Корни дерева как корни дитя в маме и папе

 

Рисунок 4. Цикл жизни на Земле, или древо жизни

 

Тетя Наиля принесла речной песок в подоле своего фартука, разложила его на платке передо мной с левой стороны и стала что-то на нем рисовать, озвучивая свой рисунок:

— Вот это — земля. Это — корни, ствол и ветки. А это — листья, цветы и макушка дерева. Видно?

— Да.

— Давай рассмотрим дерево как схему развития человека.

— Давай.

— Итак, приложив эту схему к жизни человека, что мы увидим? Что момент попадания семени в землю — это зачатие. Согласен?

— Да.

— С момента попадания семени в землю до появления ростка над землей — это время нахождения дитя в утробе матери и отца. Появление ростка над землей — это роды.

Тетя Наиля замолчала и смотрит на меня пронизывающим взглядом. А я говорю:

— Все это понятно. А дальше?

 

— Корни дерева — это корни, которые дитя пускает в маму и папу, получая жизненную силу или отдавая ее. При этом оно поддерживает связь с царством детей.

— Так. Но корень дерева на протяжении всей жизни находится в земле. Как тогда понять, что ребенок находится в утробе матери и на улице, да еще одновременно?

— Да, и не только в утробе матери, но и отца...

— Ну как может ребенок находиться одновременно в утробе матери, в утробе отца и при этом гулять по улице? Мне это непонятно. Что — здесь тоже идет распределение: мама носит дух, отец — не знаю что, а ребенок — свою плоть? Неясно.

— Никакого распределения нет. Есть самые натуральные корни, которые дите пускает в своих маму и папу с момента, как произошло зачатие. Родители создают условия для дитя, чтобы оно имело возможность пустить их.

— Это как?

— Давай посмотрим, как пустил корни ты.

— Давай.

— Когда ты пришел в зачатие, то мама и папа тебе показали мир, в котором они живут?

— Да, и не только мир, но и себя.

— Так, и как показали?

— Мама вошла в слияние, чтобы угодить отцу, да навязала мне, что в жизни необходимо угождать своей половине, чтобы отец удовлетворил свою похоть.

— Так, а что показал отец?

— Что в этом мире царит несправедливость, показал тем, что обвинил маму, сказав: «Могла бы хоть сделать вид, что тебе было приятно». А ей было больно. Она, несмотря на то, что ей нельзя входить в слияние, вошла, только чтобы отец успокоился и больше ее не обвинял, что она черствая и ей ничего не надо, что она бревно, а не женщина.

— Что у них образовалось в этот момент в теле и душе?

— Пустоты. Они умертвили частичку самих себя.

— Хорошо, а ты что захотел сделать?

— Помочь им.

— Как?

— Показать, что они не правы, что мир хороший и им стоит пересмотреть свои отношения друг к другу и к миру.

— И что ты сделал при этом?

— Вложил в них частичку себя.

— А что это за частичка?

— Наверное корни, которые я вложил в маму и папу — в те места, где у них образовалась пустота в теле и на душе.

— А для чего ты запустил в них корни?

— Чтобы оживить их и дать силы. Чтобы они стали цельные.

— Так. Теперь смотри: мама и папа вошли в слияние душой и телом. Получили от этого силы, радость и порадовались друг за друга. Что в этом случае получаешь ты?

— Силу! Разгорается желание жить, хочется прийти в эту семью.

— А через что ты получаешь силу?

— Через корни.

— Так, а как образовались эти корни и где?

— Мама и папа вкладывали в слияние жизненную силу и частичку самих себя, благодаря чему в их телах образовались пустоты, а на душе — трещинки. Когда мама и папа показали мне мир такой, какой он есть, они поделились со мной силой и радостью. Мне захотелось присоединиться к этой силе и слиться с моими родителями воедино. И я запустил в пустоты и трещинки свои корни. Вот и все. Но, тетя Наиля, мне не совсем понятно — как это все происходит?

— Так, хороший вопрос. Сразу и не ответишь...

 

Она ухмыляясь, немного подумала и продолжила:

— Хорошо, давай посмотрим, как дите пускает корни в маму и папу.

