В экзистенциальной психологии

В экзистенциальной психологии тема выбора имеет особенное значение, а само понятие выбора относится к ее ключевым понятиям.

Экзистенциальный подход к проблеме выбора берет свое начало в фи- лософии С. Кьеркегора. По Кьеркегору, выбор — это ситуация, в которую вовлечена личность в целом, а его результат выходит за рамки конкретной

 

 

Поль Дельво. Дорога. 1959

ситуации, имеет последствия для жизни человека в целом, «для внутренне- го содержания личности: делая выбор, она вся наполняется выбранным». Вовлеченность человека в ситуацию выбора отражает то, что «выбираемое находится в самой тесной связи с выбирающим».

Кьеркегор подчеркивает то значение, которое имеет выбор для чело- века, причем не только и не столько качество выбора, сколько сам процесс выбора, само состояние выбора как принятие ответственности, как обрете- ние самого себя.

Эта тема — творения человеком самого себя — проходит через рабо- ты многих ученых экзистенциального направления. Напомним один из ба- зовых постулатов экзистенциализма: человек рождается индивидом и ему лишь предстоит стать экзистенциальной индивидуальностью. Подчерки- вая это, Сартр утверждает: «Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким он сделает себя сам. <…> Человек — суще- ство, которое устремлено к будущему и сознает, что оно проецирует себя в будущее» [Сартр, 1989, с. 323]. Человек, подчеркивает Сартр, — это пре- жде всего проект, «человек есть не что иное, как ряд его поступков, он есть сумма, организация, совокупность отношений, из которых составляются эти поступки» [Там же, с. 334].

Эта мысль находит свое отражение в работах многих психологов, в том числе и наших современников и соотечественников. В частности, А. Г. Асмо-

 

лов отмечает: «Именно в ситуациях свободного выбора личность особенно рельефно проявляется как индивидуальность, а история развития лично- сти… становится историей отклоненных и сотворенных ею альтернатив» [Асмолов, 2002, с. 391–392].

 

 

14.3

Особенности экзистенциального выбора

Основное значение экзистенциального выбора — это творение самого себя. В этом своем главном качестве он связан со всеми базовыми понятиями экзистенциальной психологии.

Прежде всего это органичная и очевидная связь выбора со свободой че- ловека. Человек живет в мире возможностей и обладает свободой выбора. Это может быть выбор из существующих альтернатив, но если нам и ка- жется, что он ограничен объективными обстоятельствами, за нами всегда остается свобода выбора отношения к объективным обстоятельствам сво- ей жизненной ситуации.

Выбор предполагает и ответственность человека. Ответственность

относится к любому принятому решению, к любому выбору, однако экзи- стенциальный выбор имеет свою специфику. Если мы делаем простой вы- бор из известных альтернатив на основе предполагаемых критериев, наше решение зависит от того, насколько правильно мы использовали критерии, на основе которых оценили данные альтернативы. Это решение принима- ется в условиях минимальной неопределенности, хотя и оно тоже может быть сопряжено с рисками ошибки. Так называемый смысловой выбор осуществляется в условиях большей неопределенности, связанной с от- ветственностью за критерии, которые создаются нами самими на основе ценностно-смысловой оценки альтернатив. Сложность выбора связана

с необходимостью на основе существующей у нас системы ценностей соот- нести их с актуальными жизненными целями и планами и, соответствен- но, осуществить выбор в каждой конкретной ситуации. Ответственность за выбор в экзистенциальном смысле означает не просто ответственность за принятое решение и его последствия, но всю полноту осознания своей ответственности за жизнь.

В условиях экзистенциального выбора степень неопределенности мак- симальна — мы фактически конструируем и сами альтернативы, и те кри- терии, по которым мы их оцениваем. Мы не можем использовать (и даже увидеть) все альтернативы, существующие в ситуации, и, соответственно, полностью быть уверены в своем выборе.

В силу этого в экзистенциальных координатах ответственность выбо- ра сопряжена с экзистенциальной виной за отказ от других возможностей и нереализацию их.

