Тетрадь № 11. Служба в армии до войны.

370

1. СИТУАЦИЯ ПОВТОРЯЕТСЯ

Июльская жара на Украине тяжёлая. Особенно там, где имеется большой водоём. В Чуднове большого водоёма не было, зато там был спиртзавод, а это хуже большого водоёма. Как только лёгкий ветерок потянет в сторону   со стороны спиртзавода, так становится тяжело дышать. Запах барды чуть с ног не валит.

Гражданским лицам легче, они в жаркий день могут ходить чуть ли не голяком. А каково военным? Жара не жара, а форму снимать нельзя, особенно в присутствии старших начальников. Пот ручьём, дышать нечем – терпи! На то ты и военный! Этот день особенно горяч и душен. А ветерок со стороны спиртзавода приносит волны тяжёлого запаха.

Я зашёл в кабинет командира отряда застёгнутым на все пуговицы, в фуражке.

В кабинете, небрежно развалясь в кресле, с расстёгнутым воротником гимнастёрки, со спущенной портупеей сидел тот старший лейтенант,

371

который хотел зайти ко мне в секретную часть. За столом сидел командир отряда в гимнастёрке, застёгнутой на все пуговицы и довольно недобрым взглядом смотрел на старшего лейтенанта.

- Товарищ старшина, -обратился ко мне командир отряда, - Вот, старший лейтенант интересуется, не осталось ли в чекретной части папка с личной перепиской Малышева.

- Никаких личных папок или личных документов малышева в секретной части нет, - ответил я.

- Вот видите, - обращаясь к старшему лейтенанту сказал командир отряда, - хозяин спецчасти заявляет, что никаких личных папок там нет.

- Я должен сам проверить сейфы, чтобы убедиться в этом, - заявил старший лейтенант.

- Когда Вы предъявите мне допуск на проверку, подписанный начальником генштаба, тогда я Вас допущу в спецчасть. Такова Инструкция.

Это сказал командир отряда старшему лейтенанту.

372

- Брось майор пудрить мне мозги своей инструкцией. Я подчиняюсь только своей инструкции, а на вашу я плевал.

При этих словах старшего лейтенанта, командир отряда резко встал. Поправил гимнастёрку и негромко, но чеканя каждое слово произнёс:

- Старший лейтенант, встать!

Нехотя, презрительно улыбаясь, старший лейтенант поднялся с кресла и спросил:

- А дальше, что последует?

- Приведите себя в порядок и станьте, как следует!, - повышая голос потребовал командир отряда.

- Это не обязательно. Я не Ваш подчинённый.

-Доложите своему начальнику, что я Вам дал пять суток ареста! За оскорбление вышестоящего по званию и должности! За нарушение уставной формы! Повторите!

- И не подумаю! - развязно заявил старший лейтенант.

- Вон отсюда, сопляк! Чтобы я Вас больше не видел на территории отряда!

Командир отряда не выдержал. Сорвался на крик. Старший лейтенант подошёл к двери. Открыв дверь, повернулся и зло прошипев сказал:

- Эти пять суток могут обернуться тебе майор многими годами, если не хуже.

Хлопнув дверью, он ушёл и больше я его никогда не видел.

Примерно, через два часа майор Васильев принёс в спецчасть исписанный четким убористым почерком лист бумаги. Попросил конверт. Сам вложил в конвертсвою писанину, сам заклеили заставил меня скрепить конверт гербовой сургучной печатью. (Эта печать ставилась на конверте с особо важными документами).

Сам майор написал адрес – Начальнику генштаба Армии. Я зарегистрировал этот пакет и в сопровождении двух красноармейцев отнёс в фельдсвязь.

374    

Что написал командир отряда начальнику генштаба Красной Армии – не знаю. Но дней через десять в отряд прибыл Комбриг Кудрявцев – начальник Военно-Топографической службы Красной Армии в сопровождении большой свиты из полковников (человек восемь).

Один полковник был в форме НКВД. Прибыли они без всяких предупреждений. Один полковник три дня проверял документы, находящиеся в сейфах спецчасти. Сам лично осмотрел внутренность сейфов без документов. Увидев в одном из сейфов припаянную пластину, спросил:

- А это что за «карман»?

- Не знаю, товарищ полковник! - ответил я.

