Как определилась судьба брата Гергарда.

 

На встречу нового, 1939 года из города Казани домой на побывку приехали два студента-учителя: Вальдемар Шмитке и Костя Калиновский. Они были ровесниками брата Гергарда. Пообщавшись с ними, брат тоже решил отправиться в Казань, чтобы стать учителем.

Гергард всегда охотно учился. Семилетку он окончил только с хорошими отметками. Помню, на выпускном вечере ему за успехи в учёбе школа подарила кепку-Schildmütze. (Шёл 1937 –ой год, и тогда директором школы была ещё Эльвира Милина.) Это даже не было вопросом, что он пойдёт учиться дальше. Но куда? Из объявления Гергард узнал, что в городе Чапаевске, недалеко от Куйбышева, идёт набор в военно-технический техникум, и решил ехать туда. Хороший друг Гергарда, с которым он сдружился ещё в школе, -Вильгельм Губерт из деревни Петровка - поехал поступать вместе с ним. Они было уже сдали документы и ожидали результата, когда узнали из разговоров со студентами, что в этом техникуме нет ни одного немца. Тут они поняли, что им надеяться не на что. Ведь мало того, что они были немцы, но они были ещё оба из семей врагов народа. (У Губерта тоже сидели отец и брат.) Чтобы не терять зря время, друзья забрали документы назад. Подались было в другой техникум, - сельскохозяйственный, находившийся тут же рядом, на другом берегу Волги. Но, побывав на консультации и узнав всё, что их интересовало, опять забрали документы: ведь такой же точно техникум был и дома, в районе, под боком, в нашей Александровке. Решили ехать домой, но уже день клонился к вечеру, надо было подумать о ночлеге. Тогда друзья снова переехали Волгу и в Куйбышеве встретили трёх знакомых ребят, таких же, как и они, несостоявшихся студентов. Один из них предложил попроситься на ночлег в общежитие мукомольного техникума под предлогом, что приехали поступать сюда учиться. Так и сделали. А утром рано чуть свет все уже были опять в дороге. Наконец, четвёртый техникум, куда брат обратился, сельскохозяйственный в Александертале, его принял учиться на агронома, хотя тоже не без трудностей. Брат опоздал, занятия уже начались, и пришлось разговаривать напрямую с директором. Директор техникума, - его звали Берглезов, - был наполовину свой человек: его жена и мать были немки. Выслушав объяснения брата, честно сказавшего, что его отец и два брата в тюрьме, и что он зря ездил в Чапаевский техникум, потому что тот оказался военного значения и немцев туда не берут, Берглезов, долго не думая, сказал: «Ладно». И брат стал студентом. Причём учился хорошо, успешно кончил первый курс. Но потом техникум перевели, как я уже рассказывал, в Ульяновск, и брату пришлось от учёбы отказаться из-за неимения средств. Из Ульяновска ведь не побежишь в деревню к Агате или к семье Александра за продуктами. Вот брат и остался после летних каникул дома, стал работать в колхозе.

А тут в конце года Вальдемар Шмитке и Костя Калиновский начали наших деревенских агитировать на учёбу в Казань, на шестимесячные краткосрочные курсы учителей немецкого языка. (В Казани перед отъездом им было дано поручение вербовать молодых людей на эти курсы.) На этот призыв откликнулось, кроме Гергарда, ещё несколько человек: друг брата Вильгельм Губерт, который к тому времени учился в десятилетке в Александертале, наша двоюродная сестра Валя Бергштрейсер и ещё двое парней из соседней деревни. После встречи Нового года все семеро поехали поездом в Казань. По дороге Володя и Костя рассказывали разные смешные и курьёзные истории и анекдоты про татарские обычаи. Например, они говорили, что татары, когда ходят в туалет, вытирают потом задний проход не бумагой, а пальцами, а пальцы обтирают о стенку. Этому никто не верил, но по приезде пришлось увидеть своими глазами, что действительно в туалетах все стенки измазаны, причём на такую высоту, на какую только можно было достать рукой.

В Казани наших ребят радушно встретили, зачислили студентами при Наркомпросе, выделили им бесплатные квартиры и назначили стипендии по 130 рублей. Это были уже неплохие деньги, на них можно было жить.

Гергард и его друг Вильгельм Губерт в общежитии поселились вместе в комнате на четверых; остальные места занимали два татарина. По воскресеньям у Гергарда и Вильгельма частенько собирались все их земляки. Всё же город был им чужой, и старались держаться вместе.

Летом встал вопрос о распределении на работу. Наши деревенские хотели все в один район, но им объяснили, что это невозможно: направлять будут по одному на район. Помог случай. Живший с Гергардом татарин получил из дому письмо, в котором родные ему сообщали, что в мае в их школе ученик девятого класса убил по нечаянности во время стрельбы в тире учителя, преподававшего военное дело и немецкий язык. В эту школу - в Тумутукский район Татарстана- Гергард и согласился поехать новым учителем немецкого. А уж после этого Валя и Вильгельм определились в соседние с Тумутукским районы, чтобы быть поближе друг к другу.

Выпустили наших новоиспечённых учителей из училища 11 августа 1939 года. Прежде, чем ехать по месту назначения, они заехали ненадолго домой. Здесь Гергарда немного приодели: Герман подарил ему новые синие брюки, Мария с помощью портных перелицевала для него поношенный пиджак. А то вид у молодого учителя был уж очень неприглядный: его вещи, и особенно старое зимнее полупальто, которое ещё папа носил, совсем истрепались (пальто он даже и не взял с собой, оставил в Казани). Через несколько дней побывки Гергард, Валя и Вильгельм уехали со станции Погрузной вместе, одним поездом, к месту распределения.

 

Глава 1 V.