 

При этом уход от выбора невозможен. Уход от выбора — отказ от него или его откладывание, промедление — всё равно есть наш выбор. В си- туациях экзистенциального выбора у человека возникает ощущение, что

«настал момент» «здесь-и-сейчас» выбора. Предоставить ситуации разви- ваться самой по себе не означает снять с себя ответственность, поскольку человек отвечает не только за то, что он делает, но и за то, чего он не делает.

Фундаментальность экзистенциального выбора — в том, что он из- меняет нашу жизнь и нас самих. Экзистенциальные выборы необратимы

в том отношении, что попытки вернуться к исходной точке и сделать выбор заново, переиграть ситуацию обречены на неудачу — любой экзистенци- альный выбор меняет что-то в самом человеке. Высокая степень неопреде- ленности в ситуации экзистенциального выбора в сочетании с его значимо- стью порождают тревогу.

Стремясь уменьшить неопределенность ситуации и снизить возника- ющую в связи с этим тревогу, человек — так же как и в любом другом слу- чае — пытается просчитать ситуацию, прогнозировать ее развитие и по- следствия того или иного решения.

Г. В. Иванченко для описания этой деятельности в ситуации экзистен- циального выбора ввела понятие «экзистенциальный расчет». Расчет — это то, что присутствует в деятельности выбора, это активность, содержанием которой является «преимущественно интуитивная оценка множества фак- торов, некоторые из которых принимались во внимание субъектом и ранее (при выборе), а другие “проступают”, выявляются в многосложной и много- слойной реальности только в ходе самого расчета» [Иванченко, 2001, с. 54]. Экзистенциальный расчет имеет свои особенности, позволяющие лучше понять природу экзистенциального выбора.

 

Экзистенциальный расчет — своего рода метарасчет, производимый

«над» жизненными реалиями, дистанцировавшись от них, поднявшись над ними. Это высшая математика расчетов, решение уравнений со столь многими неизвестными, что сама возможность ответа кажется чудом [Иванченко, 2001, c. 56].

 

Как отмечает Иванченко, «различие между всеми другими расчета- ми и экзистенциальными — это, прежде всего, разница между расчетами, основанными на следовании необходимостям жизненного мира человека (следовании и в форме их неуклонного преодоления), и расчетами, не име- ющими очевидных оснований в логике жизненного мира» [Там же, с. 55].

Из этого принципиального различия вытекают и другие особенности экзистенциального расчета, главные из которых следующие.

Во-первых, экзистенциальный расчет не может быть ограничен про- странством «от начала до конца» деятельности, необходимо выйти за ее пределы и предвидеть ее последствия для себя и других.

 

Во-вторых, экзистенциальный расчет парадоксален, поскольку мо- жет идти вразрез с жизненной логикой, с необходимостями существо- вания субъекта. Обычный расчет часто направлен на минимизацию уси- лий и зат рат, экзистенциальный расчет «может подсказывать сверхза- тратный путь сегодня для верного достижения цели в далеком будущем» [Там же, с. 56].

Именно потому, что экзистенциальные выборы не имеют сиюминут- ного характера и направлены в будущее, они и нарушают обычную логику выборов — необходимо выйти за пределы актуальной ситуации и иногда пойти на неоправданные с точки зрения сегодняшнего дня затраты.

Д. А. Леонтьев, определяющий экзистенциальный расчет как «осоз- нание цены, которую субъект платит за совершаемый выбор», предлагает различать следующие варианты (или компоненты) данной «цены» (оценки

«траты» или «прироста»):

1) ресурсы, к которым относятся деньги, материальные ценности, время, здоровье, силы — эти ресурсы взаимосвязаны: мы тратим время для укрепления здоровья и зарабатывания денег, а деньги тратим на свободное время и восстановление сил и т. д.;

2) знания и умения — Леонтьев называет их самой «устойчивой из ва- лют», поскольку они фактически не тратятся, а только умножаются при применении;

3) отношения и репутация как ценность, которую также можно пре- умножать или тратить, приносить в жертву;

4) возможности — они также рассматриваются как самостоятельная ценность; в результате осуществляемых человеком выборов они могут расширяться или сужаться;

5) самоотношение — реализуемые выборы могут усиливать самоу- важение человека, укреплять его самооценку, вызывать чувство удовлетворенности, либо, напротив, порождать внутренний кон- фликт и вести к неудовлетворенности.

