Seconds Until the Aerial Bombing of Undisclosed

- Почему тот самолет не поворачивает?

Последний самолет в строю действительно не сменил курса. Он двигался прямо, пролетев прямо над нами. Вся толпа смотрела, как он летит к той части города, где была карантинная зона.

Самолет опускался все ниже и ниже, ускоряясь. Он сбросил бомбы и последовал за ним вниз до тех пор, пока и самолет и бомбы не встретились с землей. Бесшумный черный столб дыма поднялся вдалеке, грохот достиг нас лишь через две секунды. Взрыв можно было услышать на расстоянии двух штатов.

В тот момент мы были слишком далеко, что понять, что оба здания старой лечебницы Фирса превратились в кратер, заполненный тысячами тон колотого бетона и кирпичей. И все это пылало в горниле, питаемом авиатопливом, досками, старой мебелью и тоннами огнеопасных обломков, которые будут гореть еще десять дней. Где-то на дне это всего комната, полная деформированных заключенных испарилась за долю секунды. В старом административном здании по соседству, единственная подвальная комната, полная компьютеров и гигабайт обличающих сведений спеклась целиком в пузырящийся черную жижу.

The Soy Sauce, Redux

- Это был хреновый пилот бомбардировщика, - сказал Джон.

Дождь начал стихать. Я вдохнул утренний воздух полной грудью и сказал:
- Город все еще на месте Теннет, вы сыграли свои карты и проиграли… Стоп, где он?

- Вот сукин сын! – сказал Фальконер.

Синий пикап, который Теннет, по всей видимости, угнал, пока мы все выстраивались в форму члена и ждали смерти, бултыхался на север к шоссе.

- Какая разница? – сказал я, - Он врежется прямо в армейский кордон. Надеюсь, они арестуют засранца.

Но Фальконер уже бежал к монстр-траку. Разрази его гром, если он позволит кому-нибудь схватить его после всего этого. Я только было пожелал ему доброй охоты, как мимом меня пронесся Джон и запрыгнул на пассажирское сиденье. А потом к грузовику побежала Эми, и я понял, что никто больше не успокоится до тех пор, пока не увидят достойного конца. Я побежал и запрыгнул на заднее сиденье, мои ботинки протащились по асфальту, когда машина едва не тронулась без меня.

* * *

Вид непроницаемого армейского кордона в один миг испортил мне все зомби-фильмы. Эти люди не были дураками. Стратегия была их стезей. Они определили противника и изменили свои планы в соответствии с этим. Раз зомби – пусть будет так.

Поэтому не было видно ни одного солдата, ни одного открытого лица или шеи, за которую можно укусить и зомбифицировать. Вместо этого тут был ряд бронемашин, набитых солдатами - БМП Брэдли, как я узнал потом - стоящих так, что у них был открытый сектор обстрела из автоматных портов и башен на крыше каждой машины. Они стояли далеко позади бетонный баррикад, способных остановить любую машину-камикадзе. Мотки колючей проволоки были растянуты над земблей по обе стороны барьера. Орда из пяти тысяч зомби – даже быстрых зомби – могли броситься на строй и быть без труда разорваны в клочья перекрестным огнем крупнокалиберных пушек. Этим людям сказали, что они смотрят в хищную пасть зомби-прорыва, и они приготовились косить эту херню, как сухую траву.

Прогнавшись за ним пять миль по мертвой зоне, мы думали, что грузовик Теннет собирается протаранить зеленую стену смерти, и я подумал, что в этот момент в него через лобовое стекло со скоростью звука прилетит свинца столько же, сколько он весит сам. Это что, самоубийство при помощи бронемашины? Чего ради, чтобы позлить Фальконера? Черт подери, ну и мудак же этот парень.

Вместо этого Теннет остановил машину неподалеку от колючей проволоки. Мы остановились за ним, наблюдая. Теннет выскочил из машины и пошел к солдатам, размахивая руками в воздухе. Было непохоже, что он сдается, скорее что он отгоняет их, размахивая руками, крича, указывая и ведя себя как сумасшедший.

