Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
На что мы согласны ради работы?70
Кейс №1 30 сентября 2017 года на сайте varlamov.ru вышел пост редактора Марии Гёрке, в котором она жалуется на условия своей работы71: ненормированный график без выходных, перерывов на обед и отпуска и оскорбления со стороны начальника — Ильи Варламова. Через два дня Варламов опубликовал ответный пост о том, что он платит своим сотрудникам достаточно, чтобы они работали так, как ему удобно. А если они будут организовывать профсоюзы и отстаивать свои права, он их уволит. Катя: Эту же мысль, но в более интеллигентных выражениях высказывают многие, например, главный редактор издания «Мел» Никита Белоголовцев72. Он ссылается на принцип работы стартапов и говорит, что в успешных компаниях никому не нужны сотрудники, которые будут работать по графику. Андрей: Ты считаешь, это хорошо или плохо? К: Я считаю, что мода на трудоголизм ужасно лживая и фальшивая. Вредная для работы и бессмысленная. Моя идея проста: человек не может эффективно работать 12 часов, а значит, кто-то здесь не прав — либо сотрудник, который считает, что ему нужно 12 часов, чтобы выполнить работу, либо начальник, которому кажется, что нужно держать людей так долго в офисе. Сама идея, безусловно, основана на принципе работы стартапов, сотрудники которых увлечены своим делом, мобилизованы на 100%, им важно показать результат. Организм, работая по 12 часов в сутки, в стрессе выдает какой-то невероятный результат. Понятно, что так долго продолжаться не может. Но сама идея максимальной мобилизации привлекает работодателей и захватывает мир. Известно, что, например, в Японии это большая проблема. В 2013 году японская журналистка Мива Садо умерла от чрезмерной нагрузки. За месяц она переработала 159 часов. Это много обсуждалось в Японии, правительство даже пыталось штрафовать компании, в которых люди перерабатывают больше 100 часов в неделю. Но это ни к чему не привело, японцы не знают, как с этим бороться. А: Мне кажется, все проще, можно даже не проводить аналогии со стартапами. Любой работодатель мечтает о сотрудниках, которые работают по 20 часов, не едят, не спят и не получают зарплаты. И если у него есть какой-то способ принудить людей к переработке, он это сделает. К тому же обычно в стартапах сотрудники получают доли в компании, а когда человек работает на себя, странно его обвинять в том, что он впахивает с утра до вечера.
К: Мода на эффективность, я бы даже сказала, помешательство на эффективности — это результат изменения мира, его превращения в мир технологический. У многих сейчас работа без понятного конца, — очень сложно найти точку для остановки, всегда можно сделать что-то еще. Мне кажется, основная задача современного менеджера заключается в том, чтобы создать для своих сотрудников искусственное ощущение выполненной работы. Чтобы был момент, когда они выдыхают и говорят: «Ну, мы на сегодня работу сделали, и это было хорошо». Или это было не очень хорошо, но главное, что они могут остановиться и это оценить. А: Мне интересно, почему появляется эта тонкая граница между тем, когда я на себя работаю по 18 часов и не выдыхаю, и тем, когда я работаю на чужого дядю. Почему в первом случае ты считаешь мою переработку нормальной, а во втором нет? Я же все равно работаю на себя, пусть даже это означает, что я получаю зарплату. К: Разница примерно та же, что между суицидом и убийством. Одно дело — ты себя убиваешь, и я не посажу тебя за это, даже если буду считать такое поведение неразумным. А другое дело — ты убиваешь кого-то, и тогда я тебе скажу: «Слушай, ну это странное занятие». А: Ты мне говоришь, что нельзя даже добровольно продать себя в рабство. Совершенно верно, я с этим согласен. А теперь я хочу провести границу — что можно сделать по добровольному контракту с нанимателем, а чего нельзя. Вот, например, у многих нанимателей есть требования, у кого-то — приходить на работу к 7 утра, у кого-то — соблюдать дресс-код. К: Я могу представить себе аргументацию людей, у которых в компании дресс-код, и аргументацию раннего начала рабочего дня. Но идея, что человек должен перерабатывать — а ведь на самом деле именно это говорит Илья Варламов, — мне непонятна. Начнем с того, что у меня есть дети и детские сады и школы почему-то совершенно не подстраиваются под стартап и под начальников, которые любят, чтобы у них перерабатывали. Да и вечером я не очень хорошо соображаю, больше того, после четырех часов продуктивной работы подряд моя работоспособность снижается.