Все эти виды возможных «выигрышей» или «проигрышей» взаимосвя- заны, их иерархия глубоко индивидуальна и связана с системой ценностей каждого человека; при этом она может меняться на протяжении жизни,

а также уточняться по отношению к конкретной ситуации.

Главное, отмечает Леонтьев, — это прийти к осознанию множествен- ности цены за любое решение и неизбежности ответственности за любой выбор.

 

Представьте себе человека, который «продал душу» за успех в биз- несе и берет одну высоту за другой, он и его семья живут в сказочных условиях, однако межличностные отношения служат лишь разменной монетой в достижении успеха, а на развитие своего внутреннего мира у него прос то нет времени. И другого, который не обращает внимания на мирские соблазны, целыми днями занимается чтением умных книг

 

и медитативным самосовершенствованием, в то время как его семья живет впроголодь. И в том, и в другом случае в экзистенциальных рас- четах учитываются лишь одна-две из «валют», а остальные игнорируют- ся; и в том и в другом случае налицо односторонность и редукционизм. В этом смысле хороший экзистенциальный расчет основан на учете мак- симального количества ценностных контекстов [Леонтьев и др., 2015,

с. 107–108].

 

Обсуждение природы и особенностей экзистенциального выбора оставляет открытыми два вопроса: о процессе выбора (как он происходит) и о его качестве.

 

14.4

Как принимаются

Важные жизненные решения

Описанные ранее особенности экзистенциального выбора говорят о том, что он не сводится к рациональному анализу существующих возможностей и взвешиванию всех за и против. Особую сложность этому выбору придает и высокая значимость принимаемых решений: важные жизненные реше- ния не просто изменяют жизненные ситуации, но меняют жизненный сце- нарий человека, всю его жизнь. Любые изменения, как уже отмечалось, — это изменения в сторону новизны и неопределенности, что требует муже- ства принятия решений.

Р. Мэй, обсуждая эту тему, делает акцент на желаниях человека и его воле к их реализации. По его мнению, в наше время сложность данной проб лемы связана с апатией, которую он называет «доминирующим на- строением наших дней», или равнодушием, безразличием, являющихся следствием смыслоутраты, когда кажется, что ничто не имеет особого зна- чения. (Он пишет об этом в своей работе, изданной около полувека назад, но изменилось ли что-нибудь с тех пор?) В свою очередь это притупление чувств связано с ощущением, что ничего нельзя изменить, что мы бессиль- ны управлять собственной жизнью. «Апатия или равнодушие являются защитными средствами от чувства тревоги», позволяя «перестать испыты- вать само ощущение опасности» [Мэй, 1997, с. 24]. Одной из жертв апатии, по выражению Мэя, становится воля.

Сущностные решения принимаются благодаря комбинации желания и воли. Желание — это представляемая нами возможность определенного состояния или действия.

 

Желание — это начало нашей самоориентации на будущее, признание того, что мы хотим, чтобы будущее было вполне определенным; это способность заглядывать вглубь самих себя и сосредоточивать внима- ние на стремлении изменить будущее [Мэй, 1997, с. 227].

 

Воля — способность индивида к самоорганизации, обеспечивающей движение индивида в определенном направлении или к конкретной цели. Мэй уточняет, что «нет воли без предшествующего желания». Главная проб лема состоит в переходе от желания к воле. В этом процессе можно выделить несколько стадий.

На первом этапе происходит формирование желания, что требует осоз- нания своих чувств. Уже это может представлять сложность для человека. Напомним, что Ялом считает расстройство желаний одним из симптомов ухода от ответственности. Мэй называет неспособность желать болезнью.

Подавление своих истинных чувств и желаний приводит к трудностям их понимания, когда индивид не может понять, чего он в действительно- сти хочет.

