Наставления Нашей Госпожи Магдалине

 

8 августа 1945

 

Иисус с апостолами идут по теснине между зелеными, обработанными от подножия до вершины, склонами двух холмов.

«Где мы остановимся, мой Господь?» - спрашивает Иаков Зеведеев.

 «В Вифлееме Галилейском. Но в жаркие часы мы остановимся на горе, господствующей над Мерабой. Так что ваш брат вновь будет восторгаться видом моря», - улыбаясь говорит Иисус. Затем Он добавляет: «мы, мужчины, могли бы совершать более дальние переходы, но за нами следуют ученицы, и хотя они никогда не жалуются, нам не следует их слишком сильно утомлять».

«Они никогда не жалуются. Это верно. Мы более склонны к жалобам», - соглашается Варфоломей.

«И все-таки они менее привычны к такой жизни...» - говорит Петр.

«Возможно, именно поэтому они добровольно избрали ее», - говорит Фома.

«Нет, Фома. Они делают это добровольно из любви. Вы можете быть уверены, что ни Моя мать, ни другие домохозяйки, такие как Мария Алфеева, Саломея и Сусанна не покинули бы добровольно своих домов ради того, чтобы ходить по дорогам мира среди людей. Ни Марта, ни Иоанна, когда они присоединятся к ним, не привычны к такой тяжелой жизни и не стали бы жить ею добровольно, если бы их не побуждала к этому любовь. 2. Что касается Марии Магдалины, то только сильная любовь может придавать ей силы, для перенесения этой пытки», - говорит Иисус.

«Почему же тогда Ты приказал ей идти с нами, если знал, что это пытка?» - спрашивает Искариот. «Это не во благо ни ей, ни нам».

«Ничто иное, кроме ясной и несомненной демонстрации того, что она изменилась, не сможет убедить мир. А Мария хочет убедить в этом мир. В том, что она полностью покончила со своим прошлым».

«Это мы еще посмотрим. Пока еще рано говорить об этом. Когда привыкают вести определенный образ жизни, то с ним трудно расстаться. Дружеские связи и ностальгия вновь возвращают нас к нему», - говорит Искариот.

«Следовательно ты чувствуешь ностальгию по твоей предыдущей жизни?» - спрашивает Матфей.

«Я... нет. Я просто говорю. Я... человек, я люблю Учителя и... короче, во мне есть элементы, которые помогают мне быть стойким в следовании своей цели. Но она женщина, и какая женщина! И даже если бы она была очень твердой, не очень то приятно, что она будет находиться среди нас. Мы должны будем встречаться с некоторыми раввинами, священниками или важными фарисеями, можете быть уверены, что их комментарии не будут приятными. Когда я думаю об этом, то  заранее краснею».

«Не противоречь сам себе, Иуда. Если ты действительно порвал со своим прошлым, как ты говоришь, почему же ты так сильно сожалеешь о том, что бедная душа будет следовать за нами ради ее полного обращения ко Благу?»

«Из любви, Учитель. Я все делаю также из любви  к Тебе».

«Тогда усовершенствуй свою любовь. Любовь, чтобы быть истинной, не должна быть избирательной. Когда любят только кого-то одного, и не могут любить ничего другого, даже если эта любовь взаимна, понятно, что это не истинная любовь. Совершенная любовь любит, в надлежащей последовательности и градации, все человечество, а также животных и растения, звезды и воды, потому что она видит все в Боге. Следует любить Бога, как и положено, и любить все в Боге. Будь осторожен: избирательная любовь часто оказывается эгоизмом. Стремись поэтому любить всех остальных в этой любви».

«Да, Учитель».

Предмет обсуждения в это время идет рядом с Марией вместе с остальными женщинами и не знает, что стала причиной столь многих разговоров.

3. Они достигли и прошли через деревню Иопию, но никто из ее жителей не проявил никакого желания последовать за Учителем или задержать Его. Так они проходят через село и так как апостолы кажутся обеспокоенными равнодушием его жителей, Иисус старается успокоить их.

Долина вытянута в западном направлении, и видно следующее село, лежащее у подножия другой горы. Эта деревня, как я услышала, называется “Мераба”, также осталась равнодушной. Только несколько детей подходят к апостолам, пока они набирают воду из чистого источника у дома. Иисус ласкает их и спрашивает как их зовут, а дети спрашивают у Него кто Он и куда направляется. Старый, согбенный, почти слепой человек также подходит к ним и протягивает свою руку за подаянием, которое и подается ему.