А: Между прочим, в разных странах люди работают по-разному. В Южной Корее, например, в полтора или в два раза больше, чем в какой-нибудь западноевропейской стране. Может быть, по отдельности они чуть менее счастливы, но за последние 40 лет страна в целом стала жить гораздо лучше. К: Ты так говоришь, как будто существует очевидная корреляция между тем, сколько люди работают, и их уровнем жизни. В Школе бизнеса Колумбийского университета профессор маркетинга Сильвия Беллецца провела исследование и выяснила, что американцы повышают свой социальный статус, делая вид, что они очень заняты73. А: Я тоже так делаю все время. К: Если ты помнишь, еще совсем недавно было круто, наоборот, быть таким профессионалом в своем деле, который может себе позволить кататься полгода на яхте, а полгода гонять шары в загородном доме. И для меня это еще один аргумент в пользу того, что эффективность не может быть связана с количеством часов, проведенных на работе. А: Почему ты считаешь, что работодатель не имеет права предъявлять тебе требования, которые не повышают твоей эффективности? Может, ему хочется, чтобы свет в окошке горел, чтобы кофейник подогревался. К: Тут у меня сложная позиция, сразу скажу. Потому что для меня это то же, что делают компании вроде H&M — пользуются рабским трудом в бедных странах. А: По крайней мере, понятно, что Илья Варламов платит больше, чем на фабриках в Индонезии. К: Эта история мне в принципе кажется странной. У людей, которых он нанимает, вполне достаточно квалификации, чтобы устроиться на другую работу. А: Конечно же, это не так. Если у тебя достаточно квалификации, чтобы работать в нормальном графике за те же деньги, ты, разумеется, там и будешь работать. А если ты идешь в потогонку, значит, у тебя есть какой-то мощный стимул: либо тебя никуда не берут, либо это твой шанс сделать быструю карьеру, либо тебе нравится этот проект. К: Ужас в том, что многим действительно кажется, что заменить жизнь работой, находиться постоянно в ситуации стресса, — это здорово. Что работа, с которой можно уйти в шесть часов вечера, не может быть классной. А: То есть твоя главная претензия к трудоголизму состоит в том, что его пропаганда, как и обложки глянцевых журналов, искажает наше представление о том, что такое нормальная жизнь? Мне вот требование проводить на работе по 13 часов в день кажется вполне допустимым. По крайней мере, Илья Варламов не принуждает своих сотрудников к чему-то незаконному. Кейс №2 В октябре 2017 года в газете The New York Times вышла статья о голливудском продюсере Харви Вайнштейне, в которой он обвинялся в том, что в течение многих лет принуждал к сексу своих подчиненных и молодых актрис, манипулируя возможностью разорвать или, наоборот, заключить с ними контракт. Через несколько дней после выхода статьи десятки актрис, в том числе Гвинет Пэлтроу, Анджелина Джоли и Азия Ардженто, публично рассказали о домогательствах со стороны Вайнштейна. Андрей: В некотором смысле это тоже про границу между тем, чего наниматель вправе и не вправе требовать от подчиненных. Катя: Представим себе человека, у которого есть постоянная потребность в сексе с красивыми женщинами. То есть в какой-то момент он должен понять, что он уже не просто удовлетворяет свою потребность, а манипулирует этими женщинами, пользуясь своим положением, и остановиться?
А: Он генеральный продюсер, то есть человек, наделенный властью. Если ты наделен властью, ты по определению наделен и ответственностью и не имеешь права этого не понимать. К: В этой истории есть еще один важный момент. Многое из того, в чем обвиняют Вайнштейна, 20 лет назад было общей практикой. И даже если предположить, что Мерил Стрип действительно не слышала о том, что делал Вайнштейн, другие люди признают, что об этом знали. Более того, рассказы про продюсеров и актрис существуют не только в Голливуде, а всюду, где есть киноиндустрия. Тогда получается, что мы его судим обратной силой этической новой нормы. А: Почему новой? 20 лет назад это было точно так же неприлично. Проведи мысленный эксперимент — представь себе Харви Вайнштейна, который рассказывает об этих случаях, хихикая, Опре Уинфри. Конечно, он не стал бы этого делать. Норма не изменилась. Другое дело, что иногда мы по отношению к каким-то плохим вещам включаем режим нулевой терпимости. Мы говорим, что раньше мы с этим мирились и смотрели на это сквозь пальцы, а теперь не будем. К: Эту историю мы еще обсудим отдельно74, но я хочу отметить один момент — она начала раскручиваться потому, что обвинение Вайнштейна было коллективным действием. И мой следующий вопрос к тебе — как ты относишься к профсоюзам? А: Я против профсоюзов. Хотя и тут для меня не все так однозначно — ведь понятно, откуда взялась идея профсоюза. У работодателя есть некоторая власть над работниками, и она выше и шире контрактных обязательств. Отношения работодателя и работников по определению асимметричны. Идея профсоюза — работник в одиночку проиграет в любом споре, даже если он прав, а если работники объединятся, у них есть шанс на более справедливое решение. В какие-то эпохи и в каких-то местах это, возможно, было оправданно. К: В Европе профсоюзы регулярно устраивают забастовки. Работники транспорта, мусорщики. И в результате не ездят поезда, отменяются авиарейсы, мусор не вывозят. Ты считаешь, что забастовки — это плохо? А: Нет, плохо не это. Человек имеет право сказать: «Поднимите мне зарплату или я не буду работать». Плохо другое — этих людей невозможно уволить. Американский президент Рональд Рейган в похожей ситуации просто взял и уволил авиадиспетчеров. И его за это американские левые очень ненавидят. А в Европе ты не можешь их уволить.