Второй этап — это переход желания в волю, требующий осознания того, что мы действительно хотим это сделать. Для описания этого пере- хода Мэй прибегает к подробному анализу интенциональности, которую он связывает с проявлениями «жизненности» человека, и ее роли в этом процессе.

Третий этап представляет собой трансформацию воли в решение и от- ветственность. Координация желания и воли переходит в решение, которое реализуется в действиях человека.

Примером другого подхода, основанного, в отличие от концепции Мэя, прежде всего на практическом опыте терапевтической работы, являются взгляды О. Ранка.

Ранк полагал, что проблемы, связанные с принятием решений, берут свое начало в недостатке силы воли, чему способствует современная куль- тура. В своей терапевтической работе он рассматривал укрепление воли че- ловека в качестве важнейшего элемента, которое, по его мнению, проходит через три стадии.

Первая стадия — это фаза негативной воли, которая предшествует по- зитивной. Суть негативной воли в том, что индивид находится в оппозиции к воле другого человека, он — ребенок или взрослый — способен противо- стоять внешнему давлению. Формирование этой способности, несмотря на ее негативное содержание, является важным этапом укрепления силы воли.

На следующей стадии — фаза позитивной воли — индивид начинает ощущать свою волю и свои желания. Третью стадию Ранк называет фазой креативной воли, когда человек уже способен формулировать свои жела- ния, мобилизовать свою волю и их реализовывать.

К. Ясперс акцентирует внимание на том, что решения часто принима- ются человеком спонтанно. Индивид сталкивается с проблемами, пережи- вает сложные ситуации, которые ставят его перед необходимостью при- нятия решений и выбора. Ясперс считает, что многие экзистенциальные выборы осуществляются на основе эмоциональной боли и ее переживания в течение длительного времени, когда решение приходит вдруг, как бы само

 

собой, уверенно и мощно. Способность к принятию жизненно важных решений связана со способностью человека ждать, справляться с продол- жительной неопределенностью, и тогда приходит ответ. По мнению Яспер- са, не воля и интеллект делают выбор, но жизнь, если индивид открыт ей и принимает ее.

14.5

Три представленные точки зрения — Р. Мэя, О. Ранка, К. Ясперса — отражают разные взгляды на проблемы экзистенциального жизненного выбора. Сложная природа выбора позволяет рассматривать представлен- ные позиции как не взаимоисключающие, но обозначающие разные грани проблемы.

 

Качество жизненных решений

Качество выбора — это вопрос о том, может ли этот выбор быть «правиль- ным» или «неправильным», «хорошим» или «плохим» и как отличить «хо- роший», «точный» выбор. Привычные нам оценочные категории работают, когда речь идет о простых повседневных решениях и даже решениях смыс- лового характера, но применимы ли они к ситуациям экзистенциального выбора, жизненно значимых решений?

Очевидно, что их неопределенность, необходимость выбора при отсут- ствии возможности вдения всех альтернатив и последствий принимаемых решений делает невозможным их сравнение и оценку с точки зрения пра- вильности / неправильности. Таким образом, традиционные подходы к их оценке оказываются неприменимыми. Однако потребность в возможности как-то оценивать принимаемые человеком жизненные решения остается — как у самого человека, стремящегося избежать ошибки в сложной ситуации принятия решения, так и у психологов, к которым он обращается с соответ- ствующим запросом.

Для оценки выбора Леонтьевым и его коллегами был разработан мето- дический инструмент — «Субъективное качество выбора», позволяющий оценить его базовые факторы. К ним относятся:

(1) Основательность выбора. Обдуманность, добросовестность, от- ветственность выбора, его проработанность в противоположность спонтанному, реактивному выбору.

(2) Бесконфликтность выбора. Эмоционально положительное отно- шение к выбору / амбивалентное отношение к выбору.

(3) Самостоятельность выбора. Свободный, независимый выбор

в противоположность несвободному, вынужденному, зависимому выбору.

(4) Удовлетворенность выбором. Согласие с выбором, его принятие

в противоположность испытываемым сомнениям в сделанном выборе.