Они вновь отправляются в путь, взбираясь на холм, преграждающий долину, по которой текут ее маленькие речушки, превратившиеся сейчас в струйки воды или камни иссушенные солнцем. Но дорога хорошая и проходит сперва через оливковые рощи, а затем под другими деревьями, которые переплетаются своими ветвями и образуют зеленую галерею над ней. Они достигают вершины, которая, если я не ошибаюсь, увенчана шелестящим ясеневым лесом. Там они садятся отдохнуть и немного поесть. Во время еды и отдыха они наслаждаются восхитительным зрелищем открывшейся перед ними панорамы с цепью горы Кармил слева, на западе. Это очень зеленая горная цепь, на которой можно увидеть все самые красивые оттенки зеленого цвета. А за горой, к северу от нее, открывается море, сияющее, открытое, бескрайнее море, простирающееся к северу, поверхность которого покрыта рябью мелких волн,  омывающее берега, которые от мыса, образуемого последними отрогами горы Кармил, тянутся к Птолемаиде и другим городам, а затем исчезают в тумане у сиро-финикийского побережья. К югу от мыса Кармил моря не видно, так как оно скрыто горной грядой, более высокой, чем холм, на котором находится группа апостолов.

Часы проходят в тени полного воздуха шелестящего леса. Кто-то спит, некоторые говорят тихими голосами, другие бодрствуют. Иоанн оставляет своих товарищей и поднимается как можно выше, чтобы иметь лучший обзор. Иисус удаляется в заросли для медитации и молитвы.

Женщины расположились за цветущими кустами жимолости и освежаются в крошечном источнике, из которого вытекает тоненькая струйка воды, образующая лужицу на земле, не в силах течь дальше. Старшие женщины устали и заснули, а Пресвятая Богородица, Марта и Сусанна говорят о своих далеких домах. Мария говорит, что хотела бы иметь красивый цветущий куст, украшающий Ее маленький грот.

4. Магдалина, распустившая свои волосы, не выдержав их веса, вновь укладывает их и говорит: «Я сейчас пойду к Иоанну, он с Симоном, чтобы смотреть с ними на море».

«Я тоже пойду», - отвечает Благословенная Дева.

Марта и Сусанна остались со своими спящими спутницами.

Чтобы добраться до двух апостолов, они должны были пройти около зарослей, куда Иисус удалился для молитвы. «Молитва – это отдых Моего Сына», - шепчет Мария.

Магдалина отвечает Ей: «я думаю, что Ему необходимо оставаться одному, также и потому, чтобы сохранять Свой прекрасный самоконтроль, который мир подвергает суровым испытаниям. Ты знаешь, Мать? Я сделала то, о чем Ты говорила мне. Каждую ночь я уединяюсь на более или менее длительное время, чтобы восстановить в себе спокойствие, которое многие вещи расстраивают. И после этого я чувствую себя намного сильнее».

«Сейчас ты чувствуешь себя сильной, позже ты будешь чувствовать себя счастливой. Поверь мне, Мария, как в мире, так и в борьбе, в радости и в горе, наш дух должен нырять в океан медитации, чтобы восстанавливать то, что мир и события разрушают и получать свежие силы, чтобы подниматься выше и выше. В Израиле мы используем и злоупотребляем устными молитвами. Я не имею в виду, что они бесполезны или неугодны Богу. Но Я говорю, что медитация, мысленное вознесение к Богу, всегда гораздо полезнее для души, потому что тогда мы созерцаем Его божественное совершенство и нашу нищету и страдания, или нищету и страдания многих несчастных душ, не ради критики их, но чтобы быть снисходительными к ним,  понимать их, и быть благодарными Богу, Который поддерживает нас, удаляя нас от греха, или прощая нас, чтобы мы не оставались во грехах. Размышляя таким образом, мы действительно успешны в молитве, то есть в любви. Потому что молитва, чтобы быть действительно таковой, должна быть любовью. В противном случае это бормотание губ при отсутствующей душе».

5. «Но позволительно ли говорить с Богом, когда губы все еще загрязнены столь многими нечестивыми словами? В часы медитации, которые я провожу так, как Ты, мой сладчайший апостол, учила меня, я совершаю насилие над своим сердцем, которое хотело бы сказать Богу: “я люблю Тебя”...»

«Нет! Почему?»

«Потому что чувствую, что совершила бы кощунство, предлагая Ему мое сердце...»

