Бен Джонсон, Ратленд и Уильям Шекспир

Кстати, Бен Джонсон... При всей Вашей, Илья Менделевич,

Бен Джонсон

уверенности в том, что "Шекспиром" был граф Ратленд, и при всей осведомленности Бена Джонсона, которую Вы особо подчеркиваете, Вам не удалось найти ни одного факта, когда этот осведомленный человек хоть как-то положительно отозвался о поэтических способностях фиктивного мужа Елизаветы. Не правда ли, симптоматично?.. И то, что Вы таких фактов не обнаружили, вовсе не Ваша недоработка. Скорее, наоборот...

Ведь Вы описываете связанный с Беном Джонсоном факт, но совершенно противоположного свойства. Этот факт свидетельствует, что Роджер Мэннерс граф Ратленд не был не только "Шекспиром", но и поэтом вообще. Я имею в виду случай, когда Елизавета Сидни-Мэннерс графиня Ратленд принимала в Бельвуаре и угощала обедом Бена Джонсона. Не является ли странным, что при той платонической любви, которая якобы существовала между Елизаветой и ее супругом, при том воспетом поэтами обоюдном духовном слиянии между Феникс и Голубем, Бена Джонсона может принимать в "гнездышке" только сама Феникс, а хозяин замка, Голубь, пренебрегая элементарными законами гостеприимства и вопреки полному духовному "слиянию" с супругой, может оставаться при этом в стороне? Значит, не "одно целое", как характеризовали таинственных птиц Роберта Честера лучшие поэты Англии?..

Причем, Илья Менделевич, настолько "не одно целое", что, застав супругу за трапезой с Беном Джонсоном, граф счел допустимым в присутствии гостя (!) укорить ее, что графиня, видите ли, опустилась до того, что позволила себе сесть за один стол с каким-то там поэтом...

А теперь, с точки зрения запостулированной нами презумпции о гуманизме "Шекспира", давайте оценим этот поступок, которого Бен Джонсон так и не простил Роджеру Мэннерсу. Ясно же, что в этом эпизоде, который раскрывает подлинную натуру Ратленда, этот граф на "должность" "Шекспира" никак "не тянет". Настоящий Шекспир не мог так презрительно относиться к представителю цеха поэтов, тем более представителю выдающемуся. И тем более у Шекспира-Голубя должно было хватить такта, чтобы не унижать таким вот образом свою Феникс и ее гостя. Будь я на месте этой Елизаветы, то после этого унижения вряд ли стал бы травиться по поводу смерти такого вот муженька...

Но тема данного эпизода этим не исчерпывается. Ведь оказывается, что Ратленд не был не только "Шекспиром", но даже хоть каким-нибудь поэтом. Ведь человек, обладающий истинными поэтическими качествами, никогда не стал бы ставить другого поэта "на место" по причине разницы в происхождении.

К сожалению, снова приходится ставить под вопрос Вашу, Илья Менделевич, научную скрупулезность. В доказательство своей гипотезы Вы ссылаетесь в своей книге на "Послание к Елизавете графине Ратленд" Бена Джнсона, отметив, что отсутствие в нем окончания "интригует джонсоноведов". Как установил недавно Б. Борухов (см. Здравствуй, Лиза, новый год...), это окончание публикуется во всех изданиях произведений Бена Джонсона, и Вы не могли не быть знакомы с его содержанием. Понимаю, что адресованное Елизавете новогоднее пожелание родить сына от своего "друга", который "потерян для Англии" и находится на каких-то дальних берегах, начисто опровергает Вашу версию о "платонической" преданности Елизаветы своему мужу-сифилитику. Илья Менделевич, побойтесь Бога — нельзя же так по-школярски препарировать тексты, лишь бы выдать свою заведомо ошибочную гипотезу за открытие мирового масштаба... Ведь кусок текста такого поэта как Бен Джонсон — не двойка в дневнике, когда вырвал листок — и гуляй себе смело. Ведь все равно рано или поздно за руку поймают и в подлоге уличат. Или "после меня — хоть потоп" — так, что ли?..

"Гнездо Фениксов" — родина "Шекспира"?

Что же касается утверждения, что "другой такой пары в Англии не было", то здесь тоже не могут не возникнуть сомнения. Ведь сочетание "Гнездо Феникса" стало устойчивым задолго до 1612 года — с тех самых пор, как в 1593 году был издан поэтический сборник, в который были включены и произведения покойного к тому времени Филипа Сидни. В своей книге Вы лишь вскользь упомянули об этом обстоятельстве. Жаль, тем более что именно определение "Гнездо Феникса" дословно включено непосредственно в текст короткого, всего в 15 строк, "Плача". Того самого "Плача", который и сделал честеровский сборник знаменитым: ведь именно под его последней строкой (по Вашей версии — в последней, шестнадцатой) проставлено имя Шекспира. Поэты, участвовавшие в создании честеровского сборника, не могли не учитывать значения, которое приобрело сочетание слов "Гнездо Феникса". Поэтому следует признать, что использованная ими на разные лады метафора не может не создавать прямой ассоциации с именем Сидни. Как Феникса. Или как Голубя. Во всяком случае, как составной части пары Феникс-Голубь "первого поколения". Возможно, пары, породившей Феникс-Елизавету.