 

 

Помпео Джироламо Батони. Геркулес на распутье между Добродетелью и Пороком. 1765

 

Данные параметры позволяют оценивать процесс выбора и его ре- зультат в конкретной ситуации, однако, естественно, не дают возможности взвесить его последствия. Вместе с тем именно последствия экзистенциаль- ного выбора для жизни человека являются решающими для его оценки.

Фундаментальным критерием оценки экзистенциального выбора явля- ется традиционный для гуманистической и экзистенциальной психологии выбор между развитием и безопасностью.

С. Мадди, обсуждая тему экзистенциального выбора, делает акцент на его жизненных смыслах. Любой выбор — и это классическая для гума- нистической и экзистенциальной психологии дилемма — это выбор меж- ду новым и привычным, между развитием и стабильностью. Новое всегда несет в себе неизвестность, неопределенность, сопряженную с тревогой, стабильность дает чувство безопасности, позволяя опираться на знакомое

 

и привычное. Мадди придает этим выборам оценочный характер, называя их «выбор в пользу будущего» и «выбор в пользу прошлого». Последний укрепляет привычные для человека способы отношений с миром, которые становятся всё менее гибкими, в конечном счете препятствуя изменениям человека и жизненному застою. «Выбор в пользу будущего», напротив, ве- дет к развитию, к постоянному самообновлению, что требует жизненной отваги, мужества перемен [Мадди, 2005]. Эмпирическими иллюстрациями этого тезиса могут служить данные о связи стратегий совладающего пове- дения с особенностями временнóй перспективы. Ориентация на будущее значимо коррелирует с выбором адаптивных вариантов когнитивных, эмо- циональных и поведенческих стратегий и отрицательно связана с выбором неадаптивных вариантов. Направленность на негативное прошлое приво- дит к выбору наименее адаптивных копинг-стратегий, а ориентация на фа- талистическое настоящее — к невариативности поведения [Леонтьев и др., 2015, с. 77].

Результат выбора — усиление аутентичности, становление экзистенци- альной индивидуальности. В своих работах, посвященных теме идентично- сти, А. Н. Кимберг рассматривает идентичность как «актуальный результат жизненного пути». Каждый конкретный случай выбора и соответствующе- го ему принятия решения связан с отношением человека к окружающему миру, его обстоятельствам, другим людям; «главной же характеристикой отношения является то, что оно содержит в себе в свернутом виде совокуп- ность действий, которые человек будет выполнять в дальнейшем». Именно поэтому «актуальная идентичность каждый раз представляет нам в “осаж- денном” виде предыдущую историю жизни человека и в то же время воз- можный проект его будущего, уже угадываемый в настоящем» [Кимберг, 2009, c. 141].

«Выбор в пользу будущего» или «выбор в пользу прошлого» — это го- товность к изменениям или стремление к стабильности, выбор привычно- го, отказ от изменений.

 

14.5.1. ЭМПИРИЧЕСКИЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ: ГОТОВНОСТЬ К ИЗМЕНЕНИЯМ

«Мобильность» и «немобильность» в профессиональной сфере

В проведенном под нашим руководством исследовании (А. Волкова) изу- чалась готовность к изменению жизненной ситуации, в частности при появ- лении возможностей, связанных с карьерным развитием. Участниками ис- следования были руководители среднего звена крупных российских и меж- дународных компаний, которые на протяжении последних 5 лет получали предложения работодателя, предполагающие карьерный рост и связанные со сменой места жительства, всего 89 человек. Необходимо отметить, что в аб-

 

солютном большинстве случаев отказ от предложения работодателя означал для участников исследования отказ от возможности карьерного развития, но не грозил потерей рабочего места. То есть никому из испытуемых не при- ходилось оказываться в ситуации, в которой работодатель не оставлял ему выбора (сокращение персонала, реорганизация структуры и др.).

На основании принятых ими решений участники исследования были поделены на три подгруппы: немобильных лиц (отказавшихся от переезда), готовых к мобильности (один переезд за это время) и склонных к мобиль- ности (несколько переездов в течение последних 5 лет), причем выделенные по данному основанию три подгруппы оказались практически равными по численности.

