Поездка в кремовом автобусе.

Только теперь наши путешественники попали в кондитерский магазин. На полках и на прилавках грудами лежали конфеты, фигурный шоколад, торты и печенье. У прилавков толпились покупатели, но больше всего было детей. Они бегали от касс к прилавкам и все что‑нибудь жевали. Дети ели конфеты, а конфеты поедали их зубы. Мальчики и девочки из‑за этого ужасно шепелявили, свистели и говорили примерно так:

– Товарис продавеш, позалуйста, соколадку!

– Шказите, школько штоит «Мишка на шевере»?

– Дайте, пожалуйста, сесть стук сладких сухариков!..

Непоседа, Мякиш и Нетак шныряли под стойками и во все глаза разыскивали Петю.

Но Пети в кондитерской не было. Мальчики уже хотели покинуть магазин, как вдруг вошла какая‑то старушка и, подойдя к продавщице, спросила:

– Торт для моего внука Пети готов?

– Пожалуйста, готов, – ответила продавщица. – Давно готов! Только сегодня среда, а вы забираете ухе воскресный торт.

– Что поделаешь, голубушка! – вздохнула старушка. – От капризита другого лечения нет. Петенька без торта шагу ступить не хочет.

Продавщица с трудом вытащила из‑под прилавка торт величиной с автобусное колесо и сказала:

– Это ваш – можете проверить.

Бабушка надела очки и вслух прочитала надпись, сделанную шоколадом по белому крему:

 

ПЕТЕ МАМИНУ‑ПАПИНУ.

 

– Пусть ест и поправляется, – вежливо сказала продавщица и достала большую картонную крышку.

Торт занимал почти весь прилавок, а покупатели‑сладкоежки, став на цыпочки, с завистью поглядывали на его кремовые розы.

– Чего ждете? – зашипел Непоседа, толкнув своих друзей. – Прыгайте в торт!

Непоседа и Нетак мигом вскочили в торт и втащили Мякиша, а продавщица накрыла их крышкой и туго перевязала голубой лентой.

– Ура! Тронулись! – крикнул Непоседа.

«Мягко, сладко, и билета не нужно. Отличный автобус!» – подумал Мякиш.

– Би‑би! – просигналил Нетак, и торт, покачиваясь, поплыл над землей.

Мякиш после всего пережитого набросился на кремовую розу и съел половину.

Обхватив двумя руками коробку, бабушка торопилась домой, а Непоседа, Нетак и Мякиш лежали в мягком креме и прислушивались ко всему, что происходило на улице – по ту сторону коробки.

– Бабушка пошла быстрее! – сладко зевая, сообщил Мякиш.

– Она сейчас переходит улицу, – сообразил Непоседа. – Слышите, проехал автобус!

Нетак тоже хотел что‑то сказать, но захлебнулся кремом. А потом постепенно начало засасывать всех. Когда крем добрался до ртов, пришлось быстро‑быстро его есть, чтобы не утонуть с головой.

Первым коснулся дна коробки Непоседа. Он встал на цыпочки и закричал:

– Эй, братцы, проедайте скорей дорожку и давайте ко мне – здесь дно!

Все трое начали быстро глотать крем, пока не выели целую пещеру, и спокойно улеглись в ней. Тут от сладкого крема у них страшно разболелись зубы.

– М‑м‑м! – простонал Мякиш. – Бедный Петя!

– Почему? – спросил Нетак.

– Он в день съедает по полтора торта!..

Больше никто из них ничего не сказал, потому что коробку встряхнуло и кремовая роза завалила собой всю пещеру.

Что было дальше, никто из них не помнит. Пришли они в себя только тогда, когда кто‑то выудил их из крема и языком тщательно облизал с головы до пят.

 

 

Конечно, это был сам Петя. Он положил трех малышей рядышком на стол и побежал в кухню:

– Мама, мама! Посмотри, какие в торте маленькие мальчики!

Пете и в голову не пришло, что он облизал своих старых знакомых. А Непоседа, Мякиш и Нетак, придя в себя, спрыгнули со стола и спрятались в кадушке большого фикуса.

– Мальчики! Вот они!

В комнату вбежала вся семья и домработница Дуся.

– Боже мой! – со стоном опустилась на стул Петина мама. – Ребенок бредит, у сына температура! У него мальчики в глазах!.. На помощь, на помощь! Эта болезнь убьет моего Петю!

– Неужели в торте мальчики? – озадаченно спросила бабушка. – Меня в кондитерской ни о чем не предупреждали. Не может быть!

– Все может быть! – решительно заявила Дуся. – В этом доме все может быть!

После этого бабушка подняла глаза в угол, где висел портрет Петиного дедушки, и незаметно перекрестилась.

