Трансформация западного ордынского войска

Не обошёл стороной этот процесс и ордынское войско Славянской Державы. Первый мусульманин Беркс (Беркут) не решился заставить принять ислам своих подчинённых, так как славянская компонента ордынского войска была тогда подавляющей. Отвлечение значительных славянских сил на восток для борьбы с окитаившимся Хубилаем и его сторонниками изменили соотношение сил в ордынском войске. Славянская компонента стала уменьшаться, а тюркская – возрастать. Рассення, связанная на востоке войной, оказаласъ не в состоянии противостоять этому естественному процессу. Главу войска перестали назначать из Рассении. Теперь его приводили к власти местные закулисные силы. Большую роль в этом деле сыграло удаление ставки западного ордынского войска от мировоз-зренческо-религиозного центра, оставшегося в Рассении (Сибири).

Положение резко изменилось перед приходом к власти Узбека в 1312 году, К этому времени славянская компонента уменьшилась в ордынском войске настолько, что Узбек решился на введение ислама. После этого западное ордынское войско стало разваливаться по этно-религиозному принципу. Ислам, естественно, восприняли тюрки, освоившие Донские и Причерноморские степи. Булгары приняли ислам ещё в 922 году. Славяне частью ушли на восток, а частью в западные славянские княжества. Это серьёзно усилило вначале Владимиро-Суздалъскоо княжество, а затем его преемницу – Московскую Русь. Так славяно-арийское (татарское) войско разделилась на славян и тюрок.

Приход к власти Узбека и введение мусульманства означало, что трансформация западного ордынского войска завершилась. Оно превратилось в большую тюркскую орду, в которой правили не полководцы, пекущиеся о единстве Державы, а ханы, примером для которых были Хубилай и Хулагу, отколовшиеся от Рассении и образовавшие свои империи в Китае, Средней Азии и Иране. Чтобы обосновать своё неподчинение Рассенни, новоиспечённые ханы стали отыскивать свои корни в среде потомков Чингисхана, тем более, что некоторые действительно происходили от Бату – внука Чингисхана. Разумеется, при этом начало быстро расти число претендентов, считающих себя чингизидами. Каждый, естественно, доказывал своё право на престол и хотел иметь свой улус. В таких условиях процесс деления большой тюркской орды не замедлил начаться.

После убийства хана Джанибека, а затем и отцеубийцы Бердибека в 1359 году в большой тюркской орде началась замятня. С 1359 по 1379 год (за 20 лет) сменилось 25 ханов. При этом большая тюрская орда распалась на ряд более мелких. В 1361 году эмир Булат-Тимур совершил поход на булгар, подчинил их себе, до основания разрушил город Булгар и остался там править. Эмир Тагай захватил город Наровчат на правом берегу Волги и превратил его в столицу другого тюркского ханства. В ходе замятни выделился темник Мамай, который хотел посадить в городе Сарае своего ставленника, некоего Абдуллаха. Но под давлением других претендентов он вынужден был уйти на правый берег Волги и установил свой контроль над Крымом и Донским районом. Именно в это время у Мамая созрела идея, по примеру Хубилая и Хулагу, создать свою империю западнее Волги, опираясь на тюрок.

Эмир Ходжа-Черкес образовал ханство со столицей в городе Хаджа-Тархане (Астрахани). Отпала от Сарая и Синяя Орда, включавшая Южный Урал, Мангышлак и Хорезм, бывшая вотчина Бату-хана. Однако и она затем распалась на три ханства. Из состава Синей Орды выделился Хорезм, а на Яике объявил себя ханом эмир Алибек-Айбек. В этих условиях усилившееся Московское княжество, верное единству Славянской Держаны, оказалось в ситуации, когда нужно было выбирать, как быть. Так как западное ордынское войско к 1370 году, по существу, перестало существовать, князь Дмитрий принял решение о прекращении выплаты налога «Ига» на его содержание к 1372 году и также повёл себя, как самостоятельный князь. Точно такие же события в это время происходили и в Средней Азии.

Распад западного ордынского войска и появление на юго-западных границах Рассении большого числа тюркских ханств не на шутку встревожило жрецов. Нужно было выправлять ситуацию. Тем более, что для этого появились возможности. В войне с окитаившейся Монгольской Державой выдвинулся темник Урус, который в 60-е годы XIV века был уже Верховным Атаманом ордынского войска Рассении. Каждый, кто хоть чуть-чуть знаком с историей знает, что урусами тюрки называли русских. Урус – значит Русский. Урусу удалось нанести ряд поражений окитаенным войскам хубилаевской династии Юань. В это же время выдвинулся и тысячник Тимур, успешно действовавший в Монголистане. Однако в «хрониках» этот период жизни Тимура опущен, что даёт некоторым историкам повод утверждать, будто Тимур был главарем шайки разбойников. Эти поражения создали кризис в империи Юань, в результате которого хубилаевская династия была свергнута в 1368 году. Поэтому Рассении удалось заключить с новой китайской династией мир. Граница была определена по южным отрогам Саяно-Алтая.

