Социология партий. Теория олигархизации

Главная книга Роберта Михельса «К социологии партий при демократии. Исследование олигархических тенденций жиз ни групп» была призвана развить традиции теорий элит Моски и

Парето. Концепции олигархизации партий, разработанной в этой работе, Михельс хранил верность всю жизнь.

Михельс сосредоточил внимание на рассмотрении партий как важнейшего, элемента демократических государств. Причем пред метом внимания ученого стали партии революционно-социалис тической направленности, что означало акцентуацию проблемы циркуляции правящих классов (элит)¹.

Михельс отмечает невиданную по сравнению с прежними эпохами роль политических партий в современном буржуазном обществе: для новейшей истории характерно выдвижение на пер вый план политических партий как активных участников борьбы с организацией легального и организованного насилия — госу дарством. Немецко-итальянский социолог всесторонне и деталь но обосновывает неизбежность олигархизации революционных партий и профсоюзов, т. е. концентрации власти в руках корпора ций профессиональных вождей. Рассматривая проблемы генезиса вождизма, Михельс указал на случай основания вождем партии, тогда как самым распространенным вариантом, на его взгляд, было выделение вождей поначалу как «слуг», представителей масс, пер вых среди равных, которые потом становятся профессиональными, постоянными и несменяемыми вождями.

Михельс разворачивает систематическое исследование факто ров, определяющих возникновение олигархий в партиях и других общественных организациях-профсоюзах. Он выделил три блока причин: 1) технико-административные, т.е. причины, обуслов ленные необходимостью организации; 2) психологические, коре нящиеся в особенностях массовой и индивидуальной психологии; 3) интеллектуальные.

¹ Незадолго до Михельса проблемы олигархического перерождения либе ральных партий на опыте США и Англии в книге рассмотрел русский социолог М.Я. Острогорский, которого наряду с Михелъсом и можно отнести к числу осно вателей социологии партий как специального раздела политической социологии. М. Острогорский в работе «Демократия и политические партии» (1902) на осно вании тщательного исследования политической жизни США и Великобритании второй половины XIX в. и в особенности избирательных систем этих стран, сде лал вывод о неизбежности складывания в либеральных партиях кланов, вырас тающих из избирательных комитетов и узурпирующих руководство партией и манипулирующих массами ее рядовых членов. Эти кланы Острогорский называл кокусами («caucus»), В отличие от него Михельс исследовал революционные пар тии и профсоюзы; его анализ проведен на более высоком теоретическом уровне, является более глубоким и системным.

 

В блок технико-административных причин Михельс включает:

а) высокий уровень разнопланового организационного структу рирования общества, вытекающий из демократии, а фундамен тальным законом всякой организации является ее рост. В партиях как важнейшем атрибуте политической системы современного об щества этот закон проявляется в тенденции к увеличению числа их членов; партии неуклонно тяготеют к тому, чтобы становиться массовыми, что обусловлено законами политической борьбы, за конами конкуренции партий за политическое влияние на власть (государство) и на население; б) рост задач, стоящих перед парти ей; в) невозможность в массовых организациях непосредственного господства масс в силу «механических и технических корней»; ска занное выше вызывает потребность в разделении труда и специа лизации, в том числе и четкого обособления функций руководства; г) всякая современная партия является воюющей (kriegfiihrenden) партией, поскольку находится в состоянии постоянного противо борства с другими партиями за влияние на избирателей и на власть, что особенно актуализируется во время избирательных кампаний. Это создает специфическую атмосферу военного лагеря, где царс твуют тенденции авторитаризма, иерархичности, жесткая дисцип лина и другая атрибутика организации милитаристского типа.

Психологические причины Михельс связывает с а) массовой и

б) индивидуальной психологией. К числу первых относятся: при вычка масс к делегированию власти, к руководству собой со сторо ны; чувство благодарности по отношению к своим вождям, потреб ность в создании и почитании кумиров. Яркой иллюстрацией этого было, например, возникновение в немецком рабочем движении в 50—60-х гг. XIX в. культа Фердинанда Лассаля. К причинам, связан ным с индивидуальной психологией, Михельс относил такие пер сональные качества вождей, как ораторский дар, причем, согласно Михел.ьсу, для масс большее значение имеют красота и сила голоса оратора¹, остроумие, нежели содержательность речи; физическая привлекательность; энергичность; известность и возраст — в пар тийной среде более авторитетны люди старших возрастов.

