Партии versus рабочее движение

 

Разговаривая с рабочими лидерами, мне было важно разобраться и в их отношениях к существующим общественно-политическим институтам, прежде всего - партиям и государству. Что касается партий, то это отношение достаточно сложное, но оно интересно тем, что его высказали не совсем типичные представители современного российского общества, не просто жертвы постсоветских реформ, а те, кто нашел в себе убеждение, силы и мужество стать субъектом защиты интересов рабочих, а значит - общественных интересов. Активисты протестного движения, если в прошлом и являлись членами КПСС, то в настоящее время в партиях (РКРП, Движение за рабочую партию, КПРФ, РПТ, РПК) из них состоят лишь немногие. Для этого есть объективные предпосылки.

Как известно, в большинстве своем лидеры протестного движения это выходцы из производства. Причем, такой критерий как «коммунистическая идейность» на тот период, когда они выдвигались в профлидеры, навряд ли бы «работал» на них - скорее всего это была черта, компрометирующая его, причем, не только в глазах администрации, но и большинства самих рабочих. Для мировоззрения большинства профсоюзных активистов в первой половине 90-х гг. было характерно скорее другое: аполитичность, вялое сочувствие коммунистам или еще более вялый антикоммунизм.

Да и для рабочих тогда важна была не партийность, а нечто другое: им требовался энергичный, умный и честный защитник их интересов, а каковы при этом его политические взгляды - их это интересовало мало. Самого же кандидата в профактивисты часто привлекала не столько абстрактная идеологема, сколько возможность своей творческой самореализации на общественном поприще во благо интересов коллектива. Но даже, если между профсоюзным лидером и большинством рабочих активистов и были политические различия, то в любом случае их интересы скреплялись последующей борьбой за свое предприятие, их общими неудачами и успехами.

И все-таки, каково отношение рабочих и их лидеров к существующим партиям? По поводу самой крупной оппозиционной партии раздавались чаще всего оценки следующего рода:

- «КПРФ не поддерживает нас» (ТМЗ).

- «Мы же его (Зюганова) лозунги защищаем, а он нас не поддерживает» (ВЦБК).

- «Мы не нужны ни КПРФ, ни президенту. Ни Зюганов, ни партия, никто нам не помогает - вот что страшно» (ЯМЗ).

Звучали и более резкие оценки со стороны рабочих:

- «КПРФ - капиталистическая партия Российской Федерации» ЯМЗ).

А вот небольшой фрагмент из рассказа молодого профактивиста Андрея о принципиальности некоторых партийцев: «Наш главный администратор - явный «коммунист». Он говорит, что у него дома лежит партийный билет. Я его спрашиваю: «Ты чего его до поры до времени хранишь? Когда твои придут, тогда ты его вытащишь?»

Так у него тут же вырвалась фраза: «А мы - за капитализм».

- «А я так глаза и открыл: «Как же так? По-моему вы всю жизнь нас к коммунизму вели. Первый раз от коммуниста слышу, что, оказывается, мы шли к капитализму».

- И заканчивая, Андрей сказал: «Вот такие дела, а ведь он из КПРФ».

Понятно, что прозвучавшая выше критическая оценка КПРФ в первую очередь относится к ее руководству. Правда, бывали и исключения, например, как на ЩКХ: «КПРФ оказывала нам идеологическую, техническую и организационную помощь, в то время как все власти были против».

Зато мы увидели принципиально иное отношение к другой партии -РКРП (Российской коммунистической рабочей партии). В Рязани на крыше швейной фабрики «Заря» висит в прошлом красный, а теперь выцветший от ветров и дождей флаг РКРП. Работницы этой фабрики, до всех этих забастовок с трудом разбирающиеся в политике и не читающие газет уже хотя бы потому, что у них на это просто нет денег, теперь после того, как они сумели защитить свою фабрику от захвата, хорошо отличают партию (РКРП) от других. И причина этого простая - местная организация действительно помогала им в самой тяжелой ситуации. Во Владивостоке немалую поддержку протестным предприятиям оказала местная организация ВКПБ (секретарь В. Потапейко).

Но есть и другая сторона: например, рабочие ВЦБК, которым РКРП оказала немалую помощь, тем не менее, не очень-то спешили вступить в ее ряды. Причем, это характерно и для ряда других предприятий, которым помогает эта партия. Одним словом, в современном протестном движении до сих пор сохраняется известный парадокс:  рабочие активисты, будучи благодарными всем, кто им помогает, тем не менее, сами в партии не очень-то стремятся.

