Эстетические идеи немецкой классической философии

 

На эстетические идеалы эпохи Нового времени большое влияние оказала немецкая классическая философия. Ее основу составили теоретические концепции Иммануила Канта (1724–1804), Фридриха Вильгельма Йозефа Шеллинга (1775–1854) и Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770–1831).

В «Критике способности суждения» И. Канта предметом анализа выступают искусство, проблемы вкуса и гения, природа художественного восприятия и художественного творчества. Понятие «прекрасное» Кант связывал со способностью суждения, т.е. вкуса, и отмечал его субъективный характер.

По Канту, прекрасное – это нечто целесообразное без цели, то есть то, что вызывает незаинтересованное удовольствие. Восприятие произведения искусства демонстрирует, что интерес к нему не связан ни с дидактикой, которую можно вычерпать из художественного содержания, ни с тем, что оно может способствовать расширению границ жизненного опыта. Начальное «включение» реципиента в литературный сюжет, логику взаимодействия живописных или музыкальных образов обнаруживает точки соприкосновения между художественным содержанием и познавательной способностью человека, т.е. некую «целесообразность». Это стимулирует игру познавательных способностей, которая в итоге делает процесс художественного восприятия более важным, чем результат. В процессе художественного восприятия возникает своеобразная игра познавательных си л, ведущая к самопревышению человеческого существа, чем и ценно искусство.

Искусство представляет собой интегрирующее звено, примиряющее силы необходимости (мир природы) и силы свободы (область нравственных деяний). Искусство должно казаться свободным «от всякой принудительности произвольных правил, как если бы оно было только продуктом природы». Все естественное, отмечает Кант, прекрасно, когда имеет вид сделанного человеком, а искусство прекрасно, если походит на природу. Этими высказываниями философ развивает свое понимание эстетически совершенного. Природа прекрасна в случае, если ее творения пробуждают идею целесообразности, и, наоборот, все создания рук человеческих совершенны в той мере, в которой демонстрируют иллюзию природной органики. «Красота в природе, – пишет Кант, – это прекрасная вещь, а красота в искусстве – это прекрасное представление о вещи».

Все прекрасное в искусстве возникает только благодаря творческой активности гения, который его создает. Погружаясь в художественное переживание, наши силы воображения приходят в движение, душа получает оживляющий принцип. Искусство – сфера незаинтересованного, бескорыстного духа, – «целесообразность без цели», однако «фермент» художественности не способен проявиться через случайный и пустой материал. В искусстве представляет интерес не всякое содержание, а лишь такое, которое мысль фиксирует как сущность, как явленную необходимость.

Путь, по которому развивается творчество художника, основан не на правиле рассудка, а на естественной необходимости внутренней природы гения. Сама природа гения дает искусству правило, «поэтому автор произведения, которым он обязан своему гению, сам не знает, каким образом у него осуществляются идеи для этого, и не в его власти произвольно или по плану придумать их или сообщить другим», – пишет Кант. Следовательно, и судить гения невозможно по тем правилам и критериям, которые сложились в искусстве до него. Любой новый шаг в истории искусства может состояться только в том случае, если перед нами появился автор, превосходящий предыдущих, изобретающий собственный язык, собственную форму и таким образом устанавливающий новые критерии художественности. Кант вплотную приблизился к идее о том, что понимание искусства, сложившееся в той или иной культуре, время от времени способно перерастать себя, наполняться новыми смыслами, для чего всякий раз требуются новые теории и обобщения.

Ф. Шеллингпрекрасное и искусство определяет в контексте системы трансцендентального идеализма как « бесконечное, выраженное в конечном ». Искусство выступает у него как эманация абсолютного, являя в каждом отдельном произведении тождество объективного и субъективного.

Очевидно иррациональное понимание Шеллингом объективной стороны художественного творчества. Творческая сила она действует на художника как неведомая бессознательная сила, «побуждая его к высказыванию вещей, не открытых до конца его взору и обладающих неисповедимой глубиной». Взаимодействие бессознательных и сознательных сторон не поддается рациональному осмыслению. Но ведь и универсум во всей своей полноте заключает многое из того, что еще не освоено сознанием. Именно поэтому произведение искусства, несет отпечаток целостности окружающего мира, сохраняя в себе и ту его часть, которая непостижима в реальной жизни, способна выступать лишь как предмет созерцания.

Шеллинг настойчиво подчеркивает бесконечность смыслов как неотъемлемый и ценный признак произведения искусства. Самая большая тайна искусства, считает Шеллинг, состоит в том, что художественный образ, рожденный индивидуальной волей автора, способен обретать качество всеобщности, свойства символа с присущей последнему неисчерпаемой глубиной. Художественная одаренность – это особое качество, с помощью которого искусству удается совершить невозможное, а именно «бесконечную противоположность преодолеть в ограниченном своем произведении».

По мнению Шеллинга, подлинному искусству удается выразить абсолютное, независимо от природы изображаемых объектов. Он размышляет над тем, как искусство должно обращаться с безобразными явлениями в окружающем мире. Так, живопись «может изображать низменные вещи лишь постольку, поскольку они, составляя противоположность идее, все же являются ее отражением и представляют собой символическое наизнанку». По этой же причине положительный эффект способны вызывать и уродливые создания мифологии, так как «признано, что эти образцы, вместе взятые, суть все же идеалы, но только перевернутые идеалы, и благодаря этому они снова включаются в сферу прекрасного».

