Объясните механизм формирования «обвинительного уклона» в деятельности судьи, прокурора?

В ходе реформы судопроизводства в Российской Федерации предполагаются изменения в разных его областях: в организации судебной системы (например, введение суда присяжных), в профессиональном статусе судей (институт мировых судей, пожизненное избрание), в процедуре вынесения приговора ("двухэтапного" формирования приговора - присяжными и судей) и т.п. Эти и другие планируемые новации не могут не затрагивать систему профессиональных (ценностных) ориентации судей, или на языке психологии - систему психологических установок. Изменение системы профессиональных психологических установок судей (их позиций, взглядов, отношений, мнений, оценок) в ходе судебной реформы предполагает приближение к идеалу - беспристрастному и объективному рассмотрению дел, принятию решений (приговора, постановления) независимо не только от внешних, но и от внутренних воздействий - от собственных симпатий или антипатий. Но может ли судья уберечь себя, свое сознание от этого "внутреннего" влияния, и в частности от возникновения антипатии к подсудимому? К сожалению, практика свидетельствует, что не только следователь, который составляет обвинительный акт, не только прокурор, обвиняющий подсудимого в совершении преступления, но и судьи не свободны от такого "внутреннего" влияния.

 

Взгляд на феномен "обвинительный уклон" глазами судьи

 

Большинство из опрошенных судей (83% из 340 человек) полагают, что они могут без особых проблем отбросить свои симпатии - антипатии и быть беспристрастными, рассматривая то или иное дело. Не будем спорить, легко ли можно подавлять установки, которые часто не поддаются контролю сознания человека (особенно фиксированные оценочные установки). У психологов на этот вопрос есть вполне однозначный ответ. Важно другое: и среди юристов, и среди широкой общественности бытует мнение, что в судебной практике существует феномен "обвинительный уклон", заключающийся во взгляде на подсудимого (чья вина еще не доказана судом) как на человека, безусловно свершившего данное преступление. При этом одни полагают, что это явление в судейской практике достаточно распространенное, другие - что менее частое. Этому феномену посвящены монографии, в которых авторы-ученые высказывают собственное мнение по данному вопросу. Но каково мнение на этот счет самих судей? Насколько, по их представлению, выражен обвинительный уклон в их практике?

 

Для выявления позиций судей в отношении к обвинительному уклону в их практике были исследованы 74 судьи (члены Верховных, краевых, областных судов, т.е. стоящие по своему статусу выше народных судей). На вопрос анкеты, считают ли они, что в практике народных судей встречается обвинительный уклон, 2/3 испытуемых выразили убеждение, что в профессиональной деятельности большинства народных судей это явление очень заметно. На вопрос, встречается ли в практике вышестоящих судей обвинительный уклон, 34% испытуемых (фактически относящихся к этой категории судей) утверждали, что обвинительный уклон не свойственен такой категории судей, и только 8% опрошенных ответили, что это явление у судей вышестоящих судов встречается часто. В ответ на вопрос: наблюдается ли в их собственной практике обвинительный уклон, 85% полностью его отрицали или отметили, что данное явление в их практике встречается чрезвычайно редко.

 

Таким образом, формально признавая существование обвинительного уклона с судебной практике, судьи отрицали его в собственной профессиональной деятельности.

 

Если же эти данные сопоставить с мнением судей о том, что при рассмотрении дела они могут быть объективными, то возникает вопрос; действительно ли существует обвинительный уклон в практике судей, если сами судьи за собой это не замечают? Может быть, это миф, рожденный позицией тех людей, которые оказались неудовлетворенными решением суда? Предположение такого рода имеет основание, хотя бы по той причине, что до сих пор не было проведено специально организованных экспериментов, которые объективно зафиксировали бы этот феномен и показали (с математической точностью) степень его выраженности и распространенности.

 

В табл. 1 представлены данные, полученные в первой группе судей. Объекты расположены иерархично: от тех, к которым самое положительное (по сравнению с другими) отношение, до объектов, к которым самое отрицательное отношение.