«Мне не понятны все эти партии. У нас в стране каждое второе предприятие в таком положении, но у нас нет ни одного социального движения, которое бы взяло на себя смелость нас поддержать, помочь нам. У нас пять партий (коммунистических - авт.), но они не могут понять, с какой стороны разбить яйцо» - таково мнение бывшего профлидера ВЦБК.

Не один раз в разговоре с лидерами протестного движения прозвучало предостережение подобного рода: «Нам нельзя принимать политические окраски - ни КПРФ, ни других партий. Наш инструмент- профсоюзы. А нас все стремятся преподнести под красным флагом».

Но беспартийность большинства рабочих активистов еще не означает их отчуждение от тех или иных общественных идеалов. Одна характерная в этом отношении деталь: на протестных предприятиях почти во всех комнатах, где располагаются профкомы или стачкомы, находится или портрет, или бюст В.И. Ленина. Вот маленький фрагмент разговора с молодым рабочим-активистом с ЯМЗ, кстати беспартийным и достаточно критично относящимся к КПСС.

Л.Б. – «Вы не возражаете, что портрет Ленина до сих пор висит в комнате вашего профсоюза?

А. - А почему я должен возражать? Я считаю, что это наша история. Я ее учил в свое время. А сейчас я не знаю, чему учат детей. Эта история (Ленин) должна остаться. А если ты хочешь новую историю - тогда бери и делай ее сам».

При этом надо отметить, что, не смотря на то, что большинство рабочих активистов беспартийны, тем не менее, они лишены антипартийной демагогии. В частности, у них нет установки на неприятие партии вообще как политического института. Более того, практика протестного движения, связанная с необходимость постоянно решать самые разные и сложные проблемы, продемонстрировала способность и готовность рабочих активистов к политическому диалогу с разными общественными и политическими силами.

«Кто нам помогает - с теми мы и сотрудничаем. - таково политическое кредо активистов протестного движения. И в этом нет никакого цинизма, даже наоборот: рабочие, сполна заплатив за свой советский идеализм (когда сказать - было важнее, чем сделать), давно поняли, что не по словам надо судить, а по делам. «Левое движение помогло нам организовать наш митинг», - подчеркивали, например, энергетики Приморья. «Мы не отказывались ни от каких контактов с СМИ, с политическим партиями и движениями, ни от проведения совместных митингов и заявлений в поддержку позиций энергетиков. И это дало результаты», - резюмировал на этот счет один из лидеров профдвижения с ДЭ.

Политическая демагогия, как правило, наблюдается скорее у тех идеологов, кто пытается «оседлать» и подчинить практику протестного движения узко партийным целям и задачам. И эта политическая тенденция - достаточно вредная и даже опасная для рабочего движения, ибо те партии, которые сегодня существуют, навязывают еще не очень сильному, но уже качественно новому (по своему общественному содержанию) движению рабочих свои устаревшие политические формы. И здесь очевидный конфликт нового содержания и старой формы.

Сегодня нельзя приходить на заводы с агитацией за социализм или коммунизм. И уж совершенно точно, что не с этого надо начинать. Начинать надо с того - чем я могу вам помочь? И помогать надо политически бескорыстно, ибо это даже по-человечески нечестно: сначала ты даешь голодному хлеб, а потом требуешь, чтобы он заплатил тебе, да еще своими убеждениями. Сегодня первая задача левых - не наращивать численность своих рядов любой ценой (в этом случае, чем вы тогда отличаетесь от бывшего КПСС?), а самим первым идти в общество (к рабочим, студентам, преподавателям, колхозникам - к кому получится), чтобы понять, чем и как можно им (а значит и себе) помочь. И речь не идет о том, чтобы за них решать их собственные проблемы, т.е. своей инициативой подменять их собственную активность. Это неправильно.

Сегодня, на мой взгляд, самая большая проблема российского общества, затронувшая все его слои (от рабочих до профессоров) - это то, что его большая часть «ушла с головой» в парадигму «частной жизни». И эта частная жизнь для российского человека сегодня не только «забор» от этой страшной жизни, но и идеал, и идеология, и религия. И именно это превращение рабочего в частного индивида невольно становится достаточно прочной опорой снизу для ныне существующего режима в России. Вот и получается, что криминальная власть - сверху, работающий, но полунищий обыватель - снизу,  а в итоге - прочность власти находящегося в союзе криминала и бюрократии (= бандократии).

