Мудрость и внутреннее безмолвие

Крылья сострадания

Если доброту можно представить в образе пре­красного голубя, то мудрость - это крылья го­лубя. Без мудрости сострадание никогда не под­нимется в воздух.

Бойскаут совершил добрый поступок, пере­ведя пожилую даму через оживлённую улицу. Проблема в том, что старушка не хотела переходить дорогу, она просто постеснялась сказать ему об этом.

Эта история, к сожалению, превосходно описывает то, что в нашем мире в большинстве случаев называется состраданием. Очень часто мы предполагаем, что нам лучше всех известно о потребностях других людей.

Один юноша, глухой от рождения, пришёл в сопровождении родителей на приём к своему врачу для очередного осмотра. Доктор взволно­ванно рассказал родителям о новой операции, о которой только что прочитал в медицинском журнале.

Благодаря простой и недорогой операции в десяти процентах случаев возможно полное восстановление слуха у людей с врождённой глухотой. Он спросил родителей, не хотят ли они попробовать. Родители юноши быстро со­гласились.

Этот молодой человек относился к тем деся­ти процентам, чей слух был полностью восста­новлен. И он был так огорчён и зол! Как на родителей, так и на лечащего врача. Он не слышал, что они обсуждали во время осмотра. Никто не спросил у него, хочет ли он слышать. Теперь юноша жаловался, что вынужден терпеть непрекращающееся мучение от шума, в чём он не видел никакого смысла. Да он никогда и не хотел слышать!

Родители и врач, а также я сам - до того как прочитал эту историю - были уверены, что лю­бой человек хочет слышать. Мы знаем лучше. Сострадание, которое сопровождается такой самоуверенностью, глупо и опасно. Оно являет­ся причиной огромного количества страданий в этом мире.

Забота о сыне

Беда в том, что родители всегда думают, что им лучше известны нужды собственных детей. И часто они понимают их неверно. Однако по­рой родители бывают правы, подобно китай­скому поэту Су Тангпо (1036—1101 н. э.), кото­рый почти тысячу лет назад написал это стихотворение:

 

Посвящается рождению моего сына

Семья, когда рождается ребёнок,

Хочет, чтобы он был умным.

Из-за ума потерпела крушение вся моя

жизнь.

Одна лишь надежда, что мой ребёнок

проявит невежество и бестолковость.

Тогда наградой ему будет безмятежная

жизнь,

Когда он станет одним из министров правительства.

 

Что такое мудрость?

В студенческие годы большую часть летних ка­никул я проводил в походах по нагорьям Шот­ландии. Там я наслаждался уединённостью, кра­сотой и покоем шотландских гор.

Одним памятным полуднем, прогуливаясь возле океана, я шёл по узкой дороге, которая тя­нулась вдоль мысов и крохотных заливов Крайнего Севера. Горячее, яркое солнце походило на прожектор, освещающий исключительную красоту вокруг меня. Поросшая вереском мест­ность тянулась бесконечным простором мягкой травы и свежести весенней зелени; утёсы напо­минали своей формой кафедральные соборы, вздымающиеся высоко над бурлящим морем; океан был цвета позднего вечера, как будто усы­панный волшебными огнями, искрящимися и мерцающими в солнечных лучах. Казалось, что маленькие зелёные и коричневые скалистые острова скользили по волнам до самой линии горизонта, размытой лёгким туманом. Уверен, что даже чайки и крачки пикировали и кружились в эйфории. Природа демонстрировала своё великолепие в одном из живописнейших уголков мира в день торжества солнца.

В одиночестве я шёл вприпрыжку, несмо­тря на тяжёлый рюкзак. Я был счастлив, без­заботен и вдохновлён природой. Впереди показалась маленькая машина, припаркованная у обочины, рядом с утёсом. Тотчас же я вооб­разил, что водителя машины тоже переполни­ли чувства при виде красоты дня, и он остано­вился, чтобы напиться из этого бессмертного источника вдохновения. Подойдя достаточно близко, чтобы разглядеть что-то через заднее стекло машины, я разочаровался и упал духом. Единственный человек, который находился в автомобиле - мужчина средних лет, - был за­нят чтением газеты.

Газета была такой большой, что закрывала весь вид на мир вокруг него. Вместо того чтобы любоваться океаном и утёсом, островом и лугом, мужчина мог видеть только войны и поли­тику, скандалы и спорт. Газета была очень широ­кой, но при этом очень тонкой. Всего лишь несколько миллиметров - и на обратной стороне этой пошлой чёрной газетной бумаги находи­лось чистейшее, раскрашенное в цвета радуги ликование природы. Я подумал, не достать ли из рюкзака ножницы и проделать небольшую дыр­ку в газете, чтобы человек смог увидеть проис­ходящее с другой стороны статьи об экономике, чтением которой он был поглощён? Однако он был огромным волосатым шотландцем, а я костлявым студентом-недокормышем. Я оставил его там читать о мире, в то время, как сам пританцовывая, отправился дальше путешествовать по этому миру.