А затем его повалил на землю и разорвал на части монстр в черном скафандре.

А затем его повалил на землю и разорвал на части монстр в черном скафандре.
- Ну, это сработало, - сказал я.

Мы все наблюдали за заслуженной и невероятно ироничной смертью Теннета, когда услышали быстрый стук крупнокалиберных пулеметов, раздавшийся со стороны выстроившихся перед нами машин.

Справа от нас, спускаясь со стройплощадки водонапорной башни, катилась кошмарная волна тащащих ноги деформированных и зараженных сотрудников ОПНИК. Они щелкали когтями, выли, визжали и обрастали сжимающимися конечностями. А потом я внезапно понял, что это и был предсмертный план Теннета. Он бросил свою личную армию зараженных на армейский заслон, давая им зомби-апокалипсис и все причины в мире, чтобы обрушить ад на город позади, вне зависимости от того, что рассказали бы об увиденном пилоты самолетов.

* * *

- УВОЗИ НАС ОТСЮДА! – заорал я.

Зараженные хлынули справа, катясь на нас и линию бронемашин перед нами. Все больше и больше машин открывали огонь по орде, турели и пулеметы изрыгали огонь и свинец.

Фальконер уже врубил заднюю передачу, вывернул руль и поставил машину поперек шоссе. Затем он снова крутанул баранку, направляя здоровенную ублюдочную машину в другую сторону. Рев больших пушек снаружи был словно в финале шоу фейерверков. Я не слышал собственных мыслей.

Машину тряхнуло. Эми закричала. В нас что-то попало.

Рыча, Фальконер боролся с рулем. Мы не двигались. Я учуял запах дыма. Еще один снаряд рванул перед машиной, сорвав капот.

Огонь полыхнул за лобовым стеклом.

- НАРУЖУ! НАРУЖУ И ЛОЖИТЕСЬ!

Фальконер распахнул дверь и выскочил, согнувшись. Джон ковырялся с чем-то у себя на коленях. Мехопушка упала на пол. Я схватил её, перелез через Эми и распахнул дверь. Звук чудовищного визга и канонада заполнили воздух. Едва мои ботинки коснулись асфальта, я услышал крик Фальконера:
- КАНАВА, В КАНАВУ!

Я видел, куда он направлялся – глубокая сточная канава по западной стороне дороги, не далее чем в десяти футах от нас. Джон выскочил позади меня, мы использовали горящую машину в качестве прикрытия от огненного дождя. Фальконер бросился вперед, пригибаясь к земле, и нырнул в канаву.

- ДЖОН! – заорала Эми.

Джон развернулся и увидел здоровенного зараженного говнюка, несущегося на него сзади, волосы рваные остатки черного скафандра.

Не успел я взять мехопушку в руку как следует, как Джон выстрелил в давайте-будем-просто-называть-его-зомби из всех трех стволов дробовика. Внезапно монстр лишился всего, что выше шеи.

- Пригнись! – крикнул я Эми, - Как только можешь ниже! ПОШЛИ!

Мы выбежали из-за машины и нырнули в сливную канаву. Пули лупили по земле и асфальту над нами. Машина взорвалась, швырнув горящие обломки в воздух над нами. Это был второй раз за полчаса, когда в меня чуть не попал горящий кусок машины, новый персональный рекорд.

- ОНИ УБЬЮТ НАС! – вопила Эми.

- ПРИГНИСЬ! – кричал я, - ПРИГНИ ГОЛОВУ!

Поток пуль взрезал воду позади нас, шлепая в грязь склона.

- МЫ ДОЛЖНЫ ОСТАНОВИТЬ ИХ! – крикнула Эми.

Джон лихорадочно пытался достать что-то из кармана – думаю, патроны для дробовика. Что-то просвистело у меня над ухом. Фальконер рядом со мной повалился в мелкую воду канавы. Поток под ним окрасился алым.

