что ее брат вот-вот трахнет, заставила уже её кончить.

Для Алана это тоже было хорошее завершение. Он был удивлен.

«Вот это да! Мне даже больше ничего не нужно делать. Одна мысль о том, что её трахну, уже заставляет её кончать!»

Он убрал руки, осознав, что время всё больше и больше уходит, и они опаздывали к завтраку, когда им уже нужно выходить в церковь.

Кэтрин прокомментировала, как только взяла себя в руки:

— Все эти годы мама говорила мне: «Иди разбуди брата братом скажи ему, что он опоздает в церковь.» — И это мне так надоедало. Сегодня же всё было намного веселее! Так что, я теперь просто обожаю любой повод, чтобы приходить сюда. Или вернее даже сказать, кончать здесь! Потому что это почти одно и то же! Эта комната начинает хорошо пахнуть, как и твоя сперма. Не изменяй этого. Нам нужно трахнуться несколько раз в каждой комнате дома, чтобы от этого запаха никуда нельзя было деться.

Он пошутил:

— Не знаю. Похоже, звучит, как куча работы. Какая мне от этого польза?

Она слегка ударила его по плечу, собираясь уйти.

За столом, когда все салатные рулеты и круассаны, были быстро съедены, Сьюзен спросила:

— Тигренок, твоя сестра использовала какие-то особые методы, чтобы разбудить тебя?

— Да, это так.

Строго глядя на Кэтрин, Сьюзен спросила:

— Она сдержала обещание не использовать рот?

— Ну, да, по большей части. Она была осторожна, чтобы использовать только руки, пока я не объявил ей, что я собираюсь кончить. Затем она заглотила головку и двигалась ртом по ней, пока я выстреливал сперму ей в горло.

Кэтрин снова защищалась:

— Мам, я сделала это только потому, что не хотела устраивать беспорядок. Я имею в виду, мы собираемся пойти в церковь. Ты же не хочешь, чтобы у меня было лицо, всё забрызгано спермой?

Сьюзан согласилась:

— Нет, конечно же, нет. Думаю, это вполне приемлемо. А что было потом?

Алан продолжил:

— Потом она продолжала двигать рукой, пока мой член не стал совершенно вялым. Затем она провела еще пару минут, облизывая мои яйца и член, пока он не стал полностью чистым. Вообще-то, в основном она вылизывала мои яйца. Это было так приятно.

Кэтрин снова попыталась защититься.

— Мама, ты не можешь возражать против этого! Ты ведь сама недавно сказала мне, что его мощный член требует уважения, и что мы все должны проявить наше уважение и любовь, поблагодарив его, тщательно очищая после каждого оргазма

Сьюзан ухватилась за грудь, что она обычно и делала, когда начинала возбуждаться.

— Я ведь это говорила, не так ли? И это так и есть, он требует уважения! Для такого мощного члена, как этот, очень важно, чтобы вы проявили благодарность за то, что вам позволили доставить ему удовольствие. Так что я тоже не могу расстраиваться из-за этого.

Кэтрин просияла.

— Но все же! Выслушай внимательно. Не злоупотребляй моей щедростью. Не трать много времени на его очистку только для того, чтобы всё превратилось в полноценный минет, если его член снова станет твердым слишком надолго, что часто и происходит. Это большое «Табу»!

— Не волнуйся, мам. Я буду вести себя прилично.

Алан думал, что все это было за гранью сюрреализма, тем более, что к этому времени они уже были одеты в церковную одежду. Но он подумал, что такова будет его новая жизнь, поэтому ему лучше привыкнуть к этому.