Как правило, наши умы занимает такого же рода материал, которым наполнены газеты: война во взаимоотношениях, политика в семье и на работе, скандалы в личной жизни, которые так нас расстраивают, а также гонка за чувственными удовольствиями. Если мы не умеем время от времени опускать эту «газету в нашем уме», если мы целиком поглощены ею, если это всё, что знаем в жизни, то никогда не сможем мы испытать неомрачённые радость и покой природы в зените своего великолепия. Мы никогда не познаем мудрость.

 

Мудрый приём пищи

Некоторым моим друзьям нравится ужинать вне дома. Иногда по вечерам они посещают дорогие рестораны, где готовы потратить много денег на изысканную еду. Однако они портят всё со­бытие, потому что пренебрегают вкусом пищи и целиком погружаются в разговор со своим партнёром.

Кому придёт в голову разговаривать во время концерта всемирно известного симфоническо­го оркестра? Болтовня помешала бы вам наслаж­даться прекрасной музыкой, и, вероятнее всего, из-за неё вас бы выгнали из зала. Мы не любим, когда нас отвлекают даже во время просмотра хорошего фильма. Тогда почему люди занимаются болтовнёй во время ужина в ресторане?

Если ресторан посредственный, то это может быть неплохая идея: начать беседу, чтобы отвлечь мысли от невкусной еды. Но если пища действительно восхитительна, к тому же очень дорогая, тогда мудрое к ней отношение заклю­чается в том, чтобы попросить вашего партнёра помолчать и попытаться получить всё, что пола­гается вам за потраченные деньги.

Даже если мы едим в безмолвии, часто у нас не получается наслаждаться каждым моментом. Вместо этого, когда мы жуём один кусок, наше внимание отвлечено, поскольку мы смотрим в тарелку и выбираем, что бы поддеть на вилку следом. Некоторые держат в поле зрения даже два или три куска, которые можно подцепить на вилку: один уже во рту, второй ожидает своей очереди на вилке и ещё один манит к себе, лёжа на тарелке, пока ум выбирает, какой из кусочков попадёт на вилку третьим.

Чтобы получить удовольствие от вкуса еды и познать жизнь во всей её полноте, часто нам следует наслаждаться текущим моментом в ти­шине. Тогда мы сможем получить всё, что нам полагается на заплаченные деньги в пятизвёз­дочном ресторане под названием «жизнь».

 

Решение проблемы

У меня, буддийского монаха, часто бывает воз­можность выступать в прямом эфире на радио. Принимая последнее приглашение на радиостанцию, мне следовало быть более осторож­ным. Только после того, как я вошёл в студию, мне сообщили, что передача посвящена «взрос­лой тематике» и что я должен буду в прямом эфире отвечать на вопросы аудитории на пару со знаменитым сексологом!

Когда мы преодолели трудности с произно­шением моего имени в эфире (мы пришли к со­гласию, что я буду выступать под именем «г-н Монах»), мои дела пошли очень хорошо. Буду­чи монахом, принявшим обет безбрачия, я мало что знал о подробностях интимных отношений, однако в вопросах звонивших легко распозна­вались скрытые проблемы, тревожившие этих людей. Вскоре все поступающие звонки были адресованы мне, и всё закончилось тем, что я выполнял практически всю работу по ведению двухчасовой радиопередачи. Однако там был ещё профессиональный сексолог, получивший чек на значительную сумму. Мне, как монаху, который не может принимать деньги, доста­лась только одна плитка шоколада. Буддийская мудрость снова разрешила базовую проблему. Чек съесть нельзя, а шоколад был очень вкусным. Проблема разрешена, м-м-м!

В прямом эфире другой радиопередачи один слушатель задал мне такой вопрос: «Я женат. У меня роман с другой женщиной, и моя жена об этом не знает. Это нормально?»

Что я должен был ответить?

«Если бы всё было нормально, - ответил я, - вы бы сейчас не звонили, чтобы задать мне этот вопрос».

Многие люди задают подобные вопросы, зная при этом, что поступают неправильно, но они надеются, что какой-нибудь «специалист» убедит их, что всё нормально. Глубоко внутри большинство людей знают, что правильно и что неправильно, - только некоторые не слушают внимательно внутренний голос.

