Как психологи изучают память

 

Хотя некоторые психологи и пытаются понять физиологический субстрат памяти, однако такой подход нельзя отнести к числу наиболее общепринятых, и он займет скромное место в оставшейся части данного обзора памяти человека. Но если психологи не исследуют память путем изучения ее физических и биохимичес- ких характеристик, то на основании чего они делают свои выводы? Не спраши- вают же они просто людей, как те запоминают что-либо? В общем-то нет. Хотя замечания людей о том, как они обучаются или запоминают, игнорировать нера- зумно, опыт показал, что подобные данные являются недостоверным источником информации.

Рассмотрим, к примеру, проблему зрительных образов. В девятнадцатом столетии Фрэнсис Гальтон провел классическое исследование, разослав боль- шому количеству высокопоставленных лиц письма, которые содержали в себе

 

своеобразную просьбу. Им предлагалось постараться вызвать в своем воображе- нии образ своего стола во время завтрака тем утром, когда они получили это необычное послание. Им было предложено подробно описать богатство, сте- пень подробности и яркость созданного ими образа. Был получен крайне ши- рокий диапазон индивидуальных различий. Некоторые респонденты сообщали, что образ стола с завтраком, который они запомнили, был почти настолько же ярким, как и их непосредственное восприятие этого образа. У других же образ не возник вообще. Последующая работа подтвердила, что люди чрезвычайно различаются по описываемой ими яркости своих образов. Тем не менее попытки связать это свойство с возможностями их памяти оказались совершенно не- удачными. К примеру, Фредерик Бартлетт просил своих испытуемых воспроиз- водить рассказы и отмечал, что хотя те из них, кто имел яркие зрительные образы, были в целом более уверенными в силе своей памяти, все же они бы- ли ничуть не более точными в своем пересказе, чем испытуемые, не имевшие ярких образов. В более позднем исследовании три американских исследовате- ля — Ди Веста, Ингерсолл и Саншайн — пытались проследить взаимосвязь между установленной яркостью образов и содержанием других критериев. Свя- зи между работой памяти и яркостью образов не было обнаружено, и единст- венным критерием, для которого была выявлена взаимосвязь с образностью, был критерий «социальной желательности», отражающий то, до какой степени испытуемые берутся быть обязательными и давать социально приемлемые от- веты! Следовательно, несмотря на существование значительных различий в ис- пользовании зрительных образов, они вряд ли смогут много рассказать нам о том, как работает человеческая память. Другие же методы, ориентирующиеся больше на выполнение, чем на самоотчет, оказались, как мы увидим, весьма плодотворными.

Если описания людьми своей памяти ненадежно, то как же тогда исследовать память? Ответ таков: предъявляя испытуемым различные задания, связанные с памятью, и оценивая, насколько хорошо или плохо они с ними справляются. Иногда в экспериментах используют различия мнестических способностей участ- ников, но чаще всего используются возникающие у людей трудности и ошибки, которые они делают при запоминании определенного типа материала. Если бы я предъявлял вам ряд согласных, произнося: «л р п ф к х», и просил вас их повто- рить, вы, вероятно, повторили бы большинство букв правильно, но при этом могли проявиться время от времени возникающие у вас ошибки; например, если вы склонны заменять б на п или с на з, ошибаясь по звуковому сходству букв. На этом основании я сделал бы вывод, подобно Конраду и Халлу, что вы в большей степени пользуетесь вербальной или акустической памятью для запоминания букв, нежели зрительной.

Другим способом исследования человеческой памяти является метод «избира- тельной интерференции». Допустим, я хочу проверить идею о том, что люди за- поминают адреса или номера телефонов, проговаривая их шепотом. Я препятст- вую такому проговариванию и смотрю, сказывается ли это негативно на процессе воспроизведения. Попросите кого-нибудь отчетливо произносить какое-либо нейтральное слово, например слово «так», пока он будет записывать или повто- рять в уме телефонный номер, и его мнестическая деятельность будет эффектным образом нарушена.

 

В последующих главах человеческая память рассматривается в самых раз- ных аспектах, но вы безусловно отметите, что преобладающее большинство исследований памяти выполнено на вербальном материале. Тому есть две причины. Во-первых, словесное кодирование, бесспорно, играет исключи- тельно важную роль в человеческой памяти. Даже при запоминании зритель- но предъявляемых заданий или при воспроизведении действий или событий имеется сильная тенденция к вербальному дополнению остальных аспектов памяти, превращение изначально чисто зрительного задания в комбинацию зрительного и словесного. Вторая причина преобладания вербального матери- ала более практическая. В целом гораздо проще отбирать и контролировать вербальный материал, чем манипулировать зрительными, тактильными и слу- ховыми стимулами. Предположим, например, что мы хотим изучать влияние хорошего знания используемого нами материала. Существует информация о частоте встречаемости любого употребляемого в английском языке слова, что позволяет нам с легкостью произвести количественную оценку переменной

«хорошее знание материала». Точно так же существуют данные относительно возраста, в котором люди впервые встречают определенные слова, относи- тельно тенденции слова вызывать зрительный образ и так далее, что делает вербальный материал гораздо более простым для использования в экспери- ментальных ситуациях.