В этот момент у меня было такое ощущение, что с моей головы сдирают кожу, а лицо какое-то деревянное. Это был тот тайник, где хранилась злополучная папка с Малышевскими доносами. О состоянии секретного делопроизводства в отряде полковник написал отличный Акт.

375

Десять дней работала прибывшая с Кудрявцевым комиссия. Но, к счастью никаких больших нарушений не обнаружилось. Мелкие недостатки были отмечены в Акте инспекторской проверки.

А в целом в оценка отряду по всем показателям была в Акте хорошая.

На следующий день после отъезда комиссии, командир отряда и комиссар с утра засели в спецчасти и принялись знакомиться с поступившей за эти десять дней перепиской. Закончив чтение бумаг, комиссар сказал, как бы про себя, но обращаясь к командиру:

- Как много ещё, Георгий на свете подлецов. 

- Ты о чём, комиссар?

- Да всё о том же. О Малышеве и об этом опере, которого ты выгнал из кабинета. Ведь это по ихним донесениям нас проверяли. Мне об этом сказал Шелепин.

А Шелепин был в это время комиссаром Военно-

376

топографической службы РККА.

Я назвал этот эпизод: - «Ситуация повторяется». Действительно, нечто похожее мне пришлось наблюдать в июле 1950 года, но уже в другом отряде и в другом месте, а именно в 63 геодезическом отряде в Иркутске. Тогда к нашему отряду прикрепили оперуполномоченного контрразведки «Смерш» младшего лейтенанта, вместо старшего лейтенанта, погоревшего в мае 1949 года при попытке провоза контрабанды (дамских гребёнок 400 штук) через погранпункт Наушки в Монголию. Об этом инциденте я расскажу в свое время подробнее.

Прибывший в отряд новый оперуполномоченный- младший лейтенант вёл себя слишком развязно и чувствовал себя неуязвимым.

В том 1953 году медицинская комиссия запретила мне выезд на полевые работы из-за болезни сердца и ноги. Был я старшим триангулятором в звании капитана. Назначили меня пом. начальника штаба по спецслужбе и оставили в Иркутске.

377

Случилось так, что выехавший ещё в мае на полевые работы командир отряда полковник Ляпустин возвратился в Иркутск и пришёл в штаб. Я принёс ему в кабинет для ознакомления документы серии «К».

Вдруг дверь открывается и в кабинет без разрешения командира отряда, без стука входит оперуполномоченный ОКР «Смерш», младший лейтенант. Шинель расстёгнута (на улице было прохладно), фуражка лихо сдвинута на затылок.

- Привет полковник!, - развязно произнёс он.

Полковник Ляпустин посмотрел на младшего лейтенанта и спросил его:

- Вы кто такой?

- А ты что, полковник, не узнаёшь меня?

Полковник Ляпустин, высокий, стройный встал по стойке смирно и скомандовал младшем лейтенанту:

- Смирно!

Младший лейтенант не исполнил команду. Щёки его налились нездоровым красным цветом.

378

На лице полковника не дрогнул ни один мускул, он был предельно собран.

 

- Капитан, вызвать ко мне коменданта зимних квартир, - приказал мне полковник.

Я немедленно выскочил в коридор и к своей радости увидел идущего по коридору капитана Горохова, который был назначен временно комендантом. Горохов быстро вошёл в кабинет.

- Товарищ полковник, капитан Горохов по Вашему приказанию прибыл.

- Товарищ капитан, вот этого разгильдяя немедленно посадить на гарнизонную гауптвахту на 10 суток. Оформить ему записку об аресте.

- Вы за это жестоко поплатитесь, полковник!

- Молчать, сопляк! Увести его!

Полковник не удержал свои нервы. Полковник сорвался на крик. Сделав несколько шагов п кабинету, полковник подошёл к столу, набрал по телефону какой-то номер:

379

- Васильев? Здравствуй, Ляпустин говорит. Спасибо; только сегодня утром. Здоров пока, но если ещё хоть раз увижу в отряде твоего щенка… Какого щенка?Да твоего опера, младшего лейтенанта.. Во-во его самого! Если я его увижу ещё раз, то за своё здоровье не ручаюсь. Я его сейчас отправил на губу, на десять суток. Не возражаю, можешь добавлять сколько угодно. Зайду, конечно, расскажу подробно. До встречи. (Васильев - начальник ОКР СМЕРШ при штабе округа).

