Дед слегка стушевался, увидев надменный взгляд, человека в форме.

Слышь ты, Вася, ты не кудыкай, а следи за базаром, – лихо зарядил Александр, уставившись не мигающим взором в самые зрачки швейцара.

Бродягу не признал, я че те фраер, что ли?

Мы в кабак прикандехали, покерасинить.

Бабки у нас имеются на кармане, это я тебе в цвет базарю.

Оттаракань ка, нас к какому ни будь халдею, да мухой давай!

Блатной жаргон, неожиданно излитый из уст на вид вполне приличного гражданина и его дерзкий взгляд, в секунду остудил высокомерие охранника заведения.

Грудь его, надутая как у индюка, опала, плечи пообвисли, взгляд стал заискивающим и лебезящим.

Господи, не признал сразу уважаемых гостей!

Проходите пожалуйста, по лесенке, на второй этаж, там получше отдыхать вам будет, тише там.

А то у нас вечером музыка громко играет, на первом этаже все больше молодежь развлекается.

Лады, скумекали, - вытащив из кармана рублишко и небрежно пихнув его в нагрудный карман кителя швейцара, сказал Александр, идя в направлении лестницы.

Дед прихрамывая, проследовал за товарищем.

И тут жулики! До чего довели страну, коммунисты!

Такси, два счетчика, ресторан, рублишко швейцару, в магазинах сплошной блат, разве за это мы воевали c  тобой? – усаживаясь за стол, спросил старик.
Леха, а ты где так разговаривать научился? Я такую блатную речь, последний раз слышал лет двадцать назад, когда служил в милиции. Сидел, что ли ты в тюрьме?

Александр засмеялся, - Бог миловал от такого счастья, все очень просто, я живу в такой стране, где этот язык был и есть, вторым обязательным!

Да и телевизор этому языку учит с утра до вечера, лучше всякого учителя.

В СССР, вроде только три канала в ящике имеется и я не слышал, что бы там по блатному говорить учили. В стране шпаны конечно хватает, но мало кто так в открытую выражается, - удивленно пожал плечами Иван Александрович.

Батя, блатоты ботающей по феней в союзе полно, просто места знать надо.

На северах, где были лагеря, кроме этих слов, других частенько и не понимаю.

А по телевизору я всякой всячины насмотрелся там, за границей, - Александр спохватившись, мотнул головой куда то в сторону,- я же ведь на корабле работаю, по загранкам хожу.

Завтра мне опять в плаванье уходить, так что сегодня гуляем! – быстро перевел он разговор в нужное ему русло.

Ах вот значит как! Ну тогда понятно, почему ты так одет и так не плохо выглядишь.

По за границам ездишь, тогда конечно!

Мы то, с тобой видели как люди там живут, хоть это и в войну было, а все одно.

Их деревни и наши, уже тогда не сравнить было!

В Чехия, Венгрии, Польше, все аккуратненько, чистенько, ухоженно, дома у людей крепкие, красивые.

Скотина чистая, обмытая, упитанна, а у нас в деревне корова идет, костями гремит, вся в навозе от ушей и до хвоста.

Дома у нас в глубинке в большинстве своем хибарки, того и гляди завалятся на бок. Хрущь хоть города немного застроил пятиэтажками, а то ведь в бараках деревянных ютился народ. У меня во дворе вот только что, всех повысиляли, считай с тридцатых годов отстояли лачужки.

Лёнька тоже сейчас вовсю старается, к Олимпийским играм Москву готовит.

Может и до окраинных районов города дотянутся, а то дочка моя старшая, Валька, с двумя детишками и мужем, до сих пор в немецком бараке, в комнатенке ютится.

Дом конечно дрянь полная, двухэтажка деревянная, трубы все гнилые, но я люблю туда ездить, тихо там, покойно, порой за весь день и одной машины не увидишь.

Лес хороший рядом расположен, воздух чистый, вечером кузнечики стрекочут, весной соловьи поют, лучше чем курские,- дед сказав это, как то резко осекся, впав в тихую задумчивость.

К сидящим за столом мужчинам подошел официант, облаченный в белую рубашку, черные брюки, он протянул лист меню вложенный к кожаную папочку.

Александр махнул официанту рукой, показывая кому отдать прейскурант, - выбирай батя, чего твоей душе угодно.