Закономерности прогрессивного развития

Противоречия между прогрессивной и регрессивной тенденциями развития. Противоречие между двумя сторонами способа производства, обусловливающее прогресс общества на протяжении всей его истории, в условиях современного капитализма выступает как противоречие между быстрым развитием производительных сил на базе научно-технической революции и социально-экономическим строем частнокапиталистической собственности, который породил эту революцию и всячески стремится приспособиться к ней. Однако, во-первых, этот строй не может дать достаточный простор заключенным в научно-технической революции колоссальным потенциям роста производства и, во-вторых, вследствие враждебности капитализма народным массам этот строй активно препятствует тому, чтобы привести в соответствие с новым технико-экономическим базисом социальную структуру, политическую надстройку, всю область духовной культуры.

Указанное противоречие может быть разрешено только социалистическим преобразованием общественных отношений. Социалистическая революция есть необходимое следствие роста производительных сил общества и вместе с тем создание условий для их дальнейшего развертывания. Переход от капитализма к социализму есть тот главный шаг в ходе общественного прогресса, без признания которого противоречия нашего века не могут быть теоретически поняты. Отвергая социалистическую перспективу или умалчивая о ней, буржуазные ученые приходят к тем пессимистическим выводам, о которых речь шла выше (см. § 4).

1 «Иностранная литература», 1972, № 3, стр. 236.

499

Одни из них берут во внимание такую сторону противоречия, как научно-технический прогресс, прогресс в организации производства и сбыта, интернационализация производства и обмена, рост коммуникаций, внедрение автоматизации в управление и т. д., и забывают о противоречии, в котором находится эта сторона со сверхэксплуатацией, с неустойчивостью капитализма, с армией безработных, с нищетой значительной части населения, с опасностью ядерной войны, исходящей от империалистов, с моральным разложением молодежи, с невероятной нищетой, голодом, болезнями и темнотой двух третей человечества в «третьем мире». Прогресс социалистических стран, который отрицать сегодня невозможно, расценивается ими как частный случай «технико-экономического роста».

Другие берут во внимание негативные стороны буржуазного прогресса вXX в., но, не умея или не желая видеть социалистическую перспективу, приходят к сомнению в прогрессе, к прямому его отрицанию, выводя, как мы видели выше, научно-технический прогресс «за пределы» сущности человека. И те, и другие враждебны марксизму, поскольку равно пытаются увести массы от борьбы за мир и демократию, за социалистическое преобразование общества, которая только и может снять препятствия на пути прогресса человечества.

Марксизм как научная теория социального прогресса опирается на материалистическую диалектику как на свой философский фундамент. Только марксизм дает ответ на все острые вопросы социального прогресса, в том числе прогресса морали и искусства, которые особенно эксплуатируются его противниками. Действительно, наблюдается ли прогресс в морали на протяжении человеческой истории? Неверно отождествлять прогресс техники с прогрессом в такой области идеологической надстройки, как нравственность, но столь же неверно не видеть связи первого со вторым. Прогресс в развитии производительных сил общества неизбежно вызывает на протяжении истории смену экономических отношений. Известное смягчение форм эксплуатации при переходе от рабовладения к феодальному строю и от него к строю буржуазному имело своей материальной основой развитие производительных сил общества; вместе с изменением экономического строя общества развивалась и мораль, являющаяся его отображением. Было время, когда общепринятые нормы морали оправдывали людоедство и рабство, а потом они стали находить моральное осуждение большинства людей. Замена буржуазного экономического строя социалистическим означает, что буржуазная мораль, основанная на конкуренции и человеконенавистничестве, уступит и уже уступает место морали подлинного гуманизма, морали коммунистической. В настоящее время мораль, оправдывающая истребление людей во имя эгоистических интересов империалистов, оправдывающая существование порождающего войны буржуазного строя, действительно находится в

500

глубоком конфликте с созревшими в недрах капитализма мощными производительными силами, с интересами трудящегося человечества. Разрешение этого конфликта требует уничтожения капитализма во всем мире, и только тогда будет создала база для такого прогресса в области морали, который соответствует великому прогрессу науки и техники.

