Принятие решения продолжить род

 

— Это куда-куда отправляли детей старики? — переспросил я бабу Надю.

— В девственный лес, который находился далеко от дома, в специально отведенное место. Отправляли в то время, когда отходят ягоды, а грибы появятся только через две недели. Парни находились в одном месте, девки — в другом, далеко друг от друга. И за каждой группой приглядывали старики: бабка — за парнями, а за девчонками — дед.

— И что там дети делали?

— В этих местах дети проходили посвящения и обряды, прощались с детством и принимали решение продолжить род.

— Это как?

— Парни строили себе большие надежные шалаши, которые защищали от дождя и ветра. Строили их на несколько человек, для того чтобы научиться взаимодействию, как в большой семье, и чтобы было теплей. Это понятно?

— Теперь понятно. А дальше?

— Жерди и ветки рубили далеко от того места, где строили шалаши. Прежде чем срубить их, просили прощения у дерева и леса.

— А для чего просить прощения у леса и дерева?

— Дерево — это частичка природы, точно такая же, как человек. Да мало того — им же предстояло в этом лесу жить. А чтобы от срубленного дерева была польза, а поврежденное дерево могло расти дальше, необходимо сохранить их силу. Силу, которая давала бы тепло в шалаше и защищала парней. А для сохранения гармонии леса необходимо было сберечь силу всех оставшихся в лесу деревьев.

— Ничего себе! Это получается, что парни, придя в лес для прохождения посвящений и обрядов, сначала налаживают лад с природой и просят ее помочь направить подаренные им силы в свое развитие? Я правильно понял, баба Надя?

— Совершенно верно.

— Но мне не совсем понятно, почему необходимо было изолировать парней от остальных людей?

— Давай посмотрим, что происходит с тобой, когда ты идешь с отцом в лес за грибами.

 

— Ну-у-у, чего происходит — ничего не происходит. Я просто собираю грибы и стараюсь находиться поближе к отцу… И все. …Чувствую себя с отцом в лесу, как за каменной стеной. Что еще? Вроде бы все.

— Совершенно верно. Идешь рядом с отцом по выбранному им пути. Так?

— Да. Но мне непонятно, куда ты клонишь, баба Надя?

— Теперь представь себе, что ты идешь за грибами в лес один. И как ты себя ведешь в лесу?

— Странный вопрос. Просто иду в лес. В то место, где должны быть грибы, и собираю их.

— Прекрасно. Получается, что когда ты идешь с отцом, то ты всю ответственность за себя и выполнение общего дела сбрасываешь на отца. Так?

— Так. Ну-у-у, ведь он взрослый, ему видней.

— А когда ты идешь в лес один, то всю ответственность за свою жизнь и за то, что делаешь, берешь на себя? Это так?

— Да.

— А когда ты чувствуешь себя хозяином?

— Тогда, когда иду в лес за грибами один. И вообще, я люблю все делать сам.

— Вот поэтому старики отправляли детей строить свою жизнь в лесу самостоятельно, но под присмотром стариков.

— Да-а-а, все так сложно и продумано, — проговорил я и на какое-то время замолчал. Осознав все то, что рассказала баба Надя, я спросил:

— А что потом парни делали в лесу?

— Проходили очищение голоданием.

— Это как?

— С собой еды у них не было, поэтому волей-неволей приходилось искать в лесу то, что можно поесть. Изучали местность. Пробовали на вкус все травы, что попадались, а то, что казалось им съедобным, собирали и несли в свою деревню. А там сообща готовили пищу и ели и все это время, пока изучали съедобную пищу в лесу, ходили и спать ложились с полупустым желудком.

— Но в лесу ведь много трав несъедобных и даже ядовитых. Они ведь могли отравиться?

— Не беспокойся, не отравились бы. Ты когда-нибудь был в лесу без домашней еды?

— Да. Но я был тогда, когда были ягоды либо грибы. В этом случае жить можно, но дети-то находились в лесу, когда ягоды отходят, а грибы еще не скоро появятся. Тогда нечего есть в лесу.

— В лесу есть чего поесть в любое время года. Только необходимо знать — что можно кушать. А как это узнать?

— Спросить у взрослых.

— От какой хитрый! Спросить у взрослых! Бабки парням ничего не говорили, а отправляли их в лес — изучать его да искать, что можно поесть.

— Почему они так издевались над детьми?

— Давай посмотрим, издевались они над детьми или помогали им.