— Давай.

— Что происходит с землей, когда она высыхает?

— Образовываются трещины.

— Так что образовывается у мамы и папы, когда они вкладывают в слияние частичку самих себя и свои силы?

— Пустоты и трещинки.

— Как лунка в земле, сделанная садовником перед посадкой семени. Или существующие в земле природные поры, куда и попадает семя, а там начинает расти, пуская свои корни все глубже и глубже. Точно так же и ты пускаешь свои корни в маму и папу путем всяких событий. Например, при слиянии тела матери и отца без души — ради похоти. При таком слиянии, что они получают?

— Разочарование в себе и своей половине, зависимость друг от друга.

— И что ты делаешь?

— Принимаю разочарование родителей и их зависимость.

— Итак, что ты делаешь, находясь в утробе?

— Пускаю корни в тела и души родителей.

— Для чего ты пускаешь корни?

— Чтобы мама и папа были цельными. Чтобы я смог им показать, что они не правы, что их жизнь другая. Да помочь им поправить свою жизнь.

— По-другому говоря, ты запускаешь корни в маму и папу для того, чтобы дать им силы и вывести их из этого состояния?

— Да.

— Так. Ну, а когда мама и папа слились душой и телом и вложили в это силу и частичку самих себя — что они при этом получили?

— Радость.

— А при этом у них остался след в теле и на душе?

— Да.

— Как это?

— Они вложили в слияние самих себя и свои силы, при этом в их теле образовались пустоты и трещинки на душе.

— Да, это так, но они от этого слияния получили радость и заполнили себя.

— Так, тогда непонятно, как я мог пустить в них корни?

— Ты уже говорил, что тебе хочется сделать, когда мама и папа вошли в такое слияние…

— Присоединиться к ним, к их силе.

— Так. А что тебе еще хочется?

— Родиться в этой семье и жить в ней.

— И что ты делаешь?

— Присоединяюсь к ним, пуская корни.

— Куда пускаешь корни?

— В тело и душу мамы и папы.

— А как ты пускаешь их, когда в теле матери и отца нет пор и трещин?

— Я принимаю радость, которую они получили при слиянии, и в них остаются пустоты и трещинки. Я в них и запускаю свои корни.

— Хорошо. А для чего ты пускаешь корни в маму и папу?

— Для того чтобы получить больше радости и силы, порадоваться жизни вместе с ними.

— Теперь полностью понятно, как дитя пускает корни в маму и папу?

— Да.

— А как отдают мама и папа свои силы дитя?

— Да.

— Так. А как отдает дитя силы маме и папе?

— Нет, не понятно.

— Вот смотри, ты находишься в утробе матери и отца. Они в это время ругаются. Папа пришел домой выпивший, а мама говорит ему: «Ты чего пьянствуешь — и так дома денег нет! Я хожу, занимаю для того, чтобы как-то накормить и одеть детей, а ты, такой-сякой, там же занимаешь на бутылку. Мне там не дают, а ты пьяный ходишь. Для семьи бы так деньги искал — жили бы припеваючи. … Что ты решаешь, находясь в утробе?

— Помочь родителям.

— Как помочь?

— Показать маме, что она не права. Что отец выпил не от хорошей жизни. Он этим хочет сказать, что так жить больше не может. Чтобы она посмотрела — что не так.

— Так. А еще?

— Показать папе, что он не прав. Выпивая, он бежит от себя, а не от мамы и семьи. Что папа по своей природе — кормилец, добытчик. Что так поступают только отказавшиеся от борьбы люди, то есть трупы. Вроде все...

— А как ты думаешь, твой порыв показать маме и папе, что они не правы, — это что?

— Сила.

— А какая сила?

— Жизненная сила.

— И что ты с ней делаешь?

— Отдаю родителям.

— Так теперь тебе все понятно?

— По этому вопросу — да. Но вот то, как родители отдают свои жизненные силы дитя, как-то расплылось…

— Представь себе: мама и папа помогают друг другу по хозяйству, в семье — четкое распределение, кто что делает, и все выполняют это. А ты, находясь в утробе, что решаешь сделать?