«Не делай этого, моя дорогая дочь. Прежде всего, твое сердце было переосвящено прощением Сына, и Отец видит только это прощение. Но даже если Иисус еще не простил тебя, то и в игнорируемом одиночестве, которое может быть как материальным, так и моральным, ты должна кричать Богу: “я люблю тебя. Отец, прости мне мои невзгоды. Я сожалею о них, потому что они огорчают Тебя”, поверь Мне, Мария, Бог-Отец тебя простил бы Сам и твой крик любви был бы Ему дорог. Сдавайся любви. Не совершай над ней насилия. Нет, пусть она станет бурной, как пламя. Огонь поглощает все, что материально, но он не разрушает ни одной молекулы эфира. Потому что эфир бесплотен. Напротив, он очищает его от крошечных обломков, сдуваемых ветрами, и осветляет его. Любовь делает то же самое с душой. Она может поглотить материальную часть человека быстрее, если Бог позволит, но это не уничтожит ее духа. Она, напротив, повысит его жизнеспособность, сделает его чистым и гибким, чтобы он был в состоянии вознестись к Богу. Видишь Иоанна вон там? Он всего лишь мальчик. И все-таки он и есть Орел. Он самый сильный из всех апостолов. Потому что он понял тайну силы, духовного формирования. Эта тайна - любовная медитация».

«Но он чист. Я... Он мальчик. Я...»

«Посмотри затем на Зилота. Он не мальчик. Он жил, боролся, ненавидел. Он

признает это откровенно. Но он научился медитировать. И он тоже, поверь, очень высок. Видишь? Они ищут друг друга, эти двое. Потому что они чувствуют, что они похожи. Они достигли одинаково совершенного возраста духа при помощи одного и того же средства – умственной молитвы. С ее помощью мальчик возмужал в духе, а уже старый и усталый человек восстановил силу и энергию. А знаешь ли ты еще одного человека, который, не будучи апостолом, совершит большой прогресс, нет, уже достигнул большого прогресса, из-за своей природной склонности к медитации, которая стала для него духовной необходимостью, поскольку он является другом Иисуса? Твоего брата».

6. «Моего Лазаря?... О! Мать! Так как Ты знаешь так много всего, потому что Бог показывает это Тебе, скажи, как Лазарь отнесется ко мне в первый раз, когда мы встретимся? Прежде он презрительно молчал. Но он вел себя так потому, что я не выносила критики. Я была очень жестокой с моими братом и сестрой... теперь я понимаю это. Сейчас, когда он знает, что может говорить, что он мне скажет? Я боюсь его искренних упреков. О! Он, конечно, напомнит мне о всех бедах, причиной которых я была. Я хотела бы полететь к Лазарю. Но я боюсь его. Я ходила туда, и даже не вспоминала о моей покойной матери, о ее слезах, которые еще не остыли на вещах, которыми она пользовалась, слезах, которые были пролиты из-за меня, по моей вине, и это огорчает меня. Мое сердце было циничным, бессовестным, глухим к любому голосу, кроме голоса Злого. Но сейчас во мне нет больше злой силы Лукавого и мне страшно... что Лазарь сделает со мною?»

«Он раскроет перед тобой свои объятия и назовет тебя, больше сердцем, чем

губами: “моя дорогая сестра”. Он настолько сформирован в Боге, что он, конечно же, поведет себя так. Не бойся. Он не скажет ни слова о твоем прошлом. Это как если бы Я могла видеть его, он там, в Вифании, и эти дни ожидания кажутся ему очень долгими. Он ждет тебя, чтобы прижать к своему сердцу, чтобы утолить свою братскую любовь. Все, что тебе нужно делать, это любить его, как он любит тебя, чтобы насладиться счастьем рождения из одной и той же утробы».

«Я любила бы его, даже если бы он меня упрекнул, я это заслужила».

«Но он будет только любить тебя. Ничего другого».

7. Они присоединились к Иоанну и Симону, которые говорили о своих будущих путешествиях и с благоговением встали, когда к ним подошла Матерь Господа.

«Мы пришли, чтобы славить Господа за прекрасные деяния Его творения».

«Ты когда-нибудь видела море, Мама?»

«О! Я видела. И хотя оно тогда было бурным, оно было менее возбуждено, чем Мое сердце, и менее горьким, чем Мои слезы, когда Я бежала по побережью от Газы в сторону Красного моря, с Моим ребенком на руках, и страхом Ирода за Моей спиной. И Я видела его на обратном пути. Тогда была весна как на земле, так и в Моем сердце. Весна нашего возвращения домой. А Иисус хлопал Своими маленькими ручками, так как был счастлив видеть на нашем пути сменяющие друг друга красоты творения... Иосиф, и Я тоже были счастливы, несмотря на то, что доброта Господа сделала нашу ссылку в Матарею в тысячу раз менее суровой».

Их беседа продолжалась, пока я не перестала видеть и слышать.

 

 

В Вифлееме Галилейском

9 августа 1945

 

1. Был вечер, когда они достигли Вифлеема Галилейского. Очевидно, что судьба городов с таким названием – лежать на волнистых холмах, покрытых зеленью, лесами, лугами, на которых пасутся стада, спускающиеся ночью в кошары. Небо все еще красное после великолепного заката, солнце только что село, и воздух полон пасторальной музыкой колокольчиков и блеянием, веселыми криками детей и голосами зовущих их матерей.