Вот почему первостепенная задача левых создать такие формы диалога с представителями разных социальных страт, которые бы позволили им осознать свой собственный материальный интерес (получить образование, иметь оплачиваемую работу, не бояться за жизнь детей, иметь доступ к культурным ценностям и др.) как объективно общественный интерес. И здесь задача левых не в том, чтобы найти правильные и красивые слова, а в том, чтобы найти такую форму практической и совместной деятельности, через которую бы он как раз и осознал свой витальный интерес как общественный интерес, а заодно и то, что необходимо для его реализации.

Основная проблема современного левого политического движения в первую очередь не в том, чтобы заниматься выяснением отношений между социализмом и рабочими, определяя в какой мере для них сегодня привлекательны или антипатичны идеи социализма. А ведь именно это сегодня «ахиллесова пята» политики левых партий.. Такой подход даже более опасен, чем идеология постсоветских реформаторов, которые открыто и агрессивно нападают на левую альтернативу. «Истинные коммунисты»- догматики на основе идей социализма сегодня все также продолжают воздвигать своего рода церковь, маковку которой вершит уже не православный крест, а серп и молот. И эта тенденция - не столько вина, сколько беда этих людей, очень искренних в своем догматизме, заслуживает не только идейного противостояния, но и научного анализа с критических марксистских позиций. Но в любом случае, обустраивать из социализма церковь с ее обрядами, попами и еретиками – самый верный способ погубить нарождающийся левый потенциал, а заодно и идеи социализма.

«Соль» проблем левого движения в другом: где, при каких обстоятельствах и как сегодня возможно формирование (из рабочих и не только) деятельностного субъекта, защищающего свои интересы (как рабочего, студента, библиотекаря, врача, эколога и т.д.) как интересы всего общества в целом. И этот практически-действующий коллективный субъект, решающий задачу по реализации своих конкретных интересов, но как интересов общества (а это значит в логике левой альтернативы = социализма) - вот что сегодня должно быть главной проблемой всех левых партий и движений.

А будет субъект - тогда можно будет говорить и об его идейности, тем более, что сама практика решения проблем неизбежно сформирует у него и определенную позицию. Это подтверждают и слова одного из беспартийных профлидеров Приморья: «Само по себе рабочее движение, тем более, когда оно уже набирает ход, самостоятельным быть не может. Но если вы сегодня придете на завод и будете только взывать к идеям социализма, то вас слушать не будут. Это точно. Люди от слов устали».

В застойный период, имея идеи, но не имея активного субъекта социального творчества (КПСС в отличие от некоторых своих членов в этот период таким субъектом не была), наше общество без особого сопротивления «сдало» и страну, и социализм частному капиталу и коррумпированному чиновничеству. А легитимизация этого предательства прошла уже в ельцинский период.

В то время как рабочие активисты, реально защищающие интересы трудовых коллективов, как раз и становятся тем самым субъектом социального творчества. И этой своей борьбой они как раз объективно и порождают, общественную актуальность идей и идеалов социализма, причем уже даже независимо от того как лично ни к этому относятся. И потом дискуссии по социализму вспыхивают сами, причем по инициативе самих активистов.

Когда на ВЦБК был вооруженный захват, то отстаивали его работники, почти все как один беспартийные (а лидеры КПРФ и не подумали туда приехать, в отличие от депутата Григорьева из РПК, который не только на месте, но и уже в Москве помогал защитникам комбината.

Другой пример: когда в ноябре 1999 года на ВЦБК на конференции трудовых коллективов выступала Нина Андреева, говоря о том, что надо «брать заводы и фабрики», то со стороны рабочих стали раздаваться реплики раздражения. Подобное наблюдалось и на школах-семинарах лидеров протестного движения, проводившихся общероссийским движением «Альтернативы» в Москве и других городах: как только кто-то из профсоюзных активистов начинал говорить какие у нас грабительские реформы или повторять политические лозунги то тут же сразу его товарищи с других предприятий перебивали его и призывы говорить конструктивно и по существу.