Теперь можно было заняться упорядочением дел в Средней Азии и на западе. В 1369 году Верховный Атаман Урус был направлен на запад. В Среднюю Азию несколько раньше был направлен темник Тимур. Объединение западного ордынского войска Урус начал с Синей Орды. И это не случайно. Как мы видели выше, Синяя Орда была выделена в своё время Бату-хану, внуку Чингисхана, в удел правителями Рассении. Её подчинение автоматически ставило вне закона всех остальных претендентов на большие и малые ханские престолы. С возвращением Синей Орды пол державную руку Рассении и начал объединительные действия Верховный Атаман Урус. Тюрко-мусульманские историки называют его Урус-ханом, не вдаваясь даже н значение имени Урус.

По прибытии в Синию Орду с корпусом ордынских войск Урус вызвал всех царевичей, эмиров и беков на курилтай. Некоторые царевичи не явились. Вполне понятно, почему. Они считали себя уже чингизидами, стоящими выше любого ордынского темника. К тому же они полагали, что Рассения теперь не обладает силами способными заставить подчиниться. Среди неподчиннвшихся был и правитель Мангышлака Туй-Хаджа-оглан. По приказу Уруса Туй-Хаджа был схвачен и казнён. Подавив сепаратизм царевичей, Верховный Атаман Урус к 1375 году вновь подчинил Синюю Орду Рассении. Затем он совершил разведывательные походы против хана Хаджи-Черкеса и хана Алибек, но те отказались подчиниться. И все же в 1376 году ему удалось закрепить за Рассенией все районы, находившиеся восточнее Волги, кроме Хорезма. В то же время к началу лета 1377 года все улусы, находившиеся западнее Волги, кроме улуса Хаджи-Черкеса, находились под властью Мамая.

Поход Верховного Атамана Уруса на запад против Мамая, таким образом, был делом времени. Отсрочка этого похода оказалась связанной с Тохтамышем. После казни правителя Мангышлака Туй-хаджи-оглана его сьш Тохтамыш несколько раз убегал из орды, но так как был несовершеннолетним, его возвращали и прощали. Но как только Тохтамыш достиг совершеннолетия, он вновь сбежал, но теперь уже к Тимуру. Это произошло в 1376 году. Тимур, недовольный подчинением престарелому Урусу, обласкал Тохтамыша и пожаловал ему области Сауран, Отрар и Сыгнак. Урус дважды изгонял Тохтамыта из этих областей. И дважды Тимур возвращал его назад. После этого Урус направил в ставку Тимура посла с требованием выдать Тохтамыша и заявил о готовности к войне.

Зимой 1377 года война началась. Два войска встретились в районе Саурана. Но неожиданно разыгравшаяся снежная буря и наступившие морозы приостановили боевые действия. Престарелый Урус из-за обострения болезни покинул свой лагерь, оставив за себя Кара-Кисека. Старославянское происхождение имени Кисек вполне очевидно по «Велесовой книге». Этим воспользовался Тимур и принудил Кара-Кисека к отходу. На этот раз Сауран остался за Тимуром, который он вновь пожаловал Тохтамышу и провозгласил его ханом. После этих неудач и обострения болезни умер Верховный Атаман Урус. Два месяца войско возглавлял младший сын Уруса Токта-кия. Однако жрецы Рассении действия Тимура не одобрили и его претензии на Верховного Атамана не поддержали. Верховным Атаманом был назначен незаурядный полководец старший сын Уруса Тимур-Мелек, который немедленно организовал исход на Сауран и разбил Тохтамыша. Последний случайно спасся и бежал к Тимуру.