В те времена, когда идея прогресса в буржуазной философии и социологии еще пользовалась почетом, Энгельс писал: «Не подлежит сомнению, что при этом в морали, как и во всех других отраслях человеческого познания, в общем и целом наблюдается прогресс. Но из рамок классовой морали мы еще не вышли. Мораль, стоящая выше классовых противоположностей и всяких воспоминаний о них, действительно человеческая мораль станет возможной лишь на такой ступени развития общества, когда противоположность классов будет не только преодолена, но и забыта в жизненной практике» 1.

Вопреки уверениям «эстетического нигилизма», который принижает или отрицает вовсе роль искусства в век научно-технического прогресса, искусство было, есть и будет наряду с наукой важнейшей областью общественного сознания. И его историческое развитие в общем и целом есть движение по пути прогресса, поскольку художественное творчество есть сторона творческой деятельности людей, развивающаяся вместе с самими людьми от примитивных форм к симфониям Бетховена и Чайковского, живописи Рафаэля и Рембрандта, театру Шекспира и Брехта, поэзии Гёте и Маяковского, романам Бальзака и Толстого, Шолохова и Хемингуэя, к русскому классическому балету и итальянскому бельканто.

Если в морали, чтобы увидеть ее прогресс, нужна широкая историческая перспектива, то тем более она необходима для понимания прогресса в искусстве. Во-первых, потому, что художественное творчество каждой эпохи запечатлевается в произведениях искусства, но только лучшие из них остаются и, воспринимаясь по-новому, продолжают существовать в общественном сознании последующих эпох. Неповторимость художественных образов не дает права на «однолинейное» сравнение, тем более что такого важнейшего синтетического вида искусства, как кино, порожденного прогрессом техники, до XX в. не существовало. К тому же налицо явный «оптический обман» — от искусства прошлых эпох для эстетического наслаждения остаются шедевры, в то время как современное искусство предстает во всем своем потоке.

И во-вторых, на сравнительно (для истории) кратком интервале, связанном с влиянием разложения буржуазного общества, искусство может в тех или иных своих формах и не испытывать прогресса.XX век — век глубоких противоречий в развитии искусства. Если в ряде его форм демократическое и социалистиче-

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 96.

501

ское искусство уже дало подлинно великие произведения, означающие шаг вперед в художественном развитии человечества, то в иных видах и жанрах искусства влияние декадентства оказалось очень сильным и лучшие достижения реализма XIX в. остаются непревзойденными.

Как и в области морали, в современном искусстве, если брать его в целом, можно найти сколько угодно признаков разложения, причем упадок нравов и вырождение искусства в буржуазном обществе идут рука об руку. «Фильмы ужасов», «эрофильмы» и гангстерские фильмы соединяют в себе аморализм с искусством низшего сорта. Именно они заполняют кино и телеэкраны в США, Западной Европе, Японии, в то время как лучшие достижения великих мастеров прогрессивного киноискусства не доходят до широких масс.

Противоречивость социального прогресса в каждой области должна быть понята, исходя из основных противоречий нашей эпохи как эпохи перехода от капитализма к социализму во всемирном масштабе, эпохи величайшего шага вперед во всей истории человечества. В каждой области есть свой, частный, особый критерий прогресса, возникающий при сравнении стадий исторического развития науки, морали, искусства и т. д. Но поскольку все стороны жизни общества тесно связаны, то эти частные критерии надо брать в, их связи с общим критерием, который находится в сфере производства, т. е. с развитием производительных сил. Ленин видел в росте производительных сил высший критерий общественного прогресса1.

Капитализм победил феодализм потому, что обеспечил несравненно более быстрое развитие производительных сил, чем все предшествовавшие ему формации, обеспечил более высокую производительность общественного труда. Именно в том, что коммунизм даст более высокую производительность труда, чем капитализм, Ленин видел решающее преимущество нового общественного строя, тот признак, который позволяет рассматривать коммунизм как высшую ступень общественного прогресса во всех отношениях, во всех областях общественной жизни.

