Пауза. ФИЛИП встает, берет чемоданы.

ФИЛИП. Мне жаль, мне, правда, жаль.

ОЛИВЕР. Не уходи.

ФИЛИП. Я должен.

 

ФИЛИП идет к двери. Он останавливается и поворачивается к ОЛИВЕРУ.

ФИЛИП. Я все еще не понимаю, почему продержался рядом так долго. Я думал об этом. Ведь я был в курсе. Но я продолжал… Продолжал отношения. Я верил во что-то. В тебя. Я думаю, я знал, что ты – это ты.

Он уходит. ОЛИВЕР остается один в комнате. Он ходит туда-сюда, наливает себе выпить. Потом вдруг останавливается. Подходит к выключателю и гасит свет. В полумраке СИЛЬВИЯ выходит из двери, что ведет в спальню. Она одета в халат. Номер возвращается в декорации 1958 года. ОЛИВЕР уходит со сцены.

 

СИЛЬВИЯ входит и садится на диван. Через несколько секунд входит ФИЛИП. Он одет в пижаму и домашний халат.

ФИЛИП. Вот ты где.

СИЛЬВИЯ. Милый.

ФИЛИП. Я проснулся, а тебя нет.

СИЛЬВИЯ. Мне снился сон.

ФИЛИП. Один из твоих кошмаров, дорогая?

СИЛЬВИЯ. Да.

ФИЛИП. Это все сербская еда.

СИЛЬВИЯ. Может быть.

 

Он тоже садится на диван. Несколько минут они молчат.

СИЛЬВИЯ. Тебе понравился вечер?

ФИЛИП. Это был отличный вечер.

СИЛЬВИЯ. Правда?

ФИЛИП. Выпил слишком много этого ужасного вина.

СИЛЬВИЯ. Как и мы все.

ФИЛИП. Но вечер был достаточно мил.

 

Пауза.

СИЛЬВИЯ. Ты вел себя тихо.

ФИЛИП. Разве?

СИЛЬВИЯ. Не с самого начала.

ФИЛИП. Я думал…

СИЛЬВИЯ. Сначала ты болтал в хорошем настроении. Но в течение вечера стал молчаливым.

ФИЛИП. Мне жаль, что ты так подумала.

СИЛЬВИЯ. Я тебя не критикую. Просто наблюдение.

ФИЛИП. Наблюдение?

СИЛЬВИЯ. Я не беспокоюсь... Я всего лишь почувствовала, что ты стал задумчив. Меланхолию.

ФИЛИП. Слишком сильное определение.

СИЛЬВИЯ. Так тебя что-то беспокоило?

ФИЛИП. Я слушал, вот и все. Мне казалось, у меня не так много тем для разговора, но мне жаль, что ты решила, что я скучен.

СИЛЬВИЯ. Я не это хотела сказать.

ФИЛИП. Нет.

СИЛЬВИЯ. Сейчас я жалею, что вообще начала говорить.

 

Пауза.

СИЛЬВИЯ. Так он тебе понравился?

ФИЛИП. Кто?

СИЛЬВИЯ. Оливер, конечно.

ФИЛИП. Он кажется милым.

СИЛЬВИЯ. А разве это не так?

ФИЛИП. Не думаю, что у нас много общего, но он – достойный парень.

СИЛЬВИЯ. Почему ты это сказал?

ФИЛИП. Сказал, что он достойный парень?

СИЛЬВИЯ. Нет, почему ты сказал, что у вас мало общего?

ФИЛИП. Потому что это так. Кажется, здесь все ясно.

СИЛЬВИЯ. Я думала, вы поладили.

ФИЛИП. Это так. Я имею в виду, он писатель. Очень умный и общительный.

СИЛЬВИЯ. Тогда как ты...

ФИЛИП. Во мне нет ничего похожего. У меня нет никакой артистической жилки.

СИЛЬВИЯ. Не уверена.

ФИЛИП. В любом случае, какая разница, что я о нем думаю? Главное, что вы ладите – вот, что важно.

СИЛЬВИЯ. Я хотела, чтобы вы понравились друг другу.

