Прагматическая (западническая) интерпретация истории

Иногда можно встретить иное название данной интерпретации, а именно рационалистическая (всемирно-историческая) интерпретация. Но это неверно, так как весь рационализм заключается в защите интересов европейского человека. Отсюда правильно её называть прагматической. Всемирно-исторической данная интерпретация не является тоже потому, что, в основном, отражает историю европейской цивилизации. Поэтому мы будем рассматривать эту интерпретацию, как прагматическую (западническую).

Насаждение христианства привело к замедлению развития тех народов, среди которых оно прочно утвердилось, но по мере развития общества, науки, техники и промышленности знания человека об окружающем мире значительно расширились, возросло также и воздействие человека на Природу. Пантеистическое отождествление иудейского бога Яхве и Природы обернулось мировоззренческим шоком для европейского человека, ощутившего себя песчинкой в бесконечной и безграничной Вселенной, подчинённой безличному, объективному Вселенскому Космическому Разуму.

Несоответствие христианской интерпретации истории и шок, созданный новым научным знанием, способствовали появлению идей революции, как прыжка из царства принуждения и неразумия в царство разума и свободы. Однако резкий контраст результатов революций ХVII-ХVIII веков с идеализированными проектами будущего разделил этот общий взгляд на два направления в изложении истории.

Первое стало рассматривать историю, как царство случайностей, отчуждения, несвободы и заблуждений человека, а также произвола и насилия Великих Личностей. Это нашло отражение в творчестве Шиллера, Фихте, Шлегеля, В.Скотта и других. На практике данное направление воплотилось в деятельности Кромвеля, Фридриха II, Наполеона, Гитлера и т.д.

Второе стало рассматривать историю развития человеческого общества как закономерно развивающуюся систему на базе совершенствования производительных сил и смены способов производства в ходе революций. Этот подход был отражён в философии Шпенглера, Гегеля и историческом материализме Маркса. На практике это воплотилось в деятельности Ленина, Сталина, Мао Цзэдуна и т.д.

Эти два направления европейской исторической школы не только были положены в основу отражения исторического процесса, но и стали путеводными идеями в преобразовании человечества. То есть, здесь мы видим, что взгляды на развитие исторического процесса так или иначе воздействуют на развитие человечества. Здесь совсем неважна суть идеи (её положительное содержание), главное, чтобы эта идея была привлекательна и отражала интересы определённой части того или иного общества, народа, этноса. Реализация этих двух направлений европейской исторической школы дала европейцам и связанным с ними народам два закономерно присущих им явления: революции и мировые войны XX столетия.

Нам нет необходимости рассматривать подробно первое направление европейской исторической школы, а достаточно проанализировать второе, как более наукообразное и, к тому же, оказавшее не измеримо большее влияние на развитие Русского Парода и нашего Отечества.

Объединяет Гегеля и Маркса идея, что история всех народов универсальна и что в ней действуют общие и объективные по характеру законы. У обоих история человечества имеет, по существу, три ступени развития. У Гегеля восточный (азиатский), греко-римский (античный) и германский (европейский) миры. Натянутость и неполнота такого подхода очевидны. К тому же ярко выражена локальность взгляда, ограниченного, по существу, Европой.

Маркс увидел ограниченность Гегеля и придал взгляду всемирный характер, поделив историю человечества в подготовительных материалах к «Капиталу» на докапиталистическую, капиталистическую и посткапиталистическую формации. Однако схематичность этого подхода тоже была очевидна, и он вынужден в предисловии к «Критике политической экономии» расширить своё толкование докапиталистической формации, поделив её на:

– азиатскую;

– античную;

– феодальную.

Однако противоречий избежать не удалось, так как последовательности смены формаций не получалось. Античная уже исчезла, а Азиатская продолжала существовать. Более или менее ясно было только со сменой феодализма капитализмом. Смена капитализма посткапитализмом была намечена только в теории самим Марксом и требовала ещё подтверждения на практике, зачатков которой даже не существовало. Дальнейшая работа марксистов над развитием истории человечества привела к тому, что её поделили на следующие формации:

– первобытнообщинную;

– рабовладельческую; ~ феодальную;

– капиталистическую;

– коммунистическую.