 

Слушание, лишённое мудрости

Однажды вечером в нашем буддийском центре зазвонил телефон.

- Могу я поговорить с Аджаном Брахмом? - потребовал сердитый голос.

- Извините, - ответила религиозная жен­щина азиатского происхождения, которая по­дошла к телефону. - Он отдыхает в своей ком­нате. Пожалуйста, перезвоните через полчаса.

«Р-р-р! Через полчаса он будет мёртв», - рявкнул звонивший и бросил трубку.

Спустя двадцать минут, когда я вышел из сво­ей комнаты, пожилая женщина всё ещё сидела с белым лицом и тряслась. Другие люди, окружив её, пытались выяснить, что случилось, но она была слишком потрясена, чтобы говорить. Однако, когда я стал её успокаивать, женщина выпалила: «Кто-то идёт сюда убить вас!»

Я консультировал одного молодого австра­лийца с тех самых пор, когда ему впервые сооб­щили, что у него обнаружена ВИЧ-инфекция. Я обучал его медитации и многим мудрым стра­тегиям, чтобы помочь ему справиться с этим. Теперь он находился при смерти. Я навещал его всего за день до этого события и ожидал звонка от его партнёра в любое время. Поэтому очень быстро я вычислил, что означал этот звонок. Не я должен был умереть через полчаса, а молодой человек, больной СПИДом.

Я помчался к нему домой и увидел его на по­роге смерти. К счастью, я успел объяснить воз­никшее недоразумение испуганной женщине, прежде чем она тоже успела бы умереть - от шока! Как часто бывает, то, что было сказано, и то, что мы услышали, не совпадает!

 

Чем мудрость не является

Несколько лет назад в международной прессе появились публикации о скандальных историях, в которых были замешаны тайские монахи. Для строгого соблюдения целибата монахи связаны определёнными правилами и нормами. В рам­ках моей традиции, дабы избежать каких бы то ни было подозрений, касающихся нарушения обета безбрачия, монахам запрещается и любой вид физического контакта с женщинами, для монахинь - физический контакт с мужчиной также непозволителен. В тех скандальных публикациях говорилось, что некоторые монахи не придерживаются этих правил. Это были безнравственные монахи. А прессе известно, что её читатели интересуются исключительно падшими монахами, а не скучными занудами, хранящими свои обеты.

Когда всё это случилось, я подумал, что на­стало лучшее время для того, чтобы сделать соб­ственное признание. Поэтому в пятницу вече­ром в нашем храме в Перте перед собранием, на котором присутствовали примерно триста человек, и некоторые из них на протяжении долгого времени являлись нашими спонсора­ми, я призвал всё своё мужество и рассказал им правду.

«Я хочу сделать признание, - начал я, - это не так просто. Несколько лет назад...» Я коле­бался.

«Несколько лет назад, - мне удалось продол­жить, - я провёл несколько самых счастливых часов в своей жизни...» Я вынужден был снова остановиться.

«Провёл несколько самых счастливых часов в своей жизни... в любящих объятиях жены друго­го мужчины». Я сказал это. Я признался.

«Мы обнимались. Мы гладили друг друга. Мы целовались», - закончил я. Затем я опустил голову и уставился в ковёр.

До меня донёсся звук воздуха, внезапно, от неожиданного потрясения, вдыхаемого множеством ртов. Руки прикрывали открывшиеся рты. Я расслышал шёпот: «О нет! Только не Аджан Брахм». Я вообразил, как наши постоянные спонсоры направляются к выходу, что­бы никогда уже не вернуться. Даже буддисты-миряне не вступают в отношения с жёнами других мужчин - это прелюбодеяние. Я под­нял голову, доверительно посмотрел на публи­ку и улыбнулся.

«Эта женщина, - объяснил я, прежде чем все покинули здание, - эта женщина была моей ма­терью. Это случилось, когда я был ребёнком». Люди в зале разразились смехом, который при­нёс всем облегчение.

«И это правда! - прокричал я в микрофон над гулом голосов. - Она была женой другого мужчины, моего отца. Мы обнимались, мы гла­дили друг друга и мы целовались. Эти часы были одними из самых счастливых в моей жизни».

Когда публика утёрла слёзы и прекратила хихикать, я обратил внимание людей на то, что почти все они осудили меня ошибочно. Несмотря на то, что они услышали слова из моих собственных уст и значение этих слов казалось предельно ясным, они склонились к неверному умозаключению. К счастью, или скорее потому, что это было тщательно спланировано, я смог указать на их заблуждение. «Как часто, - спро­сил я их, - мы не настолько удачливы и впадаем в заблуждение на основании факта, который кажется таким бесспорным, а на самом деле ошибочен, губительно ошибочен?»