ФИЛИП. И работа, конечно. Вот это важно.

СИЛЬВИЯ. Да.

ФИЛИП. Кажется, вы нашли путь к пониманию друг друга по работе. Это самое главное.

СИЛЬВИЯ. Думаю, да.

ФИЛИП. Так что не имеет значения, что я думаю о нем.

СИЛЬВИЯ. Не сказала бы.

ФИЛИП. Работа – вот, что существенно.

 

Пауза.

СИЛЬВИЯ. Звучит так, будто ты его ненавидишь.

ФИЛИП. Возражаю.

СИЛЬВИЯ. Будто ты абсолютно ненавидишь его.

ФИЛИП. Тебя не обыграть, да?

СИЛЬВИЯ. Бедный Оливер.

ФИЛИП. Почему для тебя так важно, чтобы он мне нравился?

СИЛЬВИЯ. Думаю, он расстроится.

ФИЛИП. Почему это так важно?

СИЛЬВИЯ. Если он хотя бы заподозрит, что ты его не выносишь.

ФИЛИП. Ты преувеличиваешь.

СИЛЬВИЯ. Ты его на дух не переносишь.

ФИЛИП. Так почему же это важно?

 

Пауза.

ФИЛИП. В нем есть какая-то манерность.

СИЛЬВИЯ. Манерность?

ФИЛИП. Все так.

СИЛЬВИЯ. Что за манерность? Что ты имеешь в виду?

ФИЛИП. Не могу сказать точно.

СИЛЬВИЯ. Но поточнее?

ФИЛИП. Не знаю. Просто манерность.

СИЛЬВИЯ. Так что ты имеешь в виду?

ФИЛИП. У нас просто нет ничего общего.

 

Пауза.

ФИЛИП. Не знаю, как ты, но я очень устал.

 

Пауза.

СИЛЬВИЯ. Иногда я думаю о тебе, милый.

ФИЛИП. Это обнадеживает.

СИЛЬВИЯ. Нет, я имела в виду, я думаю о тебе порой, когда ты на работе. В течение дня, пока я тут. Я сижу в этой комнате, пью чай, слушаю радио и думаю, как ты работаешь. Я представляю тебя в одной из этих огромных квартир, ты стоишь в углу в своем коричневом костюме, пока они осматривают помещение. Потом я представляю, как ты закрываешь эти огромные двери за собой, идешь вниз по улице, обратно к офису.

ФИЛИП. Какие странные вещи ты говоришь.

СИЛЬВИЯ. Я думаю, тебе одиноко, Филип.

ФИЛИП. Какие странные и смешные вещи, моя дорогая.

СИЛЬВИЯ. Сегодня ты говорил о том, что несчастлив на работе. Что завидуешь мне и Оливеру. Это грустно.

ФИЛИП. Ах, вот оно что.

СИЛЬВИЯ. И я думала о тебе и о том, что делает тебя счастливым.

ФИЛИП. Милая, не стоит волноваться об этом.

СИЛЬВИЯ. Это же ужасно, если ты никогда не получишь то, что делает тебя счастливым. Если ты никогда не приблизишься к счастью.

ФИЛИП. Не нужно обо мне беспокоиться.

СИЛЬВИЯ. Разве есть что-то более печальное?

ФИЛИП. Ты преувеличиваешь.

СИЛЬВИЯ. Что это за жизнь?

ФИЛИП. Ты делаешь меня счастливым.

СИЛЬВИЯ. И даже если мистер Марсден прав…

ФИЛИП. Милая…

СИЛЬВИЯ. Даже, если нет причин…

ФИЛИП. Мы говорили, нам не нужно…

СИЛЬВИЯ. Даже, если мы можем и будем…

ФИЛИП. Сильвия.

СИЛЬВИЯ. Мне интересно…

ФИЛИП. Мы не...

СИЛЬВИЯ....принесет ли это пользу?

 

Пауза.

СИЛЬВИЯ. Рождение детей пошло бы нам на пользу?

 

Пауза. ФИЛИП встает.