Тимур-Мелек был хорошим военоначальником, но в то же время он оказался плохим государственным деятелем. Одержан победу над Тохтамышем, он перестал заниматься государственными делами, запил и погряз в развлечениях. Это стало известно жрецам Рассении и Тимуру. Тимур был назначен Верховным Атаманом, и ему было поручено сместить Мелека. Зимой 1378-79 годов Тимур организовал поход протин Мелека. Окружение Мелека не пожелало сражаться и перешло на сторону Тимура. С Мелеком остался только приставленный к нему жрецами Балты (Балтычок по тюркским изданиям), отец будущего полководца Едигея. Тохтамыш, желавший свести счёты с Мелеком, проведал о его местонахождении и внезапно напал, взял его в плен вместе с Балты. Тимура-Мелека казнили, а Балты предложили перейти на сгорону Тохтамыша. Балты отказался от такого предложения. Тогда его казнили тоже. Так Тохтамыш обрёл себе врага в лице Едигея. Тимур, ставший Верховным Атаманом ордынского войска Рассении, добился того, чтобы Атаманом западного ордынского войска стал Тохтамыш. После его назначения Тимур передал под контроль Тохтамыша Хорезм, облегчая ему организацию похода против Мамая.

Мамай в период борьбы Тимура с Урусом, а затем с Мелеком времени даром не терял. Он завёл тесные связи с венецианскими и генуэзскими купцами, которые ссужали его деньгами. Теперь он мог начать действовать более активно, готовясь к решительным сражениям с набиравшим силы ордынским войском. Естественно, он начал оказывать давление и на Московское княжество. В 1374 году Мамай направил через Нижний Новгород своих послов с требованиями Москве подчиниться. Но верный Славянской Державе архиепископ Суздальский и Нижегородский Дионисий, во избежание недоразумений, организовал убийство послов Мамая. В ответ на эту акцию в 1377 году Мамай послал войско, по главе с царевичем Арапшой, против Нижнего Новгорода. Для защиты Нижнего Новгорода князь Дмитрий выдвинул московско-суздальскую рать, которая, не ожидая быстрого подхода тюрок, расположилась на безымянной речке недалеко от Нижнего Новгорода и предалась бражничеству.

Тюрки внезапно напали и разгромили эту рать. После чего эта речка и была названа Пьяной. Затем Арапша взял Нижний Новгород и сжёг его. Но затем, опасаясь подхода новых русских сил, ушёл из пределов Москонской Руси. Поражение 1377 года имело то последствие, что оно заставило князя Дмитрия и его окружение повысить боеготовность поиска. Успешный поход Арапши создал у Мамая иллюзию, что с Москвой можно будет легко справиться. Поэтому он в 1378 году организует поход темника Бегича. Но войско князя Дмитрия на реке Воже наголову разгромило Бегича. Эта победа резко усилила влияние Москвы, в результате, старшинство Москвы признали даже черниговские князья.

В то же время эта победа показала Мамаю, что осилить Москву можно только максимально мобилизовав всех её противников. В свою очередь, не осилив Москвы, нечего было и думать об эффективном, противодействии угрозе с востока. И Мамай предпринимает лихорадочные усилия. В 1379 году он подчиняет весь Северный Кавказ и город Хаджи-Тархан (Астрахань). Генуэзцы и венецианцы ускоренно вербовали наёмников. Вся пехота Мамая состояла из венецианцев, генуэзцев, евреев, армян и т.д. Непосредственно перед походом Мамай договорился о совместных действиях с литовским князем Ягайло и рязанским князем Олегом.

Сражение на поле Куликовом

Несмотря на то, что мой очерк является историческим произведением, а не военным, мимо разбора этого сражения я пройти не могу. Дело не только в том, что многие официальные источники неверно освещают подоплёку этого сражения, но и в том, что многие современные писатели высказали немало неверных предположений. Одни потому, что поверхностно рассматривали сложившуюся в то время политическую ситуацию, другие потому, что не подготовлены в военных вопросах. К этой группе авторов я отношу Л.Гумилёва – автора серии книг по тюркской проблеме, А.И.Журавлёва – автора книги «Кто мы, русские, и когда мы возникли?», Н.Г.Богданова – автора книги «Подвиги христианских пастырей», Р.Н.Безертинова – автора труда «Татары, тюрки – потрясатели Вселенной». Каждый из них внёс свою лепту в фальсификацию событий тех лет. Поэтому о каждом из них мы будем говорить и контексте заявленного им утверждения. В частности, Л.Гумилёв, на точке зрения которого стоит Р.П.Безертинов, утверждает, что на поле Куликовом русские победили потому, что действовали как татары. Насколько верна эта точка зрения, мы увидим ниже.

В начале 1380 года Тохтамыш был готов начать поход и разослал ярлыки, в которых объявлял Мамая вне закона и требовал подчинения ордынскому войску. Ярлыки Тохтамыша были отправлены также Дмитрию Московскому, Олегу Рязанскому и Ольгерду Литовскому. Каждый из них стал собирать воинскую силу. Однако Олег и Ольгерд каждый для себя решил, что примут сторону победителя, имея в виду Тохтамыша или Мамая. Отсюда понятно, почему они не «успели» к полю сражения. Для Дмитрия выбора не было. Разгром войска темника Бегича на реке Боже в 1378 году не позволял уклониться от столкновения с Мамаем. К тому же ярлык Тохтамыша требовал беспрекословного подчинения и выступления против Мамая.