«Иуда Симонов, пойди с Симоном и найдите комнаты для нас и для женщин.

В центре деревни есть гостиница, и мы с вами встретимся там».

И пока Иуда и Симон исполняют приказание, Иисус обращается к Своей Матери и говорит: «на этот раз это не будет похоже на тот Вифлеем. У Тебя будет место, где можно отдохнуть, Мама.  В это время года мало путешествующих и в этот раз нет никакого эдикта».

«В это время года было бы приятно спать на лугах или среди этих пастухов и ягнят», - и Мария улыбается Своему Сыну и нескольким маленьким пастушкам, глядящим на Нее с любопытством.

2. Она улыбается так, что один из них толкает другого локтем и шепчет ему: «это, должно быть, Она», и выходит вперед, уверенный в себе, и говорит: «Радуйся, Мария, исполненная благодати. Господь с Тобой?»

Мария отвечает даже еще более милой улыбкой: «Господь здесь», и Она указывает на Иисуса, Который повернулся, чтобы поговорить со Своими кузенами, и просит их раздать милостыню бедным людям, которые подходят к ним с жалобными мольбами. Она слегка касается Своего Сына и говорит Ему: «Сын, эти маленькие пастухи ищут Тебя и они узнали Меня. Я не знаю, каким образом...»

«Здесь, должно быть, побывал Исаак и оставил благоухание откровения. Молодой человек, подойди сюда». Пастушок, маленький смуглый паренек, примерно двенадцати-четырнадцати лет, сильный, хотя и худой, с очень темными красивыми глазами, с копной черных как смоль волос, одетый в овечью шкуру, - он кажется мне юной копией Предтечи, - подходит к Иисусу счастливо улыбаясь, как если бы он был зачарован.

«Мир тебе, мальчик. Как ты узнал Марию?»

«Потому что только у Матери Спасителя может быть такая улыбка и такое выражение лица. Мне сказали: “выражение лица ангельское, глаза как звезды и

улыбка слаще, чем поцелуй матери, такая же сладостная, как Ее имя - Мария. Такая святая, чтобы иметь возможность склониться над новорожденным Богом”. Вот что я увидел в Ней и приветствовал Ее, потому что я искал Тебя. Мы искали Тебя, Господи, и... я не смею приветствовать Тебя первым».

«Кто рассказал тебе о Нас?»

«Исаак, из другого Вифлеема, и он пообещал взять нас к Тебе осенью».

«Исаак был здесь?»

«Он до сих пор в этой области со многими учениками. Он говорил с нами, пастухами. И мы поверили его словам, Господи: позволь нам поклоняться Тебе, как делали это наши спутники в ту благословенную ночь», - и, опускаясь на колени в дорожную пыль, он кричит другим пастухам, остановившим свои стада около ворот города (так называемых ворот, потому что город не окружен стенами), у которых остановился также и Иисус, ожидая женщин, чтобы вместе войти в город.

3. Маленький пастушок кричит: «отец, братья и друзья, мы нашли Господа. придите и поклонитесь Ему».

И пришли пастухи со своими стадами, столпились вокруг Иисуса, и умоляют Его не уходить в другое место, но принять их бедный дом, находящийся недалеко, в качестве жилища для Себя и Своих друзей. «Это просторная кошара», - объясняют они, - «потому что Бог защищает нас и там есть помещения и навесы в которых и под которыми полно душистого сена. Помещения будут для Матери и Ее сестер, потому что они женщины. Но там найдется еще одно для Тебя. Остальные могут спать с нами под навесами, на сене».

«Я тоже буду спать с вами. И Мой отдых будет более приятным, чем если бы Я спал в царских покоях. Но позвольте нам сперва пойти и предупредить об этом Иуду и Симона».

«Я пойду, Господи», - говорит Петр и уходит с Иаковом Зеведеевым.

Они встали на обочине дороги, ожидая возвращения четырех апостолов. Пастухи смотрят на Иисуса так, как если бы Он был уже Богом в своей славе. Младшие действительно очарованы и, кажется, хотят запечатлеть в своем сознании каждую деталь касающуюся Иисуса и Марии, Которые наклонились, чтобы приласкать нескольких ягнят, которые трутся головами о Ее колени и блеют.

«В доме Моей родственницы Елизаветы, была овца, которая, увидев Меня, каждый раз лизала Мои косы. Я назвала ее “подружкой”, потому что она была Моей подружкой, в точности как дитя, и она приходила ко Мне каждый раз, когда могла. Эта овца напоминает мне ту овцу своими глазами разных оттенков. Не убивайте ее! Позвольте также и другим жить ради их любви ко Мне».

