Чем этот подход отличается от других

 

Прежде всего, мы заинтересованы в формировании здоровой совести, а не в использовании каких-либо методов, дающих скорые результаты. Стремящиеся к благу взрослые часто считают, что наказание или критика эффективны, когда необходимо заставить детей повиноваться. Они не осознают, что подобные методы часто помогают детям усваивать дисфункциональные формы совести и на самом деле ослабляют процессы самопорождения и заботы, на которых основывается здоровая совесть. Разрешение проблем с детьми должно определяться пониманием того, как развивается эффективная совесть, а не основываться на внешней целесообразности.

Мы понимаем, что вина имеет деструктивное и конструктивное измерения. Если Я обучено чувствовать себя «плохим», то результатом будет ненависть к себе. Когда сожаления по поводу того, что мы обидели кого-то, ведут к попыткам исправить положение, то качество жизни личности улучшается. Мы не согласны с подходами, стремящимися избавить от любого чувства вины. Важным аспектом вины является признание того, что мы ответственны за происходящее, и наши действия должны оцениваться по единым для всех людей стандартам. Самооправдывающее отрицание любых обязательств по отношению к другим, потворство себе в слабостях, переориентировка морали на собственное удовольствие могут уменьшить или даже устранить чувство вины, но только за счет уничтожения здоровой совести.

Мы не заинтересованы в создании совести, которая уродует людей через ненависть к себе или мешает им получать удовольствие от жизни. Мы не пытаемся вызвать или усилить деструктивное чувство вины, стыда, упрекая и задавая вопросы для выяснения скрытых мотивов. Подобная тактика ведет только к избеганию, отрицанию ответственности, боязливой конформности, а также ненависти к самому себе. Мы не заставляем ребенка говорить «Извините». Это побуждает его говорить то, что может не быть правдой и не помогает ему понять — что случилось и как нужно измениться. Когда ребенок ударяет другого, мы помогаем ему понять ситуацию и вернуться к творчеству вместе с другими детьми.

Знание познавательного развития увеличило наше понимание детей, но некоторые люди неправильно понимают взаимоотношения между познавательным развитием с одной стороны, и формированием и работой совести, с другой.

Пиаже описывает познавательное развитие как процесс возрастающих интеграции и дифференциации, который ведет к возникновению новых способностей и увеличению понимания.

Начиная с формирования простых моторных и сенсорных паттернов, которые встраиваются в более сложные познавательные структуры, возникает постоянная символическая репрезентация внешнего мира. Ребенок больше не пребывает главным образом в потоке эмоций и сбивающих с толку сопоставлений. Позднее у ребенка увеличиваются способности понимать происходящее в мире — и вот тогда мы видим значительное развитие в мышлении и рассуждении. Ребенок движется от конкретного, анимистического[3], эгоцентрического, или легалистического[4] мышления к мышлению логическому, научному, абстрактному, относительному. Познавательное развитие (стремящееся к становлению активного ума, вооруженного силой для порождения, изменения и создания порядка в мире) — вот главное дело образования по Пиаже.

Колберг полагает, что совесть организуется вокруг главного морального принципа, на котором человек основывает свои моральные рассуждения. Он исходит из постулата, что совесть проходит в развитии определенные стадии. Первая и наиболее элементарная стадия совести организована вокруг принципа послушания из страха наказания. Вторая основывается на интересе, тогда как третья в большей мере зависит от получения похвалы или поддержки. Четвертая связана с законом и порядком, в то время как пятая представлена в терминах взаимно выгодного социального договора. Шестая (последняя) стадия основывается на подчинении всеобщим этическим принципам. Для определения типа совести Колберг использует тесты на моральные суждения. Для продвижения людей вверх по шкале делались попытки научения этим принципам и их применению.

Изучение познавательного развития привело некоторых исследователей к заключению, что маленький ребенок, у которого нет способности полного понимания и логического рассуждения, не может вести себя этично, и с ним надо обращаться иначе, чем со взрослыми, до тех пор, пока все необходимые познавательные процессы не разовьются полностью.

На самом деле это не так. Даже очень маленькие дети спонтанно проявляют любовь-заботу. До тех пор, пока они не подавлены взрослыми, они естественно, без принуждения дружелюбны и честны. Им нравится, когда с ними обращаются справедливо, и временами они могут жить в соответствии с высочайшими этическими принципами, которые они, однако, не могут объяснить словами.

Они могут делать это, потому что действия совести не зависят всецело от познавательного развития. Совесть основывается на объединении личностно пережитого понимания «Я» и «мира» в «я-в-мире». Это объединение Я и других определяет интерпретацию опыта, формирование значений, принятие решений и характер стратегий в отношениях.