Мы остановились столь подробно на противоречиях капитализма потому, что в них общее противоречие прогресса и регресса, прогрессивных и реакционных социальных сил выступает в наиболее развернутом виде. Но последнее суть вообще специфическая форма действия закона единства и борьбы противоположностей в процессах прогрессивного развития. В общей форме эта мысль была высказана. Энгельсом следующим образом: «...точное представление о вселенной, о ее развитии и о развитии человечества, равно как и об отражении этого развития в головах людей, может быть получено только диалектическим путем, при постоянном внимании к общему взаимодействию между возник-

1 См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 16, стр. 220;

502

новением и исчезновением, между прогрессивными изменениями и изменениями регрессивными» 1. Если «общее взаимодействие между возникновением и уничтожением» выражается в борьбе тенденций во всяком процессе развития, то «взаимодействие между прогрессивными и регрессивными изменениями» выражается в борьбе прогрессивной и регрессивной тенденций, которые складываются на основе первых. В развитии живой природы на базе ассимиляции и диссимиляции складывается противоречие эволюционного процесса — между приспособлением и наследственностью, оно определяет собой любые изменения видов, в том числе и многочисленные в живой природе изменения регрессивные, н наиболее часто встречающиеся случаи, когда развитие, изменение происходят как бы в одной плоскости, т. е. без существенного изменения уровня организации.

Важно отметить, что приспособление при переходе к паразитическому образу жизни выражает регрессивную тенденцию, в то время как при переходе к более высокой организации оно же выражает прогрессивную тенденцию. Так было, например, в начале процесса приспособления кистеперых рыб к жизни на мелководье, что послужило исходным пунктом для их превращения в амфибии и для заселения суши позвоночными. В одних случаях освоение новых условий среды ведет к регрессу, в других — к прогрессу видов, в большинстве случаев — ни к тому, ни к другому. Поэтому для понимания прогрессивного развития живой природы недостаточно учета тенденций наследственности и приспособления, объясняющих процесс видовых изменений вообще. Необходимо рассматривать всю совокупность отношений между видами, всю флору и фауну соответствующей эпохи, чтобы понять, как через наследственность и приспособление проявляют себя прогрессивная и регрессивная тенденции развития органического мира.

В обществе развитие и прогресс хотя и сближаются, но также не совпадают, и в обществе есть и регресс, и изменения «на одном уровне». Однако в связи с ускорением прогресса в обществе происходит постепенное сближение противоречий функционирования и противоречий прогрессивного развития.

Существование каждой общественно-экономической формации как определенного «социального организма» предполагает непрерывное воспроизводство существующих экономических отношений и с ними вместе социальной структуры общества. Функционирование каждого такого организма, пока существуют антагонистические классы, имеет своим «нервом» противоречия между ними, и прежде всего между основными классами: рабами и рабовладельцами, крестьянами и феодалами, наемными рабочими и капиталистами. В первых двух случаях это противоречие расшатывало античный и феодальный строй, но не выводило за его

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 22.

503

пределы. Развитие производительных сил в условиях феодализма порождало буржуазию и пролетариат, противоречие между новыми производительными силами и старыми отношениями собственности было разрешено буржуазной революцией, армию которой составляли крестьяне и низшие городские слои, руководимые буржуазией. Этим прогрессивным силам противостояли феодалы. Таким образом, через противоречия собственно феодального общества пробило себе дорогу противоречие, которое привело к его падению, к превращению его в буржуазное общество со свойственными последнему классовыми противоречиями.

В капиталистическом обществе противоречия функционирования и развития сближаются. Пролетариат впервые в истории оказывается и «страдающей стороной» буржуазного строя, и руководителем всех сил, выступающих за его свержение. Противоречие между рабочим классом и буржуазией оказывается одновременно основным противоречием функционирования капиталистического способа производства и противоречием прогрессивного развития, выводящим общество за его пределы на качественно новый уровень, к социализму.

