Открытость и ответственность

 

У сегодняшней российской власти, представителей СМИ и «элитарной» интеллигенции при всех существующих между ними различиях, есть одно общее чувство - это нелюбовь к социально активным рабочим. Они даже готовы иногда за рюмкой водки поговорить о русском мужике-крестьянине, но только не о рабочих. Впрочем, это и понятно: они боятся рабочих, подсознательно чувствуя в них потенциальную и непонятную им силу. «Разбойники, бунтующие люмпены» - так, а иногда и еще более агрессивно называли рабочих активистов в средствах массовой информации. Вот почему мне было важно честно для самой себя разобраться в «социальной опасности и безнравственности протестного движения».

Бывая в разных городах и на разных заводах, я увидела, что практика протестного движения несет в себе прямо противоположное всей той злобной от страха клевете, которая раздается вслед рабочим и профсоюзным активистам. Попробую это обосновать по порядку. Во-первых, когда трудовые коллективы в процессе борьбы добивались хотя бы частичной власти на своих предприятиях, они пытались разобраться насколько разрушительными стали не только для них лично, но и для их предприятия в целом последствия приватизации, как правило, проведенной самым незаконным образом. И это понятно, ибо именно криминально проведенная приватизация, став опорной точкой последующего наступления «новых хозяев жизни» на интересы рабочих, порождала те конфликты, которые «разбудили» трудовые коллективы ВЦБК, ЛМЗ, ЩКХ, ТМЗ, КЦП, ЯМЗ и многих других.

Во-вторых, рабочие активисты всегда первыми выступали с инициативой публичного расследования, а не замалчивания конфликтов, которые происходили на их предприятиях. Рабочие всегда требовали от властей гласности в освещении заводских событий, не боясь этого. Но разве дождешься от властей правды? Требование быть открытыми рабочие выдвигали не только по отношению к властям, но и по отношению к себе. «Пишите про нас, что есть - наше мнение такое», - так говорили нам лидеры с ЧР. Поэтому рабочие сами подавали им пример. Публичного судебного расследования требовали и работницы «Голубой Оки», и ВЦБК, и ЯМЗ, и «Черниговца» - практически всех протестных предприятий, уверенных в своей правоте, не боящихся (более того - требующих!) гласного, открытого расследования.

Так, рабочие ЩКХ даже в ситуации обороны, организованной ими после попыток вооруженного захвата комбината, сумели демократическим образом решить эту проблему: они поставили на крыльце комбината телевизор, развернутый экраном к улице, и всем приходящим к ним на помощь, а также проходящим мимо показывали видеозапись только что прошедших событий (захвата), причем без всякого редактирования.

Принцип открытости как политическое кредо рабочих соблюдался на всех протестных предприятиях без исключения. И после этого наши СМИ называют их «бандитами»! Хороши «бандиты», которые, рискуя своим рабочим местом, а порою и собственной жизнью, требуют прозрачности как одного из главных принципов экономической, социальной и информационной политики на предприятиях!

Может ли кто-нибудь сегодня из числа предпринимателей, адми-нистрации предприятий или чиновников похвастать подобным? Хороша «демократия» новых хозяев, для которых гласность является только оружием компрамата своих экономических и политических конкурентов. Вот она - превращенность форм сегодняшних реформ.

Требование открытости рабочие выдвигали не только по отношению к экономической и социальной политике заводских властей, но и по отношению к самим себе. Например, на ЯМЗ профсоюз выдвинул идею введения рейтинговой оценки представителей как администрации завода, так и управленческого эшелона. Рабочие лидеры предложили ввести на заводе систему общественной оценки руководителей всех подразделений. Причем начать вводить эту систему рабочие лидеры предложили в первую очередь с самих себя. Для них это было очень непростое решение: в этот период они как представители «Группы рабочего контроля за отгрузкой продукции» еще только «вставали на ноги» и не заявили о себе настолько, чтобы быть на 100% уверенными, что после такого рейтинга, причем персонального, они все в прежнем составе останутся на своих местах. Но администрация на это не пошла - побоялась. В любом случае рабочие лидеры ЯМЗ тогда показали, что для них власть и авторитет - не самоцель, а инструмент защиты интересов коллектива.

Другой пример. На, упомянутом выше, ЩКХ профсоюз в своей газете опубликовал весь финансовый баланс предприятия за год. А профсоюзный актив энергетического цеха ДЗ вскрыл и затем придал огласке всю финансовую кухню начисления зарплаты на предприятии, тем самым, обострив и без того существующий у него конфликт с администрацией.

Итак, в рамках протестного движения рабочие показали властям и всему обществу, что, во-первых, реальная, практическая демократия может рождаться только снизу (как ей и полагается), из подлинно общественных интересов. Во-вторых, демократия возможна не только как политический, но и как этический принцип. И, в-третьих, она является эффективной формой самоорганизации, которая ведет к росту порядка, дисциплины, ответственности.