«Этот ягненок – самочка, Женщина, и мы собирались ее продать, из-за разного цвета ее глаз, и я думаю, что она почти ничего не видит одним из них. Но мы сохраним ее, если Ты пожелаешь».

«О! Да! Я не хотела бы чтобы убивали любого маленького ягненка... они такие невинные и своими голосами, напоминающими детские, они, кажется, зовут своих матерей. Я бы думала, что убила дитя, если бы Мне пришлось убить одного из них».

«Но Женщина, если бы все ягнята оставались жить, то для нас на земле не осталось бы места», - говорит старый пастух.

«Я знаю. Но Я думаю о Своей боли, и о боли их матерей. Они так сильно плачут, когда у них отнимают их малышей. Они похожи на настоящих матерей, таких как мы. Я не выношу зрелища чьих-либо страданий, но вид мучений матери разрывает Мое сердце. Это горе отличается от любого другого, потому что шок от потери сына разрывает не только наши сердца и мозг, но само наше чрево. Мы, матери всегда едины с нашими сыновьями. И когда их у нас отнимают, это полностью разрывает все наше существо». Мария больше не улыбается, в Ее голубых глазах блестят слезы и Она смотрит на Иисуса, Который слушает Ее и смотрит на Нее, затем Она кладет свою руку на Его руку, как бы боясь, что Он может быть разлучен с Ней.

4. Небольшой конвой вооруженных людей подходит по пыльной дороге: шесть человек и с ними несколько кричащих людей. Пастухи смотрят на них и что-то шепчут друг другу. Затем смотрят на Марию и Иисуса.

Старейший из них говорит: «хорошо, что Вы не пошли в этот вечер в Вифлеем».

«Почему?»

«Потому что эти люди, которые прошли мимо, направляясь в город, пошли отрывать сына от матери».

«О! Но почему?»

«Чтобы убить его».

«О! Нет! Что он сделал?»

Иисус тоже задает тот же вопрос и апостолы подошли поближе, чтобы услышать ответ.

«Богач Иоиль был найден мертвым на горной дороге, его убили. Он возвращался из Сикаминона с кучей денег. Но он был убит не разбойниками с большой дороги, потому что деньги были на месте. Слуга, который сопровождал его, сказал, что его господин велел ему бежать вперед и сообщить родственникам об их возвращении, и по дороге он увидел молодого человека, который шел к месту, где был убит этот человек. Это его они сейчас идут убивать. И двое мужчин из города сейчас клянутся, что они видели как молодой человек напал на Иоиля. Теперь родственники Иоиля, требуют его смерти. И если он человекоубийца...»

«Ты не веришь, что это он?»

«Я не думаю, что это возможно. Молодой человек почти мальчик, он хороший, и всегда рядом со своей матерью, так как он ее единственный сын, а она вдова и живет свято. Он состоятельный и не водится с женщинами. Он не сварлив и не глуп. Зачем же тогда ему убивать?»

«Возможно, у него были какие-то враги».

«Кто? Иоиль, который убит, или Авель, тот который обвиняет?»

«Последний».

«Ах! Я не знаю... но... нет, я не знаю».

«Будь откровенным, человек».

«Господи, это то, что я думаю, а Исаак сказал нам, что мы не должны думать плохо о нашем ближнем».

«Но надо иметь мужество, чтобы говорить истину ради спасения невинного человека».

«Если я заговорю, будь я прав или неправ, мне придется бежать отсюда, потому что Асер и Иаков очень могущественны».

«Говори и ничего не бойся. Тебе не придется бежать».

«Господи, мать Абеля молодая, красивая и мудрая. Ни Асер, ни Иаков не мудры. Асер любит вдову, а Иаков... все в городе знают, что Иаков спит на ложе Иоиля. Я так думаю...»

«Я понял. Пойдем, друзья мои. Вы, женщины, оставайтесь здесь с пастухами. Я

скоро вернусь».

«Нет, Сын. Я иду с Тобой».

5. Иисус уже быстро идет к центру города. Пастухи колеблются, не зная, что им делать, но, наконец, оставляют стада на попечение младших, которые остаются со всеми женщинами, за исключением Благословенной Девы и Марии Алфеевой, которые следует за Иисусом, и присоединяются к группе апостолов.

На третьей дороге, пересекающей главную улицу в Вифлееме они встречают Искариота, Симона, Петра и Иакова, которые подходят к ним, жестикулируя и крича.

«Какой ужас, Учитель! И какая боль!» - восклицает глубоко расстроенный Петр.

«Сына оторвали от матери, чтобы убить его, и она защищала его, как гиена.

Но она женщина против вооруженных людей», - добавляет Симон Зилот.

«Многие части ее тела уже кровоточат», - говорит Искариот.