 

Иерархия профессиональных и общепринятых

 

ценностей у судей (в баллах)

Группы

Исследуемые объекты

Баллы

 

I

Солнце

15,64

 

 

Друг

15,26

 

II

Человек

12,09

 

 

Судья

9,96

 

 

Я

9,47

 

 

Народный заседатель

8,37

 

 

Зональный судья

8,31

 

III

Адвокат

5,84

 

 

Свидетель

5,09

 

 

Следователь

5,07

 

 

Прокурор

4,34

 

 

Потерпевший

3,39

 

 

Хозяйственный руководитель

2,87

 

IV

Власть

1,74

 

 

Начальник отдела юстиции

1,36

 

 

Начальник милиции

1,04

 

V

Подсудимый

-6,71

 

VI

Враг

-8,91

 

 

Преступник

-9,21

 

 

Слякоть

-12,40

 

VII

Тяжелая болезнь

-15,53

 

 

Методом составления вариационного ряда представленный в табл.1 иерархический ряд ценностей разделился на 7 групп.

 

В I группу вошли объекты, являющие собой для судей наибольшую ценность (по сравнению с другими), к которым у испытуемых наиболее положительное отношение. Тот факт, что в эту группу вошли только общепринятые ценности ("солнце", "друг"), указывает лишь на их доминирование у наших испытуемых над профессиональными ценностями.

 

В последнюю (самую "отрицательную") VII группу вошел только один объект - "тяжелая болезнь". По степени выраженности у испытуемых негативной установки на этот объект он заметно превосходит все остальные.

 

Общепринятые антиценности "слякоть", "враг", а также "преступник" составили в иерархии ценностей VI группу. Ко всем этим объектам у судей выражено негативное отношение, что также естественно.

 

Как и можно было ожидать, второе место по значимости у испытуемых заняли объекты, с которыми судьи себя отождествляют: "судья", "зональный судья", "народный заседатель", "я", "человек". Подобного рода эгоцентризм, вероятно, можно и объяснить, и оправдать.

 

III группу составили в основном участники судебного процесса: "адвокат", "прокурор", "свидетель", "потерпевший", а также "следователь" и "хозяйственный руководитель", который в иерархии ценностей судей оказался на границе между III и IV группами.

 

IV группу составили объекты к которым у судей практически нейтральное или слабое положительное отношение. Диапазон оценок здесь - от 1,74("власть") до 1,04 ("начальник милиции").

 

Итак, в I и VII группы вошли общепринятые ценности и антиценности; во II группу - объекты, которые отождествляются с личностью испытуемых, с их статусом; В III группу - объекты с которыми у испытуемых тесные профессиональные контакты; в IV группу - лица, с которыми профессиональное воздействие для судьи менее актуально, чем с перечисленными выше.

 

Не только профессионалы-юристы, но и неспециалисты в этой области знают, что подсудимый - это лицо, чья вина еще не доказана. Поэтому ожидалось, что судьи для которых данное положение - азбучная истина, в оценке своего отношения к подсудимому должны быть нейтральны. Иначе говоря, на шкале отношений от +18 до -18 баллов этот объект с точки зрения здравого смысла и закона должен занимать нейтральное положение или близкое к такому (как, например, положение, которое занимает "начальник милиции" 1,04).

 

Однако фактически негативное отношение судей к подсудимому (-6,7) настолько отличается от их отношения к нейтральному для них субъекту - "начальнику милиции" статистически достоверно: с вероятностью более 0,999 можно утверждать, что в данной выборке различие в отношении судей к этим двум объектам не случайное, а высокодостоверное.

 

Следовательно, полученные данные о том, что судьи оценивают подсудимого не как лицо, чья вина еще не доказана, т.е. нейтрально, а близко к оценке "врага" или "преступника" (разность оценок "подсудимого" с "врагом" - 2,2 балла, с "преступником" - 2,5, а с объектом, отношение к которому нейтрально, - более 6 баллов), - это результат не случайно подобранной выборки, а закономерное проявление системы их отношений.