Поскольку совесть строится на этих отношениях, подходы, которые пытаются выработать совесть через обучение убеждениям и моральным принципам, или подходы, делающие акцент на тренинге логических рассуждений или использующие разъяснение ценностных ориентации, в корне неэффективны. Они могут увеличить личностное знание или понимание различных ситуаций, но не могут изменить структуру совести. Они не изменяют личностное восприятие себя или мира и не увеличивают навыки межличностного общения. Моральное развитие делают возможным не логическая способность или интеллектуальное знание, а принадлежность и соединение.

Некоторые современные техники поощряют взрослых воспитывать детей без «человеческой связи». Эти подходы к детям разделяют недостатки все более явно заходящего в тупик современного ума: лишенный корней индивидуализм, ищущий собственной выгоды, собственных удовольствий, собственной свободы выражать враждебность и сосредоточенность скорее на технологии, чем на человечности. Концепция личности в таких подходах слишком узка и фрагментарна.

Один из подходов основан на идее, что оставляя детей в покое и не вмешиваясь, мы позволяем им научаться разрешать их проблемы и осознавать здоровую мораль. Подобная рационализация часто используется для оправдания лени взрослых. В лучшем случае это превращает воспитателя в сторожа или сиделку. В худшем — создает среду «человек человеку волк». Мы не в состоянии допустить, что дети могут обнаружить то, что для них важно, в вакууме, где взрослые держатся в стороне. Не могут дети и выбрать то, что они не пережили.

Мы верим, что дети нуждаются во встрече со взрослыми как с присутствием в их энтузиазме для сотворчества, как с людьми, которые их глубоко любят, понимают и преданы их человечности и созданию Культуры Справедливости. Подобные встречи с интересными и волнующими людьми интериоризуются, и этот способ движения навстречу людям становится одной из стратегий совести во взаимоотношениях.

Другой техникой является отталкивание от идеологии и логики. Достаточно лишь взглянуть на огромные человеческие несчастья XX в., чтобы увидеть, что крайне рациональные и последовательные идеологии были способны к систематическому уничтожению или унижению огромного числа людей. Тогда критический вопрос касается цели, ради которой мы собираемся использовать наш разум. Встречи с другими и участие в создании Культуры Справедливости необходимы для обретения чувства принадлежности и уз, которые связывают разум с человечностью.

Третья, широко используемая, техника состоит в поведенческой модификации и заключении поведенческого контракта. Они могут научить поведению и создать побуждения для прогресса. Теория научения помогает нам понять, как важно уделять детям необходимое внимание. Но, как и в случае логического подхода, мы должны посмотреть, какие достижения она предполагает и как влияет на совесть. Если целью является уступчивость, то взрослые становятся техниками-бихевиористами, которые контролируют награды и манипулируют желательными ответами. Если целью является личность, то нашим методом становится встреча друг с другом как личностями, разделение энтузиазма, отношения любви и понимания, бытия с целостностью, сотворчество.

 Различие между формированием совести и типом личностного существования, поддерживаемого этими двумя подходами, очень существенно.

Считая, что объединение Я и мира является определяющим для совести, мы приходим к выводу, что совесть отбирает этические принципы, которые она использует, скорее, чем наоборот. Если мы верим, подобно Колбергу, что совесть контролируется этическими принципами, то становится трудным объяснить, почему один и тот же человек со специфическим типом совести, ведет себя по-разному в разное время и в разных ситуациях. Если же совесть основывается на объединении Я и мира, то такое различие действий можно понять. Когда ребенок чувствует, что его ценят, и переживает мир как безопасное и интересное место, то результатом может стать поведение, соответствующее высоким этическим принципам. Когда ребенок чувствует себя покинутым и отвергнутым и переживает мир как опасный, то более вероятно поведение, мотивированное страхом, эгоизмом или гневом.

Мы не считаем рост совести серией количественных скачков от одного этического принципа к другому; мы также не верим, что развитие всегда движется к более эффективным формам совести. Совесть становится более стабильной, стойкой и моральной по мере того, как понимание личностью собственной ценности углубляется, компетенция в отношениях с другими увеличивается, понимание мира становится более интуитивным и происходит осознание основания, из которого происходят «Я» и «Другие», освобождающее личность от контроля внешних событий и социального давления. Более подробно мы рассмотрим понятие ребенка как «я-в-мире» в следующей главе о жизненном мире.

Кроме понимания того, как может быть развита здоровая совесть, часто необходимо понимать разбалансированную совесть. Она строится совсем на другом объединении Я и мира, с другими целями во взаимоотношениях. Понимая это, воспитатель сможет лучше работать с ребенком, имеющим подобную совесть. К тому же воспитатель может оценить предложенные методы пребывания с детьми. Он может избегать в воспитании действий, способствующих разбалансированным и самоограничивающим формам совести.