Безоговорочное вынесение приговора «Это правильно, а всё - нет!» не является мудростью.

 

Опасность открытого рта

Наши политики славятся своей открытостью, особенно в области между носом и подбородком. Эта традиция существовала на протяжении многих веков, как показывает следующая притча из буддийских Джатак.

Много веков тому назад некий король злил­ся на своего министра. Когда при дворе на­чиналось обсуждение какого-либо вопроса, этот министр всегда прерывал дискуссию и начинал свой монолог, который, казалось, бу­дет длиться вечно. Никто, даже король, не мог вставить ни единого слова. Более того, инфор­мация, сообщаемая министром, была ещё ме­нее интересной, чем содержимое шарика для пинг-понга.

После ещё одного безрезультатного заседа­ния король отправился на поиски упокоения в своём саду, подальше от неудач придворной политики. В общественной части сада он заметил небольшую группу детей, которые возбуждён­но смеялись, собравшись вокруг сидящего на земле мужчины-калеки средних лет. Дети дали калеке несколько монет, указали на маленькое покрытое листьями дерево и попросили у него курицу. Мужчина достал сумку, наполненную маленькими камушками, металлическую трубку, служившую игрушечным духовым ружьём, и на­чал пулять камнями в дерево.

Листок за листком он обнажил маленькое дерево скорострельными выстрелами из свое­го игрушечного ружья. За невероятно корот­кое время и с безупречной точностью мужчина придал дереву форму петуха. Дети дали ему ещё немного денег, показали на большой куст и по­просили слона. Вскоре калека-стрелок с помо­щью своего игрушечного ружья превратил куст в скульптуру слона. Пока дети хлопали в ладоши, у короля родилась идея.

Король подошёл к калеке и предложил сле­дующее: он даст ему такое богатство, какое не могло привидеться ему даже в самых необуздан­ных грёзах, только если он поможет справиться с маленькой досадной проблемой. Король про­шептал что-то на ухо мужчине. Мужчина кивнул в знак согласия, и король впервые за несколько недель улыбнулся.

Следующим утром, как обычно, началось за­седание. Никто не обратил большого внима­ния на новый занавес возле одной из стен. На обсуждении у правительства был вопрос об очередном повышении налогов. Только король объявил повестку дня, как помешанный на болтовне министр принялся разглагольствовать. Но стоило ему открыть рот, и он почувствовал, как что-то маленькое и мягкое ударилось о заднюю стенку горла и провалилось в желудок. Он продолжил говорить. Через несколько секунд что-то маленькое и мягкое снова попало ему в рот. Министр быстро проглотил это на середине предложения и продолжил речь. Во время выступления ему снова и снова приходилось глотать, но подобные помехи не могли остановить его словоизлияния. Спустя полчаса непрерывного чтения лекции и проглатывания каждые несколько секунд чего-то (чем бы оно ни было), он ощутил сильную, очень сильную тошноту. Но министр был так упрям, что не остановил поток своего красноречия. Ещё через несколько минут его лицо приобрело болезненно зелёный цвет, живот скрутило, и появились позывы к рвоте, и тогда он прекратил говорить. Держа одну руку на больном животе, а другой крепко зажимая рот, чтобы не дать ничему выйти наружу, он отчаянно устремился в поисках ближайшей умывальни.

Довольный король ушёл за занавеску и, от­кинув её, показал всем калеку, который прятал­ся там со своим игрушечным ружьём и сумкой боеприпасов. Король беспомощно затрясся от смеха, когда увидел эту огромную и теперь поч­ти пустую сумку для боеприпасов - шариков куриного помёта, - которые с потрясающей точностью были заброшены в глотку несчаст­ного министра!

Этот министр несколько недель не появлял­ся на заседаниях при дворе. Поразительно, как много дел удалось завершить в период его отсутствия. А вернувшись, он почти ничего не говорил. А если говорил, то всегда аккуратно при­бывал рот правой рукой⁸.

Возможно, на сегодняшний день присутствие на парламентских заседаниях такого меткого стрелка позволило бы правительству работать куда более эффективно!

 

Болтливая черепаха

Возможно, нам следует учиться умению мол­чать уже в самом начале своей жизни: в даль­нейшем это поможет избежать множества трудностей. Следующую историю я рассказываю посещающим наш монастырь детям; она о том, как жизненно необходимо уметь хранить молчание.

