Глава VIII. Вторая дева в истории человечества.

This page in English

Несмотря на вывод об идентичности структур произведений Шекспира и Марло, восхищаясь изумительными находками приверженцев "марловианской" версии авторства, я все же далеко не уверен, что абсолютно все, что подписано псевдонимом "Шекспир", вышло из-под пера только Кристофера Марло. Материалы, накопленные сторонниками версий авторства Бэкона, Оксфорда, Рэтленда, убедительно свидетельствуют об участии этих лиц в создании шекспировского канона; поэтому как степень, так и форма их участия в творческом процессе еще подлежат уточнению. Вызывает сожаление, что сторонники каждой из версий проявляют склонность игнорировать заслуживающие самого пристального внимания находки приверженцев других направлений.

Поскольку логика исследования привела к гипотезе о королевском происхождении Марло, возникло естественное стремление найти материалы, которые могли бы пролить свет на этот аспект. Оказалось, что относительно материнства королевы Елизаветы имеются очень интересные данные, в том числе и непосредственно увязываемые с вопросом об авторстве произведений "Шекспира".

В частности, на этой картине размером 217 х 135,3 см изображена королева Елизавета в одеянии, характерном для беременной женщины. До 1838 года портрет экспонировался в Кенсингтонгской Королевской галерее портретов монархов, изображенных в полный рост; затем его передали в Хэмптон Корт, где он находится и сейчас. (Все три демонстрируемые здесь изображения королевы получены с "Беконианского" сайта. В связи с его перестройкой изменились адреса документов, поэтому вынужденно даю только адрес входной странички этого очень интересного сайта: www.sirbacon.org. Все изображения на этой страничке даны в уменьшенном виде. Чтобы развернуть их в более крупный масштаб, щелкните по ним мышкой).

В правом нижнем углу, в виньетке, помещен таинственный сонет:

The restles swallow fits my restles minde,
In still revivinge still renewinge wronges;
her Just complaintes of cruelly unkinde,
are all the Musique, that my life prolonges.

With pensive thoughtes my weeping Stagg I crowne
whose Melancholy teares my cares Expresse
hes Teares in sylence, and my sighes unknowne
are all the physicke that my harmes redresse.

My onely hope was in this goodly tree,
which I did plant in love bringe up in care:
but all in vaine [sic], for now to late I see
the shales be mine, the kernels others are.

My Musique may be plaintes, my physique teares
If this be all the fruite my love tree beares.

 

Автором сонета выдержаны требования, предъявляемые к строфике произведений этой формы: три четверостишья с перекрестными рифмами и завершающий куплет, в котором в сжатой форме дана основная мысль сонета. На WEB-страничке сообщается: "... Верчью полагал, что автором стихов является Спенсер, однако по мнению Уолпола, "эти глупые романтические стишки являются собственным творением Ее Величества". Поскольку готового перевода сонета найти не удалось, вынужден предложить собственный опыт:

Как ласточка мечась, тревожный ум
Судьбы несчастной горечь оживляет;
Жестокий хоровод печальных дум —
Вот музыка, что жизнь мне продлевает.

Тоской моей увенчан мой Олень,
Его печалью мучусь непрестанно.
Его слезу, мой вздох скрывает тень;
Вот весь бальзам, что лечит мои раны.

Одна надежда всех забот моих —
В любви взращенном дереве прекрасном.
Теперь вот вижу: мне достался жмых,
А сок — другим; мои труды напрасны.

Бальзам мой — слезы, музыка — стенанья;
Вот дерева любви все воздаянья.

 

Обращает на себя внимание совпадение сюжетов сонета и картины (олень и цветущее дерево). В тексте автор называет оленя не "deer", а "stag": возмужавший, но еще без пары олень в возрасте не менее пяти лет; кавалер на балу без дамы; холостяк; чисто мужская компания. Нетрудно видеть, что это — отнюдь не "глупые стишки", а, скорее, плач матери по поводу несложившейся судьбы сына.

На этом же сайте, посвященном доказательству того, что авторство шекспировских произведений принадлежит философу Френсису Бэкону, приведен еще один портрет, кисти Николаса Хиллиарда (1547-1619) — "Королева с сыном" (Британский Музей). При этом утверждается, что на портрете изображена королева Елизавета со своим сыном — Френсисом Бэконом.