Но "Гнездо Феникса" — это никакой

"Гнездо Фениксов" Пензхерст — усадьба семьи Сидни

не Бельвуар с Роджером Мэннерсом, а Пензхерст. И, чтобы не ставить под сомнение свою гипотезу, Вы, Илья Менделевич, избрали более безопасный путь. Оно и понятно — объяснение лежит на самой поверхности: вот — "Гнездо Феникса", а вот — родившаяся в нем Елизавета. Все настолько просто и очевидно, что не воспользоваться таким объяснением было бы грешно. И Вы, Илья Менделевич, совершенно справедливо им воспользовались, и никаких возражений по этому поводу быть не может — да, действительно, Елизавета Сидни, в замужестве Мэннерс графиня Ратленд, вылетев из "Гнезда Феникса", могла являться одной из "половинок" той самой пары, кончину которой оплакивали поэты в 1612 году.

Все это так. Но не совсем. Вернее, не до конца. Ведь то, что лежит на самой поверхности, нередко оказывается поверхностным. В данном случае остается без ответа сакраментальный вопрос, который, к сожалению, даже не поставлен: кто же та вторая "половинка", породившая в "Гнезде Феникса" неизвестно какого числа приблизительно 1585 (1597?) года Елизавету Сидни, будущую графиню Ратленд? Во всяком случае, не юная мамаша Елизаветы, дочь могущественного госсекретаря Уолсингема, брак которой с Филипом Сидни так расстроил саму королеву. Тем не менее, волею судьбы леди Фрэнсес стала кумой той же королевы — которая, правда, после ее

Роберт Дадли граф Лестер. Его памяти был посвящен поэтический сборник "Гнездо Феникса" (1593)

брака с графом Эссексом в 1590 году отлучила мать своей крестницы от Двора и до самой смерти в 1603 году своего решения так и не отменила... Юная вдова Филипа Сидни нигде не упоминается в связи с дальнейшей судьбой своей же дочери; родная тетка, племянница Роберта Дадли — да, воспитывала, об этом упоминается в Вашей книге, Илья Менделевич. А вот родную мать в этой связи почему-то никто даже не вспоминает. Нет, будь она "второй половинкой" первого поколения "Голубя-Феникс", поэты обязательно бы ее прославили. Но в их творениях нет даже намека на эту особу...

Версия о Роджере Мэннерсе как "Шекспире" не доказана

Вообще, то, что в посвященном памяти Феникс и Голубя поминальном сборнике описаны "платонические" отношения, сомнений не вызывает. Остается сомнение в отношении переноса этих отношений именно на супружескую пару Роджера и Елизаветы Мэннерс. Вообще же, определение "платонические" — это Ваша, Илья Менделевич, интерпретация. Достаточно точная, хотя то, что описано в сборнике, допускает несколько более расширенное толкование. "Не-физиологические" было бы точнее, хотя, понимаю, употреблять такое определение в работе такого жанра было бы не совсем привычным. Соглашаясь с "платоническими" отношениями, все же отмечу, что текст допускает и другие виды толкований характера отношений между мужчиной и женщиной. Скажем, между матерью и сыном. Или отцом и дочерью. Или братом и сестрой. А раз допускает, то научная методология требует, чтобы рассмотрению подвергались все возможные версии. Принцип дедукции...

Нет, вовсе не настаиваю на отказе от рассмотрения отношений между супругами. Ведь дело даже не столько в принципе дедукции, сколько в объяснительно-предсказательных свойствах теории. Ваша же теория, Илья Менделевич, полная внутренних противоречий и ничем не доказанная, не вносит совершенно никакой ясности и в одну из наиболее интригующих тайн за всю историю человечества — тайну Сонетов Шекспира. А раз так, то настаивать на этом варианте как решающем все проблемы авторства "Шекспира" еще рано.

Не скрою, Ваш анализ структуры (содержания) честеровского сборника впечатляет. Не только своей глубиной и литературоведческими открытиями, которые делают Вашу работу хрестоматийным примером подлинно научной текстологии. Но еще и теми перспективами, которые его результат открывает перед шекспироведением. А, значит, перед мировой культурой в целом. К сожалению, Илья Менделевич, этой перспективы Вы не заметили. Именно это я имел в виду, когда писал о "трех соснах", за которыми не видно собственного леса. И мешает Вам увидеть эти перспективы ошибочный вывод о фигуре Роджера Мэннерса как автора произведений шекспировского канона. Это то, что я везде и всюду называю "стереотипом мышления" — он блокирует всю последующую аналитическую работу.

Первая глава Вашей книги содержит подлинный ключ к раскрытию содержания Сонетов. Это будет очень объемная работа, непосильная для любого одиночки, каких бы пядей во лбу он ни был. Это — работа для поколений исследователей. Потому что там — Жизнь.

Считаю большим счастьем для себя, что после завершения пятой главы своей работы прочитал Ваш труд. Нашел в нем то, чего недоставало для полной уверенности, что материал можно сдавать в печать. Потому что, приложив Ваши выводы к своей методике и гипотезе, прогнал через компьютер текст всех 154 сонетов и нашел такое, чего никто не обнаружит еще за четыреста лет, если не осознает значения сделанных Вами открытий. Находки по "Кориэтовым нелепостям" — туда же, они — тоже ключ. И не только к Сонетам. А к гораздо большему. Этот ключ подтвердил одну сумасшедшую догадку, которая следует из структуры "Короля Лира"..

Ключ, открытый Вами, Илья Менделевич. Но, к сожалению, Вами не замеченный.