Много лет назад в горном озере жила болт­ливая черепаха. Встречая кого-нибудь из жи­вотных, чей дом располагался на берегу этого озера, черепаха всегда говорила с ними так мно­го и так долго, не останавливаясь ни на секунду, что её слушатели сначала начинали скучать, за­тем испытывали беспокойство и, в конце кон­цов, приходили в сильное раздражение. Часто они задавались вопросом: как болтливая чере­паха может говорить так долго, не вдыхая воз­духа? Животные думали, что она, должно быть, дышит ушами, поскольку черепаха никогда не использовала уши по назначению – чтобы слушать. Болтливость этой черепахи была настолько невыносимой, что при ее приближении зайцы стремглав запрыгивали в свои норы, птицы взлетали на верхушки деревьев, а рыбы прятались за подводными камнями. Все уже знали, что если болтливая черепаха заговорит с ними, то они застрянут здесь на многие часы.

На самом деле, болтливая черепаха была очень одинока.

Каждое лето на озеро прилетала отдохнуть пара великолепных белых лебедей. Они были добры, потому что позволяли болтливой черепахе говорить с ними столько, сколько ей хочется. Или, может быть, они просто знали, что пробудут здесь только пару месяцев. Болтливая черепаха обожала находиться в компании лебедей. Бывало, она разговаривала и разговаривала с ними, пока на небе не начинали сверкать звезды, а лебеди всегда терпеливо слушали.

Когда лето пошло на убыль, а дни стали холодными, лебеди засобирались домой. Болтливая черепаха начала плакать. Она ненавидела холод и расставание со своими друзьями.

- Если бы только я могла отправиться с вами, - вздохнула она. – Иногда, когда снег покрывает склоны и моё озеро замерзает, мне так холодно и одиноко. Мы, черепахи, не умеем летать. А если я отправлюсь пешком, к тому моменту, когда я преодолею только малую часть пути, настанет время возвращаться назад. Черепахи передвигаются медленно.

Печаль болтливой черепахи тронула состра­дательных лебедей. Поэтому они предложили следующее:

- Дорогая черепаха, не плачь. Мы сможем взять тебя с собой, если ты всего лишь сдержишь одно обещание.

- Да! Да! Я обещаю! - взволнованно сказала болтливая черепаха, хотя она ещё даже не знала, что должна пообещать. - Мы, черепахи, всегда держим слово. На самом деле я прекрасно пом­ню о своём обещании кролику, что буду старать­ся хранить молчание; это произошло всего не­сколько дней назад, после того как я рассказала ему всё о различных видах черепашьих панци­рей и...

Спустя час, когда болтливая черепаха закон­чила говорить и лебеди смогли продолжить, они сказали:

- Черепаха, ты должна пообещать, что бу­дешь держать рот закрытым.

- Легко! - сказала болтливая черепаха. - В сущности, мы, черепахи, известны тем, что умеем держать рот закрытым. Да мы почти со­всем не говорим. Как раз то же самое я объясня­ла одной рыбе буквально на днях...

Спустя ещё один час, когда болтливая чере­паха снова умолкла, лебеди велели ей ухватиться зубами за середину длинной палки и удостове­риться в том, что рот её закрыт.

Тогда один лебедь взялся клювом за один ко­нец палки, а другой подхватил клювом второй конец. Они захлопали крыльями, и... ничего не вышло! Болтливая черепаха была слишком тяжёлой. Люди, которые много говорят, склонны много есть. Болтливая черепаха была такой толстой, что порой даже не могла втиснуться в собственный панцирь.

Лебеди нашли прут полегче. Тогда каждый лебедь взялся с обоих концов за палку, черепаха вцепилась зубами в середину, лебеди заработа­ли крыльями с таким усердием, на какое пре­жде вряд ли был способен хотя бы один лебедь, и они поднялись в воздух. Лебеди поднимали вверх палку. Палка поднимала вверх черепаху.

Впервые за всю историю этого мира черепа­ха летела.

Они набирали высоту. Озеро болтливой че­репахи становилось всё меньше и меньше. Даже огромные горы теперь, вдали, казались такими крошечными. Черепаха рассматривала изуми­тельные виды, какие доселе не доводилось ви­деть ни одной черепахе.

Она внимательно старалась запомнить все, конечно, чтобы по возвращении домой расска­зать об этом своим друзьям.

Они перелетели через горы и затем, пролетая над равниной, снизились. Всё было замечатель­но до тех пор, пока, примерно в половине чет­вёртого после полудня, они не подлетели к шко­ле, из которой только что вышли дети. Случайно маленький мальчик посмотрел наверх. Что, вы думаете, он увидел? Летящую черепаху!

- Эй! - закричал он своим друзьям. - По­смотрите на эту глупую черепаху, она летит!

Черепаха не смогла сдержаться.