А вот — еще один ее портрет, на этот раз уже не с одним сыном. Текст комментария к нему:
"Королева Елизавета с сыновьями?

Портрет королевы Елизаветы с двумя детьми кисти голландского художника Де Леррея. Один ребенок держит кормило — символ Орфея и Афины. Другой держит перо, символизирующее мученичество; брат Бэкона — Роберт Деверо, граф Эссекс, был казнен в Тауэре за измену".

При этом имеется в виду, что как Бэкон, так и Эссекс, оба являются детьми от тайного брака Роберта Дадли и королевы. Каким бы неожиданным ни выглядело такое утверждение, следует признать, что сторонниками "беконианской" версии авторства выявлена солидная документальная база, обосновывающая гипотезы как о королевском происхождении Бэкона, так и о его причастности к созданию шекспировского канона. Более того, в "Гамлете" "бэконовские" рефлексии носят достаточно отчетливый характер, и отмахнуться от них значило бы проявить нечестность по отношению к науке.

Хотя, как и "бэконианцы", при формулировании своей гипотезы я исхожу из презумпции, что за псевдонимом "Шекспир" скрывался человек королевского происхождения, мы пришли к этому с совершенно различных позиций. То, что структурный анализ "Гамлета" вывел непосредственно на Марло, "пролетарское" происхождение которого не вызывает сомнений даже у сторонников версии о его авторстве, сути не меняет. Наоборот, это может свидетельствовать, что позиции "марловианцев" и "бэконианцев" в чем-то очень близки. А это диктует необходимость рассмотреть содержание "Гамлета" сквозь призму весьма впечатляющих материалов последних. А заодно и уточнить их выводы, которые были сделаны без учета скрытого содержания этой мениппеи.

Уточнение начнем с того, что щелкнем по последнему изображению и, увеличив его масштаб, убедимся, что на картине не двое детей, а все-таки трое: третий по какой-то причине изображен отдельно, черным цветом, в тени на заднем плане. Нет, он не мертв: атрибуты, которые символизировали бы смерть, на картине отсутствуют. Странная композиция, не так ли? Тем более на портрете самой королевы... Это — очень важное обстоятельство при рассмотрении обсуждаемой здесь гипотезы. Использованная художником и безусловно согласованная с королевой символика достаточно броская. Что хотели этим сказать?..

Кстати, даже на том же "Бэконианском" сайте в одном из материалов тоже отмечается, что на этом портрете у королевы изображено трое детей. Однако, к сожалению, этому факту не дается оценки с точки зрения его значимости для определения личности того, кто был "Шекспиром".

Итак, беконианцы считают, что в качестве прототипа образа Гамлета послужил Ф. Бэкон, а Горацио — его тайный брат граф Эссекс (вот, кстати, и в отношении Эссекса как прототипа Горацио наши выводы совпадают). При этом они пока не догадываются, что и по фабуле Гамлет и Горацио — братья. То есть, исходя из своей гипотезы чисто биографического плана, здесь они попали в самую точку: их тезис подтверждается фабулой "Гамлета".

Поскольку образ Горацио традиционно трактуется как исключительно положительный, эту ошибочную характеристику бэконианцы вынужденно переносят и на характер отношений Ф. Бэкона с Эссексом. Хотя, судя по их же материалам, там не все было так уж гладко. Перед своей смертью "приемный" отец Френсиса, сэр Николас Бэкон даже не упомянул его в своем завещании, якобы надеясь на то, что о молодом человеке позаботится его мать — королева. Бэкон вынужден был зарабатывать на жизнь юридической практикой, оброс долгами. И все потому, что имел несчастье обладать собственным мнением и отстаивать его (за это королева отлучила его от двора). Положение усугубилось после выступления Бэкона в парламенте вразрез с ее мнением. И когда появилась возможность занять место королевского юриста, то вопрос решился не в его пользу. "Бэконианцы" считают, что Эссексу, несмотря на его огромное влияние на королеву, так и не удалось уговорить ее смилостивиться к своему старшему сыну. Впрочем, это как будто бы подтверждается и содержанием писем графа... Среди бэконианцев укоренилось мнение, что приближенные к королеве отец и сын Сиселы, стремясь предотвратить конкуренцию, препятствовали Бэкону занять при дворе даже довольно скромное место. Такая версия легко воспринимается на веру, поскольку в шекспироведении прочно укоренилось мнение (снова-таки ошибочное), что образ Полония, в качестве прототипа которого послужила фигура У. Сисела, замышлялся автором как негативный. Однако в начале 1594 года Роберт Сисел, двоюродный брат Бэкона, информировал его о том, что препятствия чинит не кто иной, как Эссекс.