- ФАЛЬКОНЕР!

- ЭМИ, НЕТ!

Я схватил её за руку, но она вырвалась.

Она вылезла на склон.

Прямо на линию огня.

Все происходило будто в замедленной съемке. Он выпрямилась, прямо под градом пуль, и начала махать руками перед собой, словно пыталась поймать попутку, крича что-то, чего не слышал даже я за разразившейся вокруг неё адской бури.

Время будто остановилось. У меня до сих пор стоит перед глазами та застывшая картина с ней, стоящей там – силуэт на фоне серого неба с железным отливом, её штаны промокли и испачканы грязью, её покрытые веснушками тонкие руки перед неё, поднимая подол рубашки и обнажая два дюйма бледной уязвимой кожи. Все эти детали точно отпечатались в моем мозгу за этот бесконечный момент.

* * *

И момент действительно был бесконечным, потому что время остановилось.

- Ну наконец-то, - сказал за моей спиной Джон, - Господи Иисусе.

Вокруг нас была мертвая тишина. Вода под моими ногами замерзла. Брызги грязи, висящие в воздухе у склона рядом со мной, от ударившей туда пули микросекундой раньше.

Я обернулся к Джону, держащему в руке контейнер с соевым соусом.
- Какого… - сказал я.

- О, Дэйв! Ты со мной. Я остановил время. Надеюсь, это ничего.

- Ты… Ты теперь это умеешь?

- Ага, с тех пор как принял соевый соус прошлой ночью. Я как Зак Моррис в Спасенных Колоколом. Единственный минус – ты ничего не можешь сделать, пока время замерло. Можешь двигаться сам, но это… Больше для ознакомления, наверное.

Я залез на склон, озирая застывшую битву вокруг меня, словно некую огромную, невероятно хитровыделанную скульптуру в музее под открытым небом. Я взглянул на Эми, статую, замершую с открытым ртом, обнажив свои кривые клыки.

- Ну, - сказал я, пожав плечами, - Это не самая чудная штука, происходящая под соусом.

- Я бы даже не включил в пятерку самых чудных, - сказал Джон, подойдя сзади, - И я знаю, о чем ты думаешь, и нет, мы не можем убрать её. Ничего нельзя двигать. Не в том смысле, что это ощущение, будто ты ничего не изменишь, когда время вернется, типа правила или чего-то такого, а в том смысле, что буквально ничего нельзя сдвинуть. Я пробовал.

- Я могу двигать мехопушку, - сказал я, - Она все еще у меня в руке.

- Точно, и штаны твои тоже двигаются, когда ты ходишь. Думаю, это касается всего, к чему ты прикасался в тот миг, когда все остановилось.

- И как долго оно останется в таком виде?

- Не знаю. Я проделывал такое лишь один раз. Я не могу намеренно запустить его снова, но… У меня есть ощущение, что оно длится столько, сколько тебе нужно. И не важно, знаешь ты, что нужно делать или нет. Если в этом есть смысл.

- Что мы должны сделать?

Я взглянул на столб застывшего дыма над горящей машиной, еще горящий огонь выглядел, как стеклянная скульптура, овеянная оранжевым. А потом, за неподвижной черной колонной, зашевелился клок дыма.

- Ооооо черт!

– произнесли мы с Джоном вслух одновременно.

Люди-тени были здесь.

Я уставился на одинокую черную тень, висящую в воздухе. Она двигалась к нам.

Потом я увидел еще одну. И еще. Они появлялись из воздуха, черные силуэты словно дыры, прогорающие в белой завесе реальности, обнажая темноту по ту сторону. Они появлялись по трое-четверо, темнота, принимающая расплывчатую форму человека. Каждый раз, как мой взгляд фокусировался на одной точке, бродячие тени появлялись вне поля моего зрения. Словно пытаться сосчитать снежинки, падающие на лобовое стекло.

Мы с Джоном попятились от них, но потом поняли, что они и позади нас, на другой стороне канавы.

Мы были островом в черном приливе.