 

В конце 1992 г. было проведено еще одно тестирование по аналогичной программе. Средняя степень выраженности установки у судей этой группы (115 человек) на "подсудимого" - (-4,0), на "преступника" - (-8,0), при этом у 24 испытуемых негативизм на подсудимого более выражен, чем на "преступника".

 

Таким образом, результаты дополнительных исследований, где были иные испытуемые (судьи), с иным набором объектов (при сохранении ключевых для нашего исследования) с интервалом почти в 3 года подтверждают результаты, полученные в ходе основного эксперимента: у обследованных судей доминирует негативное отношение к субъекту, подозреваемому в совершении преступления, виновность которого не установлена в порядке, предусмотренном законом.

 

Выводы, полученные на репрезентативной выборке (более 370 испытуемых) при помощи инструмента, высокая надежность которого обоснована специальным исследованием, разумеется, является усредненными. Вероятно, у какой-то части испытуемых негативизм к подсудимому выражен весьма сильно, а какой-то части - слабо либо вовсе отсутствует. В табл.2 представлено распределение испытуемых (в процентах) в зависимости от выраженности их установки на подсудимого - от весьма положительного (+18 баллов, но таковых не оказалось), до весьма отрицательного (-18 баллов). В целом только 16% судей 9372) не относятся к любому подсудимому негативно. Следовательно, априорная отрицательная установка на подсудимого характерна для 84% судей.

 

Распределение оценок по отношению к объекту "подсудимый"

Диапа-

 

зон

 

оценок

Весьма

 

пози-

 

тивное

 

+18..+13

Позитив-

 

ное 12..+7

Слабо

 

позитив-

 

ное +6..0

Слабо

 

негатив-

 

ное -1..-6

Негатив-

 

ное -7..-12

Весьма

 

негатив

 

-13..-18

 

кол-во испыту-

 

емых

0%

5%

11%

27%

40%

17%

 

 

Таким образом, примерно у исследованных 4/5 судей, выражено негативное отношение к подсудимому. При этом подсудимый оказался единственным среди других участников процесса, по отношению к которому у судей именно такая установка.

 

Обращает на себя внимание и следующее: 33% испытуемых относятся к подсудимому более негативно, чем к врагу и преступнику одновременно, т.е. установки на слово "подсудимый" у них более отрицательные, чем установки на слова "враг" и "преступник".

 

Чем может быть детерминирована негативная установка на подсудимого (ибо одно упоминание слова "подсудимый" вызывает у них негативные ассоциации, равно как и упоминание слова "судья" - позитивные)? Поскольку при тестировании испытуемые (судьи) проэктивно выявляли свое отношение не к какому-либо конкретному подсудимому, к которому у судьи, как у любого человека, может быть личная неприязнь, а к любому подсудимому, то негативное отношение судей к нему может быть детерминировано только одним фактором - процессуальным положением лица, которого следствие обвиняет в преступлении. Это дает основание утверждать, что выявленная негативная установка судей на подсудимых по своему содержанию должна рассматриваться как побуждение к обвинительному уклону, ибо другие мотивы, по которым более 80% судей негативно относились бы к любому подсудимому, неочевидны.

 

В юридической практике этот феномен известен; более того, юристы рассматривают его как явление, мешающее правосудию.

 

Если сопоставить юридический термин "обвинительный уклон" и психологический термин "обвинительная установка", то можно заключить, что выявленное в ходе исследования негативное отношение судей к подсудимому не имеет иной детерминанты, кроме факта обвинения следствием подсудимого.

 

Сопоставление установок судей с установками прокуроров и адвокатов

 

Является ли феномен "презумпция виновности" характерным только для судей или же эта установка присуща также иным работникам юстиции? Иначе говоря, обвинительный уклон - это следствие профессиональной деформации личности судьи как результат судебной практики (большинство испытуемых имели достаточный стаж работы судьей) или же следствие общей установки на подсудимого среди юристов?