Следует попытаться ответить на вопрос: почему мы должны верить именно Эссексу — допустим даже, что родному брату Бэкона — а не Роберту Сиселу? Не вследствие ли ошибки шекспироведения, неправильно трактующего содержание "Гамлета" в целом и образов Полония и Горацио — в частности? И не затем ли, чтобы "поведать правду неутоленным", "Шекспир" создал произведение с такой сложной фабулой? Вспомним, что же было на самом деле. 1601-й год — казнь Эссекса; ¹ 1603 год — смерть Елизаветы и воцарение Якова, который оставляет за Робертом Сиселом все его высокие посты при дворе. И вот только тогда возобновляется придворная карьера Френсиса Бэкона — явно же не без вляния высокопоставленного кузена.

Второе. Властолюбие Эссекса общеизвестно. Что касается его отношения к своему якобы королевскому происхождению, то, по версии бэконианцев, именно им перед казнью была начертана на стене Тауэра дошедшая до наших дней надпись: "Роберт Тюдор". Но не означает ли это, что до самых последних дней своей жизни Эссекс вынашивал надежду взойти на престол — несмотря на то, что его старший брат Френсис (по версии беконианцев) был еще жив?.. Можно ли полагать, что с такими амбициями Эссекс был заинтересован в укреплении отношений между братом-соперником и королевой?..

Еще один эпизод — оттуда же, из "бэконианского" сайта. В 1594 году Френсис задумал отлучиться на континент и доверительно поделился об этом с Эссексом; запрет королевы поступил незамедлительно. Да, как и Горацио, Эссекс был далеко не так прост, как его рисуют историки литературы.

Опровергает ли все это версию бэконианцев? Отнюдь — оно лишь дополнительно подкрепляет их гипотезу; ведь те исторические факты, которые, на первый взгляд, противоречат их версии, с учетом выявленного содержания "Гамлета" теперь смотрятся по-иному. Кстати, бэконианцы располагают еще одним фактом, о значении которого, не зная подлинного содержания романа "Гамлет", пока не догадываются. Дело в том, что в одном из своих писем, адресованных Френсису Бэкону, Эссекс признавался, что не обладает такими литературными способностями, как его адресат. Письмо с аналогичным содержанием фигурирует и в фабуле "Гамлета"; и вот теперь оказывается, что оно было писано вовсе не принцем Гамлетом, а его скрытым братом, Горацио-Эссексом. Так что полученное Бэконом эпистолярное "лыко" оказалось удачно вплетенным в "гамлетовскую" строку...

Нет, от "бэконианской" трактовки вопроса авторства так просто не отмахнуться... Но из этого вовсе не следует, что версия об авторстве Марло опровергается. То, что "Гамлета" создал человек, с 1593 года "не лежащий в своей могиле", непосредственно вытекает из структуры этого произведения. С другой стороны, если следовать версии бэконианцев о двух тайных сыновьях королевы, то в фабуле "Гамлета" как будто бы не остается места для еще одного, уже третьего брата-принца — Кристофера Марло (в рамках гипотезы о его королевском происхождении).

Впрочем... В общепринятой версии восприятия фабулы "Гамлета", которой придерживаются и беконианцы, нет места даже для брата-Эссекса, поскольку Горацио вообще не воспринимают как родственника принца Датского. С другой стороны, оказалось, что братьев-принцев в фабуле произведения трое: Гамлет, Фортинбрас и Горацио. Не следует ли из этого факта совершенно уж невероятное — что у королевы-девственницы было не двое, а трое детей?..

