IX. Первые мореходные народы

 

Первые лодки и суда были изобретены, вероятно, около двадцати пяти – тридцати тысяч лет тому назад. Возможно, человек стал плавать на бревне или на надутой шкуре, и произошло это не позднее неолита. Плетеные лодки, обтянутые шкурами, появились в Египте и Шумере с самых древних времен, и они по сей день используются там, точно так же, как в Ирландии и Уэльсе.

Жители Аляски по‑прежнему переплывают Берингов пролив на лодках из моржовых шкур. По мере усовершенствования орудий появились выдолбленные пироги, а затем и настоящие суда.

Возможно, в легенде о Ноевом ковчеге хранится память о каком‑то древнем подвиге судостроения, равно как и история о Всемирном потопе, распространенная повсюду, может быть преданием о затоплении Средиземноморского бассейна.

Задолго до пирамид по Красному морю плавали суда, а на Средиземном море и в Персидском заливе они существовала около 7000 лет до нашей эры, главным образом у рыбаков, но по морю плавали также пираты и торговцы. Зная человеческую природу, можно не сомневаться в том, что там, где могли, первые мореходы грабили, а торговали только тогда, когда к этому вынуждали обстоятельства.

Плавания по внутренним морям с их порывистыми ветрами и многодневными штилями имели лишь вспомогательное значение. Только в последние 400 лет появились парусные суда, пригодные для океана. Корабли древности были исключительно гребными, они не удалялись от берега и спешили укрыться при первых же признаках плохой погоды. По мере того как суда становились большими галерами, возникла потребность в гребцах, то есть в рабах‑военнопленных.

Мы уже отметили появление семитских кочевников в Сирии и Аравии, завоевавших Шумер и основавших Аккадское и Вавилонское царства. Те же семитские племена обратились и к мореплаванию. Они построили вдоль восточного берега Средиземного моря целую сеть городов‑гаваней, главными среди которых были Тир и Сидон. Ко времени вавилонского царя Хаммурапи семитские племена распространились в качества торговцев, путешественников и колонизаторов по всему Средиземноморью. Этих морских семитов называли финикийцами. Они обосновались главным образом в Испании, оттеснив туземных иберийских басков, и даже посылали прибрежные экспедиции за Гибралтар. Финикийцы основали города‑колонии и на северном берегу Африки. Об одном из них, Карфагене, нам придется еще говорить.

Однако финикийские мореходы не были первыми, чьи галеры плавали в средиземноморских водах. На островах и берегах этого моря еще раньше существовали города, принадлежавшие расе или расам, связанным по языку и крови с басками на западе и берберами и египтянами на юге, – так называемые эгейские народы, которые не следует смешивать с греками, появившимися значительно позднее. Эгейцы жили до греков в таких греческих и малоазийских городах, как Микены и Троя, и создали великое процветающее государство в Кносе на острове Крит.

Только в последние пятьдесят лет благодаря упорным археологическим раскопкам мы узнали масштаб эгейской цивилизации. Лучше всего был исследован Кнос, на месте которого, к счастью, так и не возник другой большой город, что сохранило его руины. Теперь это главный источник наших знаний о едва не исчезнувшей из нашей памяти цивилизации.

История у Кноса не менее древняя, чем у Египта. Около 4000 лет до нашей эры обе страны вели оживленную морскую торговлю – между эпохами Саргона I и Хаммурапи критская цивилизация достигла своего расцвета.

Кнос был не столько городом, сколько дворцом критского царя. Он не имел укреплений, которые возникли позднее, по мере усиления финикян и с появлением свирепых греческих пиратов, пришедших с севера.

Царь Крита назывался Миносом, подобно тому как в Египте его называли фараоном. Минос жил во дворце с водопроводом, банями и прочими удобствами, которые, по нашим сведениям, не были известны нигде во всем Древнем мире. Он устраивал пышные празднества и представления, среди них – бой быков, подобный тому, что существует в Испании, причем имеется определенное сходство с костюмами нынешних тореадоров. Были и гимнастические парады. Одежды женщин по своему духу поразительно напоминают современные моды. Посуда, ткани, скульптура, живопись, драгоценности, мозаики, вещи из металла нередко удивительно красивы. У критян была своя письменность, которая еще не расшифрована.

Эта процветающая и наполненная солнцем жизнь продолжалась с десяток столетий. Около 2000 г. до н. э. в Кносе и Вавилоне благополучно и, по всей видимости, с немалой приятностью жило множество цивилизованных людей. У них были театральные представления и религиозные праздники, им прислуживали домашние рабы, другие рабы создавали для них богатства. Наверное, жизнь в Кносе на залитых солнцем берегах голубого моря представлялась надежной и безопасной. Зато Егапет являл тогда собой страну, приходящую в упадок под властью полуварварских пастушеских царей. Проникновение семитских народов происходило повсюду: они правили в Египте и в далеком Вавилоне, построили Ниневию на верхнем Тигре, плавали за Геркулесовы Столбы (Гибралтарский пролив) и основывали на этих отдаленных берегах колонии.

В Кносе появились любознательные и деятельные умы – впоследствии греки передавали легенды об искусном критянине Дедале, пытавшемся построить летательную машину (вероятно, планер), которая разрушилась и упала в море.

Интересно отметить некоторые различия и сходства нашей жизни с жизнью в Кносе. Для критян, живших за 2500 лет до нашей эры, железо было редким металлом, падавшим с неба, и представляло собой любопытную диковинку – они не умели добывать его из руды. Лошадь должна была казаться им мифическим существом, подобием какого‑то сверх‑осла, обитающего в мрачных северных странах, далеко за Черным морем. Цивилизация в представлении критян сосредотачивалась главным образом в Эгейской Греции и Малой Азии, у таких же, как они, лидийцев, карийцев и троянцев, говоривших, возможно, на похожем языке. Были еще финикийцы и эгейцы, обосновавшиеся в Испании и Северной Африке, но эти страны казались им слишком далекими. Заросшая непроходимыми лесами Италия оставалась почти безлюдной, туда еще не пришли из Малой Азии смуглокожие этруски. Возможно, однажды критяне увидели светловолосого пленника с голубыми глазами, говорившего на непонятном им языке. Этот человек родился где‑то за Черным морем и казался им невежественным дикарем. На самом же деле это был ариец – человек той расы и культуры, о которой мы еще подробно поговорим, а его непонятная тарабарщина по прошествии времен стала санскритским, персидским, греческим, латинским, немецким, английским и другими основными языками современного мира.

Таким был Кнос в эпоху своего расцвета, когда его населяли умные, предприимчивые и благополучные люди. Но около 1400 г. до н. э. пришла неожиданная беда. Дворец Миноса был разрушен, и его развалины вплоть до наших дней оставались необитаемыми. Нам неизвестно, какая катастрофа постигла город. Раскопки обнаружили следы пожара и нечто похожее на признаки разграбления. Многое указывает, однако, на катастрофическое землетрясение. Возможно, Кнос разрушила природа, а греки лишь довершили начатое ею разрушение.