Ляпустин положил трубку. Обращаясь ко мне сказал:

- Как много ещё на свете подлецов, капитан.

Итак ситуация повторилась. Наверное о том, что оперуполномоченные (раньше НКВД, а теперь «Смерш») до такой степени обнаглели, что не стали признавать никакого старшинства над собой. Ведь наш командир отряда полковник Ляпустин имел права командира отдельной бригады! А кто был этот младший лейтенант? Мальчишка! Сопляк!

380

СТРАННЫЕ ПЕРЕВОДЫ

 

В конце июля 1939 года, вскоре после того, как уехала проверяющая комиссия, я получил от отца письмо, в котором он сообщал, что в начале июля приезжала из Москвы моя жена, пришла посмотреть на сына Юру. Но его в хате не было, он где-то играл с другими ребятами. Хотел разыскать юру, но она сказала, что ждать ей некогда, что она должна сегодня же добраться до станции и уехать в Москву. Мама попросила ей взять Юру к себе в Москву, но она ответила, вроде так: «Ваш внук, вы его и вос                                                                                                                                                  питывайте». И уехала, так и не повидав сына. Отец пишет, что им за Юрой ухаживать уже трудно, что в колхозе на трудодни ничего не дают. Спрашивает, как быть.

Это письмо меня страшно расстроило. Я просто растерялся. Мне казалось, что всё разрушено, что всё кончено.Чем я могу помоч? Я был в отчаянии. И… не могу до сих пор восстановить, как всё произошло…

Всё хорошо. Что хорошо окнчается! В данном случае

381

Всё закончилось дыркой в потолке, долгим истерическим смехом, отпаиванием валерианкой и трехсуточным бредовым состоянием с высокой температурой. А потом было несколько бесед с комиссаром…

Вскоре я получил первую большую армейскую зарплату – 170 рублей. Сотню немедленно телеграфом послал отцу.

Послал ему большое письмо. Просил его пока смотреть за Юрой, а деньги я буду посылать. Написал письмо жене в Москву. Довольно грозное письмо. Но ответа ни на это письмо, ни на другие после я от неё не получил.

Где-то в середине августа я получил от отца письмо в котором он сообщил, о полученных от меня 100 рублях. И написал, что если буду присылать деньги, то так и быть, они за юрой смотреть будут.

Через несколько дней после этого письма новое письмо: «Получил твои 150 рублей. Спасибо. Мы теперь хоть с долгами рассчитаемся» и т.д…

382

Для меня было непонятно, о каких 150 рублях речь. Ведь я посылал только 100 рублей. Непонятно.

С тех пор и пошло: я посылал 100 рублей, когда 80, а отец сообщает. Что получил сто рублей (или 80) а затем через несколько дней пишет, что получил 150 рублей. Мне очень знать, кто-же ещё посылает отцу 150 рублей? Попросил отца прислать мне корешок перевода на 150 руб. Объяснять ему не стал, зачем мне нужен этот корешок перевода. Но сам хотел установить по почерку, или обратному адресу: кто же это посылает моим родителям деньги. Отец после очередной получки денег (150руб) прислал мне корешок перевода. Но по нему установить ничего не удалось Перевод был написан не от руки, а напечатан на машинке.,.

383

Обратный адрес на корешке был, но… «От кого – от Грибова Василия Кузьмича»адрес отправителя: Чуднов-Волынский, Житомерской области в/ч №….»

На зиму отряд вернулся в Спасск-Рязанский. Но переводы отец получал на 150 р. из Чудново-Волынского.

Летом 1940 года отряд находился в Винницкой области, затем в Молдавии (в Бессарабии), а переводы отцу шли из Чуднова от моего имени.

 Я начинал догадываться, кто посылает деньги. Но почему? Ведь я не просил посылать деньги. В очередном письме спросил: «Это не ты, случайно посылаешь моему отцу деньги?». В ответном письме прочитал: «Я никаких денег никому не посылаю».

Лишь только в ноябре 1940 года, после демобилизации я узнал, кто-же посылал деньги. Полтора года по 150 рублей кажды1 месяц. В самое отчаянное для меня время! (Во время войны я этот долг вернул в десятикратном размере).

384