... А, собственно, почему беконианцы вообще считают, что их было только двое? Только лишь потому, что отсутствует ее портрет с тремя детьми?.. Но, на основании ими же выявленного датированного 1581 годом свидетельства Генри Хокинса, у Елизаветы и Дадли было пятеро (!) детей. С другой стороны, нет стопроцентных доказательств и в отношении королевского происхождения как Бэкона, так и Эссекса... Причем особое сомнение у меня вызывает происхождение именно второго. И не только потому, что, по фабуле "Гамлета", Горацио, будучи сыном мужа королевы (фактически — консорта), не является сыном Гертруды. Согласен, что буквальное следование фабуле, тем более мениппеи, может увести весьма далеко от истины. И все же на основании изучения накопленных бэконианцами материалов складывается твердое убеждение, что отношения между Эссексом и королевой не были характерными для матери и сына (подавляющая часть историков считает, что они были любовниками, да и материалы самих бэконианцев это подтверждают).

Вовсе не хочу сказать этим, что версия бэконианцев в отношении происхождения Эссекса полностью опровергается — там вопросы есть, причем вполне обоснованные. Но тот факт, что сын не похож на своего отца, еще не является доказательством того, что его родила именно королева. Его вполне могла родить и лэди Леттис — "официальная" мать Эссекса. Вопрос в том, кто его "генетический" отец. Ведь Дадли, первый красавец в государстве, ухаживая за этой дамой, даже спровадил ее супруга в Ирландию, а после его смерти женился на ней. Это был уже его третий брак (не считая тайного брака с самой королевой, который, по данным бэконианцев, якобы был оформлен в первый раз пришлым монахом в Тауэре, и вторично — в имении Пембруков, за четыре месяца до рождения их первого ребенка, Ф. Бэкона). Они же считают, что, вступив в брак с лэди Леттис, Дадли усыновил таким образом собственного сына, якобы рожденного королевой...

Возможно, отчасти это так; но все же не исключен вариант, что Эссекс — действительно сын Дадли, только рожденный не королевой, а лэди Леттис. В пользу этого может свидетельствовать то обстоятельство, что "официальный" отец Роберта получил титул графа, когда ребенку было уже пять лет, и вот только тогда мальчик был вписан в генеалогическое дерево в качестве его первого сына — наследника титула. Вряд ли можно не согласиться с интерпретацией бэконианцами такого события как проявления со стороны Дадли стремления обеспечить своему сыну титул графа ².

С другой стороны, если бы этот ребенок был действительно рожден королевой, она вряд ли стала бы откладывать на пять лет присвоение Уолтеру Деверо графского титула. Нет, будь Елизавета матерью Эссекса, то с будущей приемной семьей для ребенка все было бы решено загодя, еще до родов — на то она и королева... И вот как раз поведение Уолтера Деверо, ревновавшего супругу к Дадли, может свидетельствовать, что мальчик действительно мог быть прижит леди Леттис от "почти принца-консорта". Прижит той самой женщиной, которая в 1588 году по ошибке даст этому так и не состоявшемуся принцу-консорту яд, якобы приготовленный для нее самой... ³

Как бы там ни было, предполагаемое бэконианцами положение Эссекса как сына мужа королевы совпадает со статусом Горацио в фабуле "Гамлета". Вопрос в другом: кому из двух остальных братьев — Гамлету и Фортинбрасу — могут соответствовать в качестве жизненных прототипов Бэкон и Марло? Исходя из фабулы в том ее виде, как она изложена выше, есть основания утверждать, что в образе Гамлета все-таки выведен Марло; Бэкону в романе может соответствовать, скорее, образ Фортинбраса, старшего брата Гамлета.

Возвратимся к содержанию "Укрощения строптивого" (1594). Там мы видим двух литераторов, пользующихся покровительством спесивого Лорда: Кристофера Слая и Сандера, причем второй — "штатный" слуга Лорда. Если в образе последнего выведен Эссекс, то роли его "штатного" слуги больше соответствует Ф. Бэкон, одно время бывший у него советником. Вспомним — Сандер создает сатирическую пьесу, Слай пересказывает ее на свой лад, добавив новые контексты, и уже в таком виде роман публикуется. Аналогично: принц Датский сочиняет "Мышеловку", Горацио тайно ее перерабатывает, после чего произведение издается под псевдонимом "Уильям Шекспир".