Противоречие прогрессивной и регрессивной тенденций не может быть понято без учета их взаимопроникновения и в ином отношении: прогрессивное изменение может быть в определенном отношении регрессивным, и наоборот. Эта диалектическая взаимосвязь прослеживается уже в органическом мире. В процессе борьбы за существование происходит естественный отбор и выживают те формы, которые обладают преимуществами в данных условиях существования. Как правило, такое преимущество связано с появлением определенных черт, означающих прогресс в строении и функциях организма. Однако даже для данного вида прогресс в одном отношении может оказаться регрессом в другом. Так, появление животных с центральной нервной системой, безусловно, означало колоссальный шаг вперед в строении нервной системы, поскольку появилась возможность перехода к более тонкой координации деятельности всех частей организма через совершенствование условных рефлексов.

Однако этот шаг вперед по сравнению с видами животных, обладающих отдельными высокоразвитыми нервными узлами, означал вместе с тем известный урон в тонкости организации нервных узлов и соответствующих органов чувств. Прогресс в целом был сопряжен с регрессом в частностях. Ф. Энгельс указывал, что «каждый прогресс в органическом развитии является вместе с тем и регрессом, ибо он закрепляет одностороннее развитие и исключает возможность развития во многих других направлениях», и называл эту закономерность «основным законом» 1.

Эти тенденции переплетаются так, что каждая из них обусловливает другую. Прогрессивное развитие одних видов создает

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 621.

504

сплошь и рядом условия для регресса в организации других видов, так что прогрессивное в целом развитие живой природы сопряжено с появлением в отдельных ее звеньях регрессивных черт. Например, появление высокоразвитых организмов создает условия для паразитирования на них некоторых более примитивных организмов, причем приспособление к паразитическому образу жизни со временем приводит эти виды к упрощению их телесной организации, к регрессу в существенных чертах. Предполагают, например, что некоторые нынешние вирусы, не имеющие клеточной структуры, произошли от более высокоорганизованных клеточных форм микроорганизмов, которые на протяжении жизни многих поколений приспособились к паразитическому образу жизни в крови и тканях высших организмов. Подобным же образом черви, паразитирующие в кишечнике животных и человека, потеряли некоторые черты, свойственные их предкам, испытали упрощение в строении.

Прогресс и регресс в истории общества также оказываются сплетенными подобным образом. Прогрессивное развитие в главном направлении сплошь и рядом оборачивается регрессом в других, весьма существенных отношениях. Скачок от первобытного общества к обществу классовому, от варварства к цивилизации был прогрессивным и абсолютно необходимым для последующего развития общества. Но это был явный регресс в положении подавляющей массы трудящегося населения, которое из свободных общинников превратилось либо в рабов, как это было при возникновении рабовладельческого строя, либо в крепостных крестьян, как это было у германских, славянских и других народов, перешедших от первобытного строя к феодальному. Вместе с классовым обществом возникли самые грубые и бесчеловечные формы эксплуатации человека человеком.

И в последующем развитии классового антагонистического общества прогресс для одной части общества нередко был связан с регрессом в положении другой части общества. Возникновение капиталистического способа производства было обусловлено первоначальным накоплением капитала. К. Маркс дал замечательный исторический очерк этой «идиллической» эпохи. Возникновение капиталистической эры означало массовое разорение мелких производителей — крестьян и ремесленников в странах Европы. В Англии, как известно, «овцы съели людей» в деревне, а мелкое ремесло в городах было вытеснено крупной промышленностью. Вчерашние крестьяне и ремесленники превращались в бездомных бродяг, а общий жизненный уровень трудящегося населения ощутимо понизился. Так же обстояло дело и в других странах, по мере того как эти страны выходили на дорогу буржуазного развития.