Что касается ответственности рабочих, то она в первую очередь проявлялась (на предприятиях, где коллективы хотя бы частично получили власть) в их отношению к своему общественному богатству, прежде всего - производственным фондам. Вот почему, рабочие протестных предприятия в первую очередь формировали  рабочие дружины, которые проводили постоянные рейды по охране заводского оборудования: станков, запчастей и т.п.. Эти дружины охраняли оборудование от разворовывания, совершаемое как представителями администрации, так и некоторыми рабочими, которые хронически не получая зарплаты иной раз вынуждены были таким способом хоть как-то добывать средства на пропитание семьи.

Такие комиссии по дежурству и охране оборудования, запчастей создавались практически на всех протестных предприятиях (ЯМЗ, ДЗ, ТМЗ, ЛМЗ, ВЦБК, КМК, ЩКХ и др.). Одним из ярких примеров здесь может служить опыт ЯМЗ, где, как мы уже отмечали, рабочими была создана специальный орган – Группа рабочего контроля за отгрузкой продукции, без подписи которой нельзя было вывозить что-либо с предприятия. В этом в полной мере проявилась не только профессиональная, но и общественная ответственность рабочих за свое производство.

Да, именно «свое», ибо, попадая под немилость властей и завода, и города, и области, равно как и их охраны, рабочие, тем не менее, защищали в первую очередь даже не столько себя, сколько свое (а значит и всего общества) производство. Значение этих фактов переоценить трудно. И как же это контрастируют с позицией нынешних «ново-русских» хозяев, которые в массовых масштабах разворовывают страну и разрушают производство на своих же предприятиях (вот они парадоксы российского воровского капитализма), а охраняют только самих себя, нанимая банды с ног до головы обвешанных оружием телохранителей! И это не эмоции и не преувеличение. Именно так проявили себя «хозяева» ЯМЗ, ЛМЗ, ВЦБК - примеров не счесть. И это в то время, когда рабочие по своей инициативе создали - как, например, на ЩКХ, - специальный фонд для поддержки своего производства.

Говоря об ответственности трудовых коллективов нельзя не сказать и о том, что почти все протестные предприятия не отказались в таких тяжелых условиях и от «социалки». Только Воронежский «Промтекстиль» содержит 3 общежития, 18 жилых домов, а ВЦБК до захвата согревал своим теплом поселок Советский, обеспечивал рабочих дешевой парикмахерской, бесплатными обедами, пенсионеров - дополнительной помощью, детей рабочих - путевками на базу отдыха. Кроме того, большинство протестных предприятий находят средства содержать ПТУ, оплачивать обучение своих работников в соответствующих вузах и техникумах. Другое дело, что потом таких специалистов переманивают к себе уже коммерческие структуры.

Ответственность рабочих проявилась и в отношении еще одного очень важного момента - заводских долгов. Рабочие, имея многомесячные задолженности по зарплате, тем не менее, в первую очередь ставили перед собой проблему - как расплатиться с внешними кредиторами. «Из продукции завода мы прежде всего выплачивали его долги», - с гордостью сказала заместитель председателя профкома ЯМЗ. И даже когда рабочие начали получать свою зарплату, тем не менее, их озабоченность по поводу долгов не исчезла. «Зарплату выплачивают, но если мы каждый месяц «в лужу садимся», т.е. налоги завод не платит, да еще и кредиты растут, а ведь они должны были уменьшаться - значит, дело не в порядке. Как же мы будем долги отдавать?» - вот как высказался на этот счет один из лидеров ЯМЗ.

Хоть один из новых «хозяев» этих заводов поступил подобным образом, пытаясь возвратить долги рабочим или кредиторам из своего кармана? Правда, мне могут возразить: «Да кто же это сделает?» А вот рабочие с протестных заводов сделали. И тут вспомнилось, с какой гордостью профактивисты с ЩКХ говорили, что они ничего никому не должны и полностью обходятся своими средствами.

А вот еще один пример того, насколько рабочие ответственны, когда они становятся субъектом социальной политики на своем предприятии. И здесь речь идет о том, как рабочие вступали в борьбу за сохранение производственного профиля своих предприятий, как это было, например, на ВЦБК. Это предприятие до захвата в 1999 году выпускало дешевую и высококачественную продукцию конкурентную не только на внутреннем, но и внешнем рынке. Высокое качество продукции было возможным потому, что комбинат еще в поздне-советские годы приобрел дорогостоящее импортное оборудование, что и позволило обеспечить мировой технологический уровень производства. Так вот во время захвата комбината в 1999 году рабочими была создана дружина по охране его оборудования и, в том числе, той основной машины (стоимость ее чрезвычайно высока - их всего в мире четыре), которая как раз и определяла высокое качество продукции.