 

Для ответа на поставленные вопросы проведено исследование еще двух дополнительных групп испытуемых - прокуроров (43 человека) и адвокатов (28 человек) по той же программе, что и исследование группы судей. В табл. 3 представлены фрагменты шкал иерархии исследуемых ценностей и антиценностей у прокуроров и адвокатов.

 

Сравнительная иерархия ценностей у юристов разных специальностей и у неюристов

Исследуемые об-ты

Судьи

Прокуроры

Адвокаты

Неюристы

 

Солнце

15,6

16,2

10,0

15,5

 

Друг

15,3

15,2

9,6

15,1

 

Человек

12,1

13,3

6,6

12,0

 

Адвокат

5,8

5,3

8,1

7,8

 

Судья

10,0

8,2

4,0

3,1

 

Прокурор

4,3

10,7

0,7

-

 

Подсудимый

-6,7

-9,4

-4,5

-7,8

 

Враг

-8,9

-12,0

-6,5

-12,0

 

Тяжелая болезнь

-15,5

-15,4

-8,4

-13,8

 

Преступник

-9,2

-9,9

-6,7

-14,8

 

Сумма(() разностей(d)

d=23,8

d=21,7

d=40,1

-

 

 

2-5

3-5

4-5

 

В принципе тот факт, что у прокуроров отношение к подсудимому резко негативное (-9,44), не вступает противоречие с официальным статусом прокурора в судебном процессе; если эту установку и можно назвать обвинительным уклоном, то ее существование объясняется официальным положением прокурора (хотя он и должен руководствоваться законом о том, что никто не может быть признан виновным иначе как по приговору суда). Поэтому признаем естественным, что прокурор имеет более выраженную негативную установку на подсудимого, чем судья.

 

Большее удивление вызывает негативная установка на подсудимого у адвокатов. Хотя она выраженна слабее (-4,54), чем у судей (-6,71) и тем более прокуроров (-9,44), результаты таковы: у большинства исследуемых нами адвокатов также наблюдается негативная установка на подсудимого. Юристы, с которыми консультировались по данному факту, нашли практически однозначное объяснение этому. Однако нас больше интересует тот факт, что обвинительный уклон, установка на подсудимого, как на преступника - это характерное только для судей, но и для других юристов, участвующих в судебном разбирательстве. Причем судьи по этой характеристике занимают промежуточное положение между прокурорами, имеющими более выраженную установку на обвинение, и адвокатами, у которых эта установка слабее.

 

Обвинительный уклон у судей: "норма" или "патология"?

 

Как следует из полученных на репрезентативной выборке судей валидным методом данных, подавляющее большинство судей априори смотрят на подсудимого как на лицо, совершившее вменяемое ему следователем преступление. Иначе говоря, более 80% судей "заражены" обвинительным уклоном. И сразу же возникает законный вопрос: как с этим бороться, как "лечить"?

 

Однако прежде чем "прописывать" лекарство (а психологическая наука обладает большим арсеналом средств психотерапивтического воздействия на психологические установки), вероятно, следует выявить причины этого явления, с тем чтобы воздействовать не на следствие, а на детерминанты.

 

"в этом безусловно виноваты сами судьи"; "все определяется позицией самого судьи, его отношением к участникам процесса"; "если судья будет объективным, то не будет и обвинительного уклона" - таков взгляд многих юристов (судей в том числе) и неюристов на фактор "необъективности" судей. отсюда и традиционные "рецепты": необходимо формировать правосознание судей, убеждать судей быть беспристрастными объективными. Но это - паллиатив, поскольку возникновение обвинительной тенденции у судей не зависит от их воли, желания или нежелания быть объективным! Для подобного утверждения есть все основания: механизм формирования фиксированных установок, как правило, не поддается контролю сознания субъекта.

