Портреты слепоглухих. Тексты.

 

 

    Текст 1.

    «Маша С. родилась в семье сельских жителей. До 18 месяцев была совершенно нормальным ребенком, развивалась нормально. В полтора года заболела корью. В результате болезни потеряла зрение, слух, а через несколько месяцев она забыла и те слова, которые хорошо знала до болезни.

    Почти год после наступления слепоглухонемоты девочка вела полусидячий-полулежачий образ жизни в комнате. Ее девятилетний брат, уже посещавший школу, особенно заботился о ней. По приходе из школы он старался играть с Машей. Так постепенно девочка стала понимать игру и принимать в ней участие. Вначале она была почти безучастна к тому, что делалось вокруг нее, и к тому, что делал ее брат, играя с нею.

    Мальчик приносил разные игрушки и сам делал новые. Сначала он просто клал эти игрушки возле девочки, брал ее за руку и старался прикоснуться ее рукой к предмету, что бы она взяла. Но Маша была безучастна. Она не противилась тому, что брат брал ее за руку и прикасался ее рукой к игрушкам, но и не брала их.

    Заботы брата простирались и на все бытовые нужды девочки. Он поил ее, кормил, водил в туалет, укладывал спать. Уходя в школу, он просил старших сестер позаботиться о ней, пока он не вернется из школы. Сестры, хотя и были заняты по хозяйству и на работе, старались до прихода брата обслужить Машу.

    Постепенно девочка стала сама проявлять активность. Как только потеплело во дворе, брат стал выводить сестру погулять. Водил ее по двору, где только можно было. Маша осторожно ступала, цепко держась за брата. Постепенно она стала смелее. Весной, когда двор покрылся обильной растительностью, Маша стала оживленнее. Она сама стала рвать разные травы и обнюхивать, точно узнавала те из них, с которыми имела дело ло болезни. Особенно она была оживлена, когда находила полынь, она жадно обнюхивала ее и носила с собой в дом.

    Двор родителей Маши был большой, просторный, обильно заросший высокой травой. Недалеко от двора протекала речка, к которой вела хорошо утоптанная тропинка. По этой тропинке Маша, когда еще была здоровым ребенком, сама бегала к речке. Речка никогда не пересыхала, в ней можно было купаться. До болезни Маша купалась с сестрами и братом.

    На берегу речки были огороды. Маша, хотя ей и было всего полтора года, уже бывала до болезни на огороде, в прошлом эти места были ей знакомы.

    В теплые летние дни брат стал проводить с Машей все время с утра до вечера, играя с ней в самые разнообразные игры.

    Постепенно Маша очень хорошо освоилась в доме и во дворе. Родители отнесли это за счет ее брата. Брат стал для Маши в полном смысле слова нянькой.

    В три года Маша стала еще более резвой, веселой, подвижной, чем была в детстве до болезни. Она не отходила от брата. Всему новому она сначала училась у него. А потом уже «делилась» знаниями с другими. Постепенно привыкла ходить и с другими – с сестрами и вообще со старшими. В конце концов получилось так, что Маша почти никогда не была без «дела», всегда была занята чем-нибудь или с кем-нибудь.

   К пяти годам она достигла поразительной ориентировки в домашней обстановке. Не только в своем дворе, но во дворах соседей она ориентировалась точно зрячая. По знакомым тропинкам не ходила, а бегала. Внешне, говорил отец, нельзя было заметить, что она слепая и глухая: так хорошо она ориентировалась. Стала очень общительной».

(Соколянский И.А. Некоторые особенности слепоглухонемых детей до поступления их в школу-клинику: Обучение и воспитание слепоглухонемых//Известия АПН РСФСР.- 1962.- Вып.121.- С.131-132.)

 

    Текст 2.

    Размышления слепоглухого, получившего высшее образование на психологическом факультете МГУ.

    «Зрячеслышащие – так мы называем людей с нормальным зрением, слухом и речью – и не подозревают, каким бесценным, безмерным счастьем одарила их жизнь. Без всяких усилий, как дыхание, они обретают речь, слово. Для слепоглухих от рождения или с раннего детства путь к слову тернист, неимоверно тяжек и почти неодолим.

    Ос татками слуха до полной слепоты я практически не пользовался. Да и не подозревал о том, что они у меня имеются. В моей памяти из той поры, до пяти лет, не сохранилось никаких звуковых следов. Поэтому я был нем: обычная звуковая речь у меня не развивалась. «Говорил» я простыми жестами, а мир вокруг меня без обращения к речи был смутен и зыбок.