С ярлыком были ознакомлены приближённые князя Дмитрия, в том числе церковные иерархи. Ситуация была непростой. Тохтамыш был ещё далеко, а Мамай мог появиться в любой день. Разгорелся спор. Иерархи христианской церкви, озабоченные сохранением своих монастырей и церквей, предлагали откупиться от Мамая, что означало оказать ему помощь в войне с Тохтамышем. Сергий Радонежский и его брат Фёдор, имевшие большое влияние на архиепископа Суздальского и Нижегородского Дионисия, настаивали на сохранении верности Славянской Державе, таким образом, выступали за поддержку Тохтамыша. Здесь, скорее всего, не прав Николай Георгиевич Богданов, который считает Сергия Радонежского, его брата Фёдора и Дионисия врагами князя Дмитрия.

Спор решил князь Дмитрий. Он твёрдо высказался за верность Славянской Державе и оказание помощи Тохтамышу. Об этом официальная история молчит, так как летописи писались христианскими монахами, где негативная позиция христианской церкви, естественно, была исключена, а союз Дмитрия с Тохтамышем после 1382 года было невыгодно показывать Великим Князьям. Выступив на стороне законного претендента, Дмитрий пресёк неподчинение в стане русских князей, которые со времён Л.Невского хорошо знали, что в случае неповиновения пощады от ордынского войска не будет. Благодаря этому Дмитрию удалось собрать внушительные силы. Но не 150 тысяч человек, как указывается во многих официальных источниках. Если судить по потерям — 600 князей, бояр и воевод, то это даёт, по моим подсчётам, около 18 тысяч человек, что соответствует одной трети всего войска, участвовавшего в сражении. Таким образом, у Дмитрия собралось 55, максимум 60 тысяч человек. Для того, чтобы высчитать, мне пришлось просмотреть кое-какой материал о численности дружин бояр, воевод и князей. В среднем оказалось около 30 человек. Всё остальное высчитывается довольно просто.

У Мамая собралось 33 орды. Орда Мамая – это не тьма полевого ордынского поиска в 10 тысяч человек, которые могли дать войско в 300-330 тысяч человек и о которых говориться во многих официальных источниках. Орда Мамая – это ополчение одного племени (народа). Они были разными по численности, от нескольких сотен, до нескольких тысяч человек, В среднем орда насчитывала 2,5 тысячи человек. Перемножив 2,5 тысячи на 33 орды, получим 82,5 тысячи человек. То есть у Мамая собралось от 80 до 85 тысяч войска. Больше Мамай собрать не мог ещё и потому, что улусы восточнее Волги ему не подчинялись.

Нужно иметь в виду также, что из 30 тысяч воинов славяно-татарского происхождения, находившихся в западном ордынском войске, с Мамаем остался только его тумен. Остальные 20 тысяч за время замятии и собирания сил противниками ушли к московскому Великому Князю, видя в нём верного сторонника сохранения единства Славянской Державы. Таким образом, подавляющая часть войск Мамая, около 65 тысяч человек состояла из тюрок. В этой связи следует это войско называть не татарским, а тюркским. Для Мамая выбор состоял лишь в том, против кого выступить вначале: против Дмитрия или против Тохтамыша. Война с Тохтамышем, который был в союзе с Тимуром, грозила перерасти в длительную, к тому же с открытым для Дмитрия тылом, что было чревато безусловным поражением. Оставалось одно – выступить против Дмитрия и постараться его разгромить до подхода Тохтамыша.

Тохтамыш имел три тумена (30 тысяч человек), которые в его распоряжение предоставил Тимур, так как многие эмиры после убийства Балты выжидали и не спешили к нему на помощь. В этих условиях Тохтамышу было выгодно задержаться с походом до исхода сражения, которое, несомненно, ослабляло и Мамая, и Дмитрия. Это давало возможность Тохтамышу справиться с каждым из них при помощи Олега Рязанского или Олыерда Литовского, или даже самому, что и произошло позднее.

Если теперь оценить стратегию каждого из этих государственных деятелей, то можно сказать, что стратегия Тохтамыша на данном этапе оказалась самой дальновидной. Не менее дальновидной оказалась стратегия Олега Рязанского и Ольгерда Литовского. Наименее дальновидной, примерно на одном уровне, оказалась стратегия Мамая и Дмитрия, несмотря на то, что они оба собрали значительные силы, оба обеспечили себя союзниками. Слабость их стратегий состояла в том, что они оба рвались в сражение. И если у Мамая есть оправдание в лице надвигавшегося Тохтамыша, то у Дмитрия такого оправдания нет. Он мог избрать иной способ организации боевых действий, однако он тоже бросился в сражение. Теперь всё зависело от организации сражения, последнего слова стратегии.