Интеллектуальные причины проистекают из превосходства интеллекта, образования и культуры. Лица, обладающие высоким интеллектом, образованием и культурой, легко попадают в руково дящий слой благодаря острому дефициту людей с этими качества ми в массовых революционных партиях. Возникновение института постоянных, а тем более профессиональных вождей увеличивает интеллектуальный и культурный разрыв между ними и массой,

способствует росту компетентности вождей, и, таким образом, в силу «расширенного воспроизводства» компетентности вождей и соответственно некомпетентности масс необходимость в вождях становится функциональной. Профессиональное управленческое мастерство лидеров оказывается «надстройкой над некомпетен тностью масс». Таким образом, заключает Михельс, демократия «становится формой господства лучших, аристократией»[570].

Легко заметить, что Михельс обосновывает, углубляет и кон кретизирует эскизно намеченные Моской организационные, ин теллектуальные, моральные и материальные основания превос ходства политического класса над управляемым большинством населения.

От анализа причин возникновения олигархий Михельс пере ходит к исследованию факторов их количественного и качествен ного воспроизводства. Возникнув однажды, олигархии укрепляют ся, «матереют». Это происходит благодаря уже упомянутым пси хологическим качествам вождей и верности масс своим вождям. Весьма существенным для усиления олигархий является значение власти вождей над финансовыми средствами и партийной прес сой. Важным фактором «катализа» олигархизации является ста новление бюрократизма и централизма в партийных организациях. Неоспоримо влияние на Михельса идей Моски о бюрократическом обществе, но в то же время остается открытым вопрос о влиянии на Михельса веберовской концепции бюрократии.

Как известно, в это время Михельс интенсивно сотрудничал с Вебером, который начал трудиться над своим фундаментальным трудом «Хозяйство и общество», где и было развито веберовское учение о бюрократии. Сложным представляется, кроме того, от ношение учения Вебера о харизматическом типе господства и ис следования Михельсом складывания культа личности партийных вождей. Влияние Вебера на Михельса бесспорно: в «Курсе поли тической социологии» немецко-итальянский социолог активно использовал идеи Вебера о харизматическом типе господства; но можно предполагать и обратное воздействие идей Михельса на Вебера, поскольку Михельс был непревзойденным специалис том по социологии партий и, в частности, в известном фрагмен те «Класс, сословие, партии» упомянутого веберовского труда о

Росту олигархий способствует и конкурентная борьба между вождями за власть, в частности между поколениями вождей. Все вышеизложенные причины способствуют превращению вождей в фактически независимую от масс корпорацию, тиранически, полновластно и бесконтрольно распоряжающуюся всеми ресур сами организаций. Формально зависящие от воли масс вожди на деле становятся всевластными. «Начало становления профессио нальных вождей означает конец демократии»[571]. «Кто говорит «ор ганизация», тот говорит «тенденция к олигархии», — заключает Михельс свой анализ феноменологии причин, детерминирующих процесс олигархизации[572]. Этот вывод — явный парафраз ключе вых положений «Основ политической науки» Г. Моски[573]. Михельс говорил о существенных параллелях в устройстве революционных партий, прусской армии и церкви. Процессы олигархизации до ходят до своей высшей точки в форме отождествления партии и вождя («партия — это я»). Этого не могут избежать далее синдика листские и анархистские организации, несмотря на размытость в них централистских тенденций.

Михельс рассматривает возможность противодействия масс узурпации власти олигархиями вождей. Массы бессильны против корпорации вождей, и любые демократические инструменты (ре ферендумы и т.д.) не в силах преодолеть олигархизацию партий. Чем более развита демократия, чем более полно она осуществля ется, тем более она приводит к^своей противоположности — оли гархии.