- Кого ты назвал... ой! Глу-у-у-у-упо-о-о-ой!

- Шлёп! - раздался звук, когда черепаха свалилась на землю. И это был последний звук, ко­торый она издала⁹.

Болтливая черепаха умерла, потому что не могла держать рот закрытым, когда это действи­тельно было нужно.

Поэтому если вы не научитесь хранить мол­чание в нужное время, когда это будет очень важно, то не сможете удержать рот закрытым. Подобно болтливой черепахе, вы можете за­кончить тем, что станете похожими на расплю­щенный гамбургер.

 

Свобода слова

Я удивлён, что в условиях современной рыноч­ной экономики речь до сих пор является бес­платной. Должно быть, это только вопрос времени: когда какое-нибудь безденежное прави­тельство посчитает слова ещё одним товаром и обложит налогом речь.

Поразмыслив, придётся признать, что это не такая уж плохая идея. В таком случае молчание вновь стало бы золотом. Телефонные линии не были бы заняты болтающими тинейджерами, а очереди в кассы супермаркетов двигались бы легко и свободно. Браки длились бы дольше, по­скольку стоимость споров была бы не по карма­ну молодым парам. В качестве утешения мы бы знали, что некоторые наши знакомые делают достаточно большой вклад в государственные доходы для обеспечения бесплатными слухо­выми аппаратами тех, кого они оглушали года­ми. Бремя налогов перешло бы с плеч усердных работников на усердных говорунов. Конечно, самыми щедрыми плательщиками при столь за­мечательной налоговой системе стали бы сами политики. Чем больше они спорят в парламенте, тем больше поступает средств на школы и боль­ницы. Какая убедительная мысль!

И в заключение для тех, кто может подумать, будто подобная налоговая система неосуще­ствима: а кому по карману будет активно оспа­ривать эту систему?

 

Ум и действительность

Заклинатель

Это правдивая тайская история о сверхъесте­ственном, история о сверхъестественной мудрости удивительного мастера Аджана Ча.

Староста близлежащей деревни в сопрово­ждении своих помощников в большой спешке пришёл к хижине Аджана Ча, где тот принимал гостей. Предыдущим вечером одна из женщин деревни стала одержима жестоким и вредонос­ным духом. Они не смогли помочь ей, поэтому привели женщину к великому монаху. Всё время, пока они говорили с Аджаном Ча, где-то непо­далёку раздавались крики.

Аджан Ча немедленно приказал двум по­слушникам разжечь костёр и вскипятить воду; затем двум другим послушникам он велел вы­копать вблизи хижины большую яму. Никто не знал зачем.

Четверо крепких мужчин из деревни - силь­ные крестьяне с северо-востока страны - с трудом удерживали извивающуюся женщину. Пока её тащили через один из самых святых монастырей, она выкрикивала непристойную брань.

Аджан Ча увидел женщину и рявкнул на уче­ников: «Копайте быстрее! Приготовьте ки­пящую воду! Нам нужна большая яма и много горячей воды». Никто даже среди монахов и крестьян, находившихся возле хижины Аджана Ча, не мог вообразить, что великий учитель со­бирается делать.

Когда четверо мужчин приволокли пронзительно кричащую женщину к хижине Аджана Ча, у неё в буквальном смысле слова изо рта шла пена. Налитые кровью глаза расширились от безумия. Лицо женщины бешено перекосилось; с руганью она метнулась на Аджана Ча. Чтобы удержать плюющуюся женщину, к первым че­тырём присоединились другие мужчины.

«Яма ещё не выкопана? Быстрее! Вода кипит? Поторапливайтесь! - прокричал Аджан Ча, за­глушая вопли женщины. - Мы должны бросить её в яму. Облить кипятком, а затем закопать. Это единственный способ избавиться от этого злого духа. Копайте быстрее! Кипятите больше воды!»

По опыту мы знали, что никогда нельзя быть уверенным в том, что может сделать Аджан Ча. Это была сама непредсказуемость в обличье мо­наха. Люди из деревни, несомненно, подумали, что он действительно готов бросить одержимую в яму, ошпарить её кипятком и закопать. И они позволили бы ему сделать что угодно. Женщи­на, должно быть, тоже это сообразила, потому что стала утихать. Прежде чем яма была вырыта, а вода вскипела, она уже мирно в изнеможении сидела перед Аджаном Ча и смиренно принима­ла благословение. Затем её осторожно отвели домой. Блестяще!

Аджан Ча знал, что внутри каждого из нас - даже у одержимых или просто безумных - су­ществует нечто мощное, то, что называется инстинктом самосохранения. Он мастерски и очень эффектно нажал на эту кнопку в женщине и позволил страху боли и смерти изгнать овладевшего ею демона.

