Hours, 5 Minutes Until the Aerial Bombing of Undisclosed

Джон схватил меня за плечи и заорал прямо в лицо:
- ДЭЙВ! ТЫ ТУТ?! ЭТО Я, ДЖОН! Я ТВОЙ ДРУГ! ТЫ МЕНЯ ПОНИМАЕШЬ?

- Почему ты так разговариваешь?

Я заглянул в салон Кадиллака. Джон приехал один.

- Где Эми?

- Я не знаю! За пределами города, наверное.

- Ох, ну слава богу.

- Или нет. Я вообще-то не знаю.

Подошел Оуэн, пинком откинув дымящийся череп. Он поднял пистолет.

Джон поднял дробовик. Их глаза встретились.

- Оуэн? – произнес Джон, - Какого черта ты тут делаешь?

- Ты - сумасшедший сукин сын, Джон.

- Он заражен? – спросил меня Джон.

- Не думаю.

- Никто из нас не заражен, - добавил Оуэн.

- Это... - сказал я, - Мы этого не знаем.

- Ладно, пофиг, - ответил Джон, - Всем надо убираться отсюда! К обеду тут будет кратер. Ты не слышал объявлений снаружи, Оуэн?

- Погодите, - сказал я, - Вы что, знакомы?

- Ага, помнишь, я говорил что делал для него установку? Это – ДиДжей О-Фанк.
- Черт, я думал, ты будешь на ферме с Дэрилом, тестировать эту штуку, - обратился он к Оуэну.

- Я и был. Поехал в город за пивом, и меня замели федералы. Я дал в морду одному из этих ребят в скафандрах, и, наверное, они сочли это признаком инфекции.

Я заметил, что остальные заключенные глядели потрясенно, пока мы вели эту беседу на фоне разбитого Кадиллака и развороченной кучи человеческих останков. Наконец до меня дошло, что я гляжу на кружащие беспилотники, думая, не наводятся ли они в этот момент на наши головы. У меня было смутное ощущение, что мы должны бежать в укрытие, но вход в госпиталь был футах в ста. Это будут два приятных ненапряжных выстрела для парня, сидящего за панелью в пустыне. Мы могли бы спрятаться за машиной, но у беспилотников были и такие ракеты, которые могут превратить её в две тонны стального конфетти.

Да и вообще, почему он еще не выстрелил?

Подошел доктор Маркони и Джон взглянул на него.
- Док? Вы были тут все это время?

- Джон. Я бы спросил тебя, что ты делаешь, но, боюсь, ты и вправду ответишь мне.

- Я просто приехал за Дейвом. А теперь мы сядем в мой Кадиллак и я уеду отсюда через дырку в заборе в форме Кадиллака. Все остальные могут выйти за нами. Когда выберетесь, будете должны мне ящик пива. Каждый.

- Ты не видел там снаружи больших сраных пушек? Они разорвут тебя на куски за пару секунд.

- Я не видел больших сраных пушек, я видел много маленьких сраных пушек. Не думаю, что они рассчитаны на зомби за рулем Кадиллака. Но в любом случае, нужно выбраться отсюда, пока они не разбомбят тут все.

- А, Оуэн, - спросил он, нырнув в Кадиллак, - А чек за последнюю неделю до того, как все это произошло, ты послал?

Оуэн взглянул на меня, потом на Джона и произнес:
- Как, блядь, вы двое вообще нашли друг друга?

- Едешь? – спросил Джон.

Я сел на пассажирское сиденье. Кадиллак вроде бы как-то накренился, из-под капота струился дымок. Но двигатель все еще работал, и это было хорошо.

- Маркони! – сказал Джон, - Сзади есть место.

- Я полагаю, твой план не тянется дальше именно этого момента, - ответил Маркони, нагнувшись.

- Я стараюсь делать по одному шагу за раз.

- Помнишь, что я говорил? – перевел на меня взгляд Маркони.

- Ага, Вавилонский протокол.

Он хотел было меня поправить, но вместо этого сказал:
- Есть способ одолеть его. Но бог свидетель, я не знаю, как у кого-нибудь из нас может получиться.

- Просто скажите, что надо делать.

- Обдумай эту мысль. Подумай о символах, которые сплачивают нас. Подумай о том, что связывает людей друг с другом.