 

Опуская теоретический анализ этого механизма, проиллюстрируем его действие на практике. Предположим, что контакт с такой-то категорией людей (определенной профессии, или социального положения, или возраста, или пола, или определенного имиджа...) всегда (практически всегда, за редким исключением) приводил к таким-то результатам (приятно, или неприятно, или с выгодой, или с ущербом, или...). В результате таких многочисленных совпадений (собственного опыта, нередко подтверждаемого и опытом наших знакомых) у нас вырабатывается как бы условнорефлекторная связь (реакция на таких людей): человек данной категории - такой-то результат (ощущение). Со временем эта связь вырабатывает у нас определенный стереотип в отношении людей данной категории, что позволяет реже ошибаться в прогнозировании, допустим, их поведения. И тогда при встрече с представителями данной категории мы знаем, как себя вести, ибо мы уже "привыкли" к появлению таких-то результатов. И мы готовы к ним, готовы действовать определенным образом. "Готовы" - это и есть сущностная характеристика (фиксированной) установки, которая формируется по этому механизму: частое совпадение двух явлений - условно рефлекторная связь - стереотипная реакция - готовность реагировать при очередном возникновении одного изъявлений. Теперь перенесем этот алгоритм формирования любой психологической (фиксированной) установки на возникновение ее частного вида - обвинительной установки.

 

Судья видит подсудимого (или пока - обвиняемого). О чем говорит личный профессиональный опыт судьи (и плюс опыт его коллег, его знакомых)? Он свидетельствует: в подавляющем большинстве случаев люди, которых следствие обвиняло в преступлении (т.е. люди из категории "подсудимые"), оказывались преступниками на самом деле. Исключение может быть в одном случае из 100 (или реже). Следовательно, в сознании судьи (а может быть, в подсознании?) вырабатывается условнорефлекторная связь между двумя явлениями: появление подсудимого - появление преступника. Эта условнорефлекторная связь, формируемая помимо воли человека, образует определенные стереотипные реакции судьи на любого подсудимого. Поэтому при встрече с очередным представителем данной категории людей ("подсудимыми") у судьи уже есть стереотипная реакция, которая возникла вполне естественно, по всем законам психологии, независимо от его "морально облика", независимо от того, холерик он или сангвиник, мужчина или женщина, член какой-либо партии или беспартийный и т.п.

 

Стереотипы формируются как реакции на условный рефлекс, который в свою очередь формируется в зависимости от частоты совпадений явлений. Частота же зависит от опыта самого субъекта и интериоризированного им опыта людей из ближайшего окружения.

 

Следовательно, обвинение судьи в том, что его психика функционирует по законам психологии, психофизиологии, нейрофизиологии, необоснованно. Не следует винить его в том, что у него выработалась стереотипная негативная реакция на подсудимого, в том, что у него обвинительный уклон. Только у людей с нарушенной психикой их личный опыт не ведет к формированию стереотипных реакций. И еще у одной категории людей, о чем речь ниже.

 

Кроме фактора "частота совпадения явлений" (личного опыта), включающего механизм образования обвинительной установки, на возникновение последней влияет психогенный фактор - закон.

 

Современное законодательство построено таким образом, что следование ему не может не сформировать у судей обвинительной установки до начала рассмотрения дела по существу. Основание для подобного утверждения - в психологическом анализе ряда уголовно-процессуальных норм.

 

Закон обязывает судью предварительно знакомится с делом. И в этом есть практическая необходимость. Но поступившее в суд дело содержит односторонний взгляд на обвиняемого - только со стороны обвинения. Процесс же чтения аргументов только одной стороны формирует помимо воли читающего соответствующую установку. Сказанное или прочитанное слово влияет не только на сознание воспринимающего субъекта, но и на его подсознание (этим объясняется фактическое положение печати как "четвертой власти").

 

Закон обязывает судью оценить, имеет ли деяние признаки конкретного вида преступления. Ответив положительно: "да, в деянии обвиняемого есть признаки данного конкретного преступления", судья уже не может быть беспристрастным. Это - презумпция виновности. Безусловно, судья понимает, что в ходе судебного разбирательства все это может быть опровергнуто. Но сейчас - "да, по всем признакам это деяние преступно". Анонимный опрос судей показал, что большинство из них подтверждают формирование этой установки на этапе знакомства с делом (раньше - "на этапе предания суду").