Попытки вооруженного захвата ВЦБК в октябре 1999 года новыми хозяевами поставили под угрозу сохранение этой машины, более того, под угрозой оказался и производственный профиль самого предприятия. И не безосновательно: разве те, кто заинтересован в работе комбината, мог бы устраивать вандализм, который был учинен новым собственником той памятной страшной ночью? И если бы рабочие не оказали сопротивление вооруженному спецподразделению, кто знает, что стало бы с комбинатом и его оборудованием? Трудно было поверить в добрые намерения новых хозяев, которые с комбинатом могли сделать все, что угодно - например, вывести из строя эту главную бумагоделательную машину, а это значит, сломать производственный «хребет» основному производству. Читатель видимо с недоумением спросит - а зачем собственнику разрушать то, что он собирается купить? Это ведь абсурд. Да, это абсурд, но только не для «новых русских», которые этими предварительными разрушениями пытаются понизить покупательную стоимость предприятия, чтобы уже потом делать не бумагу, а например, «гнать» на нем из целлюлозы водку, что позволяет получать прибыль «здесь и сейчас».

Правда такой собственник мог действовать и по-другому: например, захватив или купив комбинат, потом продать эту машину, стоимость которой в несколько раз превышает стоимость всего комбината. А то, что при этом наша страна потеряла бы лучшее предприятие, перспективное в условиях мировой конкуренции, равно как и лучших отечественных специалистов - так разве эти проблемы предусмотрены той идеологией, которая господствует в нашей отечественной экономике сегодня?

А вот еще один пример, показывающий как рабочие протестных предприятий в первую очередь пытаются защитить свое предприятие: его производство, оборудование, профиль. В Питере на Ленинградском металлическом заводе (ЛМЗ - это название завода, и оно не изменилось в связи с изменением названия города, т.к. является не только традицией завода, но еще и его рыночной маркой, известной на мировом рынке) прежние власти по заявке новых собственников пытались выдрать производственные станки из бетонного фундамента только для того, чтобы сбить рыночную цену завода на спекулятивных торгах. А рабочие ЛМЗ сумели, не смотря ни на что, во-первых, оказать сопротивление этому, создав для этого специальные дружины, а, во-вторых, восстановить почти полностью разрушенное этими варварскими действиями литейное производство.

Да, когда-то в прошлом английские луддиты уничтожали производственные машины, но тогда это было своеобразной формой самообороны рабочих против возрастающей их эксплуатации. В современной капиталистической России разрушение оборудования перспективных предприятий производится «руками» уже не рабочих и не люмпенов, а новыми собственниками, которые в первую очередь не «на словах», а уже практически осуществляют пагубную диктатуру частного интереса. Так что, луддиты-капиталисты – это еще одно порождение криминальной экономики России. Зато рабочие протестных предприятий преподнесли российским реформаторам экономический и нравственный урок социальной ответственности за свои предприятия: из производство и перспективу.

И несколько слов об отношении рабочих к своей печати. Не все протестные предприятия имеют свои газеты, но там где они есть (ЛМЗ, ЩКХ, КМК, ТМЗ, ЧР и т.д.) - значение их переоценить трудно. Например, активу ЩКХ удалось в своей газете «Мукомол» опубликовать полностью годовой бюджет предприятия, показав тем самым, что хотя бы в такой форме принцип «прозрачной экономики» необходим и возможен. Но это возможно только в тех заводских газетах, которые находятся полностью под контролем «не карманных», а рабочих профсоюзов. Иная ситуация на тех предприятиях, на которых газеты принадлежат заводской администрации: в этом случае поступающие в редакцию статьи либо цензируются, либо редактора этих газет - ставленники администрации.

Были и другие случаи. Так, например, на ТМЗ, когда профком, первоначально предложив в учредители газеты заводскую администрацию, потом был вынужден, причем, по собственной воле согласовывать с ней все материалы. Так профком потерял свою независимость на страницах заводской газеты, о чем сегодня сильно сожалеет. И из этого следует извлечь соответствующие уроки.

Но когда на протестных предприятиях политическая ситуация обострялась, рабочие, как правило, пытались создать свою газету, причем иногда даже не столько как орган информации, сколько как средство самоорганизации трудового коллектива. Это подтверждают и слова одного из профлидеров ЧР: «Когда стало плохо, стали создавать свою газету. Зарегистрировали ее и стали продавать через киоски, а распространять помогали пенсионеры». На других предприятиях, как это было, например, во Владивостоке на «Дальзаводе», где не было возможности создать свою газету, рабочие активисты выпускали с помощью компьютера свои информационные листки. Но если говорить о компьютерах, то почти на всех протестных предприятиях этот вопрос – серьезная проблема: большая часть активистов его просто не имеют и соответственно не умеют им пользоваться. Необеспеченность российского протестного движения современными информационными технологиями неизбежно влечет за собой и его политический проигрыш.