Исследование было построено на основании сравнения психологиче- ских особенностей лиц, относящихся к разным группам. Отношение к воз- можным изменениям привычной жизненной ситуации изучалось с помо- щью набора суждений, описывающих когнитивные установки (убеждения, касающиеся позитивной или негативной оценки стабильности или измене- ний в жизни), эмоциональное отношение к изменениям и оценку собствен- ных поведенческих навыков приспособления к изменениям. Собиралась

и более детальная информация об отношении респондента к переезду, свя- занному с карьерным ростом, а также задавались вопросы биографическо- го характера, связанные с детством, сменой места жительства в родитель- ской семье и др., а также вопросы о том, что является ключевым аргументом в пользу или против переезда, какие изменения — негативные или позитив- ные — человек связывает с предстоящим / состоявшимся переездом и др.

Так, биографические данные выявили некоторые интересные различия между группами. 70 % представителей первой, «немобильной», группы ни- когда не меняли место жительства, во второй и третьей группах, напротив, 62,1 и 53,3 % соответственно меняли место жительства, переезжая вместе

с родителями. Отличаются и данные о начале самостоятельной жизни:

в возрасте 20–25 лет самостоятельную жизнь начали 26,7 % представителей первой группы и 31,0 % второй. В третьей, самой мобильной группе, 60,0 % начали самостоятельную жизнь до 20 лет. Соответственно получены и раз- ные данные относительно ценности семейных традиций: большое значение им придают 60,0 % представителей первой группы, 55,2 % второй и 16,7 % третьей. Статистически значимые различия были получены и в отношении ряда убеждений, касающихся стабильности или изменений жизненной си- туации. Например, с известным утверждением «мой дом — моя крепость» согласны 66,7 % представителей первой группы, 41,4 % второй и 36,6 % тре- тьей группы.

Для всех участников исследования характерен высокий уровень об- щего показателя жизнестойкости, однако ни он, ни значения отдельных компонентов не показали статистически достоверного влияния на уровень мобильности.

 

Гораздо более существенные связи с показателями мобильности были обнаружены при изучении ценностей участников исследования (методика Ш. Шварца). Сравнение иерархии ценностей выявило значимые различия между немобильной и мобильными группами. Группу «немобильных» участ- ников исследования характеризует отличная от двух других групп иерархия ценностей. Так, в число наиболее значимых ценностей входит ценность безо- пасности (как на уровне нормативных идеалов, так и на уровне индивидуаль- ных приоритетов). Ценность «достижение», значимая для двух других групп, не является таковой для «немобильных». В число наименее значимых цен- ностей для них (опять как на уровне нормативных идеалов, так и на уровне индивидуальных приоритетов) входит «стимуляция», отражающая стремле- ние к новизне. (Для сравнения — в группах «мобильных» к наименее значи- мым относится ценность «конформность».) Таким образом, для лиц, которые в рамках данного исследования рассматривались как «немобильные», отчет- ливо характерна тенденция к принятию ценностей «сохранения».

Связь готовности к мобильности и ценностей была подтверждена дан- ными корреляционного анализа. На уровне убеждений (нормативные цен- ности) готовность к мобильности отрицательно связана с ценностями без- опасности (–0,494**) и традиций (–0,401**), положительно — с ценностями достижений (0,494**) и стимуляции (0,447**) на высоком уровне значимо- сти (р < 0,001). На уровне поведения (индивидуальные приоритеты) полу- чены те же связи: отрицательные — с ценностями традиций (–0,576**), кон- формности (–0,523**) и безопасности (–0,420**), положительные — с цен- ностями стимуляции (0,525**) и достижения (0,481**).

Таким образом, для лиц, которые в рамках данного исследования рас- сматривались как «немобильные», отчетливо характерна тенденция к при- нятию ценностей «сохранения»: ценности безопасности и стабильности до- стоверно и отрицательно влияют на уровень мобильности и входят в число наиболее значимых для немобильных участников исследования. Ценности, которые достоверно и положительно влияют на уровень мобильности, вхо- дят в число наиболее значимых для мобильных участников исследования и не являются значимыми для немобильных, — это прежде всего ценности самостоятельности и достижений.