- Просто, блядь, скажите мне…

- Думаю, ты уже знаешь, Дэвид. Тут нужна жертва.

- Жертва? Почему?

- Подумай.

- Что, кто-то должен умереть? Один из нас?

- Езжайте, - сказал Маркони, отходя, - Пока до операторов беспилотников не дошло, наконец, что они видят, и они не начали стрелять.

Мы пристегнулись. Джон воткнул заднюю и двинул машину задом, выезжая из кострища и отбросив инвалидную коляску. Он крутанул руль и направил Кадиллак мимо задней части здания, неподалеку от той полоски деревьев, через которую мы с ним сбежали в первую ночь, до того, как тут появилась крутая ограда.

Толпа заключенных перед нами раздалась, как Красное море.

Джон вдавил педаль в пол. Мы полетели вперед, выстрелив к секции забора с надписью «ПЯТНИЦА ОГНЕННОГО ГРИЛЯ В СЛЬСКОЙ КУХНЕ». Я уперся руками в торпедо и услышал собственный вопль.

У ограды не было шансов. Капот прорвался через первый слой, хлопая обрывками пластиковых листов. Ограда еще гремела по заднему стеклу, когда мы ударились о второй слой забора, переломив деревянный столб пополам и разрывая металлические звенья. Преграда между карантином и внешним миром была прорвана раз и навсегда. А потом…

ХРЯСЬ

- с катастрофическим звуком удара пластика и металла о бетон, мы врезались в противоавтомобильный барьер, о котором мы оба позабыли до этого самого момента.

Кинг-конговский кулак инерции долбанул меня по спине. Моим последним воспоминанием прежде, чем я вырубился, были грязное лобовое стекло в дюйме от моего лица и ремни безопасности, грубо дернувшие меня назад. Когда я пришел в себя, перед собой я увидел смятый капот, а Джон тряс меня, по словами: «ПРИГНИСЬ!»

Поскольку я временно позабыл даже то, где мы находились, я позабыл и о том, из-за чего именно я пригибался. Неуверенно выглянув на улицу через окно водительской двери, я увидел неуклюжую камуфлированную машину без водителя. Мне не составило труда понять, что это было. Я видел турель на крыше, отблески света на линзах камеры, и два массивных орудийных ствола по обе её стороны.

Машина зажужжала, и стволы повернулись ко мне. Действие хоть и не было полностью механическим, но быстрым, плавным и целеустремленным. Заворожено замерев, я уставился в две черные дыры и именно в этот момент мне подумалось о том, что имел в виду Маркони, когда говорил о «жертве».

EIGHT HOURS EARLIER…

Пим…

* * *

Пим…

* * *

Пим…

* * *

Сигнал открытой двери фургона звучал в мерзлой ночи.

Эти звуки сопровождали последние мгновения Эми. Создание перед ней дышало, и его дыхание воняло трупниной. Оно обнюхало её. Осознание нахлынуло на неё посреди холодного темного пространства: так умиряют почти все живые создания на земле – зубы разрывают их мышцы и кости. У нас, людей, есть компьютеры, мыло и дома, но это не меняет того факта, что все, что ходит, является пищей для кого-то другого.

Язык лизнул её лоб. Эми инстинктивно выбросила вперед руку, чтобы отразить нападение, и схватила клок шерсти.

Эми открыла глаза и в темноте увидела Молли, глядящую на неё.

Молли снова её обнюхала, повернулась, обследовала печенье на полу среди осколков стекла и потрусили к боковой двери, глядя на Эми и виляя хвостом. На собачьем языке это значило: «Мне нужно, чтобы ты открыла мне эту дверь, потому что у меня нет рук».

Что удивительно, это позволило Эми снова двигать ногами. Молли хотела выйти. Эми уже видела этот собачий сигнал тысячи раз. Она быстро подошла к двери, собралась и открыла её. Молли выпрыгнула в темноту, в неподвижный воздух, еще несколько минут назад сотрясаемый криками умирающих и грубыми раскатами выстрелов. В темноту, где поджидали зубы и бездумные аппетиты, переваривая внутренности парней, с которыми она смеялась и шутила час назад.

Хватит накручивать себя и ИДИ.