Развитие капиталистического производства в Европе было также подготовлено завоеванием и ограблением, а подчас прямым истреблением покоренных народов других континентов-

505

II в настоящее время безудержная эксплуатация зависимых стран и оставшихся колоний является важнейшим источником колоссальных сверхприбылей империалистических монополий. Сравнительно высокий жизненный уровень в развитых капиталистических странах имеет своей оборотной стороной потрясающую нищету эксплуатируемых народов Азии, Африки, Латинской Америки.

Взаимосвязь прогресса и регресса в общественном развитии с особой силой проявляется в эпохи коренных преобразований общества. Загнивание определенного общественного строя может продолжаться весьма длительное время, пока не созреют социальные силы, способные сломить сопротивление отживающих классов. В эти периоды регрессивные явления резко возрастают и могут получить перевес, так что на протяжении определенного периода может происходить общее попятное движение. Последние столетия существования Римской империи характеризовались не только упадком в области науки, литературы, искусства, философии, но также и прямым разрушением производительных сил общества. Когда господство крепостного строя в России шло к своему концу, имел место упадок сельскохозяйственного производства в центральных областях страны, хотя общий подъем производительных сил за счет развития промышленности и роста сельскохозяйственного производства на окраинах не мог быть остановлен.

Отметим еще один существенный момент во взаимопроникновении прогрессивной и регрессивной тенденций. Каждая из них действует и «внутри» своей противоположности, как бы «раздваивая» се. Так, у пролетариата при капитализме наличествуют и коллективизм, и индивидуализм, порождаемый конкуренцией при продаже рабочей силы, социалистическое сознание и сознание буржуазное. До тех пор пока в массе рабочего класса господствует буржуазное сознание, его выступления не представляют угрозы капитализму как строю. Но и после того, как у рабочего класса социалистическое сознание и коллективизм, воспитанный совместной борьбой за классовые интересы, становятся преобладающими, буржуазная идеология из его сознания не исчезает полностью, а в некоторых слоях рабочего класса (рабочая аристократия и рабочая бюрократия в странах, где за счет колоний и зависимых стран буржуазия может их подкупить и развратить) она даже может продолжать господствовать весьма длительное время. Революция поэтому нужна не только для свержения буржуазии, но также для коренного преобразования самого пролетариата, который в процессе практической борьбы только и может очиститься от «мерзости старого общества», преодолеть буржуазные пережитки в самом себе.

Победа социализма вносит существенные изменения в ход прогрессивного развития человеческого общества в рассматриваемом отношении. Сознательное использование законов поступательного развития позволяет труженикам эпохи социализма развивать все стороны общественной жизни в направлении к коммунизму, своевременно преодолевая отрицательные явления и расчищая дорогу

506

новому, прогрессивному. Освободившееся от ига эксплуататоров трудящееся человечество впервые в истории получает возможность беспредельного, неограниченного прогрессивного развития, осуществляемого не за счет других классов и народов, а за счет высвободившейся творческой активности и энергии трудящихся масс.

Еще до победы первой в мире социалистической революции В. И. Ленин указывал на всесторонность прогресса при социализме. «...Только с социализма, — писал он, — начнется быстрое, настоящее, действительно массовое, при участии большинства населения, а затем всего населения, происходящее движение вперед во всех областях общественной и личной жизни» 1.

Новое и старое, отрицание и преемственность. Борьбу прогрессивной и регрессивной тенденций в развитии общества называют также борьбой сил нового и сил старого, или кратко борьбой нового и старого.

Употребление этих понятий в марксистской философской и политической литературе весьма отлично от «житейского», когда под новым понимается все, что отличает сегодняшнее от вчерашнего. Обнаруживая в процессе изменения тенденции развития и их борьбу между собой, мы получаем ключ к более глубокому подиманию нового и старого. В применении к прогрессивному развитию эти категории получают свой подлинно диалектический смысл: прогрессивная тенденция — это «силы нового», а консервативная, реакционная — «силы старого». Каждое новое состояние процесса, будучи новым в обыденном смысле, выступает как новое (измененное) состояние обеих тенденций, т. е. сил нового и сил старого1. На сознательном или небсознанном смешении этих двух смыслов понятия «новое» нередко спекулируют, когда пытаются выдать новые проявления старого за «силы нового», т. е. за нечто такое, чему суждено будущее.