    Однажды, во время обеда в детском саду, передо мной внезапно появился серый туман. Он катился с правой стороны. Казалось, в воздухе зловеще медленно разматывается бесконечная лента. На ней были светящиеся пятна. Я стал вертеть головой, не понимая, что со мной. Широко раскрыв глаза, оглядывался вокруг. Еще что-то видел, но свет уходил от меня. Пятнистая лента все раскатывалась, застилая глаза. Вот рулон показался уже перед моим носом и покатился влево. Справа я уже ничего, кроме света, не видел. Я отчаянно крутил головой, пытаясь освободиться от этой ленты.

    Меня взяли за руки и отвели в медпункт. Вскоре появилась какая-то женщина. Осмотрев ее на ощупь, я догадался, что это мама. Родные встретили происшедшее с отчаяньем. Моя бабушка Елизавета Максимовна, очень богомольная до той поры, перестала ходить в церковь – в обиде на Бога, допустившего слепоту внука. Маме не хотелось жить, и только моя беспомощность и великая нужда в ее любви удержала дорогого мне человека от непоправимого шага.

 

Счастливая пора

    Как ни странно, но именно в ту пору, в детском садике для глухих я был по-настоящему счастлив, так безмятежно счастлив, как уже, наверное, никогда впоследствии.

    И счастье это мне дарили глухие сверстники. Я, единственный среди них слепой, был любимцем, заводилой, лидером. Помню, девочки и мальчики боролись за право играть именно со мной. Куда бы мне ни хотелось пойти, всегда находилось немало желающих сопроводить меня.

    Именно тогда не умом, таким еще слабым и немощным, а сердцем, душой, всей моей плотью я ощутил, какое это счастье быть любимым. И конечно, сам не мог не полюбить…»

(Сироткин С.А. Начало становления// Развитие и образование особенных детей: Проблемы, поиски.- М., 1999.- С.84-85).

 

 

    Текст 3.

    Размышления слепоглухого, получившего высшее образование на психологическом факультете МГУ.

    «Жизнь слепоглухого среди зрячеслышащих порождает множество проблем, но из них одна – главная, центральная, решить которую значит получить возможность более или менее успешно решить и все остальные. Без решения этой центральной проблемы все остальные неразрешимы. Речь идет о проблеме взаимоотношений между слепоглухим и окружающими его людьми, т.е., по существу, о тех или иных конкретных принципах и средствах общения между ними.

    Эту проблему ставит фундаментальный по своему значению факт, который надо постоянно иметь в виду, из которого, как из аксиомы, надо исходить в исследовании любых, связанных со слепоглухотой проблем, - тот факт, что мир, в котором вынужден жить слепоглухой – это мир зрячеслышащих, а не его. Мир этот устроен зрячеслышащими в расчете на зрение и слух, а не на осязание. Все национальные языки – звуковые, одно из важнейших искусств – музыка – требует физической возможности слышать и умения слушать. Письменность, живопись, архитектура, скульптура, всевозможные шкалы в разнообразнейших приборах – все это и многое другое предполагает физическую возможность видеть и умение смотреть. А сколько рассчитанного сразу и на зрение и на слух – вроде кино. Конечно, так как слепота и глухота по отдельности встречаются очень часто, кое-что – и немало – в мире зрячеслышащих сделано для полноценной жизни людей с недостатками либо зрения, либо слуха, а значит в порядке побочного эффекта, и людей с недостатком зрения и слуха вместе. Но все-таки полная самостоятельность не то, что слепоглухих, даже слепых и глухих, в мире зрячеслышащих невозможна. Это не их мир. Он отчасти к ним подладившийся, доброжелательный. Но все равно чужой. Всегда есть более или менее значительная сфера жизни, в которой слепой не может обойтись без помощи зрячего, а глухой – без помощи слышащего (и «говорящего», поскольку глухоту очень часто сопровождает немота). Сфера же, в которой слепоглухой не может обойтись без помощи зрячеслышащего, тем более велика».

(Суворов А.В. Слепоглухой в мире зрячеслышащих.- М., 1996.- С.35-36.)

 

    Текст 4.

    Автор стихов – слепоглухая.

Думают иные – те, кто звуки слышат,

Те, кто видят солнце, звезды и луну:

«Как она без зренья красоту опишет?

Как поймет без слуха звуки и весну?!»

                                 Я услышу запах и росы прохладу,

                                 Легкий шелест листьев пальцами ловлю.

                                 Утопая в сумрак, я пройду по саду,

                            И мечтать готова, и сказать: люблю.

Пусть я не увижу глаз его сиянье,

Не услышу голос, ласковый живой,

Но слова без звука – чувства трепетанье –

Я ловлю и слышу быстрою рукой.

                                 И за ум, за сердце я любить готова,

                                 Так, как любят запах нежного цветка,

                                 Так, как любят в дружбе дорогое слово,

                                 Так, как любит трепет сжатая рука.

Я умом увижу, чувствами услышу,

И мечтой привольной мир я облечу:

Каждый ли из зрячих красоту опишет,

Улыбнется ль ясно яркому лучу?