Возникновение олигархий в революционных партиях и про фсоюзах приводит к смене идейно-политической ориентации этих организаций. Олигархии интегрируются в существующую социаль-' но-политическую систему капиталистического общества путем пос тепенного обуржуазивания сначала руководящего слоя партии, а за тем и значительной части партии. Этому способствует мелкобуржу азное и буржуазное происхождение большинства вождей, которое,к слову сказать, было причиной культурного и образовательного превосходства вождей над массами. Формирование слоя партийной бюрократии из наиболее одаренных и активных рабочих сопровож дается приобретением ими мелкобуржуазного социального статуса и мировоззрения (Verkleinburgenmg), что обескровливает массы, ук репляет олигархию и содействует перерождению революционной партии. В силу этой совокупности причин партия, поначалу не примиримая к существующему социальному строю и нацеленная на революционное переустройство мира, постепенно переходит на оппортунистические позиции и, более того, становится опорой со циального строя и политического класса. Вожди революционной партии, таким образом, способны стать составной частью правящей элиты, но существо власти от этого не изменится. Один из заключи тельных тезисов главной работы социолога гласит: «Могут победить социалисты, но не социализм... Смена капельмейстера ничего не меняет в музыке»[574]. Емкая формулировка Михельса: «Вожди никог да не уступают массе, а только другим, новым вождям»[575] — отчет ливо корреспондируется с концепцией обновления политического класса Моски или циркуляции элит Парето[576]. Социолог резюмирует свои построения: «Основной социологический закон, которому, безусловно, подчинены политические партии, — слово «политика» здесь использовано в самом широком смысле — мог бы в его са мой краткой формулировке звучать примерно так: организация есть мать господства избранных над избирателями, уполномоченных над уполномочивающими, делегированных над делегирующими»[577]. В этом и заключается знаменитый «железный закон олигархии» Михельса.

" В отношении перспектив демократии в общественных орга низациях Михельс занимал противоречивую позицию: он полагал, что болезнь олигархизации неизлечима, но ее проявления могут быть смягчены благодаря росту культуры масс, их сознательности и т.д. Однако в контексте всех предъявленных в защиту тезиса об олигархизации аргументов эта надежда выглядела призрачной.

Труд Михельса был направлен прежде всего против марксизма и избравших его своим идейно-теоретическим ориентиром социа листических партий. Маркс обосновывал неизбежность самоотри цания буржуазного общества теорией капиталистического накопления, предполагающей, в частности, прогрессирующую концентра цию капитала, рост эксплуатации пролетарских масс и вытекающее из этого их политическое самоопределение в антикапиталистичес кой направленности (превращение из «класса-в-себе» в «класс-для-себя»), что подрывает основы капитала. Михельс же противопоста вил этому концепцию своеобразного накопления бюрократичес ких и олигархических тенденций в революционных организациях пролетарских масс, концентрации власти в руках бюрократических оппортунистических клик, интегрирующихся в систему власти капитала, что подрывает революционность этих организаций и снимает тенденцию самоотрицания капитала. Михельс тем самым придал во многом еще гипотетическим положениям о циркуляции правящих классов (или элит) Моски и Парето более конкретный, зримый, доказательный характер.

Марксисты оценили аргументацию Михельса. Н.И. Бухарин, хотя и не согласился с Михельсом относительно отделения при исследовании партий административных функций от социально-экономических и придания некомпетентности масс статуса непре одолимости и вечности, назвал его труд «К социологии...» «очень интересной книгой», а самого автора — одним из виднейших про тивников марксистской идеи бесклассового общества[578].

Михельс, как Моска и Парето, приходит к выводу о волно образном, циклическом развитии общества: «Демократические движения в истории сопоставимы с нестихающими ударами волн. Они всегда разбиваются о берег. Но они набегают вновь и вновь. Зрелище, которое они собой представляют, одновременно ободря ет и приводит в отчаяние. Как только демократия достигает опре деленной стадии своего развития, начинается процесс ее вырож дения, она наполняется аристократическим духом, иногда даже принимает форму аристократии и становится похожей на то, чему она^екогда объявляла войну»[579].