«Они выломали ей дверь, потому что она забаррикадировала ее», - заключает Иаков Зеведеев.

«Я иду к ней».

«О! Да! Только Ты можешь утешить ее».

Они поворачивают направо, потом налево, направляясь к центру города. Теперь уже видна возбужденная шумящая толпа у дома Авеля. Слышен душераздирающий, нечеловеческий, дикий и в то же время жалобный крик женщины.

Иисус ускоряет свой шаг и достигает очень маленькой площади, скорее не площади, а расширения кривой улицы, где шум достигает максимума. Женщина продолжает бороться за своего сына со стражниками, держась одной рукой, подобной железному когтю, за остатки выбитой двери, а другой за пояс своего сына. Она яростно кусает всех, кто пытается ослабить ее хватку, несмотря на множество наносимых ей ударов и на то, что ее жестоко тянут за волосы, чтобы не дать ей кусаться. Когда она не кусается, то кричит: «Оставьте его! Убийцы! Он невиновен! В ту ночь, когда Иоиль был убит, он был в постели рядом со мной! Убийцы! Клеветники! Грязные лжесвидетели, клятвопреступники!»

А молодой человек, которого вооруженные люди держат за плечи и тащат за руки, оборачивается и в ужасе кричит: «Мама, мама! Почему я должен умереть, если я ни в чем не виноват?»

Это красивый высокий стройный молодой человек с темными мягкими глазами и темными волнистыми волосами. Сквозь его разорванные одежды видно молодое гибкое тело подростка.

Иисус, несокрушимый как скала, с помощью сопровождающих пробивает Себе путь сквозь толпу и прибывает на место вместе со Своей  сострадающей юноше и его матери группой как раз в тот момент, когда измученную женщину отрывают от двери и тащат по каменистой дороге, как мешок, привязанный к телу ее сына. Но ей удалось продержаться всего на протяжении нескольких метров. Еще более жестокий рывок отрывает мать от пояса молодого человека, и она падает ничком на землю, разбив о каменистую дорогу свое лицо, которое обильно кровоточит. Но она встает на колени, протянув руки, а ее сын, которого быстро, насколько это позволяет толпа,  уводят, высвобождает левую руку и махая ею над головами толпы кричит ей: «Мама! Прощай! Помни, хоть ты, что я невиновен!»

Женщина смотрит на него широко раскрытыми глазами, затем теряет сознание и падает на землю.

6. Иисус встает перед группой стражников. «Остановитесь на мгновение. Я вам приказываю!» Выражение Его лица не допускает возражений.

«Кто Ты такой?» - агрессивно спрашивает один из членов конвоя. «Мы Тебя не знаем. Отойди в сторону и дай нам пройти, чтобы он мог быть убит до наступления ночи».

«Я Раввин. Величайший. Во имя Яхве остановитесь, или Он поразит вас молнией». При этом Он кажется поражающим молнией. «Кто свидетели против этого человека?»

«Я, он и он», - отвечает тот же человек, который говорил прежде.

«Твое свидетельство недействительно потому, что оно ложно».

«Как Ты можешь так говорить? Мы готовы поклясться в этом».

«Ваша клятва – это грех».

«Мы грешники? Мы?»

«Да вы. Потому что твоей кормилицей является твоя похоть, твоей – твоя ненависть, а твоей – твое жадное стремление к богатству, потому что вы убийцы и к тому же лжесвидетели и клятвопреступники. Вы предали себя мерзости. Вы способны на любое грязное дело».

«Следи за тем, что говоришь! Я Асер...»

«А Я есмь Иисус».

«Ты не житель этого города, Ты не священник и не судья. Ты ничто. Ты иностранец.

«Да, Я иностранец, потому что земля – не Мое Царство. Но Я судья и священник. Не только этой малой части Израиля, но и всего Израиля и всего мира».

«Пойдем, пойдем! Мы имеем дело с сумасшедшим человеком», - говорит другой свидетель и энергично толкает Иисуса, чтобы Он отошел в сторону.

«Ни шагу дальше», - гремит Иисус, чей величественный Лик подчиняет и парализует, так же как Он может даровать жизнь и радость, если пожелает. «Ни шагу дальше. Вы не верите тому, что Я говорю? Хорошо, смотрите же. Здесь нет святой земли из Храма или святой воды из него, нет также слов написанных чернилами, чтобы сделать воду горькой, чтобы вынести решение о ревности и измене[1]. Но здесь Я. И Я вынесу решение». Голос Иисуса настолько пронизывающий, что звучит подобно трубе.

Люди столпились вокруг, стараясь увидеть. Только Благословенная Дева и Мария Алфеева остались помогать потерявшей сознание матери.