К: Ты сам себе противоречишь. Если ты можешь уволить кого хочешь и когда хочешь, естественно, у тебя появляется искушение властью. И тогда сексуальная манипуляция — естественный результат такой власти. А: До тех пор, пока работник и работодатель относительно равные люди и регулируют свои отношения какими-то договоренностями — устными или письменными, мне не важно, в чем состоят эти договоренности. Другое дело, если кто-то из них пользуется каким-то ресурсом, принуждением, чтобы выкрутить руки другому. Кто бы из них, работодатель или работник, ни приобрел неположенное ему преимущество, я буду с ним бороться. К: Ты рассуждаешь как благополучный житель Европы или Центральной России. Понятно, что, когда тебе начнут выкручивать руки, ты сможешь выкручивать руки в ответ. Например, у тебя есть ресурс — твой фейсбук, чтобы побороться с начальством. В Бангладеш у человека, который работает на фабрике, нет даже относительно равных прав с начальством, профсоюз и забастовка — единственный способ для него хоть что-то изменить. И не факт, что его не уволят, настолько он бесправен. А: Но в Бангладеш нет профсоюза, который обладал бы реальной рыночной силой. Такой силой обладает профсоюз авиадиспетчеров, которые живут в Европе. Они требуют повышения зарплаты не потому, что голодают или перерабатывают, а потому, что у них есть эта власть и они ее используют. К: Ты хочешь сказать, что они с жиру бесятся, когда требуют повышения своей зарплаты с 11 до 12 евро в час? Если бы у них была такая власть, они требовали бы повышения хотя бы до 19. А: Это всегда политическая война и торг — требовать большого повышения они не могут, потому что рискуют потерять общественную поддержку. А ситуация на фабрике в Бангладеш плоха даже не тем, что там забастовка невозможна, а тем, что ее работники добровольно сдают себя в рабство на 14 часов в день. К: Я, в отличие от тебя, глубоко убеждена, что никакого равноправия в отношениях между начальником и подчиненным быть не может. Человек, находящийся в подчинении у другого, всегда будет в более слабой позиции. А: Необязательно. Хороший футболист в топ-клубе всегда имеет огромную власть над своим тренером. Просто потому, что он редкий специалист. Мне кажется, сотрудник, который выполняет не совсем автоматическую работу, — ценный актив для любого начальника. Как минимум потому, что, если он уволится, начальнику придется искать замену. И пока я верю, что у сотрудников есть выбор, что они могут уволиться, когда захотят, мне совершенно не важно, о каких условиях работы они договариваются со своим начальством. К: Моя позиция основана на простом убеждении, что люди обычно не понимают, что с ними происходит и какие права у них есть — в слабой они позиции или в сильной, переработали или устали, есть у них свобода уйти или нет такой свободы. А власть надо всегда ограничивать. И профсоюзы, и Трудовой кодекс существуют потому, что, когда у людей появляется власть управлять работой других, это всегда приводит к перекосам. А: Мне кажется, что любое ограничение, которое ты введешь, станет ограничением не только для работодателя, но и для его подчиненных. Может быть, кто-то хочет работать по 14 часов, потому что только к 13-му часу раскочегаривается. К: Для таких людей мы откроем отдельный этический комитет, который будет заниматься ненормативными трудовыми объявлениями и защищать права тех, кто любит работать по ночам.
Глава 27
|
||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-01-14; просмотров: 67; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.137.218.215 (0.012 с.) |