Примером того, как идущие к гибели политические силы приспосабливаются к новым историческим обстоятельствам и соответственно меняют свой вид, может служить судьба домарксового социализма в рабочем движении. Различные секты домарксового социализма имели историческое оправдание, пока рабочий класс еще не созрел для самостоятельной политической борьбы. После того как появилась политическая партия пролетариата, руководствующаяся теорией марксизма, и начался процесс соединения этой теории со стихийным рабочим движением, различные формы донаучного социализма становятся тормозом в развитии рабочего движения. Но они не остаются неизменными, превращаясь в мелкобуржуазные течения в рабочем движении, в том числе в оппортунистические группы и фракции внутри марксистской партии. К. Маркс писал по поводу той борьбы, которую ему пришлось вести против бакунистов и прудонистов в I Интернационале: «...в истории Интернационала повторилось то же самое, что всегда обнаруживается

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, стр. 99—100.

507

в истории. Устаревшее стремится восстановиться и упрочиться в рамках вновь возникших форм» 1.

Устаревшее и реакционное сплошь и рядом пытается выдавать себя за новое не только в политике, но также в науке и в искусстве, и задача прогрессивных сил состоит в том, чтобы разоблачать любые попытки протащить старое под флагом нового. В самом термине «модернизм»2 содержится заявка на искусство, соответствующее «новым временам». Другой вопрос, насколько оно прогрессивно. Ничего прогрессивного нет ни в «новом романе», не имеющем сюжета бессвязном «потоке сознания», ни в «новой музыке», заменяющей мелодию какофонией, ни в «новой скульптуре», лепящей уродов или изображающей человека с помощью набора конструкций. В поисках рекламы изобретаются все новые и новые способы эпатировать слушателя, читателя, зрителя. И находятся критики, публицисты, философы, которые поддерживают эти «искания», ибо, мол, новому надо «дать дорогу». Но реакционная сущность «антиискусства» не подлежит сомнению. Оно является продуктом разложения буржуазного общества и обречено вместе с ним на забвение, в то время как прогрессивное искусство нашего века, связанное с демократическими силами, выражающее их устремления, найдет свое продолжение в будущем развитии художественного творчества.

Таким образом, новое (в глубоком философском смысле) — это то, что закономерно растет и крепнет, поскольку выражает на данном этапе прогрессивную тенденцию развития, и, хотя сейчас оно может быть еще несформировавшимся, слабым, ему суждено будущее. Старое — это то, что столь же закономерно обречено историей, поскольку выражает на данном этапе в конкретной форме регрессивную тенденцию. И хотя сейчас оно может быть еще весьма сильным и доминировать, ему суждено поражение. Известный спор между русскими марксистами и народниками о том, на какую общественную силу надо ориентироваться для достижения социализма, давно разрешен историей. Ориентация на рабочий класс, как на класс, объективно воплощающий основные силы общественного прогресса, на внесение в его ряды социалистического сознания, верно отображающего законы истории и историческую роль пролетариата, — такова коренная идея марксизма, полностью выдержавшая испытание временем. Чтобы сломить сопротивление реакционных общественных сил, как указывал Ленин, надо «найти в самом окружающем нас обществе, просветить и организовать для борьбы такие силы, которые могут — и по своему общественному положению должны — составить силу, способную смести старое и создать новое» 3.

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 33, стр. 279.

2 Moderne (франц.) — современный.

3 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, стр. 47.