— Давай.

— Когда я тебе все объясняю, ты в этот момент изучаешь мир?

— Нет.

— А что делаешь?

— Знакомлюсь с миром, каким видишь его ты.

— Вот, а для того чтобы жить в лесу, тебе хватит моего объяснения?

— Нет. Я буду изучать его сам.

— Так старики издевались над детьми или направляли их на путь исследования и познания мира?

— Направляли детей на путь.

— Теперь давай посмотрим, как ты ел, когда оставался в лесу один?

— Понемногу и все путем прожевывал, для того чтобы вкус во рту сохранить подольше.

— Прекрасно, а можно отравиться, если ты ешь понемногу?

— Нет, но живот поболит.

— Так, и при этом очистится кишечник. Все на пользу. И когда это произойдет, то ты будешь знать, что эта трава имеет очищающее свойство.

— Да, — сказал я и рассмеялся.

Продолжая развивать мысль бабы Нади, я представил себе, как парни бегут в кусты. Мне от этого стало весело, легко и радостно на душе. А она смотрит на меня и ухмыляется.

— Вот постреленыш! Вначале за них готов был меня разорвать, а сейчас посмеивается над ними, — проговорила она и задумалась.

Немного погодя, улыбаясь, спрашивает меня:

— Ну чего, продолжим?

— Продолжим, — проговорил я уверенно.

— Парни, принеся все собранное в лесную деревню, советовались, что можно есть сырым, что необходимо сварить. И при обсуждении проговаривали, что они ощущали, когда эти растения пробовали в лесу.

— Здорово. А еще что они там делали?

— Пробуждали мужскую силу.

— Подожди, что значит — пробуждали мужскую силу?

 

— Все очень просто. Старики отправляли младших сорванцов устраивать разгром в лесной деревне, а парни защищали ее.

— Подожди, подожди. Зачем старики отправляли младших сорванцов устраивать набег?

— Затем, чтобы показать им, что их ждет в будущем. Показать, как устроен мир. Дать прочувствовать, как легко можно этот мир разрушить, когда он не защищен. Показать, как можно защитить свою деревню и родину.

Я добавил:

— Парням необходимо на себе прочувствовать: что это такое — разрушение того, что они построили своими руками.

— Так. Хорошо. Получив такой урок, что предпримут парни? Ведь без костра и без еды долго не проживешь в лесу.

— Парни распределят между собой обязанности: кому идти добывать еду, кому собирать дрова, а кому поддерживать костер и оберегать деревню.

— А старики снова и снова отправляют сорванцов разорять деревню в лесу...

— Подожди, ведь они это уже делали, научили и все показали, что хотели. Зачем еще это делать?

— Набеги продолжаются до тех пор, пока парни дают возможность устраивать разгром.

— Это как понять?

— Раз сорванцам удавалось разгромить деревню в лесу, значит, парни не усвоили урок. И это продолжалось до тех пор, пока вся деревня не становилась неуязвимой. А сорванцам старики наказывали не просто устроить разгром, а еще и принести с собой из леса какую-нибудь вещь из обихода парней.

— Дак так можно было и вообще без ничего оставить их!

— Ну, на это у каждого есть возможность думать. Нарабатывай свою смекалку. Сорванцы устраивали набеги в разное время: днем и вечером, утром и ночью, ища слабое место в защите деревни.

— Хитро!

— А как по другому можно научить жить? И пробудить в парнях настоящих защитников родины?

— Не знаю.

— Да вот так — через решение таких вот задач, возникающих в жизни.

Наступила тишина. Каждый думал о своем. Немного погодя, баба Надя продолжила:

— Потом бабка направляла парней строить для себя отдельные шалаши. И получалась настоящая большая деревня. После этого каждый сам себе добывал еду, костер у каждого был свой. И как в этих условиях защитить свой дом?

— Договориться со своими соседями и распределить, кто и что из них будет делать.

— Прекрасно! А старики снова отправляют сорванцов устраивать набеги. И это продолжалось до тех пор, пока парни не усвоят урок.

— Непонятно. Для чего это необходимо делать? Ведь парни уже защитили построенную деревню.

— Рассматривая все с позиции жалости, как могли бы старики помочь парням научиться защищать свой очаг, свою семью, детей? И в жизни они были бы, как бабы. Хотя баба еще лучше может за себя постоять, чем мужик.