Следует отметить, что абсолютное большинство «мобильных» участ- ников исследования (и второй, и третьей группы) считает, что смена ме- ста жительства, связанная с карьерными изменениями, положительно сказалась на их карьерном и личностном росте, отношениях с родными

и близкими. В то же время именно проблемы с близкими выдвигались в ка- честве основной причины отказа от жизненных перемен «немобильными» сотрудниками.

К наиболее интересным из полученных результатов можно отнести данные о том, что статистически значимые различия между мобильными и немобильными участниками исследования выявлены на уровне убежде-

 

ний, тогда как на уровне поведения все участники исследования продемон- стрировали готовность к мобильности (не ограниченной профессиональ- ной сферой).

В целом можно утверждать, что при принятии решения об изменении жизненной ситуации жизненная позиция человека, его установки и сис- тема ценностей играют более значимую роль, чем поведенческие навыки и поведенческая готовность к изменениям.

 

Принятие решения выпускниками школ о поступлении в вуз и переезде в другой город

Современная система поступления в высшие учебные заведения за- частую создает ситуации, когда абитуриент благодаря ЕГЭ получает воз- можность зачисления в более чем один вуз, и тем самым он оказывается перед необходимостью выбора из нескольких учебных заведений. Данная ситуация рассматривается нами как ситуация значимого жизненного вы- бора, поскольку предметом решения является не только выбор конкретно- го учебного заведения, но и жизненная ситуация в целом: выбирая иного- родний вуз, молодой человек оказывается перед необходимостью переезда в другой город. Переезд в другой город изменяет практически все парамет- ры жизненной ситуации, выбор вуза в своем городе — только один: харак- тер учебной деятельности. Таким образом, это выбор между сохранением привычного способа существования (жизнью в родном городе, общением в привычном кругу, жизнью в семье и т. д.) и кардинальным изменением жизненной ситуации.

Участниками исследования (И. Муртазина, под нашим руководством) были 352 старшеклассника и студента-первокурсника. Мы остановимся только на некоторых результатах сравнения двух подгрупп: (1) молодые люди, принявшие решение об учебе в другом городе, что изменяет их жиз- ненную ситуацию (110 человек), (2) молодые люди, решившие остаться на учебу в родном городе (192 человек). Речь идет об одном и том же крупном городе, располагающем своими вузами, в то же время часть выпускников (первая группа) предпочли учебу в столице.

Полученные данные свидетельствуют о значимых ценностных разли- чиях (методика Ш. Шварца) между представителями двух групп. Так, цен- ность «стимуляция» (стремление к новизне) занимает четвертое ранговое место в первой группе и последнее ранговое место во второй. В то же время ценности сохранения — «конформность», «традиции», «безопасность» — достоверно более значимы для второй группы. Таким образом, если, по аналогии с предыдущим исследованием, считать первую группу участни- ков «мобильной», а вторую — нет, то полученные между ними ценностные различия полностью подтверждают приведенные ранее результаты преды- дущего исследования.

 

Различия между представителями этих групп были зафиксированы по целому ряду параметров. В целом молодые люди, принявшие решение об учебе в другом городе и изменившие свою жизненную ситуацию, имеют более высокие показатели по всем параметрам теста «Жизнестойкость», более высокие показатели интернальности, более высокие показатели по смысложизненным ориентациям, более высокие показатели толерантности к неопределенности.

В соответствии с идеями К. Левина поведение человека является своего рода итоговым результатом действия побуждающих и сдерживающих сил. Каждое из изменений или сохранение неизменными параметров жизнен- ной ситуации может обладать привлекательностью или непривлекательно- стью для человека. Так, для 40 % опрошенных первокурсников выбор обуче- ния в родном городе был определен нежеланием уезжать от семьи и друзей. Для тех, кто выбрал переезд на учебу в другой город, наиболее мотивиру- ющим фактором стали возможности этого города: более 40 % опрошенных связывают необходимость переезда с б о льшими возможностями образова- ния, его более высоким качеством, наличием благоприятных возможностей дальнейшего трудоустройства.