.Необходимо отметить бесспорные слабости концепции не мецко-итальянского ученого. Михельс ошибся, жестко связав оли-гархизацию и оппортунизацию революционных партий. Скажем, в отличие от западноевропейских социал-демократий и русских меньшевиков большевистская партия, которой также руководило профессиональное сообщество вождей, не отказалась от револю ционного переустройства общества. Михельс подошел к пробле ме несколько абстрактно, отказавшись от постановки вопроса о направленности деятельности олигархий, и поэтому не учел воз можности возникновения революционной олигархии. Другим не достатком теории партий Михельса (разумеется, этот упрек отно сится не к первому изданию «Социологии партий», вышедшему в 1911 г.) было то, что в ней не было учтено возникновение в Италии и Германии фашистских партий, которые отказались от демокра тии как фундаментального принципа организации и противопос тавили ему крайний авторитаризм и последовательно проведенный принцип вождизма (фюрерства, дучизма).

Довольно специфической частью научного творчест ва Михельса являются произведения, посвященные фашиз му. В них в причудливой форме смешаны научные элементы, связанные с анализом фашизма, его природы и социальных корней, и апологетика режима Муссолини. Причем Михельс защищал фашизм преимущественно не как политический агита тор, а как ученый-социолог. В качестве теоретического подспорья им была избрана веберовская концепция харизматического гос подства. Муссолини предстал в произведениях Михельса как иде альный вождь-харизматик. В статье «Подъем фашизма в Италии» Михельс выделил три причины появления итальянского фашизма: «1. озабоченность патриотов, что в силу безрассудного падения в большевистскую анархию могла бы быть поставлено под вопрос существование итальянского отечества; 2.... классовая борьба a rebours, т.е. движение интеллектуальных слоев, чье существование оказалось под угрозой, против поползновений взошедшего на об щественную арену пролетариата; 3. защита интересов буржуазии»[580]. Михельс справедливо утверждал, что социалисты ошибаются, ви дя ф'ашизм следствием главным образом необходимости защиты интересов буржуазии. В этом утверждении социолога заключалась изрядная доля истины: марксисты нередко грешили экономичес ким редукционизмом.

Михельс занимался довольно широким кругом и других соци ологических проблем. В статье «Границы половой морали» (1911) ученый выступил как социолог семьи: здесь исследовались про блемы феминизма, положения женщин-пролетариев, сексуальной морали в различных обществах, контроля над рождаемостью и т.д. В исследовании «К социологии богемы и ее отношений к проле тариату умственного труда» (1932) Михельс рассматривал образ жизни и мышления такого специфического слоя общества, как богемная интеллигенция.

Но в науку Михельс вошел как автор теории олигархизации партий, в частности «железного закона олигархии». Но его идеи были и во многом остаются малоизвестными широкой академичес кой общественности, чему виной, видимо, его слава апологета ита льянского фашизма. Но, на наш взгляд, основная причина этого заключается в весомости аргументов социолога о невозможности демократии в партиях, неугодная сторонникам как буржуазной, так и пролетарской демократии. До сих пор мировая социологичес кая и политологическая наука не нашла убедительных аргументов против теории олигархизации партий Михельса, ключевые поло жения его концепции так и не были опровергнуты. Напротив, по литическая действительность в разных странах часто подтверждала правоту выводов ученого — почти все революционные партии в Европе накануне и после Первой мировой войны пошли путем олигархизации и многие стали опорой существующего строя. К сожалению, теория Михельса была предана забвению, возможно, из-за его пагубного идейно-политического выбора после Первой мировой войны.

Концепция социологии партий Михельса, равно как и тео ретические построения Моски и Парето, была весьма характер на для начала XX в. с присущей ему переоценкой классических ценностей эпохи Просвещения и Великой французской револю ции. Принципы общественного прогресса, народного суверени тета, равенства и братства, идеалы социальной справедливости сменили совсем другие идеи. Американский исследователь А. Митцман охарактеризовал Михельса как «разочарованного уче ника Просвещения»[581].. •

Основная литература

' 1. Михельс Р. Демократическая аристократия и аристократическая демократия (первая глава «К социологии...») // Социологические исследования. 2000. • №L С. 107-113.

Дополнительная литература

1. Bumharn J. The Machiavellians. Defenders of freedom. N.Y., 1943.

2. Ebbighausen R. Die Krise der Parteiendemokratie und die Parteisoziologie. Eine Studie fiber Moisei Ostrogorski, Robert Michels und die Entwicklung der Parteienforschung. Berlin (West), 1969.