В своей книге «Кто мы, русские, и когда мы возникли?» Л.И.Журавлёв на все лады расхваливает Дмитрия и ругает Мамая. Однако он грубо ошибается не только в численности воинских сил и стратегии противников, но и особенно в организации сражения, в которой Мамай допустил непростительную ошибку. Неверно определив время похода и поведения Тохтамыша (вопросы стратегии), Мамай и Дмитрий бросились очертя голову в сражение. Дмитрий, рассчитывая на скорый подход Тохтамыша, перешёл Непряду и изготовился для сражения на поле Куликовом. Мамай, опасаясь скорого подхода Тохтамыша, отказался от ведения сражения по «Законам Ассы» и бросил все силы на узком участке против Дмитрия, рассчитывая одним усилием смять его. Если бы Мамай правильно понял намерения Тохтамыша, он бы организовал и провёл сражение так, как требовали «Законы Ассы». То есть налётами конницы за 2-3 дня растянул бы боевые порядки Дмитрия, ослабил его войска физически и морально, а затем разгромил бы русских, как Субудай на Калке. Но Мамай не разглядел намерений Тохтамыша, заспешил и бросился в открытое сражение. В этом как раз и состоял стратегический просчёт Мамая.

Именно в организации сражения у Дмитрия дела обстояли лучше, потому что у него, как и у И.В.Сталина, был свой Георгий Жуков – Боброк Волынец, воевода-ведун, представитель старой славяно-арийской воинской школы, который за свою долгую боевую жизнь изучил много способов разгрома противника. Разгром в 1378 году войск темника Бегача укрепил его в вере, что тюрок можно успешно бить, если они бросаются в сражение очертя голову. Он выработал ряд приёмов заманивания противника в такое сражение.

Первый приём. Выделение сильной конной разведки - сторожевого полка, который действовал но нескольким направлениям. Каждый отряд этого полка имел около 1000 человек, мог справиться с небольшой ордой в несколько сот человек, чем суживал фронт движения тюркского войска и возможности для манёвра, заставляя его держаться кучно. Затем этот сторожевой полк превращался н резервный полк.

Второй приём. Выделение сравнительно небольшого передового полка, около 5 тысяч человек, на 1-2 км от главных сил, который кроме охранения и предупреждения главных сил от внезапного нападения, служил приманкой для нападения главных сил тюрок. Никакого циркачества, как считает А.Журавлёв, здесь не было. Здесь была суровая, боевая необходимость.

Третий приём. Боброк хорошо знал, что без резервов с тюрками воевать было невозможно. Поэтому он всегда старался иметь, кроме общего резерва (резервного полка), ещё и второй эшелон, как принято говорить сейчас, или засадный полк, который вступал в сражение в критический момент.

Главные силы распределялись по гуннскому образцу. Они делились на три ратные части: полк правой руки, центральный полк и полк левой руки. Во главе каждого полка стоял князь-воевода с отборными воинами в центре. Такой боевой порядок не сковывал инициативу частных начальников и позволял ударом отборной дружины проламывать боевой порядок противника, если тот шёл одной волной (одним эшелоном). О гуннском боевом порядке мы уже рассказывали выше.

Построение главных сил было сплошным. Деление на полки номинальным. Разрывов между полками не было. Разрывы были опасны, в них тюрки могли вклиниться. Правый фланг главных сил упирался в овраги, что не давало тюркам возможности его обойти, левый упирался в дубраву, что тоже мешало обходу. Никаких оврагов перед Ольгердовичами, как считает А.И.Журавлёи, не было, так как это мешало бы конным дружинам, которые неоднократно срывались в атаку.

Учёл Боброк Большей и качество вооружённой силы. Войска Ольгердовичей имели вооружение, не уступавшее тюркам. Почти так же был вооружён центр, где стояла часть московского войска и дружины других славянских князей, в том числе устюжане. В резервном полку была бесшабашная гвардия московского князя, около 5 тысяч человек, тоже прекрасно вооружённая. Полк левой руки был набран из разных отрядов посошных людей. Этот полк был вооружён и обучен слабее других полков. Именно за ним и поставил Боброк Волынец засадный полк около 20 тысяч человек.