 

Закон обязывает судью до рассмотрения дела по существу сделать "вывод о достаточности доказательства для рассмотрения..." (ст. 230 УПК РСФСР). Доказательства чего (не только "для чего?", но и "чего"?)? Очевидно, доказательства виновности. Следовательно, закон требует от судьи сделать вывод о достаточности доказательства виновности (для рассмотрения по существу) еще до рассмотрения дела в судебном разбирании. Следовательно, сам закон требует, чтобы у судьи уже на этом этапе сформировалось мнение о достаточности или недостаточности доказательств виновности обвиняемого. И не важно - для каких целей. Важно, что закон требует формирования четкой позиции, т.е. формирования установки на виновность или невиновность еще до рассмотрения дела по существу.

 

Закон обязывает до судебного разбирательства оценить пункты обвинения, с тем, чтобы "исключить из обвинительного заключения отдельные пункты", а также "применить уголовный закон о менее тяжком преступлении" (ст. 227 УПК РСФСР). И здесь - требование предварительной оценки содеянного (тяжкое или легкое), требование иметь мнение (установку) в отношении содеянного подсудимым.

 

Закон обязывает судью получить предварительную информацию о личности подсудимого. При негативной характеристике обвиняемого он обязывает судью быть более суровым независимо от обстоятельств дела (ст. 39 УК РФ). Иначе говоря, закон обязывает судью формировать у себя заранее обстановку на подсудимого и оценивать его деяние, в том числе и через призму "личности виновного"(ст. 37 УК РФ).

 

И последнее. По сложившейся практике обвинительное заключение оглашает не обвинитель (условно - "автор" этого документа), а судья. Сохранить в этом случае нейтральность и избежать персонификации с читаемым документом психологически весьма трудно.

 

В итоге психологический анализ нормативных текстов показал: нормы УПК выступают в качестве психологического фактора, детерминирующего возникновения у судьи (еще до выяснения всех обстоятельств в ходе состязания сторон) определенной позиции, мнения, точки зрения, т.е. оценочной установки. И такая позиция должна сложиться при анализе материалов только одной стороны. Избежать ее возникновения можно лишь одним способом - читая эти материалы, иметь заранее негативную установку на результаты, представленные в обвинительном акте. Так и поступают многие из тех 20% судей, у которых не выявлена при тестировании обвинительная установка. Они сообщали психологу, что изначально "скептически", "с недоверием" относятся к аргументам, представленным в обвинительном акте (заключении). Правда, при этом они не выполняют требования указанных выше статей УПК.

 

И еще один фактор способствует формированию у судьи негативизма к подсудимому. Его следовало бы назвать "социальным", поскольку судья является не только профессионалом-юристом, но и членом общества. В этой связи представляется интересный вопрос: как относятся к подсудимому не-юристы?

 

По описанной выше программе проведено тестирование 30 испытуемых (бухгалтеров, библиотекарей, других не-юристов) с предварительным информированием их о правовом статусе обвиняемых, подсудимых, преступников и т.п. Полученные результаты показали (табл. 3), что и у не-юристов также выражена негативная установка на любого подсудимого (-7,8 балла).

 

Подобная оценка подсудимого не--юристами в данном случае базируется не столько наличном опыте, наблюдениях за трансформацией "подсудимого" в "преступника" (как у судей), сколько на укоренившейся в обыденном сознании членов нашего общества установке типа: "если взяли - значит за дело". Подобная установка имеет глубокие корни в общественном сознании, происхождение ее тесно связано с историей становления нашего государства.

 

Большой интерес представляет сопоставление иерархических структур всех четырех категорий испытуемых. Оказалось, что не-юристы меньше всего отличаются по своим установкам от прокуроров (сумма разностей равна 21,7), а больше всего - от адвокатов (d=40,1). Иначе говоря, по своему отношению к перечисленным объектам они ближе к прокурорам, чем к адвокатам.

 

Таким образом, возникновение обвинительной установки судей опирается как бы на три основания: одно - генетически более раннее (как результат воспитательного воздействия общества тоталитарного режима), объединяющее юристов и не-юристов. Два других - более позднее: одно - на студенческой скамье (при формировании уважения к закону), а другое - в кресле председательствующего.