Это мудрость: интуитивная, непосредственная, неповторимая.

 

Что самое большое на свете?

Дочь моего приятеля по колледжу училась в первом классе начальной школы.

Учитель задал классу пятилетних детишек во­прос:

- Что самое большое на свете?

- Мой папа, - сказала одна маленькая де­вочка.

- Слон, - ответил мальчик, который недавно побывал в зоопарке.

- Гора, - ответил другой мальчик.

Ребёнок моего приятеля сказал:

- Мои глаза больше всего на свете.

Класс утих, пытаясь понять ответ маленькой девочки.

- Что ты имеешь в виду? - спросил девочку учитель, не меньше остальных озадаченный.

- Ну, - начал объяснять маленький фило­соф, - мои глаза могут видеть её папу и могут видеть слона. Они могут видеть гору и всё, что только есть. Если всё это может поместиться у меня в глазах, значит, они должны быть самой большой вещью на свете!

Мудрость - это не результат обучения, а ясное видение того, чему нельзя научиться.

 

С огромным уважением к юной дочери моего приятеля, я бы немного расширил её озарение Не ваши глаза, а ваш ум - самая большая вещь в мире.

Ваш ум может видеть всё, что могут видеть ваши глаза, и он способен видеть больше - то, что создаётся вашим воображением. Также ва­шему уму могут быть известны звуки, которые ваши глаза никогда не смогут увидеть, и ощу­щения, основанные как на реальности, так и на грёзах. Вашему уму также известно то, что находится за гранью ваших пяти чувств. По­скольку всё познаваемое может уместиться в вашем уме, именно ваш ум должен являться самой большой вещью в мире. Ум содержит в себе всё.

 

В поисках ума

Многие учёные и их сторонники утверждают, что ум является просто побочным продуктом деятельности мозга, поэтому после моих вы­ступлений, когда приходит время вопросов и ответов, меня часто спрашивают: «Существует ли ум? Если существует, то где? В теле? Или за пределами тела? Или он везде и всюду? Где на­ходится ум?»

Для ответа на этот вопрос я демонстрирую простоe доказательство.

Я прошу свою аудиторию: «Если в данный момент вы счастливы, то, пожалуйста, поднимите правую руку. Если вы несчастны, даже чуть-чуть, пожалуйста, поднимите левую руку». Большинство людей поднимают правую руку, некоторые - искренне, остальные - из чувства гордости.

«Теперь, - продолжаю я, - те из вас, кто счастлив, покажите на это счастье указатель­ным пальцем правой руки. Те же, кто несчаст­лив, пожалуйста, покажите на своё несчастье указательным пальцем левой руки. Определите местонахождение вашего счастья или несчастья, для меня».

Мои слушатели начинают совершать бес­порядочные движения пальцами вверх и вниз. Затем они мельком оглядывают своих соседей, находящихся в таком же замешательстве. За­тем, когда до них всё доходит, они начинают смеяться.

Счастье реально. Несчастье достоверно. Нет никаких сомнений в том, что эти вещи суще­ствуют. Однако вы не можете определить место­нахождение этих реальностей где бы то ни было в пределах вашего тела, за пределами вашего тела или вообще где-нибудь.

Это происходит потому, что счастье и несча­стье являются составляющими исключительно сферы ума. Они принадлежат уму, как цветы и сорняки принадлежат саду. Тот факт, что суще­ствуют цветы и сорняки, доказывает существование сада. Таким же образом факт существования счастья и несчастья доказывает, что существует ум.

Обнаружение того обстоятельства, что вы не можете непосредственно указать на счастье или несчастье, показывает, что невозможно установить местонахождение ума в трёхмерном пространстве. Напротив, помните, что ум является самой большой вещью в мире: ум не может располагаться в трёхмерном пространстве, однако трёхмерное пространство располагается в уме. Ум - самое большое, что есть в этом мире, в нём содержится всё мироздание.

 

Нayкa

Прежде чем стать монахом, я был учёным. Я ис­следовал дзенский мир теоретической физики в Кембриджском университете в Англии. Наука и религия, как я обнаружил, совместно придерживаются многих вещей, одной из которых яв­ляется догма. Восхитительное по своей нагляд­ности изречение, которое я помню ещё со сту­денческих лет, гласит: «Высота положения ве­ликого учёного измеряется отрезком времени, затраченного этим учёным на препятствование прогрессу в исследуемой им научной области!»

На проходившей недавно в Австралии дис­куссии, в которой я принимал участие в качестве лектора, один из слушателей задал мне проницательный вопрос.