– Кто разволновал Петю? – строго спросила у всех мама.

Бабушка сказала, что сама за Петю переписала из учебника по русскому языку упражнение под заглавием «Делай все сам!» И решила обе заданные ему задачки. Так что Петя на нее не в обиде.

Дедушка сказал, что два раза катал внука верхом и ноги у ребенка не должны болеть.

Непоседа, Мякиш и Нетак слушали и следили из кадушки за всем, что происходило в комнате.

– Тяжело Пете! – покачал головой Мякиш.

– Ему надо скорее бежать в лагерь, – решил Непоседа.

– В лагерь! – твердо сказал Нетак.

Да, положение у Пети было незавидным. Подумайте сами: уроки ему делать не давали – их делала за него бабушка. Пешком ходить не позволяли. А в футбол он мог играть только во сне. Единственное, что ему разрешали делать, – это кататься верхом на дедушке и кушать манную кашу в неограниченном количестве.

– Срочно профессора! – приказала мама. – Срочно карету «скорой помощи»! Пусть папа немедленно едет в поликлинику!

Но папы, как назло, не было дома. Мама сама разрешила ему уйти из дому, чтобы изготовить какой‑то винтик для самокормящего аппарата. (Один рычаг плохо работал и все время подносил ложку не ко рту, а к уху.)

Петю насильно уложили в постель и положили на голову большой тяжелый кусок льда.

Петя дрался, как лев, капризит буквально выбрасывал его из постели. Мама подмигнула бабушке, и та, подсев к Петиной кровати, запела колыбельную песню. Внук вертелся под одеялом, как живая гора, а бабушка сонным голосом тянула:

 

Баю‑баюшки‑баю,

Внуку песенку спою.

Приходи к ребенку в сон

Шоколадный толстый слон,

 

Мармеладный бегемот!

Спи хоть сутки напролет

Пусть растает капризит,

Вырастает аппетит….

 

Наконец бабушка уснула. Под постелью, облизнувшись, задремал Сардель, а потом захрапел и сам Петя. Мякиш, конечно, захрапел сразу же, как только бабушка пропела первые два слова: «Баю‑баюшки».

 

Глава 11

 

 

Побег.

Непоседе и Нетаку пришлось немало потрудиться, пока им удалось вытолкнуть спящего Мякиша из кадушки. Надо было срочно выручать Петю – немедленно бежать с ним в лагерь. Мальчики взобрались на постель к спящему Пете.

Над Петиной постелью висел портрет папы, как две капли воды похожего на сына.

Петя дышал глубоко, и одеяло ходило то вверх, то вниз.

– Умеет спать! – с завистью заметил Мякиш.

Петя действительно спал на «отлично». Эту работу он знал хорошо и всегда выполнял самостоятельно.

– Вставай, вставай! – звенел пружинками Непоседа.

– Вставай, вставай! – топал по постели Нетак.

Мякиш залез спящему прямо на лицо, начал теребить его за нос и, конечно, залепил обе ноздри.

Петя чихнул и проснулся.

Он заворчал по‑медвежьи и приоткрыл один глаз.

– Ах, это вы! – просопел он, пытаясь перевернуться на другой бок.

– Вставай! Вставай! – в отчаянии крикнул Непоседа. – Надо скорее бежать!

– А куда? – спросил спросонья Петя.

– В лагерь!

– В лагерь?! – оживился Петя и даже приподнялся на постели.

– Да, в самый настоящий пионерский лагерь! Там лес, там река…

 

 

Большего Непоседа о лагере сообщить не мог, потому что сам никогда там не бывал. А Петя знал, что такое пионерский лагерь. В прошлом году он там пробыл целый день, но остаться ему не удалось. Мама поставила условие: «С Петей в отряде должен находиться дедушка и ухаживать за ним!» Ей даже удалось уговорить директора. Одно свободное место было в десятом отряде, у самых маленьких. Дедушке выдали майку, трусики, белую панамку и сачок для ловли бабочек. Он уже было начал ловить для своего звена всяких насекомых и мотыльков, но вожатая потребовала, чтобы он сбрил свою бороду. Дедушка категорически отказался. Он обиделся, вернул вожатой сачок и ушел на станцию. Тогда мама забрала Петю и тоже уехала с ним домой.

Теперь, лежа в постели, зажмурив на миг глаза, он ясно представил себе лагерь: лес, ребята бегают босиком прямо по шишкам, играют в мяч, ловят больших, как модели планеров, бабочек; с утра до вечера сидят по шею в реке, играют в индейцев и танцуют у костра… А потом пекут картошку в костровой золе и едят ее, горячую, душистую, рассыпчатую…

– Ой, картошка! – сказал Петя и сбросил одеяло. – В лагерь! Еду в пионерский лагерь! – закричал он и, путаясь в широкой рубахе, запрыгал по постели.