 

Из сказанного следует: нельзя винить судей в существовании у них (в их подсознании, а иногда и в сознании) негативного отношения к подсудимому, которое возникает часто помимо их воли. Более того, примерно половина из этих судей искренне не подозревала у них наличия у них такой психологической установки и убеждалась в этом только после беседы с психологом. Но подсудимому от этого не легче. Снять обвинение с судьи - не значит оправдать его стереотипные реакции на подсудимого. Отсюда третья проблема - после диагностики (установления факта распространенности "болезни"), после определения генезиса (установление причин, независимых от самих судей) - проблема нейтрализации (не предупреждения!), инактивации (не уничтожения!) обвинительной установки. Нельзя сознанием подавить то, что действует помимо сознания (кроме психоанализа - вида психотерапии).

 

Подведем итоги сказанному. Несмотря на отрицание большинством судей в их практике обвинительного уклона, в настоящем исследовании экспериментально доказано, что более 80% судей априорно рассматривают любого подсудимого как преступника (безотносительно к существу дела). Данный феномен зарегистрирован на репрезентативной выборке инструментарием, надежность и обоснованность которого прошла соответствующую апробацию и экспертизу специалистов.

 

Возникновение обвинительной установки в структуре ценностных ориентаций личности судьи детерминированно факторами, влияние которых практически не контролируется сознанием судьей. Наличие обвинительного уклона не определяется какими-либо характерологическими (или моральными) особенностями личности судьи. Более того, в сложившейся практике отсутствие обвинительного уклона - исключение из правила.

 

Объяснение возникновения обвинительной установки у судей не тождественно оправданию существования подобного явления, с которым, безусловно, необходимо бороться, но средствами, которые вытекали бы из психологической сущности феномена. вытекали бы из психологической сущности феномена. Но эти взгляды могут оказаться неэффективными, если сохранять прежние взгляды: обвинительный уклон - это редкое явление, связанное с недобросовестным отношением судьи к своим обязанностям.

13. Приведите примеры допустимого правомерного эмоционального воздействия в момент осуществления следственных действий (например, на свидетеля, подозреваемого)

 

 

14. Перечислите особенности потребносто-мотивационной сферы лиц, совершивших правонарушения?

15. Особенностью социальной перцепции лиц, совершающих преступления является?

3.3. Криминогенная мотивация и социальная перцепция в преступном поведении

 

Мотивация и социальная перцепция в преступном поведении. В психологическом механизме преступного поведения принятие субъектом преступной цели является центральным звеном. Криминальная цель у субъекта возникает вследствие личностной приемлемости преступного способа удовлетворения потребности или разрешения проблемной ситуации. Необходимость же принятия цели предопределяется побуждением — мотивом. Мотив отражает то, ради чего субъект совершает действия (например, удовлетворить некоторую потребность), в то время как цель предопределяет способ и непосредственный результат действий (например, заработать деньги для удовлетворения потребности или украсть деньги).

 

Источниками мотивов могут быть внутренние и внешние факторы. Внутренние источники побуждений представляют собой потребности и притязания, личностные ценности, требующие защиты или обеспечения своего блага, жизненные планы, привычные атрибуты жизнедеятельности и пристрастия и т.д. Внешними источниками мотивов выступают условия жизнедеятельности или конкретные обстоятельства, в которых возникает проблемная ситуация, например угрожающая некоторым личностным ценностям, затрагивающая интересы, т.е. требующая своего разрешения. Возникновение мотива и принятие цели обусловливается личностно своеобразным восприятием и оценкой внешних условий и обстоятельств ситуации, т.е. процессом социальной перцепции. Таким --образом, мотивообразование и социальная перцепция «обеспечивают» принятие цели в преступном поведении. Изучение их характера и роли в порождении преступного поведения необходимо для понимания причин и условий этого поведения, а также для установления психологических свойств, выступающих элементами криминогенной склонности личности.