Другое преимущество использования слов и букв в качестве тестовых ма- териалов в том, что они могут предъявляться на слух или же в написанном виде, равно как и воспроизводиться и тем, и другим образом. С визуальным материалом, однако, мы ограничены одной модальностью предъявления и обычно проверяем узнавание, так как испытуемым сложно продемонстриро- вать зрительное воспроизведение кроме как с помощью рисования, которое ограничивает возможности человека, если он не является талантливым худож- ником.

Как будет ясно из последующих глав, психологи исследуют память в значи- тельной степени с позиции человека, который пытается понять, как работает ма- шина, но не может заглянуть внутрь и посмотреть. И следовательно, им остает- ся манипулировать заданиями, которые машина должна выполнять, и внимательно наблюдать за ее поведением в различных условиях. Такой подход требует значительного терпения и изобретательности, но он (с чем, как я наде- юсь, вы будете согласны, дочитав эту книгу) может быть источником важных от- крытий.

 

Природа человеческой памяти

 

Хотя плачевное состояние памяти Клайва Уиринга хорошо показывает нам всю важность этого феномена, но оно ничего нам не дает для более полного понима- ния природы тех систем, которые лежат в основе памяти человека. Предположим, мы хотели бы устранить его нарушение. Какими свойствами должен был бы об- ладать протез для памяти?

Можно тот же вопрос задать по-другому, если сформулировать его с эволю- ционной точки зрения и поразмыслить, какие функции памяти могли стать по-

 

лезными для организма, развивающегося в сложном и изменяющемся, но тем не менее структурированном мире. Допустим, у организма есть несколько сенсор- ных каналов — зрение, слух, осязание и обоняние, к примеру. Информация с этих различных каналов, в принципе, должна быть взаимосвязанной; такой объ- ект, как дерево, можно увидеть и потрогать, а также услышать, как ветер шеле- стит в его кроне. Различение этой информации и создание некоего образа объ- екта, по-видимому, требует памяти, хотя бы временного типа, кратковременной или рабочей памяти, которая позволила бы организму брать информацию сразу из нескольких источников и объединять ее в единую связную картину окружаю- щего мира.

Было бы также полезно со временем выстроить некую систему знаний о мире. Известно, что мир по крайней мере отчасти предсказуем: полезно, к примеру, выучить, какая пища пригодна для употребления, а какая — нет. Короче говоря, без каких-то форм долговременной памяти также нельзя бы ло обойтись. Такое долговременное научение может быть нескольких различных типов, и каждый из них, по-видимому, подчиняется различным правилам. У Клайва Уиринга сохраняются его музыкальные навыки исполнителя, но его способность к воспроизведению фактов прошлого (подробности о его музыкальных достижениях, имена великих композиторов) серьезно нарушена.

Ключи к разгадке структуры сложного альянса систем, который мы называем человеческой памятью, можно обнаружить у других людей с менее выраженными проблемами памяти и, конечно, при изучении процессов памяти у нормальных людей, как будет ясно из дальнейших глав. Однако на данном этапе мог бы быть полезен сжатый обзор предполагаемой психологической структуры человеческой памяти, с тем чтобы задать общую схему, в рамках которой можно раскрыть за- мысел всей книги.

Понимание того, что память может быть разложена на составляющие части, не ново; оно было предложено в 1890-х годах великим американским психологом Уильямом Джеймсом, а затем Дональдом Хеббом в 1949 году. Экспериментальные доказательства разделения человеческой памяти развивались главным образом в течение последних 30 лет. До 1960-х годов многие психологи не ощущали необ- ходимости вводить более чем один вид памяти, но с начала 1970-х было широко воспринято некое различение между долговременной и кратковременной памя- тью. В конце десятилетия и кратковременная, и долговременная память стали претерпевать дальнейшее дробление.

Хотя и не все согласны с той структурой, которую я собираюсь здесь изло- жить, теперь уже большинство признают, что подобное разделение весьма по- лезно. Я хотел бы, вероятно, сосредоточиться на делении на системы и подси- стемы, тогда как другие теоретики скорее предпочли бы выделить различные процессы, составляющие запоминание, а не основные структуры, в пределах которых эти процессы действуют. В принципе, у нас нет особых разногласий по поводу той информации о человеческой памяти, которую я собираюсь представить в этой книге. В случае же наличия таковых они скорее будут ка- саться тех областей, в которых мы имеем слишком скудный фактический ма- териал. Это дает нам выбор между несколькими правдоподобными альтерна- тивами.

 

Возьмем, например, неспособность Клайва Уиринга запомнить, что он ел на завтрак. Каковы возможные причины этого? Первая: переживание процес- са завтрака никогда не регистрируется его мозгом; другими словами, след па- мяти не создается. Вторая: след создается, но очень быстро угасает. Третья возможность: след памяти есть, но он не воспроизводится или же недоступен. След памяти можно сравнить с книгой в библиотеке без каталога. Как мы увидим позже, крайне сложно решить, какой из этих сценариев несет ответ- ственность за описываемое здесь нарушение памяти. Тем не менее важно и в перспективе полезно иметь в виду, что любая адекватная система памяти должна быть способна регистрировать предъявляемую информацию, сохра- нять эту информацию с течением времени и воспроизводить ее при необхо- димости.