508

Когда коммунистическая партия приходит к власти и становится правящей партией, она находит в многообразных проявлениях жизни новое, прогрессивное, поддерживает его рост, опирается на него и тем ускоряет ход исторического развития. Уже в первые годы Советской власти, в период гражданской воины, Ленин с гениальной прозорливостью охарактеризовал значение поддержки и выращивания сил нового для партии, стоящей у власти. В 1919 г., в крайне тяжелый для нашей страны период интервенции и блокады, на коммунистических субботниках, работая без оплаты в субботу после трудового дня или в воскресенье, рабочие, находившиеся в тяжелых материальных условиях и часто голодавшие, давали производительность труда в 2—3 раза выше обычной. Ленин назвал почин московских рабочих великим почином, потому что он увидел в нем «начало переворота, более трудного, более существенного, более коренного, более решающего, чем свержение буржуазии...» 1, увидел в нем начало борьбы за создание новой дисциплины труда, нового, коммунистического отношения к труду.

Буржуазия пыталась поднять на смех коммунистические субботники, утверждая, что они тонут в море безобразий, называя надежды коммунистов «баобабом в горшке от резеды». Ленин ответил на эти нападки чрезвычайно глубоким философским рассуждением: «Когда новое только что родилось, старое всегда остается, в течение некоторого времени, сильнее его, это всегда бывает так и в природе и в общественной жизни. Издевательство над слабостью ростков нового, дешевенький интеллигентский скептицизм и тому подобное, все это, в сущности, приемы классовой борьбы буржуазии против пролетариата, защита капитализма против социализма. Мы должны тщательно изучать ростки нового, внимательнейшим образом относиться к ним, всячески помогать их росту и «ухаживать» за этими слабыми ростками. Неизбежно, что некоторые из них погибнут. Нельзя ручаться, что именно «коммунистические субботники» сыграют особо важную роль. Не в этом дело. Дело в поддержке всех и всяческих ростков нового, из которых жизнь отберет самые жизнеспособные» 2.

От первых субботников к движению за коммунистическое отношение к труду — таков путь развития коммунистического труда в нашей стране, и на каждом этапе этого пути партия поддерживала, обобщала и распространяла то новое, что порождалось инициативой масс.

С новым и старым как состояниями процесса неразрывно связаны понятия отрицания и преемственности. Новое отрицает старое и вместе с тем сохраняет известную преемственность по отошению к нему. Всякое качественное изменение предполагает,

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, стр. 5.

2 Там же, стр. 20.

509

с одной стороны, сохранение общей основы и поэтому преемственность, и, с другой стороны, в определенном отношении новое качественное состояние есть всегда отрицание старого состояния.

Одностороннее подчеркивание одной из сторон этого диалектического отношения приводит к ошибкам. Так, марксизм безусловно обладает преемственностью по отношению к предшествующему идейному развитию. Учение Маркса, писал Ленин, «возникло как прямое и непосредственное продолжение учения величайших представителей философии, политической экономии и социализма» 1. Но марксизм вместе с тем выступает как отрицание предшествующих учений, поскольку Марксом и Энгельсом были выдвинуты принципиально новые положения, в корне отличные от идей старой философии, политэкономии, утопического социализма. Когда в марксизме не замечают преемственности (на манер «пролеткультовцев»), его превращают в сектантское учение, возникшее в стороне от столбовой дороги развития человеческой цивилизации. Когда в нем не видят отрицания, не видят революционного переворота в философии и науке об обществе, марксизм превращают в одну из школ буржуазной мысли.

Отрицание, следовательно, надо понимать как один из моментов связи качественно различных состояний процесса, дополняемый преемственностью. В мышлении возможно отрицание иного рода — перед любым утвердительным суждением можно поставить «нет», а потом зачеркнуть «нет» и вернуться к прежнему. Энгельс заметил по поводу этого «ребяческого занятия», что в нем «не обнаружится ничего, кроме глупости того, кто предпринимает подобную скучную процедуру» 2. В природе отрицание совершается только в первом смысле. Подчас приводят в качестве примера «метафизики в природе» тот случай, когда семя растения не прорастает, так как тонет в воде, становится пищей животных и т. п., т. е. заложенная в нем потенция развития не превращается в действительность. Но гибель большинства семян растения — необходимый момент более общих процессов, во-первых, продолжения вида, поскольку в самом механизме воспроизводства вида естественным образом «заложено» несоответствие числа зародышей числу выживающих особей, и, во-вторых, существования биогеоценоза, поскольку зародыши данного вида включены в пищевые цепи других видов.