Таким образом, в замаскированных сюжетах этих произведений проходит одна и та же тема двух литераторов, последовательно работающих над созданием тех же самых произведений, персонажами которых они являются. Исходя из этого, а также имеющихся фактов, можно заключить, что к созданию произведений "Шекспира" были причастны как Марло, так и Бэкон — скорее всего, на разных стадиях работы над текстами. Во всяком случае, история литературы располагает достоверными данными, что создание "заготовок" для "Шекспира" даже вышучивалось его современниками ⁴. Бэкон с его аналитическим умом и склонностью к разработке шифров мог создавать заготовки в виде элементов фабул, а Марло с его поэтическим даром — наполнять эти заготовки художественным совершенством. При поиске ответа на вопрос, кого из них двоих следует считать основным автором, следует учитывать, что работа над созданием произведений "шекспировского" канона все-таки прекратилась примерно в 1611-1612 г., задолго до смерти Ф. Бэкона. Исходя из результатов исследования И. Гилилова, именно основной автор, памяти которого был посвящен сборник "Жертва любви", в 1612 году мог быть тайно захоронен в фамильном склепе Мэннерсов. Френсис Бэкон заведомо не мог быть этим автором; да и исходя из содержания "Гамлета", им все-таки был тот, который с 1593 года "не лежал в своей могиле".

Разумеется, ставить завершающую точку в этом вопросе пока рано — дополнительные данные должны быть получены в результате раскрытия подлинного содержания и других произведений "Шекспира" (особенно перспективными в этом плане представляются "Ромео и Джульета" и "Король Лир") ⁵. Однако уже совершенно ясно, что в любом случае тайна личности автора (и, следовательно, полное содержание его творческого наследия) может быть раскрыта только с учетом данных биографии королевы Елизаветы. И здесь исследователей, видимо, ожидает не одна интересная находка.

... Сторонники марловианской версии авторства располагают материалами, свидетельствующими, что Марло был учителем Арабеллы Стюарт (1575-1615), генеалогически ближе всех стоявшей к престолу ⁶. Хотя Джон Бэйкер отмечает наличие в тексте "Короля Генриха IV" прямых рефлексий, связанных как с местом постоянного проживания Арабеллы, так и с обстановкой в семье, в которой она воспитывалась, похоже, что для других сторонников "марловианской" версии авторства связь "таннера" с такой особой кажется слишком уж невероятной — если только не подойти к этому вопросу с позиции версии о королевском происхождении Марло. Королева, хотя и пришла в негодование по поводу брака родителей Арабеллы, после их смерти все же назначила девочке огромное содержание в 200 фунтов в год, приняла ее при дворе. Брак "тайного принца" с первой претенденткой на престол должен был выглядеть с точки зрения матери желательным ⁷, а его длительные отлучки с места учебы, вызванные необходимостью выполнять обязанности учителя потенциальной королевы (а, если по-честному, то ее жениха), вполне заслуживали тех определений о "служении государству", которые фигурировали в письме Тайного Совета ректору университета. К этому можно добавить, что образ не такой уж невинной Офелии, которую королева Гертруда прочила себе в невестки, также вызывает ассоциации как с личностью Арабеллы, так и с ее поведением, которое трудно назвать целомудренным... Кстати, в 1579 году в браке Дадли с лэди Леттис родился сын, которого поспешили обручить с Арабеллой, когда ему было всего два года (он умер в пятилетнем возрасте).

Выше показано, что за Офелией ухаживали два брата, оба — принцы, причем ни один из них не стал ее мужем; в фабуле "вставной" драмы она сходит с ума. Как следует из документальных данных, в качестве возможного мужа потенциальной королевы Англии рассматривался и молодой человек, называвший себя Артуром Дадли, но живший под именем своего воспитателя. Дороти и Карлтон Огбурн в опубликованную в 1952 году книгу "Уильям Шекс-спир, человек Ренессанса" ⁸, посвященную доказательству того, что шекспировские произведения созданы графом Оксфордом, включили документальные материалы, из которых следует, что человеку по имени Robert Southern (слуга бывшей гувернантки королевы Елизаветы) было поручено найти кормилицу и заняться воспитанием ребенка, рожденного якобы одной из придворных дам. Однако новорожденного вынесли непосредственно из покоев королевы; как впоследствии оказалось, его отцом был Роберт Дадли.