ФИЛИП. Вероятно, ты выпила слишком много вина.

СИЛЬВИЯ. Мы никогда не говорили об этом.

ФИЛИП. Думаю, мне пора вернуться в постель.

СИЛЬВИЯ. Пожалуйста, останься.

ФИЛИП. Я устал, завтра тяжелый день.

СИЛЬВИЯ. Пожалуйста, подожди. Минуту.

ФИЛИП. Мне вставать в семь.

СИЛЬВИЯ. Останься.

 

Пауза.

СИЛЬВИЯ. Останься, пожалуйста.

 

Пауза.

СИЛЬВИЯ. Мне следовало почувствовать облегчение, когда доктор Марсден сказал, что не может определить причину, почему мы не можем зачать ребенка. Казалось, он имеет в виду, что если мы продолжим пробовать…

ФИЛИП. Ради Бога, Сильвия.

СИЛЬВИЯ. Но потом я задалась вопросом, почему я так этого хочу. Ребенка. Почему это так много значит для меня. Отчаяние. Иногда я всем своим телом молюсь. Я лежу рядом с тобой в постели и так хочу почувствовать… зарождение. Новую жизнь внутри. Я была уверена, что пойму, что это случилось, в ту же ночь.

ФИЛИП. Ради Бога.

СИЛЬВИЯ. Я думала, это нормально. Все потому, что я женщина. Быть матерью – это естественно. Я молилась, молилась и молилась.

ФИЛИП. О чем ты говоришь?

СИЛЬВИЯ. А затем я поняла, что есть еще кое-что. Я хотела ребенка, потому что я боялась, что мы останемся совсем одни, Филип. Только мы вдвоем. Наедине друг с другом.

 

Пауза.

СИЛЬВИЯ. Раньше я не рассказывала тебе об одном случае.

ФИЛИП. Я тебя не понимаю.

СИЛЬВИЯ. Помнишь актера, с которым я работала?

ФИЛИП. Не сейчас.

СИЛЬВИЯ. Его звали Ричард. Ричард Коувли.

ФИЛИП. Иногда я просто тебя не понимаю.

СИЛЬВИЯ. Он играл со мной в «Вишневом саду». Ты приходил смотреть.

ФИЛИП. И что с ним?

СИЛЬВИЯ. Он был высоким и красивым. Играл Епиходова.

ФИЛИП. Я помню пьесу.

СИЛЬВИЯ. Ты встретил его. После пьесы мы однажды заходили выпить все вместе. Ходили в маленький паб на Шафтсбери-Авеню. Помнишь?

ФИЛИП. Зачем ты мне рассказываешь об этом?

СИЛЬВИЯ. Мне он нравился. Он был добрым. Необычным, довольно замкнутым, но добрым.

 

Пауза.

СИЛЬВИЯ. Тебе он не понравился. Я помню, как ты сказал об этом.

ФИЛИП. Это было несколько лет назад. Я видел его мельком. Там было еще много других актеров. Я едва могу его вспомнить. Почему вдруг стало так важно, что я о нем думал?

СИЛЬВИЯ. Ты возражал ему. Мне кажется, ты говорил, что считаешь его неприятным.

ФИЛИП. Я, правда, не помню.

СИЛЬВИЯ. Ты сказал: «Он раздражает меня».

ФИЛИП. Какое это имеет отношение к делу?

СИЛЬВИЯ. Ты даже назвал его манерным. Как и Оливера сегодня.

ФИЛИП. Я не уверен в важности этого разговора. Но я очень устал. Может, объяснишь мне утром?

СИЛЬВИЯ. Три дня назад я прочла в Таймс о том, что он совершил самоубийство. Я не рассказывала тебе, не знаю, почему.

ФИЛИП. Мне жаль слышать это.

СИЛЬВИЯ. Наверное, это потому что он тебе не нравился.

ФИЛИП. Очевидно, что ты была этим взволнована.

СИЛЬВИЯ. Он застрелился. Был скандал. Судебное дело.

ФИЛИП. Я понимаю.