3.

Linz J.J. Robert Michels // International encyclopedia of social sciences. Vol. X.

N.Y., 1968. P. 265-272.

Michels R. Bedeutende Manner. Charakterologische Studien. Leipzig, 1927.

Michels R. Introduzione alia storia dottrine economiche e politiche. Bologna,

1932.

Michels R. Corso di sociologia politica. Milano, 1927.

Michels R. Masse, Fiihrer, Intellektuelle. Politisch-soziologische Aufsatze.

Frankfurt-am-Main; N.Y., 1987.

Michels R. Nuovi studi sulla classe politica. Milano—Geneva—Roma—Napoli,

1936.

9.

Michels R. Soziologie als Gesellschafttswissenschaft. Berlin, 1926.

10. Michels R. Zur Soziologie des Parteiwesens in der modernen Demokratie. Untersuchungen iiber die oligarchische Tendenzen des Gruppenlebens. 2. Vermehrte Auflage. Leipzig, 1925.

11. MitzmanA. Three sociologists of imperial Germany. N.Y., 1973.

12. Ripere E. Gli elitisti italiani. Pisa, 1974.

13. Rohrich W. Robert Michels. Vom sozialistisch-syndikalistischen zum faschistischen Credo. Berlin (West), 1972.

14.Studi in memoria di Roberto Michels. Padova, 1937.

15. Бухарин Н.И. Теория исторического материализма. М., 1923.

16.

Ранняя американская социология: становление парадигмы

Формирование ранней социологии в США относится к 70-90-м гг. XIX века. В процессе становления индустриальной циви лизации, получившем ускорение в результате победы капиталис тического Севера над рабовладельческим Югом в 1861-1864 гг., решения аграрного вопроса, отмены рабства радикально менялся образ жизни огромных масс населения, разрывались традиционные связи между социальными группами. Урбанизация, внутренняя и внешняя миграция населения, активизация социальной мобиль ности и социальной дифференциации, распространение нищеты, нарастание социальных противоречий, рост преступности, алкого лизма, суицида — все эти и многие другие проблемы потребовали пересмотра сложившихся представлений о социальном устройстве. К концу XIX в. в США оформились идеалы реформистского пути развития. За ними стояли различные общественные силы, среди которых особой популярностью пользовалось социологическое движение, опиравшееся на идею достижения социального про гресса с помощью разума и науки.

Уильям 1]рэм Самнер

Среди «отцов-основателей» американской социологии вы деляется Уильям Грэм[582] Самнер (1840—1912). Подобно многим первым социологам, он начинал свою профессиональную карье ру отнюдь-не в области гуманитарного знания. Получив прекрас ное,по тем временам теологическое образование в университетах США и Европы, Самнер несколько лет посвятил служению цер кви. В начале 70-х гг. он знакомится с идеями Г. Спенсера, кото рые перевернули его мировоззренческую ориентацию: теолог стал эволюционистом. В 1872 г. началась педагогическая деятельность Самнера на посту профессора политических наук в Йелльском уни верситете, где он проработал до ухода на пенсию в 1909 г. В 1876 г. он приступил к чтению лекций по социологии, вошедших в исто рию как первый в США (или даже в мире) университетский курс по социологии. Историки американской социологии единодушны в утверждении, что профессор Самнер сделал больше, чем кто-либо другой, для популяризации социологии как учебной дисциплины в университетах¹. Самнер занимался пропагандой своих идей за пре делами университетских стен, и его публичные выступления соби рали многочисленные аудитории. В 1908-1909 гг. он был избран на пост президента Американского социологического общества.

Самнер оставил значительное научное наследие. Список его трудов включает около трехсот публикаций, среди которых книги и статьи по экономике, политической науке, социологии. Самое известное исследование ученого — увидевшая свет в 1906 г. мо нография «Народные обычаи» (Folkways. Boston, 1906). После смерти ученого были опубликованы его многочисленные науч ные и публицистические статьи, очерки, выступления в различных сборниках, позволившие углубить представление о его идейно-те оретических позициях, о многогранности общественной деятель ности[583]. Благодаря проф. А. Келлеру — ученику и последователю Самнера — в конце 20-х гг. был издан в четырех томах оставшийся незавершенным капитальный труд «Наука об обществе» (1927-1928). Именно эти работы снискали Самнеру славу и высокий ав торитет ученого-социолога.