Отсюда попятно, почему тюрки прорвались на левом фланге русского войска. Таким образом, главные силы русского войска представляли собой сплошную стену в 30 тысяч человек, построенных в 15 рядов по фронту в два километра. Один человек на один метр фронта. Такую стену налётом сокрушить было невозможно. Нужно было крепко сражаться, чтобы её проломить. Для справки: спартанская фаланга имела 8 рядов, а всё сокрушающая македонская фаланга – 16 рядов. С отходом передового полка в 5 тысяч человек к центральному полку образовывался большой полк, его плотность подросла до 25 рядов. Так что центр стал крепким орешком, который тюркам разгрызть так и не удалось, как они ни старались.

Кроме того, Боброку удалось правильно решить вопросы организации командования. Князь Дмитрий был человеком вспыльчивым, склонным принимать преждевременные решения, поэтому находиться со вторым эшелоном (засадным полком) ему было нельзя. Он мог преждевременно внести полк в дело влиянием своего авторитета. Следовательно, Дмитрий должен был остаться во главе большого полка. Однако ведун Боброк знал, что, возглавив большой полк, Дмитрий лишался возможности выжить. Дело в том, что по законам ордынского войска каждый воин был заинтересован в уничтожении знатных людей противника. За убийство или пленение малого князя, боярина или военоды рядовой ордынский воин становился сотником, а это значило, что в несколько раз возрастала его доля в общей добыче, кроме того, он получал звание бтатыря (батыра), что освобождало его семью от податей, а род делало знаменитым. В дополнение он получал большое единовременное вознаграждение. Такой порядок возбуждал бешеную энергию в среде ордынских воинов.

Именно поэтому ордынские воины в первую очередь набрасывались на воевод, бояр и их окружение. Вот почему на поле Куликовом погибло так много представителей этого сословия. Таким образом, Великий Князь был вожделенной мечтой для многих тюрок. Если бы Дмитрий стал во главе большого полка, смерть его была бы неизбежной, что и случилось с боярином Михаилом Бренко. Гибель Дмитрия, без сомнения, поколебала бы ряды большого полка. Это как раз и понимал воевода-ведун Боброк. Он-то и посоветовал князьям произвести подмену Дмитрия на Бренка, который дородством и внешним видом походил на Великого Князя. Дмитрий согласился встать в ряды простых воинов, не столько потому, что хотел выжить, сколько потому, чтобы психологически поддержать рядовых воинов мыслью, что Великий Князь, может быть, сражается рядом с каждым из них.

Слух об этом был пущен по войску после переодевания Дмитрия и Брейка на глазах у многих воинов. Так Боброк избавился от некомпетентного вмешательства Великого Князя в полководчество, сосредоточив его в своих руках. Таким образом, он первый среди полководцев западных славян применил ордынский приём командования, когда полководец оказывался в тылу, а не впереди на острие атаки. Но это единственное, что применил Боброк Большей из арсенала ордынского войска. Остальное он не мог применить, потому что московское войско на 50% состояло из пеших воинов. Поэтому о налётах на противника, его растягивании, дроблении и ослаблении на первом этапе не могло быть и речи. А без этого не может быть речи об организации сражения по ордынскому образцу. Так что ни Л.Гумилёв, ни Р.Н.Безсртинон представления не имеют о том, как организовывали сражения славянские ордынские полководцы.

Обнаруживает смутное представление о сражении и профессор А.И.Журавлёв. Дело в том, что Мамай разделил своё войско на три эшелона. Так как у него было около 15 тысяч пехоты, то в первый эшелон была выделена вся пехота и около 5-и тысяч конницы, многие мелкие орды. Задача первого эшелона была проста - завязать сражение и обнаружить слабые места в боевом порядке московского войска. Пехота и малые орды были не тюркского происхождения (около 5 тысяч генуэзцев и венецианцев, около 5 тысяч евреев, около 5 тысяч армян и около 5 тысяч других кавказцев). Их по ордынским законам беречь не следовало. Их бросил Мамай в сражение первыми. Первой пошла пехота еще и потому, что её нельзя посылать за конницей, так как она не смогла бы пробиться до противника через конную массу. За конницей пехота идёт только ц период преследования. Второй и третий эшелоны, по 30 тысяч человек, составляли, собственно, тюрки. Второй эшелон предназначался для сокрушения боевого порядка московского войска, а третий – для завершения разгрома.