Шеллинг утверждает взгляд на искусство как имеющее ценность само по себе, выступающее в качестве высшего принципа человеческой деятельности.

Эстетическое наследие Г. Гегеля сосредоточено в его сочинениях «Эстетика» «Феноменология духа» и др. Прекрасное у Гегеля предстает как чувственное явлениеистины или духа, которое воплощается в искусстве. Гегель создал концепцию глобальной исторической эволюции искусства, в которой философ выделял три стадии: символическую (архитектура Востока), классическую (искусство античности) и романтическую (поэзия, живопись, музыка христианского мира). Главный стимул эволюции – взаимодействие материального и духовного начал в художественном творчестве, соотношение которых приводит, в конечном счете, к превалированию духовного и истончению материального.

Все существующее, как и сменяющие друг друга формы духовной деятельности, есть результат саморазвития абсолютной идеи, которая по-своему являет себя в искусстве, религии, философии. Прекрасное есть та же абсолютная идея, но выступающая в адекватном ей чувственном проявлении.

Гегель стремится понять особое предназначение искусства в жизни человека. Имеющиеся точки зрения абсолютизируют, на его взгляд, отдельные возможности и стороны искусства, упуская из виду его субстанциальное ядро. Гегель сомневается, что ценность искусства заключается в его способности пробуждать в нас чувства, заражать «волнениями души» или в том, что искусство важно, прежде всего, как средство морального воздействия. Он заметил, что искусство, возбуждая эмоции, с равным успехом может как укреплять наши высокие побуждения и внушать эгоистические и корыстные, намерения. Кроме того, аффективная сторона искусства не обнаруживает его специфики по сравнению с красноречием или с религией. Что же касается способности морального совершенствования, то искусство, в самом деле, преуспело в смягчении страстей, придании им культурного характера. Но если моральное совершенствование рассматривать в качестве всеобщей цели искусства, то чувственная образная форма искусства оказывается ненужным придатком, а занимательность произведения оказывается второстепенной.

Главная ошибка подобных теорий заключается в том, что они ищут цель искусства вне самого искусства. Искусство же может быть понято, только исходя из себя самого. Высшая субстанциальная цель искусства состоит в том, что искусство раскрывает истину в чувственной форме.

В целом, несмотря на различие методологических подходов представителей немецкой классической эстетики, в их теориях искусства много общего в трактовке искусства и красоты как некой целостности, способной в силу своей интегративной природы разрешать противоречия бытия. Эти идеи оказали сильное влияние на культуру нового времени и во многом определили развитие художественной мысли и стилей эпохи, особенно романтизма.

Европейский романтизм был своеобразной реакцией на неоправданный рационализм Просвещения. В романтизме началась разработка новых тем: общественного назначения искусства и творчества художника, историзма, средневековья, фольклора, положения женщины в обществе, мистики, рока, мирового зла и поэзии противостояния злу и тирании.

Актуальным стало конкретно-историческое воплощение человека, проблема духа времени в искусстве. Романтизм воспевал свободу, утверждая, что подлинно значительное свершается внутри личности. Достоинство человека состоит в возможности свободного осуществления себя, чему как нельзя более содействует сфера искусства. Романтики настаивали на том, что главный смысл искусства состоит в воспроизведении глубин человеческого духа, сколь высоких, столь и непостижимых.Все это нашло выражение в творчестве Д. Байрона, Ф. Шиллера, братьев Гримм, Ж. Санд, В. Гюго, А. Дюма.

В романтизме оригинальность мировидения преобладала над точностью изображения вещей. Искусство воспринималось как высшая реальность. Были значительно расширены содержательное поле искусства и арсенал художественных средств. Разрушилась классицистская иерархия жанров и принципов. Романтики теоретически разработали новые жанры: психологическую повесть, исторический роман и т.п., способствовали развитию синтетических видов искусств: оперы, драмы, романса. Романтизм выработал свое понимание красоты, как высшего идеала. Прекрасное связывалось с природной, свыше существующей красотой.

Утверждая особую ценность внутренней жизни, немецкие романтики обратились к разработке понятия «иронии». Ф. Шлегель писал, что ирония «создает настроение, которое с высоты оглядывает все вещи, бесконечно возвышаясь надо всем обусловленным, включая и собственное свое искусство, и добродетель, и гениальность». Человек, наделенный ироническим мироощущением, оценивается Ф. Шлегелем как в высшей степени свободный, произвольно творящий и себя (самоирония), и окружающий мир. Однако, крайности иронии ведут к болезненному развитию рефлексии – как бы сам собой снимается вопрос об общезначимом идеале и начинает возобладать принцип относительности всего существующего.

В творчестве романтиков восторжествовала идея самоценности искусства. Оказалось, что, только обретя цель в самом себе, искусство смогло взять на себя важную культуросозидательную роль восполнения ущербности бытия. Только через воплощение принципов самодостаточности художественного творчества искусство смогло реализовать себя как уникальная деятельность, значимая и за своими пределами.