                                 Не имею слуха, не имею зренья,

                                 Но имею больше – чувств живых простор:

                                 Гибким и послушным, жгучим вдохновеньем

                                 Я соткала жизни красочный узор.

Если вас чаруют красота и звуки –

Не гордитесь этим счастьем предо мной!

Лучше протяните с добрым чувством руку,

Чтоб была я с вами, а не за стеной.

(Скороходова О.И. Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир. – М., 1990.- С.373-374.)

Задание. Расскажите о впечатлениях, которые произвели на вас отрывки из текстов, описывающие историю развития и мироощущение слепоглухих людей.   

 «Основы специальной психологии» / Под ред. Л.В.Кузнецовой. – М.:Академия,2002.

Приложение 3.

История развития ребенка с синдромом раннего детского аутизма (РДА).

 

  В специализированную школу для детей с РДА обратилась за помощью мать Девочки Кати Л., которой к моменту обращения было 6 лет 10 месяцев.

  На первичном приеме мать описала особенности развития девочки следующим образом. Когда Кате было три месяца, мать обратила внимание, что девочка ни на что не реагирует: ни на звуки, ни на игрушки, ни на людей. У нее был блуждающий взгляд, она улыбалась сама себе, иногда была сверхспокойной, а иногда могла кричать целый день. Катя пугалась кроватки, сначала любила быть на руках, а потом полюбила быть одна. На мокрые пеленки не реагировала. Плохо ела, плохо набирала вес. Навыки опрятности появились поздно. Мать отмечала, что девочка не фиксировала взгляд на предметах. До года не выделяла мать.

  На момент обследования девочка очень избирательна в контактах, с трудом переносит смену обстановки. Не терпит прикосновений, издает внезапные резкие крики. Отвергает любые попытки взрослых чему-то ее научить. Не любит, чтобы рисовали ее рукой. При этом любит листать книжки, смотреть по телевизору музыкальные передачи, по подражанию делает зарядку.

  На электроэнцефалограмме отмечаются патологические изменения электрической активности в корковых отделах височной области левого полушария.

  Диагноз «ранний детский аутизм» был поставлен в 5 лет. До этого ставили диагноз «задержка психического развития».

  С целью подготовки девочки к принятию ситуации школьного обучения были сформулированы коррекционные задачи:

- установление эмоционального контакта;

- определение возможных направлений обучения;

- формирование «стереотипа обучения».

  Были разработаны следующие программы, направленные на введение ребенка в ситуацию обучения: 1) следование простейшим инструкциям; 2) имитация движений; 3) соотнесение одинаковых объектов, соотнесение объектов с изображением; 4) различение цветов; 5) следование расписанию занятий, представленному наглядно в виде фотографий и схематических изображений; 6) замена крика и плача как привычных способов выражения своих желаний на социализированные формы запроса о помощи.

  Занятия с девочкой проводились 5 раз в неделю в индивидуальной форме, а также в паре с другим ребенком.

  На начало занятий: частичная потеря тонуса во время занятий; не контролирует позу, положение тела в пространстве, валится со стула или ложится на стол, улыбаясь при этом. Для девочки характерна дурашливость: неожиданно может залиться смехом. Периодически отводит глаза вверх вбок и замирает в таком положении с остановившимся взглядом. Наблюдаются звуковые аутостимуляции в виде мычания.

  После трех месяцев занятий повысился психический тонус, однако временами наблюдается резкое его снижение, что заставляет увеличить количество «переменок» и заполнить их физкультминутками. В целом же у девочки появился интерес к выполнению учебных заданий. Увеличился набор выражаемых ею чувств. Так, при нежелании выполнять задание девочка активно выражает это, отталкивая предлагаемые предметы; при получении желаемого – радуется.

  На фоне развития эмоционального контакта у Кати наметился прогресс и в развитии других сторон психики. Она научилась выполнять задания на сортировку по признаку «большой – маленький», увеличился диапазон звуков и слогов, которые она произносит по подражанию, улучшилась мелкая моторика и зрительный контроль за выполнением заданий, в частности связанных с четким следованием определенному алгоритму (рисование простейших дорожек, вышивание). При этом более успешно выполняются те задания, которые включают однообразные монотонные последовательные действия.

  В то же время сохранилось и своеобразное поведение девочки: она может закричать в любой обстановке, избегает прямого контакта «глаза в глаза», остаются крики при выполнении повседневных действий, связанных с прикосновением (одевание, раздевание, причесывание), остаются звуковые аутостимуляции, возможны проявления повышенной утомляемости и расторможенности в учебных заданиях.

  Случай представлен педагогом-психологом ГОУ № 1831 Москвы К.А. Максимовой.

  Основы специальной психологии / Под ред. Л.В.Кузнецовой. – М.: Академия, 2002.- С. 372-373.

Приложение 4.