Поэтому сражение качалось выдвижением первого эшелона войск Мамая к боевым порядкам московского войска, отходом передового полка к главным силам и образовннем большого полка, а также поединками отборных воинов, а не налётом 30-40 тысяч конницы Мамая на Ольгердовичей через овраги, как об этом пишет А.Журавлёв. Мамай, хотя и отступил от ордынских законов, но не на столько, чтобы проявить такую вопиющую некомпетентность. Это ставит его выше многих современных «полководцев». Поединок Пересвета с Челубеем закончился тем, что первым с коня упал Челубей, а за ним Пересвет. Перссвет не мог упасть на Челубея, так как поединок совершался на боевых конях. Символичность гибели этих богатырей состояла не столько в том, что московская рать одолела тюрок на поле Куликовом, сколько в том, что первым потерпел поражение Мамай, а вторым Дмитрий от Тохтамыша в 1382 году.

Здесь нужно несколько слов сказать о Пересвете и Ослябе, которых официальные источники считают христианскими монахами, а также Сергии Радонежском, коего официальные источники также причисляют к христианским иерархам. Алексий I умер в 1378 году. Место официального владыки христианской церкви в это время было свободно. Соискатели этого места находились в Византии. К тому же мнение остальных христианских иерархов Дмитрию было известно. Однако благословение в то время много значило для воинов. Так что Дмитрию ничего не оставалось, как просить его у Сергия Радонежского – иерарха ведической веры. Была ещё одна веская причина, по которой Дмитрий обратился к Сергию Радонежскому. Издавна при святилищах ведической веры, подобных храму Свентовита на острове Руян, воспитывались храмовые воины. Такие воины были и у Сергия Радонежского. Причём, немало – целая сотня. И называлась она «Чёрная сотня». Каждый такой храмовый воин стоил 5, а то и 10 обычных дружинников. Вот этих воинов и хотел заполучить Дмитрий у Сергия Радонежского. Наряду с благословением, эта «Чёрная сотня» был хорошим подкреплением войску, особенно в поддержании боевого духа.

Если мы это учтём, станет понятно, почему Пересвет и Ослябя взяли в руки оружие, в то время как христианским попам и монахам брать в руки оружие строго запрещено. Обращают на себя внимание и имена Пересвет и Ослябя, на которые не обратил внимания Н. Г. Богданов. Это нехристианские имена, а славянские и дохристианские, которые прямо говорят о своих владельцах, как людях совершенно не связанных с христианской церковью.

Нужно иметь также в виду, что Пересвет и Ослябя были даны Дмитрию для личной охраны. И когда понадобилось выехать на поединок со знаменитым Челубеем, воином не менее умелым, Переспет попросил Дмитрия доверить ему сразиться со столь грозным соперником. Так Ослябя остался один охранять князя Дмитрия и до конца исполнил свой долг. Возникает вопрос, так кого же должен был похоронить Дмитрий Донской в Московском Симоновском монастыре? Ответ очевиден – Пересвета и Ослябю.

Благословение Сергий Радонежский давал Дмитрию наедине. Никаких христианских попов рядом не было. Поэтому позднее христианские попы по этому поводу писали кто во что горазд, сохраняя лишь саму суть, что благословение было дано.

Отсюда изыскания русского исследователя из Калужской области Николая Георгиевича Богданова относительно Сергия Радонежского, Перссвета, Осляби, Федора и Дионисия являются типичными измышлениями новейшего времени. Таким образом, последующая канонизация Сергия Радонежского христианской церковью, а через 600 лет и Дмитрия Донского, не что иное, как примазывание этой церкви к великим делам Дмитрия Донского, Боброка Волынского и Сергия Радонежского.

Однако вернёмся к сражению, которое развивалось по следующему сценарию. После гибели Перссвета и Челубея первый эшелон Мамая бросился в атаку, завязалась сеча. Но сил первого эшелона не хватило для того, чтобы нащупать слабые места. Собственно, это и понятно даже по количеству сил противников (20 тысяч войск Мамая против 35 тысяч войск Дмитрия). Здесь сразу же сказалась ошибка Мамая в распределении сил по эшелонам. Благодаря этому Ольгердовичи даже начали теснить противника перед собой. Мамай вынужден был двинуть второй эшелон. Сеча ужесточилась. Погибла большая часть пехоты Мамая, но и московское войско несло большие потери. Кроме того, обнаружилась слабость полка левой руки. Он начал подаваться назад. Заметив это, Мамай заспешил и бросил в сражение третий эшелон, который смял полк левой руки московского войска.

Резервный полк Дмитрия бросился в сечу. Но 5 тысяч отборных воинов оказалось недостаточно, чтобы остановить конников Мамая, которые продолжали теснить первый эшелон поиск Дмитрия к центру и выходить в тыл большому полку. Как только третий эшелон Мамая увяз в бою с остатками полка левой руки, резервным полком и частью большого полка и подставил свои тылы под удар, воевода-ведун Боброк двинул засадный полк и сражение. Он-то и ударил с тыла по войскам Мамая и смял их правое крыло. Тюрки побежали. Небольшой резерв Мамая, около 5 тысяч человек, уже ничего сделать не мог.