 

 

Непоседа, Мякиш и Нетак еле успели перепрыгнуть на подоконник. Кровать рухнула, и из‑под нее раздался визг. Снова досталось Сарделю.

– Еду в лагерь! Еду в лагерь! – продолжал кричать Петя, уже прыгая по комнате.

Бабушка проснулась и стала звать на помощь. В дверях показались мама и Дуся.

– В чем дело? – заломила руки мама. – Что с тобой, Петенька?!

– Я еду в лагерь! – решительно заявил он.

– Наконец‑то! – сказала домработница Дуся. – Пусть дитя едет! Там много воздуха, и всем нам легче будет дышать.

– Что ты говоришь? – испугалась мама. – С кем едет?

– С ними, – сказал Петя, – с мальчиками.

Но мама не видела малышей, потому что глаза ее были полны слез.

– Какие мальчики? – воскликнула она и схватила метлу. – Вон из моего дома! В милицию их! Ловите!.. Подумайте только – в лагерь! – кричала она, орудуя метлой. – Там инфекции: коклюш, свинки, ангины, скарлатины!.. Там некому одевать и кормить!.. Петенька, – бросилась она к сыну, – мы тебе купили самого дорогого осла!

– Не хочу играть с ослом, хочу – с ними!

– С кем? – закричала мама и снова заметалась по комнате. – Где они? Ловите!

Бабушка и Сардель тоже начали ловить невидимых малышей.

Непоседа ловко прыгнул на шкаф, со шкафа – на карнизы, оттуда – на стол, со стола – под буфет. А Нетак и Мякиш сидели на шкафу и терпеливо ждали, пока утихнет буря.

Наконец Непоседа вскочил на спинку кровати и прошептал Пете на ухо:

– Одевайся и беги! Встретимся на улице!

– Идет! – просиял Петя. – Ищите меня на углу, в садике, – и начал сам одеваться.

Оказывается, он не умел только зашнуровывать ботинки, остальное же, представьте себе, делал легко и быстро.

Комната ходила ходуном, как при землетрясении. На пол летели то ваза, то бутыль с наливкой, то тарелки сыпались из буфета, и все, как нарочно, валилось на толстого, неповоротливого Сарделя.

Не видя нигде никаких мальчишек, мама приказала:

– Скорей в спальню! Они – там! – При этом она махнула щеткой и угодила прямо в стекло балконной двери.

– Дзе‑е‑ень!.. – пропело стекло и захлебнулось свежим ветерком.

Мама и бабушка не обратили на это внимания и скрылись в спальне.

– Ну и наломали же дров! – сердито сказала Дуся и принялась наводить порядок.

А Петя, улюлюкая, выбежал в парадное и скатился по перилам вниз. Обратите внимание – скатился! До сих пор его сводили по лестницам медленно и только за руку.

Комната опустела.

– Путь свободен! Вперед, на балкон! – воскликнул Нетак, показывая на разбитое стекло.

Однако дыра была высоко – до нее не допрыгнуть.

Вдруг Непоседа увидел патефон. Диск его быстро вращался. Патефон утром забыл выключить Петя.

Петя тоже иногда занимался изобретательством, как и отец. У него были способности.

Не зря же он был сыном конструктора.

Патефон он приспособил для стрельбы. Хотите знать, как? Очень просто. Для этого надо включить патефон и на вращающийся диск положить горошину, спичку или хлебный катышек. Бросишь на диск такую пулю – и она летит хоть в стенку, хоть в кошку, хоть в окно – куда захочет.

Первым со спинки стула на диск соскочил Непоседа. В тот же миг он вылетел в разбитое окно балконной двери, только звон прокатился по комнате. Нетак почему‑то полетел в другую сторону и угодил в папин портрет, который висел над Петиной кроватью.

Тогда он снова взобрался на спинку стула и снова прыгнул.

На этот раз он прыгнул более удачно: угодил в окно, но пробил в нем новую дыру.

Хуже обстояло дело с Мякишем. Он прилип к диску, и от быстрого вращения его пластилиновое тело начало расползаться, как мягкая глина на круге гончара‑горшечника. Он с ужасом вспомнил себя распластанным на столбе и собрал все свои силы. Крякнув, он оторвался от диска и тоже вылетел на балкон.

Следом за ним почему‑то вылетел плюшевый осел.

Впрочем, этого следовало ожидать, потому что он никого в доме не успокаивал, а только раздражал. Кому в доме нужен осел?

 

Глава 12