«Вот Мое решение. Дайте мне щепотку пыли с дороги и каплю воды из кувшина. И пока Мне это принесут, вы, обвинители, и ты, обвиняемый, отвечайте Мне. Ты невиновен, сын? Отвечай искренне Мне, Тому, Кто является вашим Спасителем».

«Я невиновен, Господи».

«Асер, можешь ли ты поклясться в том, что ты не говорил ничего, кроме  правды?»

«Я клянусь в этом. У меня нет причин лгать. Клянусь алтарем. Пусть огонь сойдет с неба и сожжет меня, если я говорил неправду».

«Иаков, можешь ли ты поклясться, что искренен в своем обвинении, и что у тебя нет тайных мотивов, побуждающих тебя лгать?»

«Я клянусь Иеговой. Только любовь к моему убитому другу, побуждает меня говорить. У меня нет личной неприязни к нему».

«А ты, слуга, можешь ли ты поклясться, что ты сказал правду?»

«Я поклянусь в этом тысячу раз, если нужно! Мой хозяин, бедный мой хозяин!» - и  он покрывает голову своей мантией.

«Хорошо. Здесь вода и здесь пыль. И вот слово. “Святой Отец и Всевышний Бог, вынеси суждение об истине через Меня, так чтобы жизнь и честь могли быть предоставлены невинному человеку и убитой горем матери, и соответствующее наказание виновным. Но ради милосердия, которое Я вкушаю перед Твоими Очами, пусть оно не будет ни огнем, ни смертью, но долгим искуплением для совершивших грехневинному человеку и убитой горем материилами, чтобы сделать воду горькой, которая выносит решен”.»

Он говорит эти слова, протягивая Свою руку над кувшином, как священники делают это у алтаря, во время мессы на проскомидии. Затем Он опускает свою правую руку в кувшин и своей мокрой рукой кропит четверых подсудных мужчин и дает каждому выпить каплю воды: сначала молодому парню, а затем остальным. Затем Он складывает руки на груди и смотрит на них.

Смотрит и толпа, но через несколько мгновений они вскрикнули и упали ничком, лицом к земле. Затем четверо мужчин, выстроившихся в ряд, смотрят друг на друга и кричат свою очередь: молодой человек от изумления, остальные от ужаса, потому что они видят свои лица, покрытые внезапной проказой, тогда как молодой человек невосприимчив к ней.

Слуга бросается к ногам Иисуса, Который отходит в сторону, как и все остальные, в том числе солдаты, и, взяв юного Авеля за руку, отводит в сторону и его, чтобы он не осквернился около трех прокаженных. А слуга кричит: «Нет! Нет! Прости меня! Я прокаженный! Они заплатили мне, чтобы я задержал моего хозяина до вечера, чтобы они могли убить его на пустынной дороге. С этой целью они сказали мне, чтобы я расковал мула хозяина. Они сказали мне, как мне лгать и говорить, что я пошел вперед. Но я вместе с ними убивал его. И я скажу вам также, почему они это сделали. Потому что Иоиль узнал, что Иаков влюблен в его молодую жену и потому что Асер желал мать этого молодого человека, а она отказала ему. Поэтому они заключили соглашение, чтобы избавиться одновременно от Иоиля и Авеля, а затем приятно проводить время с женщинами. Я рассказал Тебе все. Очисти меня от моей проказы! Авель, ты хороший, молись за меня!»

«Авель, пойдем к твоей матери, чтобы когда к ней возвратится сознание она увидела твое лицо и, таким образом, возвратилась к жизни от радости. А вы... Я должен был бы сказать вам: “пусть будет вам сделано то, что сделали вы”. И это было бы человеческой справедливостью. Но Я вверил вас сверхъестественному искуплению. Проказа, которую вы ненавидите, освобождает вас от ареста и казни, как вы того заслуживаете. Люди Вифлеема, шагните в сторону, расступитесь, как расступаются воды моря, и пусть эти люди идут к месту их длительного лишения свободы. Страшного лишения свободы! Более страшного, чем внезапная смерть. Божественное сострадание предоставило им возможность загладить свою вину, если они того пожелают. Идите!»

Толпа жмется к стенам домов, оставив свободной середину дороги, и трое мужчин, покрытых проказой, как если бы они болели ею в течение многих лет, идут на гору, следуя друг за другом. В молчании опускаются сумерки, когда все птицы и звери затихают, слышны только стоны прокаженных.

«Осветите улицу огнями и очистите ее большим количеством воды. А вы, солдаты, пойдите и сообщите, что справедливость восторжествовала в соответствии с совершеннейшим Моисеевым Законодательством». И Иисус уже собирался пойти туда, где Его Мать и Мария Клеопова все еще помогают женщине, которая медленно приходит в себя, а ее сын ласкает и целует ее холодные руки.