Таким образом, основания для принятия решения двумя группами молодых людей различаются. В первом случае большей привлекательно- стью наделяется привычная ситуация (прежде всего за счет высокой при- тягательности аффективных отношений), которая удерживает от перемен, во втором — будущая временнáя перспектива за счет связываемых с ней надежд наделяется высокой валентностью (в терминологии Курта Левина) и побуждает к изменениям.

 

14.5.2. ЛИЧНОСТНЫЕ ФАКТОРЫ ВЫБОРА

 

Д. А. Леонтьев предпочитает говорить не о «правильном» или «неправиль- ном», а о «хорошем» или «плохом» выборе. При этом главным критерием различия является принятие на себя ответственности за свое решение,

а главной характеристикой процесса выбора — личностная включенность самого субъекта в этот процесс.

В свою очередь за этим стоит готовность к выбору, которую Леонтьев в контексте своих исследований связывает с личностным потенциалом человека. Личностный потенциал человека включает в себя следующие подсистемы: 1) потенциал самоопределения как способность субъекта действовать в условиях неопределенности, в том числе ставить перед со- бой цели; 2) потенциал достижения — способность субъекта достигать имеющиеся цели; 3) потенциал сохранения как способность в своей ак- тивности успешно противостоять внешним давлениям [Леонтьев и др., 2015, с. 110].

 

В своих работах Д. А. Леонтьев ссылается на свои исследования и ра- боты коллег, которые позволили описать связь индивидуальных особен- ностей выбора с особенностями личностного потенциала. В частности, та- кой параметр, как восприятие выбора (ощущение авторства собственных выборов, восприятие жизни как предоставляющей возможности выбора), опосредуется двумя другими параметрами: самовыражением (оценкой сво- ей деятельности и поступков как ценных и субъективно значимых) и аутен- тичностью (соответствие жизни тому, какой человек хотел бы ее видеть).

Все эти три параметра в свою очередь оказались связаны с субъективным благополучием человека. Ряд переменных личностного потенциала — жиз- нестойкость, локус каузальности, самодетерминация, толерантность к не- определенности, витальность и самоэффективность — определяют готов- ность к выбору и отношение к его результату (хотя есть и опосредующие влияния, такие как субъективная значимость выбора для человека). Леон- тьев отмечает, что данные компоненты личностного потенциала в наиболь- шей степени связаны с продуманностью, удовлетворенностью процессом и результатом выбора и в гораздо меньшей степени — с самостоятельно- стью выбора [Там же, 2015, с. 80].

Результаты ранее описанных исследований, как и эти данные, свиде- тельствуют о необходимости поиска интегральных, стилевых характери- стик, описывающих не отдельные личностные параметры, но способы вза- имодействия человека с окружающей реальностью, во всех ее проявлениях, в том числе и в ситуации выбора или при необходимости изменений.

Перспективным шагом в развитии стилевого подхода к поведению человека в изменяющихся условиях существования стал предложенный

Т. Ю. Базаровым и М. П. Сычевой конструкт «стиль реагирования на изме- нения» [Базаров, Сычева, 2012]. Отмечая односторонний характер типо- логического (ориентированного на изучение личностных особенностей)

и установочного (с акцентом на характеристики ситуации) подходов к опи- санию и предсказанию поведения человека в меняющихся условиях, ав- торы предлагают в качестве промежуточного соединяющего звена между ситуацией, социальной средой и личностью, в ней находящейся, понятие стиля. Стиль реагирования на изменения определяется ими как «предпо- чтение определенных способов взаимодействия человека с ситуацией из- менения, выражающееся в эмоциональных, когнитивных и поведенческих реакциях».

Результаты проведенного авторами исследования позволили выделить четыре стиля реагирования на изменения на основе пересечения двух ха- рактеристик личности: (1) ориентация на стабильность / инновационность или склонность к принятию изменений и (2) ориентация на суждение либо восприятие, отражающая рациональный либо иррациональный подход

к произошедшим изменениям. Внешним коррелятом этих характеристик личности могут служить толерантность к неопределенности: низкая для