Эта трактовка также не устранила ошибки Маркса. Сменяемости формаций не получалось, но при этом ещё и смешали социальную организацию людей (общину) со способом производства. Кроме того, рабовладельческий способ производства ограничили античным периодом, в то время как рабовладение довольно широко используется до настоящего времени. Рабство, как способ и метод эксплуатации людей, возникло вместе с имперским государством и будет существовать в более или менее широких масштабах до тех пор, пока будет существовать имперское государство.

Неверный подход в определении периодизации истории человеческого общества и навязывание всем без исключения единого всемирно-исторического взгляда не позволили марксистам уйти от явных противоречий в освещении периодизации развития человеческого общества. Таким образом, попытки Гегеля и Маркса надеть на историю человечества европейский намордник не удались, хотя они в этом вопросе действовали в одном направлении. В остальном же они расходятся. Особенно хорошо это видно на примере взгляда на государство.

Гегель трактует государство как наличное бытие нравственной идеи. В этом просматривается идеализм Гегеля, его непонимание зависимости смены социальной организации людей от объективных и субъективных факторов.

Маркс увидел этот идеализм, но в основу замены одной социальной организации людей другой положил лишь экономический базис, что и не позволило ему правильно предсказать будущее государства. У него получилось, что:

– во-первых, государство должно исчезнуть, так как его не было якобы до рабовладельческой формации;

– во-вторых, что государство – это, якобы, орудие эксплуатации, существующее для угнетения трудящихся масс, а поэтому его нужно сломать.

Отсюда революции и мировые войны. Однако государство никуда не делось, как бы марксисты этого не желали. Потерпев неудачу в сломе государства, они вынуждены были его строить на свой лад, отложив его исчезновение на далёкое будущее. В этом как раз впервые обнаружилась несостоятельность марксизма. Отмирание государства у Маркса в процессе постройки будущего общества - один из наиболее слабых моментов во всей его теории.

Не менее слабым местом является установка на первенство развития средств производства, якобы предопределяющих смену социально-экономических формаций. Здесь мы видим повторение мышления иудо-христиан. Как мы уже видели выше, появление христианства – лишь отражение сложившегося статус-кво-перехода государства в имперский период своего развития. Так и у Маркса его теория является лишь отражением интенсивного развития индустрии ХVIII-ХIХ веков. Поэтому Маркс страдает одной и той же болезнью с иудо-христианством – близорукостью и ограниченностью взгляда на происходящие процессы. Их различает то, что у христиан все беды сваливались и сваливаются на несовершенство человека, а у Маркса все надежды возлагались на развитие производительных сил. Из рассмотрения вообще или почти выпадали другие не менее важные, чаще более значимые факторы общественного разлития.

Промышленно-индустриальное развитие страны далеко не всегда определяет её роль и возможности во взаимодействии с другими странами. За примером далеко ходить не надо. Китай перед вторжением хуннов, тюрок и монголов был страной, которая в экономическом отношении была более развитой, чем его противники, но это не спасло его от сокрушительного разгрома. Только огромное численное превосходство, да длительность борьбы, позволяли ему, в конечном счёте, отражать нашествия.

Другой пример уже из сегодняшнего дня – это крушение марксизма и распад СССР. Даже без вооружённой борьбы огромная страна с мощным промышленно-индустриальным потенциалом, крепко связанных и взаимозависимых производств развалилась в одночасье. Разумеется, не обошлось без внешнего воздействия. Война, которая, то затухая, то разгораясь, велась между коммунистическим и антикоммунистическим блоками, оказала, конечно же, своё воздействие на распад и гибель социалистической системы. Это была особая война, в которой вооружённая борьба уже не занимала первого места. Создание ядерного оружия и страх перед его применением сместил вооружённую борьбу на второй план. На первое место вышли: гонка вооружений, информационно-психологическая война, экономическая и политическая борьба, действия пятой колонны (агентов влияния) и т.д.