7. Но люди Вифлеема с уважением, граничащим почти с ужасом, просят Его: «Говори с нами, Господи. Ты действительно всесилен. Ты, конечно, тот Самый, о котором упоминал тот человек, который пришел сюда объявив, что пришел Мессия.»

«Я буду говорить с вами сегодня вечером, у пастушьей кошары. Сейчас Я иду утешить мать Абеля».

И Он идет к женщине, которая сидит на коленях у Марии Алфеевой и приходит в чувство. Она смотрит на любящее лицо нашей Госпожи, Которая улыбается ей, но не полностью сознает свое положение, пока ее глаза не останавливаются на темноволосой голове ее сына, склонившегося над ее дрожащими руками, и она спрашивает: «Я тоже умерла? Это Лимб?»

«Нет, женщина. Это Земля. Это твой сын, спасенный от смерти. А это Иисус, Мой Сын, Спаситель».

Первая реакция женщины – обыкновенная, человеческая. Она собирает все свои силы и наклоняется вперед, чтобы взять склоненную голову сына в свои руки, она видит, что он цел и невредим, неистово целует его, плачет, смеется, повторяя все

возможные уменьшительные имена, чтобы выразить свою радость.

«Да, мама, да. А теперь посмотри, не на меня, на Него, на Того, Кто спас меня.

Благослови Господа». Женщина, еще слишком слаба, чтобы встать или встать на колени. Она протягивает свои дрожащие кровоточащие руки, берет руку Иисуса и целует ее, смачивая ее слезами. Иисус кладет Свою левую руку на ее голову и говорит ей: «Будь счастлива. Пребывай в мире. И будь всегда хорошей. И ты тоже, Авель».

«Нет, мой Господь. Жизни моего сына и моя принадлежат Тебе, потому что Ты спас их. Позволь ему ходить с Твоими учениками, так как он желает этого с тех пор, когда они побывали здесь. Я предлагаю его Тебе с большой радостью, и прошу Тебя, позволить мне следовать за ним, служа ему и слугам Божьим».

«А как насчет вашего дома?»

«О! Господи! Может ли воскресшая из смерти иметь те же чувства, которые имела до своей смерти? Мирта восстала из мертвых и вернулась из ада благодаря Тебе. В этом городе я могу зайти так далеко, что возненавижу своих мучителей и мучителей моего ребенка. А Ты проповедуешь любовь. Я знаю. Поэтому позволь бедной Мирте любить только Того, Кто является Единственным заслуживающим любви, и пусть она полюбит Его миссию и Его слуг. Только сейчас я пока еще истощена и не смогла бы последовать за Тобой. Но позволь мне, мой Господь, сделать это, как только я смогу. Я буду следовать за Тобой и буду с моим Авелем...»

«Ты будешь следовать за твоим сыном и за Мной. Будьте счастливы и пребывайте сейчас в мире. В Моем мире. До свидания». И пока женщина идет в свой дом, поддерживаемая своим сыном и другими добрыми людьми, Иисус покидает город вместе с пастухами, апостолами, Своей Матерью и Марией Алфеевой, и направляется к кошаре, расположенной в конце дороги, в поле.

 

8....Костер освещает собрание. Множество людей сидят полукругом ожидая, когда придет Иисус и начнет им проповедовать. А пока они говорят о событиях дня. Авель находится среди ожидающих, многие из них поздравляют его, уверяя, что все поверили в его невиновность.

Молодому человеку ничего не остается как отвечать: «но вы же уже готовились убить меня! Даже ты, встретивший меня на пороге моего дома, как раз в то время, когда был убит Иоиль». И добавляет: «но я прощаю тебя во имя Иисуса».

Иисус сейчас выходит из кошары и идет к ним: высокий, одетый в белое, в окружении апостолов, в сопровождении пастухов и женщин.

«Мир всем вам.

Если Мой приход сюда послужит установлению Царства Божия среди вас, то да будет благословен Господь. Если Мой приход сюда послужил тому, что невинность воссияла, то да будет благословен Господь. Если Я пришел вовремя, чтобы предотвратить преступление, и если это даст возможность трем виновным искупить себя, то да будет благословен Господь. Из всех многочисленных вещей, о которых побуждает нас размышлять этот день, и о которых мы будем размышлять пока опускается ночь и обволакивает своей тьмой радость двух сердец и раскаяние трех других, – скрывая своей темнотой, как под целомудренным покровом, радостные слезы первых двух сердец и горькие слезы трех других, которые, однако, видит Бог, – есть нечто, что указывает на то, что нет ничего бесполезного в том, что Бог даровал в качестве Своего Закона.

9. Закон, данный Богом, формально строго соблюдается в Израиле. Но на самом