Как и в "Гамлете", Арабелла так и не стала женой ни Кристофера, ни Артура. Увы, как и в случае с Офелией, ее поведение свидетельствовало о наличии отклонений в психике. Она умерла в Тауре, куда была заключена своим кузеном королем Яковом за несанкционированное замужество.

... К биографии Кристофера Марло. Сразу же после рождения мальчика произошло беспрецедентное: подмастерье Джон Марло более чем за два года до положенного срока был принят в члены Гильдии сапожников и пожалован званием "фримена", а судья Адмиралтейского суда в Дувре сэр Роджер Мэнвуд (1525-1592) стал попечителем новорожденного. Мэнвуд оплачивал учебу Кристофера, а это стоило очень дорого. Такое проявление заботы дало основание некоторым исследователям предложить наиболее естественное объяснение: Мэнвуд являлся "генетическим" отцом Марло. Однако Дувр — не Кентербери, да и статус жены подмастерья сапожника несравним с общественным положением лорда. Пытаясь как-то объяснить обстоятельства зачатия, Роберта Бэллантайн (www.nameage.com/marlowe/manwood.html; этот материал сейчас находится по какому-то другому адресу) предположила, что, если дед Марло по материнской линии был моряком, если он по какой-то причине находился под следствием, если следствие велось в Дувре, и если его осуществлял Мэнвуд, то Кэйт Марло, хлопоча за отца, могла отдаться этому судье.

Действительно, если исходить из того, что биологической матерью Марло была жена подмастерья сапожника, и исключить посредничество архангела Гавриила, то другое объяснение найти вряд ли можно. Вместе с тем, в соответствии с предложенной здесь гипотезой, Марло-"Шекспир" был рожден вовсе не этой женщиной; к тому же, обязательное участие в судьбе такого ребенка какого-нибудь доброго лорда заведомо диктуется самим характером гипотезы.

Исторические факты: в 1563 году, когда какая-то женщина уже вынашивала Марло, королева Елизавета, очень любившая получать, но отнюдь не раздавать подарки, пожаловала Мэнвуду огромное имение в Хаккингтоне (графство Кент; сейчас это место входит в городскую черту Кентербери); позже она объявила его лучшим судьей королевства и наградила массивной золотой цепью (что было беспрецедентно), пожаловала рыцарским титулом и назначила Главным лордом Казначейства; именно Мэнвуду было поручено вести следствие по делу королевы Мэри Стюарт. Р. Бэллантайн пишет, что впоследствии Тайному Совету что-то не понравилось в поведении лорда, и его тайно казнили. По уточненным данным, во время следствия Мэнвуд находился под домашним арестом в Хаккингтоне, где и наступила смерть (данные о ее причине в свидетельство внесены не были). Формально, поводом для обвинения явились факты злоупотреблений властью и продажа двух краденых золотых изделий; однако известно, что Мэнвуд оспаривал власть Тайного Совета и стремился поставить себя выше него, для чего добивался должности Верховного судьи королевства.

Смерть Мэнвуда наступила 14 декабря 1592 года, за полгода до трагедии в Дептфорде; в это время Эссекс уже был членом Тайого Совета. Представим на минуту, что к маю 1593 года Мэнвуд был бы жив и получил бы должность Верховного судьи. Была ли в таком случае необходимость спасать Марло от смертного приговора путем имитации убийства? И, если возвратиться к вопросу о "режиссере", то следует признать, что такой вариант его не устраивал. Как знать: не это ли обстоятельство явилось причиной таинственной смерти попечителя гениального поэта? Марло написал по поводу смерти Мэнвуда эпитафию с намеком на "завистливые силы" ⁹. Попытки опорочить имя Мэнвуда, в том числе и с позиций антисемитизма, продолжались и после. Не отсюда ли защита его подопечным оклеветанного Варравы-Шейлока?..

Еще интересная деталь. Поместье, пожалованное королевой Мэнвуду, в то время было известно как "Плэйс" и "Св. Стефенс". Возможно, это и совпадение, но во втором варианте "Укрощения" упоминается Стефен Слай (из контекста видно, что это — отец героя).

И еще одно. Мэнвуд — автор собственной эпитафии, сохранившейся на его памятнике до наших дней. В тексте есть такие слова: For in such a home any man becomes a worm — death rules and he is made equal to the worms ("В таком доме всякий человек превращается в червя — здесь правит смерть, и он уравнивается с червями"). Примечательно, что Гамлет как-то слишком уж муссирует эту броскую метафору, причем дважды: в беседе с Королем (IV-3) и в той самой "лишней" сцене на кладбище...

