Крещение княгини Ольги и язычник Святослав

 

Крещение Ольги

 

 

Поездка Ольги в Царьград

 

Игорь, как и Олег, оставался язычником – его смерть у восставшего славянского' племени древлян, языческая тризна (и могила – курган) подробно описаны Нестором. Совершившая страшные языческие поминки по мужу вдова Игоря Ольга, расправившись с древлянами (принеся их в жертву на похоронах), осознала необходимость не только правовых реформ, но и реформ религиозных. Религия и право не были разделены в архаический период истории – недаром религия именовалась в Начальной летописи Законом. Ольга отправилась в Царьград не только для того, чтобы уладить отношения с Византией после смерти мужа: там, по летописи, она приняла крещение от самого императора Константина Багрянородного. Дата этой поездки вызывает споры, летописный рассказ окрашен легендами: по летописи, Ольге должно было быть не меньше 60 лет, но император прельстился ее женской красотой, предложив ей брак. Константина можно было заподозрить здесь во «льстивости» (в чем постоянно упрекали греков и русские, в том числе сам летописец, и латыняне) – ведь император был женат. Но Ольга не прельстилась столь престижным замужеством: она настояла, чтобы император сначала крестил ее. Константин выполнил просьбу, но когда он напомнил об ожидаемой благодарности, Ольга ответила «каноническим» отказом: брак между крестными отцом и дочерью был запрещен. Сластолюбцу пришлось признать, что его крестница «переклюкала» (перехитрила) царя; тому пришлось отпустить Ольгу со многими дарами и благословением патриарха. Благочестивое хитроумие свойственно многим библейским героям. Авраам, укрывшийся от голода в Египте, вынужден был отдать в дом фараона красавицу Сарру, выдав ее за свою сестру: Господь поразил фараона, и тот призвал Авраама, упрекая его во лжи – ведь Сара была женой праотца. Но Авраам не лгал: Сарра была и сестрой ему. Так или иначе, при крещении Ольга получила христианское имя жены Константина – Елены.

В истории отношений Востока и Запада, особенно в истории дипломатических браков, возраст партнеров не играл решающей роли. Карл Великий, короновавшийся императорской короной в Риме в 800 г., стремился обустроить свои отношения с восточной Ромейской империей, предложив брак правившей тогда в Византии императрице Ирине: предполагаемым партнерам было за 50. Утопическому плану единения двух империй не суждено было сбыться: Ирина была свергнута и отправлена в ссылку.

В книге «О церемониях византийского двора», составленной Константином Багрянородным, подробно рассказывается, как Ольге и ее придворным дамам, послам и купцам дважды был устроен торжественный прием императором и императрицей. Оказанные Ольге почести не были случайными: Византия нуждалась в поддержке Руси, ей нужны были опытные воины, привычные к далеким походам. Ольга, очевидно, стремилась подтвердить мирный договор 944 г., дававший торговые и иные льготы Руси в Византии. Но о крещении княгини ничего не говорится.

Из книги следует при этом, что в свите Ольги был священник (княгинин духовник?) Григорий, в императорском дворце уже несли службу крещеные росы, а погребения первых христиан, датируемые серединой X в., археологи находят не только в Киеве, но в Гнёздове под Смоленском – крупнейшем русском погосте, контролировавшем переход с Днепровского речного пути на Волховский. Сходные погребения середины X в. с такими же «греческими» равноконечными крестами обнаружены в начале великого пути из варяг в греки – в скандинавском городе Бирка в Средней Швеции. Интересно, что большая часть таких крестов найдена в богатых женских погребениях, часть которых могла принадлежать дамам, сопровождавшим Ольгу в Царьград. Это не свидетельствует, конечно, о «феминистическом» начале христианства в Восточной и Северной Европе: кресты входили в состав женских ожерелий, мужчины могли не носить крестов‑тельников. Хотя предполагают, что у знатных дам было особое стремление покончить с языческим прошлым, ведь по варварским обычаям руси и варягов (восходящим к индоевропейской древности) верная жена должна была последовать на тот свет за мужем. Однако для истории начального христианства на Руси это разделение «мужского» и «женского» оказывается все же симптоматичным.