— Подожди, я ничего не понял. Все перемешалось. Давай по порядку. Как научиться защищать свой очаг?

И продумывая каждое слово, сам же отвечаю:

— Ну-у-у, наверное, тоже через набеги сорванцов.

— Так, жалость прошла?

— Да. Но для чего с парнями была бабка?

— Чтобы с деревни не пришли такие вот жалостливые родители или просто любопытные. Бабка поддерживала парней в трудное время, показывая им слабые места в устроении деревни, дома, очага. Помогала справиться с трудностями, которые появлялись снова и снова.

— Это как?

— Например, парень изорвал одежду, а на смену одежды нет. И бабка поддевает парня, подшучивает над ним: «Это кто такой неряха идет? А-а-а, Петька! Вот кого девки-та любить не будут! Кому нужен такой неряха!?» И говорит это так, чтобы все слышали в деревне. И все следили за своей одеждой. Или, например, парень не идет мыться. Бабка поддевает его: «Это от кого же так воняет!?» И принюхивается. А тот, кто знает, что это камешек в его огород, быстро бежит мыться и стирать свою одежду. А другие после такого уж блюли себя со всем тщанием и показывали: вот, мол, какой я чистый и аккуратный.

— Понятно. А что дальше происходило в лесу?

— Когда проявили мужские качества…

Тут я прерываю ее вопросом:

— Подожди, подожди! Это какие такие мужские качества?

— Защитника, добытчика, кормильца — одним словом, мужика, который сможет создать семью и достойно принять дите, а в дальнейшем поможет ему выполнить свою первоначальную задачу.

 

— Это понятно. А что дальше?

— Дальше деревня принимала гостей, устраивала пир. Для этого пира готовились кушанья из пойманных парнями животных, и эта пища считалась пищей силы. Этим парни показывали свою мужскую силу. На пиру пели песни, танцевали, водили хороводы. Парни показывали всему миру все, что они поняли, приобрели и чему научились. Свою мужскую силу демонстрировали в играх.

— Хорошо, это парни прошли свою школу мужества, а как девчонки проходили свою школу жизни в лесу?

Баба Надя ненадолго задумалась, а потом продолжила:

— Девчонкам старики заранее готовили шалаши в лесу. А когда те приходили туда, то распределялись по группам и занимали шалаши. Договаривались между собой, кто заготавливает дрова, кто идет добывать пищу. И точно так же, как парни, через голодание проходили очищение. Учились готовить из того, что есть. Управляли своим хозяйством.

— Подожди, а что, девчонки не просили прощения у леса? Не просили природу пробудить… ну, не знаю чего там… у девчонок?

— Просили. Перед тем как войти в лес, просили прощения у леса. Когда добывали еду, просили прощения у ягод и травы. Пели песни лесу, постоянно с ним разговаривали, советовались. Пробуждали в себе силу женскую, утонченную. Знакомились с местным зверьем. Устраивали мир так, чтобы он влился в мир леса, и мог бы им помочь устроить свою жизнь.

— Здорово. У девчонок все так мягко, плавно, все устраивается, словно ручеек течет, а у парней, словно горная река, — с постоянными препятствиями.

Баба Надя засмеялась:

— Ты думаешь, что у девчонок все так гладко?

— Да-а-а. По твоему рассказу у девчонок все гладко.

— А ты пробовал когда-нибудь подружиться с диким зверем?

— Нет. Только с детенышами волка да лося, а взрослых животных боялся, и если они появлялись на пути, то обходил их стороной.

— Вот видишь! А девчонки очень хорошо могут это сделать. В этом возрасте у них особенно сильно проявляются нежность и доброта, с помощью которых можно наладить мир с кем угодно.

— Да. Красота…

И я «растекся» по всему дому, а баба Надя меня поддевает:

— Сейчас растечешься, дед придет, откроет дверь, а ты вытечешь, потом где искать та тебя?

— Ничего, стекусь и сам найдусь.

 

Потянувшись, я внутренне собрался и вопросительно посмотрел на бабу Надю: а что, мол, дальше? Она, радуясь, что у меня все в порядке, с улыбкой продолжила:

— Когда девчонки устроились на своем месте, устроили лад в лесной деревне, старики заслали к ним гонцов, узнать — все ль в порядке? А находившийся с девчонками дед отправляет обратно с гонцами весть — когда направить сорванцов на деревню к девкам.

— Это как понять? Что — тоже рушить и грабить?