1. Если, по версии бэконианцев, у матери поднялась рука подписать смертный приговор родному сыну, то где гарантия того, что этот сын должен был блюсти верность своему тайному брату Френсису — по этой же версии, более легитимному претенденту на трон по праву перворождения? Возврат

2. Обещая восстановить в Англии католицизм, Дадли добивался признания Ватиканом брака с королевой и легализации статуса принца-консорта. Переговоры на эту тему стали возможными после тонкого хода самой королевы: воспользовавшись тем, что посол Испании при ее дворе был посвящен в духовный сан, Елизавета попросила ее исповедовать, в чем ни один священник не имеет права отказать. В процессе исповеди королева информировала через него Ватикан и Филиппа Второго о истинном состоянии дел, обезопасив "тайной исповеди" пикантную политическую информацию от широкой огласки. Возврат

3. IV-7-66,67, Король — Лаэрту при подготовке отравления Гамлета: "Даже его мать не усомнится, что это — несчастный случай". Действительно, в тексте рефлексий достаточно — возможно, даже больше, чем того хотелось бы самим бэконианцам... Возврат

4. См., например, посвященный этому аспекту материал в упомянутой книге И.М. Гилилова (с. 271-272.) К сожалению, в последнее время исследователем Б. Боруховым, тщательно проанализировавшим систему доказательств И.М. Гилилова, вскрыты многочисленные факты, свидетельствующие о том, что исследование И.М. Гилилова построено на вымысле и грубых подтасовках. С материалами Б. Борухова можно ознакомиться на его авторском сайте Игра об Илье Гилилове, или Неразгаданный Шекспир. Вопросу авторства "Шекспира", в том числе и разбору системы доказательств И.М. Гилилова, посвящены материалы моего сайта Загадка личности Шекспира: Кристофер Марло или Роджер Мэннерс, граф Ратленд?. Возврат

5. Вовсе не хочу сказать этим, что тема "биографичности" текста "Гамлета" уже исчерпана. В частности, долго не давал покоя вопрос: почему, начиная с Q2, в Прологе к "Мышеловке" Король, перед тем как его травит племянник, трижды в четырех строках (!) подчеркивает, что прожил с Королевой тридцать счастливых лет? В Q1 шла речь о сорока годах супружеской жизни, причем только один раз... Судя по всему, в последующих редакциях имеет место отсылка к тому факту, что Елизавета и Дадли состояли фактически в супружеских отношениях ровно тридцать лет — со времени ее коронации в 1558 году до отравления Дадли в 1588-м... Возврат

6. С богатыми по содержанию материалами Джона Бэйкера можно ознакомиться по адресу: www2.localaccess.com/marlowe. Возврат

7. По инициативе королевы парламент принял постановление, в соответствии с которым наследовать трон мог только ее отпрыск — "легитимный". Королева потребовала заменить "легитимный" на "природный" (natural) — парламент пошел и на это. Явно же вела к тому, чтобы трон достался ее "неофициальному" сыну, и, если бы ей удалось залучить к себе в невестки Арабеллу Стюарт, то это устраняло бы многие препятствия. Возврат

8. Dorothy and Charlton Ogburn."William Shakes-speare" Man of the Renaissance. New York, Coward-McCann, 1952. Интересная деталь: Сазерну было велено жить с мальчиком отдельно от своей семьи, в Лондоне. Лишь когда Артуру исполнилось примерно 15 лет, разбогатевший Сазерн получил возможность возвратиться к семье и купить лавку. Не так ли выглядит и случай с пайшиком театра "Глоуб" Уильямом Шакспером, которого "по миновании надобности" возвратили из Лондона к семье?.. Возврат

9. Текст эпитафии получен с сайта www.perseus.tufts.edu Возврат

 

Хотя Марло родился в феврале 1564 г. в
Кентербери в семье сапожника, Джонсон
назвал Шекспира «Эйвонским лебедем».
В апреле 1564 г. королева Елизавета
рожала ребенка в замке Дадли на Эйвоне.

Альфред Барков

«Гамлет»: трагедия ошибок
или трагическая судьба автора?