У. Самнер выступил как активный поборник социал-дарви нистской традиции на американской почве. Уже в первых статьях, написанных в 70-80-е гг., прослеживается доктринальная близость их автора к Г. Спенсеру. Самнеру удалось теоретически обосновать специфический вариант социал-дарвинизма, синтезировав идеи протестантской этики и дарвиновского учения.

Социология для Самнера — это наука, имеющая своей це лью ^установление законов и тенденций общественного развития. Индивидуумы должны познавать социальные законы, чтобы сле довать им. Ученый разделял взгляды Г. Спенсера о том, что ос новной социальный закон —- закон эволюции, который действует независимо от воли и желания людей. Но в отличие от английского социолога Самнер понимал механизм эволюции не как борьбу за существование, выживание сильнейших, а как «естественный» со циальный отбор, «агентами» которого выступают не только конкуренция, но и нравы общества, народные обычаи. В этом процессе каждый класс улучшает свои возможности. В работе «Чем обще ственные классы обязаны друг другу» (1883) ученый обосновывал идеи о том, что в мировой истории не было ни одного периода, когда бы отсутствовали классы и классовая борьба, и что рецептов устранения или смягчения классовых конфликтов в природе не су ществует. Чтобы «каждый класс смог улучшить свои возможности», необходимо стремиться к консенсусу, к установлению «отношений доброй воли и взаимного уважения»[584].

Определяющим фактором человеческой жизни, услови ем развития цивилизации, по Самнеру, является собственность. Благодаря собственности человек превращается из примитив ного существа в человека, обладающего разумом[585]. Самнер по существу связывает цивилизационный процесс с накоплением собственности[586]. Социальная конкуренция неизбежно приводит к монополизации собственности, порождающей в свою очередь социально-экономическое расслоение общества. Он полагал, что в любом обществе существуют классовые различия и дифференци ация, поскольку оно заинтересовано в развитии: «Если мы хотим быть реалистами, то надо признать необходимость в социальном неравенстве, в социальных классах[587].

Социал-дарвинистским по своей сути было утверждение Самнера о необходимости социально-экономической свободы, в условиях которой выживать должны самые приспособленные. Рассуждая о критерии приспособляемости индивида,-Самнер ус матривает его в мере труда и успеха, которой человек содействует материальному процветанию общества[588]. Для него индивиды, до стигшие высшего статуса, олицетворяли собой ту «благоприятную биологическую разновидность», которая обладала лучшими адап тационными способностями и в силу этого вносила наибольший вклад В'социальный прогресс.

Самнер выступил в качестве одного из первых и самых на стойчивых защитников идеологии нового консерватизма, коррек тировавших свое отношение к принципу laissez-faire. Доказывая

необходимость защиты индивидуальных свобод от всепоглоща ющей государственности, он подчеркивал, что государство, по природе его формирования, подвержено ошибкам и выступает как «худшее создание»[589]. Такая логика рассуждений приводила его к выводу о бессмысленности всяких реформ и форм государствен ного контроля. В своих работах ученый не уставал повторять, что социальные улучшения являются следствием экономических улуч шений. Еще в 1883 г. он предупреждал: «Модель прямого социаль ного усовершенствования всегда имеет деспотический и искусст венный характер, в то время как истинное социальное достижение должно быть продуктом естественного развития»[590]. Спустя десять лет Самнер более решительно высказывался против любой попыт ки сознательного вмешательства в ход общественных процессов: «Величайшим заблуждением человека является мысль о том, что можно сесть с грифельной доской и карандашом за планирование нашего нового социального мира»[591].