 

Ряд исследователей считают, что мотив сам по себе не предопределяет необходимость принятия именно криминальной цели-способа, поскольку любое побуждение можно произвольно направить в социально приемлемое либо антисоциальное русло, т.е. удовлетворить порождающую мотив потребность (как правомерным, так и преступным способом. Однако есть социально дезададтированные мотивы, которые реализовать социально приемлемым способрм субъективно оказывается весьма сложно или практически невозможно. Такие мотивы как бы способствуют принятию противоправных целей-способов в поведении, выступают криминогенно значимыми. Есть и мотивы собственно криминальные, порожденные потребностью в совершении определенного преступного деяния — криминальными влечениями. Криминогенное содержание мотивов обусловливается определенными мотивообразующими свойствами личности, о которых сказано ниже. То же самое можно сказать и о социальной перцепции субъекта поведения. Его представления о социальной ситуации могут носить достаточно адекватный социально-правовой характер, а могут иметь искаженное — криминогенно значимое содержание. Рассмотрим более подробно криминогенные мотивы и криминогенное содержание социальной перцепции, которые выступают условиями, способствующими принятию криминальных целей (способов) действий в порождении преступного поведения.

 

Криминальные мотивы. Это мотивы, порожденные собственно криминальной потребностью, которая проявляется в форме влечения к совершению определенного вида общественно опасного деяния. Субъективно переживаемая нужда в совершении такого деяния выступает предметом потребности. Криминальная потребность может представлять укоренившуюся привычку систематического совершения определенных видов преступных действий либо возникнуть в результате действия иного психологического механизма. Ее реализация обеспечивает состояние удовлетворенности, разрядку внутреннего напряжения.

 

Такого рода мотивы проявляются как влечения к совершению: краж (чаще всего так называемых «карманных»), сексуально-насильственных деяний; истязаний определенных категорий людей; убийств, сопряженных с изнасилованием, причинением мучений жертве или иным глумлением над ней; хулиганства, связанного с насильственными или эксгибиционистскими действиями; актов вандализма, учинения пожаров и др. Импульсивно возникающее непреодолимое влечение к совершению определенного общественно опасного деяния относят к психической болезни — патологии влечений. Однако этот тип психических аномалий вряд ли можно рассматривать как полностью исключающий вменяемость, поскольку преступник, побуждаемый криминальным влечением, способен воздерживаться от совершения уголовно наказуемого деяния, если ситуация явно неблагоприятна, чревата опасными для него последствиями.

 

Криминогенно значимые мотивы порождаются различными социально дезадаптированными потребностями, удовлетворение которых правомерным способом является весьма затруднительным либо вообще не может быть осуществлено. Эти мотивы могут представлять ряд типов, различаясь по своим источникам.

 

Первый тип представляют мотивы, порожденные гипертрофированными аморальными влечениями, удовлетворение которых субъект реально не может обеспечить правомерным путем или это удовлетворение связано с криминальным риском — с высокой вероятностью перехода аморального поступка в преступное деяние. Такие влечения могут выражаться в алкоголизме, наркомании, в пристрастии к играм на деньги, к дракам, потребности в систематических развлечениях аморального характера, в половой распущенности/и др. Указанные влечения могут быть связаны с психическими аномалиями и относиться к патологии влечений.

 

Второй тип выражают мотивы, порожденные гипертрофированными потребностями (притязаниями), т.е. потребностями, уровень которых явно завышен, не соответствует индивидуальным или социальным возможностям обеспечения их правомерного удовлетворения и при этом явно превышает социально средний или жизненно необходимый уровень (иначе эти потребности нельзя называть гипертрофированными). Интенсивное переживание таких потребностей при осознании невозможности их удовлетворить правомерным способом как бы вынуждает субъекта прибегнуть к незаконному способу действий. Такая «криминогенно вынуждающая» мотивация может порождаться:

 

• неадекватно завышенными притязаниями материального характера в обеспечении материального достатка, приобретении дорогостоящего имущества, услуг, в дорогостоящих развлечениях и т.д.;