В которой происходит приятная беседа с печальным окончанием.

После радостного происшествия в кабине везделета состоялся весьма приятный разговор. Радио‑Непоседа, как главный герой события, сидел у Пети на руках и не без важности поглядывал на своих товарищей – Мякиша и Нетака. Мякиш тоже немножечко гордился, ибо кто, как и он, усовершенствовал Непоседу и помог ему стать передатчиком. По этому случаю он решил отложить послеобеденный сон и высказаться.

– Да‑а! – многозначительно протянул он.

– Что – да? – насторожился Непоседа.

– Хорошее дело – радио!

– Конечно, хорошее! – отозвался Непоседа. – Когда хочешь – музыку слушай или сказки…

– А когда хочешь, можешь выключить, то есть заткнуть глотку.

– Эй, ты! – подпрыгнул Непоседа. – Выбирай‑ка повежливее слова! Подумаешь, ученый нашелся! Я те выключу!

Мякиш не стал продолжать спор, но, помолчав немного, заметил:

– Уж если говорить об ученых, особенно знаменитых, то я полагаю, что среди нас такой сейчас находится.

Тут все посмотрели вопросительно на Мякиша и с нетерпением стали ожидать, что скажет он дальше.

Мякиш важно покашлял, точь‑в‑точь как директор школы, и не торопясь сказал:

– Вот нашему Пете и достанется слава великого открывателя планет и ученого!

Тут Нетаку захотелось протестовать, но пока он воздержался: слишком уж много неприятностей перенесли из‑за него друзья на Большой Нетаке.

А Мякиш продолжал:

– Сперва в школе будет выставка с Петиным портретом. Потом начнут экскурсии ходить из других школ, чтобы посмотреть на Петю…

Как только Петя услышал эти слова, он схватился за штурвал и направил везделет вниз, к Земле. Что греха таить, ему поскорей захотелось посмотреть собственную выставку и искупаться в теплых волнах великой славы. Однако никто из друзей не заметил, что везделет стремительно полетел вниз, – всем хотелось знать, что дальше скажет Мякиш. И Мякиш обратился прямо к Пете:

– Только зря ты, Петя, думаешь, что великая слава – это легкое дело.

– А что в ней тяжелого? – спросил великий открыватель и ученый.

– Ну, хотя бы то, что на выставке обязательно должен быть твой дневник. Стало быть, тебе придется…

 

 

– Что придется? – все еще не понимал Петя.

– Придется заниматься только на «отлично». Иначе тебя исключат из великих ученых.

– Чепуха! – впервые за все время высказался обгоревший Нетак, но больше ничего не сказал.

Петя же покраснел до ушей и тоже промолчал, хотя про себя с грустью подумал: «Теперь мне придется как следует поднажать на учебники, тем более что пропущено много уроков».

Пока шел этот разговор, Мякиш и Нетак висели в пространстве по причине невесомости. И вдруг неожиданно оба шлепнулись на пол кабины.

– Эй, эй, катастрофа! – запищал Мякиш.

– Спокойно! – сказал Петя. – Никакой катастрофы нет: мы вошли в земную атмосферу, и невесомость кончилась.

Мякиш и Нетак подползли к иллюминатору и внизу увидели что‑то синее, сверкающее.

– Чепуха, – сказал Нетак. – Там тоже небо.

– Не небо, а океан! – поправил Мякиш.

– То есть как океан?! – только теперь после обиды очнулся Непоседа. Разве мы летим на Землю, домой?

– Пора! – решительно сказал Петя. – Напутешествовались. Меня теперь в школе с нетерпением ожидают. Сам Павел Сергеевич, директор, будет меня с цветами встречать.

Петя на миг зажмурил глаза и представил себе картину торжественной встречи: оркестры, цветы, вся пионерская дружина в галстуках…

Но мысли его прервал Непоседа:

– Это с какой же стати прерывать путешествие?! Мы только на одной планете побывали. Надо лететь опять в космос!

– Надо! – упрямо поддержал его Нетак. Ему стыдно было в таком виде возвращаться в мастерскую «Умелые руки». Что скажет тетя Глаша, когда увидит его таким черным, обугленным чурбаном?!

– Я лучше знаю, что нам надо! – рассердился Петя.

– Нет, не знаешь! – зазвенел Непоседа.

– Нет, знаю!

– Нет, не знаешь!

Петя не удержался, топнул изо всей силы ногой об пол каюты, и тут случилась беда. Доска проломилась, в кабине образовалась щель, и все три его друга вывалились из везделета.

Петя так был зол, что не понял, какая стряслась беда.

– Ну и ладно! Провалились так провалились. Надоели мне эти человечки, только и знаешь, что возишься с ними, как с малыми детьми! – ворчал он. Однако скоро совесть заговорила в нем, и он стал укорять себя: – Что же я такое говорю?! Ведь это мои друзья‑товарищи. Разве не они спасли меня от гибели, когда горел бак моего везделета?!

Он посмотрел вниз, на синюю гладь океана, но ничего не увидел. Должно быть, его друзья уже погибли, утонули в океане…

«Что бы там ни было – я должен спасти их!» – подумал Петя и дрожащими от волнения руками направил везделет стремительно вниз.

 

Глава 40