Специфические черты социал-дарвинистской методологии Самнера ярче всего проявились в его основном труде «Народные обычаи», в котором дана социологическая интерпретация их ис токов, сущности и функций этих обычаев. Он трактует народные обычаи как продукт фундаментальных биологических потребно стей индивида, представляющий собой складывающиеся бессозна тельно способы борьбы людей друг с другом и окружающей сре дой. Философия, религия, мораль — все это объявляется Самнером продуктом народных обычаев, а вовсе не творческих сил. И хотя обычаи являются продуктом фундаментальных биологических по требностей индивидов, они, по мнению Самнера, имеют социаль ный характер, поскольку принадлежат к системе договорных от ношений и институтов. Это обстоятельство и выдвигает их в число ведущих факторов развития общества. Автор предлагает четкое и простое определение понятия «обычай». Он полагает, что челове ческое поведение с самого начала определяется тремя «фактора ми» (интерес, боль и удовольствие) и четырьмя «мотивами» (голод, секс, тщеславие и страх)[592]. Народные обычаи являются простым привычным средством закрепления опыта. Первоначально груп повые обычаи действуют на подсознательном, иррациональном уровне: они вытекают из потребностей группы и меняются под

воздействием не сознательно поставленной цели, но лишь адап тации к новым, изменившимся условиям. Со временем народные обычаи постепенно поднимаются на уровень сознательной реф лексии и, «генерализируясь в теорию социального благополучия, становятся нравами». Нравы, по Самнеру, — это «народные обы чаи, дополненные моральными соображениями по поводу того, что способствует благоденствию»[593]. Целью нравов, которые получают статус этического императива, является социальное благоденствие. Нравы, поддерживаемые групповым авторитетом, выступают глав ным агентом, осуществляющим социальный отбор и социальное принуждение: они выносят вердикт по поводу поведения в группе, оценивая его как правильное или неправильное.

Самнер обосновывает свою знаменитую теорию стратифика ции, в основу которой им был положен критерий «социетальной ценности» различных классов и социальных страт. По его мнению, собственно настоящим «классом» выступает элита, включающая гениев и талантливых индивидов. Признаком «класса» является обладание контролем над властью. На социальном «дне» распо лагаются «зависимые, дефективные и делинквентные» слои на селения, к которым примыкает пролетариат. Он не имеет посто янного источника существования и потому полезен обществу, как полагает Самнер, только тем, что «поставляет ему детей». Выше пролетариата на социальной лестнице располагается страта, со стоящая из людей, самостоятельно зарабатывающих себе на жизнь, но являющихся неквалифицированными и неграмотными. В свою очередь между ними и «талантами,» Самнер располагает так назы ваемых «медиократов», составляющих «массу». Масса не является оформленным феноменом, она лишь аморфная «сердцевина обще ства»[594]. Самнер предложил функциональный подход к выделению различий между «классами» и «массой». Последняя консервативна в силу заложенных,в ней инстинктов, она несет в себе народные обычаи,'традиции и привычки, является ведомой и в любом случае не способна осуществлять руководство. «Класс» же представляет собой группу, которая в состоянии изменять общество, вести борь бу за политическую и экономическую власть. Назначение элиты (класса) состоит в реализации функций размышления, разрешения проблем и предвидения ситуаций. По Самнеру, именно элита в со стоянии приспособить нравы к изменившимся условиям[595]. По сути

своей Самнер одним из первых апеллировал к методам социальной прогностики при анализе стратификации.

Ученый допускал возможность ограниченного сознательно го контроля социальной жизнью. Обычаи могут утратить свою силу, отмереть, трансформироваться. Самый опасный вариант развития нравов, по Самнеру, связан с дезинтеграцией общества. «Революция — это время, когда не существует нравов. Старые нравы являются отринутыми, а новые находятся в процессе фор мирования. Социальный ритуал прерывается, и старые табу при останавливаются» [596].

Вся социальная жизнь, по Самнеру, состоит в следовании обы чаям, а когда обычаи и нравы становятся институтами или законами, они изменяют характер. Самнеровское учение об институтах форми ровалось под сильным влиянием Г. Спенсера. Однако американский ученый пошел дальше своего учителя и предложил оригинальный подход к типологии социальных институтов, который вытекает из его классификации социетальной активности. Исходя из идеи о том, что поведение человека определяется мотивами голода, секса, тщес лавия и страха, Самнер выделяет соответствующие этим четырем побудительным мотивам способы удовлетворения потребностей: через институты самоподдержания общества (собственность, ин дустриальная организация, война за распределение богатства и др.); институты самосохранения, основанные на любви (брак, семья); институты самоутверждения, вырастающие из тщеславия (мода, этикет, игры, наслаждение и престиж:) и, кроме того, ментальные и социальные реакции, из которых выросли (через страх перед духа ми) религиозные и регулятивные системы институтов[597].