— Жить в этой семье, помогать по хозяйству, за что-то отвечать. Обучиться ладному отношению друг к другу. Научиться управлять хозяйством, точно так же, как они, и даже лучше.

— Так, и что ты, находясь в утробе матери и отца, от них получаешь?

— Тепло, уют, представление о мире. И у меня разгорается внутренний огонь, хочется жить.

— А все, что ты получил от мамы и папы, как можно назвать?

— Жизненные силы.

— Дак что мама и папа дают дитя?

— Жизненные силы.

— Еще что-то есть, что непонятно?

— Для чего дите поддерживает связь с царством детей?

 

— Очень хороший вопрос. В природе принято, что если ребенок один в семье, то это ущербный ребенок. Как ты думаешь, почему?

— Не знаю.

— Представь себе, что ты единственный ребенок в семье. И как ты чувствуешь себя?

— Одиноко, тоскливо, чувствую себя «не два не полтора», чего-то не хватает.

— А почему ты чувствуешь себя так?

— Не с кем поиграть, пообщаться на своем языке, чтобы меня понимали, чувствовали, слышали, видели, не могу почувствовать плечо брата и сестры, поделиться с ними радостью и горем.

— Так, а теперь ты в большой семье. Как ты чувствуешь себя?

— Никак.

— Это как же?

— Я живу в семье, где шестеро детей. Четыре девки и двое парней. Я пятый в семье. И что? Я все равно одинок.

— Ты играешь со своими сестрами?

— Редко. Когда мы играли, то дело обязательно доходило до драки между нами или они со мной играли только тогда, когда что-то натворили, и им необходимо было на кого-то свалить. Чаще играл с младшей сестрой, я люблю ее. А вообще-то, мне жить с сестрами не хотелось. Я всю свою жизнь мечтал о другом.

— Ты с младшей сестрой разговаривал?

— Да. И еще как!

— Так. А с ней во что играл?

— Во всякие игры. В ее куклы. Мечтали, какую будем строить семью. Из дерева делали кукол, машинки, строили дома из самодельных кубиков, рисовали, лепили из глины. Вместе шалили. Вместе мыли полы, посуду, хоть нам родители запрещали это делать. А раз запрещали и воды не давали, то когда никого не было дома — дело-то было зимой — мыли водой, собранной с подоконников в бутылки. До того дошалили, что родители пригласили к нам сторожем бабу Коку. Когда мы играли с уличными ребятами, я защищал сестру. Дома, когда ее в чем-нибудь обвиняли сестры, отстаивал, чтобы не наказывали. Любил ей делать подарки. Делился с ней всем.

— Дак все же вы мечтали, какую хотите иметь семью?

— Да. Играли в куклы, в дочки-матери, в подружки и друзья. Я мечтал, какая будет у меня жена. Сестра — какой у нее будет муж. Сколько у кого будет детей. Сколько мальчиков, сколько девочек.

— Показывали свою охоту миру?

— Да. Мы играли открыто. Когда мне было пять лет мы играли в семью и мечтали, у кого какая она будет, я тогда проговорил, что у меня будет две жены: первая удмуртка, а вторая — русская. А еще, что будет четверо или пятеро детей. Потом родители мне очень часто напоминали об этом.

— Рассматривали в играх, что хотите получить от жизни?

— Да. Когда строили свой город, мы мечтали, какой у нас будет дом, машина, еще что-то.

— Хорошо. А для чего ты поддерживал связь с царством детей?

— Чтобы не быть одиноким, созывал детей в семью. Показывал им путь, как прийти в эту семью, давал информацию о маме и папе, рассказывал и показывал этот мир. А в царстве детей постоянно черпал знания о том, как жить, в тяжелые промежутки времени получал силы. Да еще — напоминания о первичной задаче.

— Что, кроме силы, ты получал при этом?

— Внутренний подъем, тепло, радость, чувства близости и родства.

— Прекрасно!

Мы с тетей Наилей крепко обнялись и поцеловались. И на этой радостной ноте пошли помогать бабе Гуле переворачивать валки и собирать сухое сено.

 

 

Начало большого пути