— Старики отправляли в лес к девкам не только сорванцов, но и младшеньких девчонок, чтобы те посмотрели, что их ждет в будущем. Их посылали не рушить и грабить, а воровать. Затем, чтобы девки приучились к тому, что у каждой вещи есть свое место. А вор берет только то, что плохо лежит. Это понятно?

— Да. И еще одну вещь я понял: что в детстве хочется воровать и шкодить. И что старики таким образом использовали эту охоту для благих дел и обыгрывали это с детворой, направляя силу на лад.

— Хорошо. Ты смышленый парень.

— Так, а дальше?

 

— А дальше дед уводил девчонок на целый день в лес, а вся собравшаяся здесь деревня в это время делала ограждение вокруг лесной обители, чтобы крупный зверь не повадился, и с собой приносили шерсть, нитки, прялки, веретена — ну, в общем, все женские «хитрости» для создания уюта в доме.

Девчонки, вернувшись в лесную деревню, делили свой шалаш на отдельные комнаты и начинали жить, как отдельные семьи. Находили между собой общий язык, как будто с матерью мужа при распределении дел по хозяйству. И каждая девчонка устраивала уют в своей комнате по-своему, как хотела украсить свой дом. И готовила приданое.

Баба Надя замолчала, словно давая мне осмыслить сказанное, а мне не терпится:

— Баба Надя, а что дальше?

 

Улыбаясь, она продолжила свой рассказ:

— А дальше девчонки приручают какое-нибудь животное. Ходят друг к другу в гости, шалаш в шалаш. Возле костра рукодельничают, песни поют да лесу дань отдают. Пробуждают в себе нежность. Внутренний огонь разжигают да дом свой теплом одаривают. Учатся хозяйством управлять да мир ладить. А когда научатся уму-разуму, встречают гостей с деревни, пир устраивают горой, да себя показывают: песни поют, пляшут, хороводы заводят. Да всех ведут показать свой дом и приданое. Парни выбор делают: с какой девкой дальше мир устраивать. А поутру старики уводят молодых в другое место в лесу.

— Подожди, подожди, я чего-то не понял: что — посвящения еще не кончились?

— Нет. Теперь пары в другом месте показывают всему миру, чему они научились, что поняли, что решили.

— Баба Надя, ты какими-то загадками заговорила. Проясни-ка.

 

— На новом месте парни строят шалаши для совместной жизни с молодой, а девчонки в лес за грибами идут. Да готовят своим мужикам еду, кормят их, чтобы сила была, смекалка не ушла, да ловкость мужик не потерял. Построив дом, парень идет в лес еду добывать да удаль молодецкую проявлять, а девка в доме уют создает да приговаривает: «Вот миленок придет, я его накормлю да спать уложу, рядом лягу, приласкаю, всю усталость сниму, чтоб на утро встал да себя не узнал, вновь родившийся, и меня приласкал угодившую».

— Ничего себе! А потом? — с большим любопытством проговорил я.

— Старики снова отправляют сорванцов сделать набег на деревню в лесу. А молодые в это время устраивают мир всей деревней, распределяют — кто, что, когда делает, да так, чтобы деревня была защищена. Строили ограждение вокруг деревни, чтобы сорванцы не смогли пролезть, а девчата чувствовали себя защищенными. У костра девчонки готовили приданое, то, что необходимо в доме для тепла, уюта, сохранения огня сердечного. Чтобы глаз радовало да сердце зажигало и огонь мужской пробуждало. В гости соседей звали, свое хозяйство показывали да сами в гости ходили. Общее дело делали да деревню берегли, защищали. А в конце устраивали пир на три дня. Круглыми сутками плясали, ног не жалели, всю дорогу пели, весь мир созывали, себя показывали. Хорошо угощали да приговаривали: «Ой, смотри боженька, да коль не так, поправь меня, помоги мне мир отладить да отведай со мной на пиру с ордой. Да покажи мальцу, каковы мы есть, что есть ему конь буланый. Пусть придет красотка — мы ее замуж отдадим за наших молодцев».

Баба Надя закончила рассказ, и мы пошли в пляс, а она запела:

 

Эх, молодкою побыла бы я,

С молодецкою ордой погуляла бы я,

И всю орду увела бы я,

За собою той раскрасавицей.

 

Когда мы наплясались, у меня заурчало в животе, и я предложил:

— Баба Надя, давай пообедаем.

— Давай.

 

 

Для любви и для семьи