Год: переезд на квартиру к кашинской; учёба в 7-ом классе; наши с мамой будни и воспоминания.

 

Летом 1940 года мы опять переехали на другую квартиру, на этот раз - в деревню Николаевку. Там стоял пустой дом вдовы Марты Кашинской. (Сама она со взрослым сыном уехала на заработки в Ташкент.) Это была уже пятая по счёту квартира за 10 лет с тех пор, как нас выгнали из родного дома, построенного отцом.

У Кашинской мы жили втроём: мама, я и Лили. Мы все быстро освоились на новом месте. А вот наша любимица, корова Красотка, никак не хотела отвыкать от прежней квартиры. Каждый вечер мне приходилось туда за нею идти. А однажды я и там не нашёл Красотку. Пошёл её искать по деревне, но так и не нашёл. Тогда я стал расспрашивать соседей, и кто-то мне сказал, что она, наверное, вместе с другими коровами забрела на кладбище. Туда я и отправился искать.

Кладбище, как я уже рассказывал, находилось подле поля за нашей родной деревней,  в полукилометре от неё, да и от Николаевки недалеко. Когда я до кладбища добрался, уже начало темнеть. Но как раз всходила луна, и в её свете я разглядел в разных местах несколько коров. Красотки среди них не оказалось. Пришлось идти вглубь кладбища. Страшно было так, что холодные мурашки ползли по спине. Я беспрестанно озирался и оглядывался назад. И вдруг, пробираясь через высокий кустарник, я услышал, как у меня под ногами что-то хрустнуло, а в следующее мгновение получил сильный удар по спине. Это было такое потрясение, что я со страху пустился бежать прочь со скоростью ветра. Одним прыжком перепрыгнул ров, отделявший кладбище от поля, перескочил, не разбирая дороги, само поле, добежал до дома, рванул входную дверь и, увидев маму, хлопотавшую возле печки, упал без сил на скамейку. Долгое время я не в силах был ни слова вымолвить. Мама тоже перепугалась, тормошила меня, всё спрашивала, что случилось, кто меня так напугал, отчего у меня лицо белее стены. Лишь когда я услышал, что корова уже дома (мама сказала, что её пригнал знакомый паренёк), меня отпустило, я расплакался и смог говорить. Узнав, что со мною приключилось, мама сказала: «Успокойся, это от страха всё. Мне это знакомо. У страха всегда глаза велики».

На следующий день, при ярком свете солнца, мой вчерашний страх окончательно рассеялся. Но я помнил, как мама говорила: «Мне это знакомо - страх». И я стал просить рассказать, откуда ей это знакомо, что с ней произошло. Вот её рассказ.

«Дело было давно, когда мне тоже было лет 15-16. Как-то вечером, уже в сумерках, приехал домой мой отец, распряг лошадей и ко мне обратился:

-Клара, тебе придётся сейчас лошадей отвести на кладбище. Там, на нашем дальнем поле, твои братья Александр и Теодор пасут лошадей. Поезжай до них.

Я села верхом и поскакала. Братьев нашла быстро. Передала им лошадей. А они сняли уздечки, отдали мне, - бери, мол, их домой

 До дому было пути - километра три. Сначала я шла шагом, потом, когда стало быстро темнеть, решила пуститься бегом. Побежала - слышу: звенит что-то за мною. Оглянулась на ходу - нет никого. А звон продолжается. Тут начал меня одолевать страх. Я побежала быстрее - а звон стал громче и ещё настойчивей меня преследовал. Тогда я пустилась бежать изо всех сил - звон стал ещё громче и быстрее. Я на полном ходу подняла голову посмотреть, далеко ли до деревни, увидела редкие светящиеся огни – и, споткнувшись, упала плашмя на землю, раскинув широко руки. Какое-то время у меня не было сил подняться. Но зато и звона я не слышала. Потом попробовала поменять неудобную позу. Пошевельнулась, чтобы подтянуть к себе руки, - и тут мои уздечки тихо зазвенели. Только тогда я поняла, что за звон так меня напугал: звенели-то уздечки в моих руках!»

Осенью 1940 года я пошёл в седьмой класс нашей семилетки. Учился я тогда на посредственно, но память имел хорошую. Когда учителя на уроках объясняли материал, например, по истории или литературе, я всегда внимательно слушал, и у меня всё запоминалось. На следующий урок я мог ответить на «4» или на «5». Вот русский язык, - что устный, что грамматику - я не любил. В результате и сегодня пишу с ошибками, и почерк у меня плохой. Домашние задания по грамматике я выполнял неохотно, а часто и вовсе не выполнял.

Однажды я пришёл в школу, не приготовившись по русскому, и, прямо перед этим уроком, прошу своего соседа по парте: «Дай списать!» А он говорит: «Я тоже ничего не сделал. Попадёт нам с тобой сегодня, Бернгард! Бежать надо с урока!» А как бежать, когда уже прозвенел второй звонок и в коридоре слышны шаги учительницы?! Тут мы, не сговариваясь, взглянули на открытое окно, возле которого стояла наша парта, и без слов поняли друг друга. Прыжок - и мы на свободе. Быстро отбежали, завернули за угол школы, оглянулись - что за чудо?! Оказалось, что нас трое. Спрашиваем третьего: «А ты куда?» Отвечает: «Туда же, куда и вы. Я тоже уроки не сделал». А и правда, куда нам теперь? Надо бы убраться подальше от школы. Один из ребят и предложил: «Давайте на кладбище! Там красиво, кругом цветы, трава зелёная». Так и сделали. Добравшись до кладбища, выбрали там свободное от могил место и легли в траву. Вот тогда мне и вспомнился тот страшный вечер, когда я корову искал, и я рассказал о нём ребятам. Захотелось нам взглянуть на те злополучные кусты, в которых я получил удар по спине. Мы их отыскали и видим: в траве лежит большой железный обруч от колеса сеялки. Рассмеялись мы все разом - и стало нам всё понятно. Когда я в страхе в тот вечер быстро бежал, то наступил на широкое ребро обруча, он приподнялся и другой стороною меня по спине трахнул. А ведь я-то думал, что это меня покойник ударил.

 

 

Глава V1.