Глава 16. Положительное доверие

 

Положительное доверие, необходимое для усиления внимания, это отнюдь не противоположность отрицательного, иными словами, если отрицательное, к примеру, строится на угрозе болью, то положительное вовсе не на обещании ласки.

Положительным доверием называется усиление доверия по мере того, как производится действие за действием. Доверие должно как бы накапливаться от действия к действию за счет подтверждений, которыми эти действия завершаются. Эта полоса действий, завершающихся так, как обещано, может начаться и с отрицательного примера или может включать его посреди последовательности.

Например, хороший производственный руководитель вполне может во время производства работ сказать: а вот сейчас кто-то получит по голове! И после того, как сооруженная работниками конструкция разваливается, и мимо их голов летят ее части, доверие работников к своему руководителю усиливается, поскольку получило еще одно подтверждение.

Точнее, конечно, получило подтверждение то, что он хорошо знает дело, а значит, ему стоит доверять. Но выражается это именно в усилении доверия.

Сутью положительного доверия является именно усиление доверия по мере произведения какой-то последовательности действий. Эта последовательность может включать в себя как поступки, так и разговоры или воздействия на человека. Но чем больше усиливается доверие, тем внимательней человек следит за тем, кому доверяет.

В сущности, именно этим объясняются сценические фокусы. Фокусник делает невозможные вещи. Даже если понимать, что все это лишь ловкость рук, а не чудеса, все равно сделать подобное невозможно. А он делает. И делает именно за счет того, что успел завоевать доверие и приковать к себе внимание зрителей.

Внимание точечно. И пока оно привязано к чему-либо одному, оно не может быть нигде больше, а значит, не может следить ни за чем другим. Поэтому, если вы умеете убедить людей, что следить надо за тем, что вы им показываете, они будут видеть это, и не будут видеть все остальное. Для этого фокусник совершает множество не вызывающих сомнений действий на глазах у зрителей, завоевывая их доверие.

Мы обычно даже не замечаем этих действий, хотя следим за ними во все глаза. Но эти действия как бы не видны нам, поскольку они просты, обычны и ожидаемы. Условно говоря, обращаете ли вы внимание на то, что человек поздоровался, протянул руку для пожатия, поправил волосы? Только если это новичок и к тому же он неуклюж.

Но если от человека ждут чего-то определенного, все эти действия превращаются в обязательные формальности, которые он просто обязан сделать, но которые вовсе не важны, потому что мешают ему перейти к главному. Ваше внимание как бы уже не здесь, оно в будущем, в предвкушении того, что обещано.

Так создается чара, и чем дольше фокусник или рассказчик анекдота оттягивает развязку, тем большая сила в ней накапливается. Между тем он совершает множество, так сказать, технических действий, которые нужны, чтобы вы убедились, что все честно. Он не только здоровается, но представляет своих помощников, показывает свое оборудование, вызывает зрителей для проверки.

Каждое из этих действий идет так, как ожидается, и завершается тем, что обещано. В итоге доверие накапливается, даже несмотря на то, что мы ждем, что этот человек нас обманет. Но это как бы два разных вида доверия. Мы ждем, что он нас обманет в чем-то определенном, зато доверяем ему в мелочах, вроде правильных движений.

Если он протягивает руку зрителю, чтобы поддержать его, когда тот забирается на сцену, мы нисколько не сомневаемся, что его рука надежна. Чтобы обмануть в главном, он будет предельно честен в деталях. Если он привычным движением полез в карман так, как лезут за платком, значит, он лезет за платком. Если он поправил галстук, как это делают все, значит, он поправил галстук.

Если он указал пальцем правой руки на свою левую руку, значит, там сейчас произойдет что-то важное! И там действительно пропадает шарик. И мы это замечаем и принимаем за еще одно подтверждение честности фокусника. Но мы не замечаем, что одновременно с шариком пропадала и правая рука!

Она на мгновение исчезла из нашего внимания и что-то там, в сумерках, сделала. Например, спрятала этот самый шарик в карман. А потом снова вынырнула из сумрака пустой и с очевидностью непричастной ни к каким фокусам!

Как фокуснику удается погружать руки и вещи в сумрак?

Только одним способом — приковывая внимание зрителей к чему-то другому. Это очевидно. Но все это время мы ожидали чего-то подобного и внимательно следили за всем, за всеми вещами, за обеими его руками, за его помощниками. Мы как бы удерживали внимание рассеянным, но все равно пропустили обман. Как это возможно?

Во-первых, за счет того, что никакое рассеянное внимание невозможно. Есть лишь узко направленное, подобно клинку или сужающемуся лучу, внимание, которое скачет. И мы следим не рассеянным вниманием, а все тем же самым вниманием, которое быстро перемещаем за всем, что определяем себе как предметы внимания.

Навязать нам определенное количество таких подозрительных предметов, за которыми надо следить, еще одна часть искусства фокусника и управления вниманием. Но важнее именно накопить в нужный миг силу внимания, прикованную к чему-то определенному. Для этого используется то нарастающее ожидание, которое сидит в нас по мере разворачивания действа.

Все движения фокусника просты, поэтому вызывают доверие. Следовательно, мы уже знаем, что он будет делать другой рукой, если она ведет себя естественно. И поэтому, скакнув к ней вниманием и оценив ее действия как самые обычные, мы начинаем следить за тем, что подозрительно. И чем подозрительней оно, тем сильнее собрано на нем внимание.

И тут фокусник усиливает нашу собранность собственной, удерживая внимание от скачков. Именно в этот завершающий миг все остальное погружается в сумрак, в котором его вторая рука может творить свои чудеса. Мы же все погружены как бы в туннель из света, направленный на то, что было подозрительно.

Настоящие чудеса творятся именно в быту, они выглядят как самые привычные и понятные действия. Но именно здесь и делается настоящая, большая жизнь.