Советское военно-политическое руководство, неразумно втянувшееся в гонку вооружений, которая явилась следствием коммунистической идеологии, не смогло обеспечить высокий уровень материального благосостояния основной массы народа и в то же время не смогло подорвать экономическую мощь Запада. В результате, в стране началась борьба за плюрализм взглядов, стали шириться сепаратистские настроения и движения, активизировалась деятельность антикоммунистических, антигосударственных сил. В результате, к 1990 году на всех направлениях этой войны советское военно-политическое руководство потерпело сокрушительное поражение. Режим смог бы удержаться, если бы продолжала действовать системообразующая сила – коммунистическая идеология – и если бы в стране укреплялось положение государствообразующего этноса – Русского Народа. Но в том то и дело, что положение русских оказалось самым неприглядным, а коммунистическая идеология была изжита, прежде всего, в среде правящего класса.

Вывод диктуется самим ходом истории, что только при прочих равных условиях развитие средств производства и, в целом, экономики может оказать существенное влияние на развитие событий. Во всех остальных случаях решает не состояние экономики, а способность населения данной страны к самоорганизации для позитивного государственного, в том числе и экономического строительства. В этом плане важнейшее место занимает состояние общественного сознания, то есть, какие идеи господствуют в общественном сознании: позитивные или негативные.

Позитивными идеями являются идеи, направленные на единение государствообразующего этноса, строительство и совершенствование государства, благоустройство страны, энергосбережение, ну Природы, укрепление военной безопасности и поддержание уровня разумной достаточности, развитие науки, образования, культуры и т.д.

К негативным идеям относятся все те идеи, которые способствуют разрушению государства и единства государствообразующего этноса, подрывают военную безопасность страны и её благоустройство, уничтожают Природу, образование, науку и культуру государствообразующего этноса, нерационально растрачиваются или даже уничтожаются природные ресурсы, культурные или иные ценности и т.;

Позитивные и негативные идеи являются системообразующей силой, приводящей к положительной или отрицательной деятельности все народы мира. Именно они являются толчком и ведущей силой как положительной, так и отрицательной работы. Поэтому когда в обществе начинают петь гимны плюрализму мнений, то это указывает на то, что народ или утратил свою путеводную звезду или разочаровался в том пути, по которому шёл прежде. Это выгодно вненациональным силам, которым облегчается возможность грабежа такого народа и его страны. Русский Народ и Россия сейчас находятся именно в таком положении. В этой ситуации оказался по причине следования чуждой ему интернациональной марксистской идеологии и иудо-христианской религии.

Концепция истории человечества Гегеля и Маркса отражает человекообразный прагматизм европейцев, давно желавших установить господство Европы в мире, поэтому она дала мощный толчок в вначале европейского, а затем и североамериканского гегемона. Стремление к гегемонизму европейцев отразилось даже на фальсификации географического состояния континентов. Европа лишь субконтинент равный таким субконтинентам, как Скандинавия, Индостан и Индокитай единого континента Азия. Поэтому Европа оканчивается не на Урале и Кавказе, а на линии Калининград-Одесса. В первом тысячелетии до с.л. Европу называли Герма и она находилась западнее указанной мной линии. Восточнее находилась Скифия. После возникновения Византии и её притязаний на Северное Причерноморье граница Европы продлевается до Дона.

Нынешнее распространение Европы до Урала и Кавказа введено во времена Петра I, который хотел европеизировать русских. Так Европа незаслуженно стала континентом, а западная часть России стала считаться европейской. Более того, в настоящее время апологеты европеизма уже предлагают распространить Европу до Тихого океана и поглотить тем самым Российскую территорию (пространство) от Карпат до Тихого океана. Не пора ли остановится, господа европеизаторы? Россия — это не только государство но это ещё и территория: от Карпат до Тихого океана; от Ледовитого океана до Русского (Чёрного) моря, Кавказского хребта, Аральского моря, озера Балхаш, южных отрогов Алтая и Саян, реки Амур и Владивостока. Раньше эта территория с некоторыми отклонениями в западную или восточную сторону называлась Гиперборея и Скифия. Таким образом, Гиперборея — Скифия — Россия — это основание единого азиатского континента.

Подход Гегеля и Маркса исключил учёт особенностей существования и развития других этно-цивилизационных образований на большей части Азии, Африки и Америки. Он исключал, естественно, и Россию, которая была отнесена к азиатскому способу производства. Не случайно поэтому, что такой подход обусловил кризис западнической, прагматической концепции истории человечества и выдвинул необходимость разработки новых концепций развития его истории.