СИЛЬВИЯ. Думаю, он был гомосексуалистом. Думаю, Ричард Коувли был геем.

 

Пауза.

СИЛЬВИЯ. Когда я прочитала об этом, то вспомнила ту ночь. Почему он так тебе не понравился?

ФИЛИП. Я его едва помню. Кажется, на тебя это произвело неизгладимое впечатление, но я его почти не помню. Мне очень жаль, что он убил себя, мне жаль, что ты так расстроена, но я ничего не могу поделать.

СИЛЬВИЯ. Почему ты нашел его таким отвратительным?

ФИЛИП. Я такого не помню. Это преувеличение от твоего имени. Я нашел его слегка неприятным, вот и все. Неприятным, как могут быть такие мужчины. Женоподобным. Я заметил, что он смотрит на меня, не скрывая этого.

СИЛЬВИЯ. Даже если он смотрел на тебя, что тут такого неприятного?

ФИЛИП. Это абсурдный разговор. Кажется, ты решила довести меня.

СИЛЬВИЯ. Я просто не могла понять, откуда у тебя такое отвращение к Ричарду Коувли. Потому и не сказала.

ФИЛИП. Чудесно. Ты меня обвиняешь в смерти человека, с которым я был знаком минут двадцать.

СИЛЬВИЯ. Я тебя ни в чем не обвиняю. Я просто задала вопрос.

ФИЛИП. Я беспокоюсь. Кажется, ты сейчас в упадке.

СИЛЬВИЯ. Жаль, что тебе так кажется

ФИЛИП. Меня пугает, что ты сейчас говоришь так же, как это было до Девоншира.

СИЛЬВИЯ. Перед моей болезнью. Вот как мы решили это называть. Болезнь.

ФИЛИП. Ты закончила?

СИЛЬВИЯ. Будто это был тяжелый случай гриппа.

ФИЛИП. Желаешь еще о чем-то поговорить? Или мне можно идти?

СИЛЬВИЯ. Я не держу тебя силой.

ФИЛИП. Ты просила меня остаться. Ты явно захотела посвятить меня в свои тревожные разрозненные мысли. Я прошу, чтобы ты закончила.

СИЛЬВИЯ. Оливер тебя раздражает так же, как и Ричард?

ФИЛИП. Ты меня спрашиваешь, считаю ли я Оливера Хеншоу гомосексуалистом? Не знаю. Я не думал об этом. Его личная жизнь – не мое дело, думаю, и не твое тоже. Я попробую объяснить себе твое странное поведение тем, что ты расстроена смертью этого Коувли. Плюс еще несколько бокалов вина, возможно, привели тебя к этой иррациональной вспышке. А теперь извини меня, мне нужно обратно в постель.

СИЛЬВИЯ. Ты меня не спросил про мой сон.

ФИЛИП. Твой сон?

СИЛЬВИЯ. Тот, что поднял меня с постели.

ФИЛИП. У меня есть чувство, что ты собираешься мне рассказать, независимо от того, захочу ли я слушать.

СИЛЬВИЯ. Мы были вместе. Вокруг не было ничего. Ни зданий, ни людей, ни машин. Мне было страшно. Потом мы заметили крошечный огонек. Мы подумали, может, это дом там. Поэтому мы побежали к нему. В этой нарастающей тьме огонек был тем, что могло бы помочь нам выжить. Но, чем быстрее мы бежали, тем дальше был этот огонек. Мы бежали и бежали, наши ноги утопали в трясине, этих песках. Мое сердце так громко билось, будто миллион барабанов стучал в моей голове. Потом я обернулась, а тебя не было. Стоял мужчина, одетый как ты, твоего роста, с твоими волосами… Волосы были, как твои. Но на месте лица ничего не было. Оно было пустым, Филип. Ни глаз, ни рта, ничего. Я осталась одна. И затем даже тот свет, за которым мы бежали, погас.

ФИЛИП. Пошли спать со мной. Ты устала

СИЛЬВИЯ. Скоро пойду.

ФИЛИП. Спокойной ночи.

СИЛЬВИЯ. Спокойной ночи, Филип.