Московское войско преследовало тюрок несколько вёрст, естественно, многих перебили, но не так много, как считает А. И. Журавлёв.

О потерях войска Д.Донского убитыми я уже приводил расчёт, они составляли около 18 тысяч человек. Но если учесть тяжелораненых, то в строю осталось около 30 тысяч человек. Потери Мамая были, конечно же, значительно больше. Во-первых, пехота Мамая погибла полностью. А это не менее 15 тысяч человек. Собственно, от первого эшелона в 20 тысяч человек мало что осталось. Второй эшелон тоже понёс значительные потери, не менее половины. Это даёт около 15 тысяч человек. Не менее трети потерял и третий эшелон, а это составляет около 10 тысяч человек. Таким образом, общие потери Мамая составили около 45 тысяч человек, так как тяжелораненые были добиты в период преследования. У Мамая осталось около 30-35 тысяч деморализованных воинов. Таким образом, потери Мамая убитыми были в 2-2,5 раза болыпе, чем у Дмитрия, Так что нельзя согласиться с Р.Н.Везертиновым, который считает, что потери Мамая были небольшими.

Здесь нельзя пройти мимо А.Фоменко и Г.Носовского, выдвинувших оригинальную версию, что битва состоялась не на поле Куликовом, а на поле Куличковом, в окрестностях тогдашней Москвы. Этот вывод они делают на том основании, что на моле Куликовом не найдено свидетельств этой битвы, а на поле Куличковом таких свидетельств много. Фоменко и Носовскому следовало бы знать, что во времена Д.Донского павших на поле брани воинов, как и во времена Светослава, сжигали. Оружие тогда ценилось очень дорого и его собирали для будущих сражений. Хоронили по христианскому обряду только христианизированных князей и их приближённых. Войско Д.Донского потому и задержалось на поле Куликовом на целую неделю, что нужно было совершить обряд сжигания и собрать вооружение. Что касается поля Куличкова, то там тоже были сражения с тюрками, но позднее в 1571 и 1591 годах, когда они непосредственно подступали к Москве.

Начало замятни в западном ордынском войске позволило Европе значительно продвинуться на восток. Поляки не замедлили воспользоваться ситуацией и присоединили к себе Галицкое и Киевское княжества. Литва тоже не дремала. Ею были захвачены Полоцкое, Смоленское и Северское княжества. Таким образом, Киевско-Полонецкая Русь ко времени сражения на поле Куликовом и непосредственно после него оказалась разделённой почти пополам. Западные княжества отошли к Польше и Литве. Восточные остались в составе Рассении.

И хотя победа была достигнута, тем не менее, положение князя Дмитрия оказалось крайне незавидное. Огромные потери подорвали возможности Московского княжества в борьбе с набиравшим силу Литовским княжеством, не говоря уже о Тохтамыше, который, став во главе западного ордынского войска, отнюдь не собирался быть гарантом единства Славянской Державы, и втайне вынашивал планы отделения от неё, выхода из-под контроля Тимура. Нанесение удара по Москве с его стороны, таким образом, было делом времени и повода. Как мы увидим ниже, этот повод не замедлил представиться. Удар по Москве нужен был Тохтамышу для того, чтобы исключить даже малейшую угрозу себе со стороны Москвы в случае начала войны с Тимуром.

Тимур, Тохтамыш и Едигей

Описывая походы и нойны Тимура, Р.П.Безертннов задаётся вопросом: «За какие грехи ведомый дьяволом Тимур в беспрерывной войне разрушал одно тюрко-мусульмапское государство за другим? За какие грехи Великий Тэнгри отвернулся от тюрков? Пока никто не задавался этими вопросами. А может, эти страдания тюрки испытали потому, что они сами отвернулись от Великого Тэнгри, от духов своих предков, традиций, обычаев и а духовной битве поражение оказалось предвестником проигранных битв на земле?» Что ж постановка вопроса абсолютно правильная, а вот ответ верен только отчасти. Для того чтобы ответить на поставленные Р.Н.Безертиновым вопросы, нам вначале придётся обратиться к предыстории описываемых событий.

Тюркские историки, описывая события того времени, сосредотачивают свое внимание па улусах чингизидов, называя все эти улусы тюркскими. В то же время они проходят мимо вполне очевидных фактов, так как некритически изучают источники. Вот и Р.Н.Безертинов, описывая историю Джагатапского улуса, рассказывает о н