Отрицание и сохранение (преемственность) связаны как подлинные диалектические противоположности, образующие в совокупности единый процесс становления. Сохранение старого в отрицающем его новом может совершаться в разных формах, которые зависят от характера процесса. В прогрессивном развитии это происходит двумя основными путями.

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, стр. 40.

2 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 146.

510

Во-первых, в недрах нового непосредственно сохраняются известные черты отвергнутого и, казалось бы, превзойденного состояния, поскольку преодоление старого всегда идет в борьбе и не может произойти «во мгновение ока». Например, в развитии человеческого общества пришествие каждой новой эпохи означает, что известные черты старой организации общества какое-то время имеют место, особенно при смене досоциалистических формаций, поскольку сохранение частной собственности и эксплуатации при переходе от одних форм к другим есть сохранение общего в самой основе экономического строя рабовладения, феодализма, капитализма.

Остатки старого строя могут сохраняться и непосредственно в виде экономического уклада, притом длительное время. Так, остатки общинного владения землей в России не были преодолены до октября 1917 г., а в южных штатах США по настоящее время существуют элементы феодализма. Еще более длительное время могут существовать остатки старого в области духовного развития, особенно в такой наиболее консервативной области идеологии, как религия. Значительные пережитки религии сохраняются даже в социалистическом обществе, и в этих пережитках легко увидеть напластования различных эпох, начиная с первобытной общины. Например, вера в чудодейственность амулетов, равно как нательного креста, жестов, в том числе крестного знамения, есть не что иное, как пережиток древнейших поверий о сверхъестественных, магических свойствах предметов и телодвижений человека.

Во-вторых, старое может быть сохранено в «снятом», т. е. преобразованном, виде. Всякое новое качественное состояние в прогрессивном развитии возникает на «плечах» предшествующих этапов, даже не повторяя их известных черт, оно как бы «вбирает» их в себя, то диалектическое «снятие» с удержанием положительного может на первый взгляд быть совершенно незаметным, но впоследствии заявляет о себе неожиданным образом как повторение пройденных когда-либо, а затем утраченных черт. Подобного рода как бы повторение пройденного в прогрессивном развитии и получило название закона отрицания отрицания.

Закон отрицания отрицания. Логическое в историческое. Закон отрицания отрицания, как уже было отмечено, был открыт Гегелем. Его «абсолютная идея» движется вперед «триадами»: тезис — антитезис — синтез. Вторая ступень (антитезис) по отношению к первой (тезасу) выступает как отрицание. Третья ступень (синтез) есть отрицание второй ступени, а по отношению к первой выступает как отрицание отрицания. Суть дела для Гегеля состояла, конечно, не в фиксации смены качественных состояний, а в сохранении в неявном виде известных черт пройденного. Гегель полагал, что на третьей ступени совершается как бы возврат к первой ступени; третья ступень определенного цикла развития есть для него

 

511

вместе с тем и первая ступень нового цикла развития, повой триады.

Закон отрицания отрицания в гегелевской диалектике был неразрывно связан с законом единства и «борьбы» противоположностей. Противоречие, движущее вперед развитие, характеризуется господством одной из противоположностей. Переход в «свою противоположность» означает, что доминирующей стороной становится вторая, а первая — подчиненной. Дальнейшая борьба противоположностей означает возвращение к первоначальному состоянию. Но функционирование содержит в себе развитие. Второе отрицание означает не простое возвращение к господству первой противоположности. Теперь уже обе противоположности и их единство становятся иными. Именно поэтому третья фаза данного цикла оказывается первой ступенью нового цикла — и так без конца.

Маркс и Энгельс увидели «рациональное зерно» во всей гегелевской диалектике, а тем самым и в законе отрицания