- Когда я любуюсь в телескоп на красоту звёзд, - сказала набожная католичка, - я всегда чувствую, что моя религиозная вера находится под угрозой.

- Мадам, когда учёный смотрит в телескоп с другого конца, то есть с большого в малень­кий, - ответил я, - чтобы пристально рассмо­треть того, кто смотрит, тогда в опасности оказывается наука!

 

Искусство молчания

Возможно, будет лучше совершенно прекратить все споры. Знаменитая восточная поговорка гласит:

Тот, кто знает, не говорит;

Тот, кто говорит, не знает.

Это может звучать убедительно, пока вы не поймёте, что, кто бы ни сказал это, раз он всё- таки это говорит - значит, он не знает!

 

Слепая вера

Когда мы стареем, наше зрение притупляется, слух ухудшается, волосы выпадают и появляются вставные зубы, ноги слабеют, а руки иногда начинают трястись. Однако существует единственная анатомическая деталь нашего организ­ма, которая, кажется, с каждым прожитым годом становится только крепче, - это наш болтли­вый рот. Вот почему самых многословных из наших граждан можно в полной мере назвать политиками только в последние годы их жизни.

Много веков тому назад у одного царя были трудности с советниками. Они так много спо­рили, что практически никаких решений не принималось. Каждый советник, придержи­ваясь наиболее древней политической тради­ции, утверждал, что только он один прав, а все остальные ошибаются. Тем не менее, когда на­ходчивый царь устроил особое всенародное празднество, все советники согласились взять выходной.

Празднество представляло собой яркое теа­тральное событие, проходившее на большой арене. Здесь были певцы и танцоры, акробаты, клоуны, музыка и многое другое. Затем в конце представления перед огромной толпой - ми­нистры, конечно, занимали лучшие места - ко­роль вывел на середину арены своего царского слона. Следом за слоном вышли семеро слепцов, о которых в городе было известно, что они слепы с самого рождения.

Царь взял за руку первого слепого, помог ему ощупать хобот слона и сказал, что это слон. Затем царь помог второму слепому ощупать слоновий бивень, третьему - уши слона, четвертому - голову, пятому - туловище, шестому – ноги, а седьмому - хвост. При этом каждому слепому он сообщал, что это слон. Затем король вернулся к первому слепому и попросил его громко рассказать, что такое слон.

- По моему обоснованному и квалифици­рованному мнению, - сказал первый слепой, который ощупывал хобот, - с абсолютной уве­ренностью я заявляю, что слон - это разновид­ность змеи рода Python asiaticus.

- Какая смехотворная чепуха! - восклик­нул второй слепой, трогавший бивень слона. - Слон слишком твёрдый, чтобы быть змеёй. В действительности, а я никогда не ошибаюсь, это крестьянский плуг.

- Не будьте посмешищем! - язвительно сказал третий слепец, трогавший уши слона. - Слон - это опахало из пальмового листа.

- Вы несведущие идиоты! - рассмеялся чет­вёртый слепой, прикасавшийся к голове сло­на. - Очевидно, что слон - это огромный кув­шин для воды.

- Невозможно! Совершенно невозмож­но! - изрёк пятый слепой, который ощупы­вал туловище слона. - Слон - это огромный камень.

- Враньё! - закричал шестой слепой, трогав­ший ноги слона. - Слон - это ствол дерева.

- Что за сборище дураков! - презрительно усмехнулся последний слепой, который имел дело с хвостом слона. - Я скажу вам, что такое слон на самом деле. Это разновидность мухобойки. Я знаю, потому что мoгy потрогать это!

«Вздор! Это змея». «Не может быть! Это кувшин». «Ничего подобного! Это...» И слепые принялись так возбуждённо спорить и говорить все одновременно, что слова слились в один громкий и неутихающий вопль. Оскорбления сыпались градом, как и удары кулаков. Хотя слепцы не были вполне уверены в том, кого они бьют, в пылу драки это не казалось таким уж важным. Они бились за принцип, за правду, за истину. За свои индивидуальные истины.

Пока солдаты царя разнимали слепых дра­чунов с намятыми боками, толпа на стадионе потешалась над безмолвными, оробевшими со­ветниками. Все присутствовавшие прекрасно поняли суть и цель нравоучения, преподанного царём ¹⁰.

Каждый из нас способен познать только часть целого, которая составляет истину. Когда мы цепляемся за свои ограниченные знания как за абсолютную истину, мы уподобляемся одно­му из слепых, который ощупывает какую-либо часть слона и делает вывод, что его частичный опыт является истинным, а все остальные оши­баются.

Вместо