Что же касается проблемы государства, то у рабочих протестных предприятий это понятие, в последнее время становящееся все более и более значимым (причем уже не только у левых, но и правых), тем не менее, вызвало далеко не однозначные комментарии. Исследования показали, что на предприятиях, где рабочие не включены в практику самозащиты, господствует наивное упование на государство. Там же, где был хоть какой-то опыт самоорганизации, отношение к государству гораздо более сложное. Далеко не все считают, что государственное предприятие в современных условиях - это панацея от всех бед.

Побывав 14 октября на ВЦБК и разговаривая с его работниками, которые еще не отошли от побоев спецназа «Тайфун», я услышала такие слова: «Государство, которое берет нас в заложники - это не государство. Государство - это мы». Мне удалось услышать на это счет мнение и еще одного работника - защитника комбината в те октябрьские дни и ночи 1999 года. Взгляды этого человека, проработавшего на ВЦБК уже 46 лет, отдав ему все свои силы, труд, жизнь, особенно важны и ценны уже хотя бы потому, для людей его поколения понятие «государство», было связано и с СССР, и с великой победой над фашизмом, и с первым полетом в космос, и с идеями коммунизма, т.е. со всеми смыслами и событиями личной жизни. Да, для людей старшего и среднего поколения понятие «государство» имело не просто огромное значение, оно соединяло страну и человека в одно целое. Так вот, этот человек сказал очень просто и очень точно: «Право на жизнь, которое предписано Конституцией, должно обеспечить государство, а если оно не может это сделать, то тогда это должны обеспечить мы сами всеми доступными нам средствами».

Особо следует отметить то, что против самоорганизации рабочих в их борьбе за деприватизацию, рабочий контроль и самоуправление, самым жестким образом в большинстве случаев выступили региональные власти. Причем не только сторонники правящего режима (что очевидно), но и так называемые «красные губернаторы».

«Стародубцев заморозил завод» - так сказали рабочие с ЯМЗ. Не лучше дело обстоит и с другими губернаторами. И это подтверждают, в частности, рабочие с ЩКХ: «Мы к нему (губернатору В.А.Богомолову) три раза приезжали, причем, целая делегация, а он не принимал, говорил - некогда». И это был ответ губернатора в тот период, когда ОМОН пытался захватить ЩКХ.

А вот какие отзывы я услышала о другом «красном» губернаторе: «В Кузбассе демократии нет. Везде его люди, и он тратит на это большие деньги и именно для этого, например, он создал свой фонд риска. Мы, когда он поначалу пришел, на него молились и только через полгода мы узнали кто это на самом деле. Он подчинил себе всех. В Кузбассе просто насаждается культ его личности. На день рождение что только ему не тащили, например, картины: и среди берез, и в полный рост, и сидя, и лежа - целая галерея, камазами вести можно».

А когда на конференции трудовой коллектив КМК принял решение не перечислять в его фонд риска 4% от фонда оплаты труда (и название-то какое!) деньги, то вслед за этим сразу последовали репрессии.. «Тулеев нас использовал и нас вводил в конфликт с прокуратурой», - так сказали об этом на предприятии. «После конфликта Тулеева с «Микомом» нас начались большие проблемы, начался накат, начались аресты, уголовные дела. Нашим активистам открыто предлагали обанкротить ЧР за долги в Федеральный бюджет, которые накопились с 93 года. Тулеев также открыто нам навязывал мысль, что мы должны расстаться с «Микомом».

Мы поняли, что с властью воевать бесполезно. вся техника - лично от губернатора. С первого дня как он пришел - все лично от губернатора. Автобусы - подарок от губернатора, сельскохозяйственная техника - лично от губернатора. А разве все это его личное? Затем прошел антитулеевский съезд трудовых коллективов Кузбасса, участники которого выступили против выплат в тулеевский «фонд риска». Кстати, после этого был захват КМК. Тулеев-барин». Вот вам и «красные» губернаторы.

Закончить разговор о взаимоотношениях партий с протестным движением я хочу словами одного очень уважаемого мною человека – Владимира Воробьева, который не просто профсоюзный активист, а настоящий борец за рабочее дело: «Партия рабочим нужна но это должна быть чисто рабочая партия. Но я боюсь только одного, чтобы такая партия снова не попадала в грязные руки, которые бы строили эту партию из своих корыстных личных интересов, чтобы добиться своих благосостояний».