Согласно Самнеру, коллективное поведение становится устой чивым благодаря эффективным способам адаптации, удовлетворе ния потребностей в конкретных условиях существования людей. Он был убежден, что социальные институты благодаря изначально оформленному взаимному интересу способны урегулировать со циальные отношения.

Сампер полагал, что институт является более сложной струк турой, с отдельными нравами, обычаями или даже законами. «Структура — это каркас, или аппарат, или ряд чиновников, зада чей которых является обеспечение взаимодействия предписанным способом в определенных условиях»[598]. Опираясь на ряд нравов и обычаев, формирующих систему предписанных позиций индиви дов, институт выступает средством организации, позволяющим осуществлять кооперированные действия. Деятельность индивида становится публично одобряемой и санкционированной, таким образом, она «институализируется». Структура проявляет себя в определенной и специфической системе действий, которые опре деляются правилами. Они включают «предписанные позиции» и использование «аппарата», средств и «инструментариев».

Самнер прослеживает эволюцию ряда первоначальных ин ститутов (собственности, брака и семьи, религии, государства, классов, права и др.), которые берут истоки в народных обычаях. Каждый из них призван осуществлять свои специфические фун кции по отношению к индивиду и обществу. Он показывает, что в основе социального порядка и сложившихся условностей ле жат представления общества о том, как преуспеть. В отличие от Спенсера, утверждавшего, что социальные институты возникают в ходе эволюции, стихийно, как ответ на рост численности попу ляции, Самнер акцентировал внимание на том, что они являются продуктом рационального изобретения и принадлежат к высокой цивилизации[599].

Большое значение для теоретической социологии имела разработка Самнером проблемы внутригрупповых и межгруппо вых отношений. Наибольшую известность приобрели категории Самнера «мы—группа» («we-groop») и «они—группа» («they-groop»). Индивиды, находящиеся внутри группы, составляют «мы—груп пу», а все остальные — «они—группу». Группы осмысливаются им как взаимозависимые и взаимосвязанные общности, вовлеченные в борьбу за существование. Отношения людей внутри группы и между группами резко различаются. Дружеские отношения лю дей внутри группы коррелируются, по мнению Самнера,, с враж дебными'отношениями к представителям иных групп. Чем более враждебны отношения между группами, тем жестче внутренняя дисциплина в обеих группах[600].

История человеческих групп, считал Самнер, есть история борьбы между ними. В ее основе лежит выработка и упрочение особого чувства, названного им этноцентризмом. Социолог дал определение, признанное классическим: этноцентризм — это «по зиция, согласно которой собственная группа представляется чело веку центром всего, а все остальные шкалируются и оцениваются по отношению к ней»[601]. Исследуя проблему соотношения народных обычаев с этноцентризмом, Самнер приходит к выводу, что этно центризм способствует усилению народных обычаев. Это объясня ется тем, что каждая группа исходит из позитивного восприятия только собственных обычаев, и потому подвергает осмеянию или презрению обычаи других групп.

Функциональный подход к объяснению народных обычаев позволил Самнеру преодолеть ограниченность биологическо го редукционизма, присущего социал-дарвинистской трактов ке этноцентризма в концепции Л. Гумпловича. По Гумпловичу, этноцентризм — врожденное свойство сознания, явля ющееся причиной всех конфликтов. Самнер в рамках эволю ционной теории осмыслил реальную роль этноцентризма в становлении этнических сообществ, типов культур, свойственных тем или иным народам.

Самнер, таким образом, одним из первых в теоретической со циологии осуществил нормативный подход к анализу социального взаимодействия истоков, природы и функций социальных норм, первым обратился к анализу внутригрупповых и межгрупповых отношений.

Альбион Смолл