Молли вернулась, выжидающе глядя на Эми. Та шагнула в ночной воздух, низко пригибаясь и не сводя взгляда с Молли, чтобы держать ужас в узде. Мобака не боялась. Эми была готова бежать, пытаясь выбрать направление. Она поглядела на Молли, словно надеясь на подсказку.

Молли двинулась прямо к окну в подвал.

Нет.

Молли перепрыгнула через две кучи кишок, которые были Джошем и Донни, и исчезла в кафетерии, который Эми видела в зернистом кадре.

Нет.

Молли гавкнула изнутри. Эми решила, что умереть здесь, во дворе, под открытым небом, было чем-то лучше, чем в темном подвале. Снова послышался лай Молли, но этот раз за ним последовали шуршащие шаги позади, где-то в темноте. Множество шагов. Там что-то было. В комнате внизу Молли все еще была цела и невредима. Но половина Эми все еще хотела просто бежать в темноту. Но куда?

Эми опустилась на четвереньки и поползла по сколькой и липкой от крови и других жидкостей тела, которые не должны были покидать содержащих их органов. Вывалившиеся внутренности хлюпали под её коленями, пока она неловко полувлезла, полусвалилась в подвальное окно.

В темноте Эми ослепла. Лампа и фонарик исчезли. Молли сразу же оказалась рядом с ней. Эми вытянула руку, чтобы прикоснуться к ней, и взялась за ошейник. Молли потянула её вперед, словно собака-поводырь.

Эми споткнулась о труп, и лишь отчаяние при мысли о том, что ей придется снова ползти через кишки, удержало её на ногах. Молли вывела её из комнаты в коридор, и Эми попыталась оттащить её в сторону от лестницы и комнаты обслуживания, превратившуюся, как она знала, в массовое захоронению. Молли не поддавалась на попытки оттащить её в сторону, двигаясь прямо к лестнице.

Нет.

Эми было все равно, что было у Молли на уме. Она не пойдет в подвал. Ни сейчас, никогда вообще. Даже за миллион долларов. Даже если от этого будет зависеть её жизнь. Эми тянула в одну сторону, Молли, уперевшись лапами – в другую.

Ладно.

Эми отпустила ошейник и бросилась обратно в темноту коридора навстречу всему, что находилось в противоположной стороне от лестницы и наполненной кишащим и корчащимся могиле, которая, как она знала, находилась ниже. Она выставила руку перед собой, двигаясь вслепую, и наконец обнаружила металлическую дверь, точно такую же, как та, от которой она убегала.

Дверь была закрыта.

Она провела рукой до ручки и засова, надеясь отыскать рычаг, но вместо этого обнаружила скважину замка, ключа к которому у неё не было. Когтистая лапа поскребла по плиткам пола за её спиной – Молли вернулась, словно говоря: «Вот видишь?»

Эми замерла. По её спине бегали мурашки, а штаны были мокрыми, а пальцы – липкими от крови других людей. Молли гавкнула. Эми схватила её ошейник и позволила вести себя дальше по коридору. Они дошли до конца коридора, где была лестница.

Спустившись вниз, они оказались в тюремном блоке, в котором воняло канализацией и порохом, а за дверями раздавались скребущие звуки. Эми изо всех сил старалась не думать об этом. Молли тянула её вперед, и Эми знала, куда они направляются. Они добрались до двери с надписью «ОБСЛУЖИВА». Эми провела по ней рукой в темноте и нащупала пулевые отверстия от пуль с выпуклыми краями. Она закрыла глаза, вздохнула и бесшумно помолилась.

Она открыла дверь.

* * *

За дверью был ад. Воздух был наполнен дымом, плавающим между ржавыми трубами и коробами, отчего комната выглядела так, словно на неё напал гигантский робоосьминог. Вняло фейерверками, паленой тканью и обугленным мясом. Единственный крошечный столбик света от оброненного фонаря устремлялся с пола к потолку из центра комнаты. Он освещал ровно столько кошмара, который Эми будет видеть во сне до конца жизни. Распахнутые мертвые глаза глядели в потолок. Открытые рты, подергивающие пальцы. Все тела были облачены в единый ровный цвет. Её желудок скрутило.

Молли вырвалась и двинулась вдоль трупов, протрусила мимо крошечного столбика света и отправилась дальше в темноту. Остановившись у противоположной стены, она обернулась к Эми и помахала хвостом.

Эми сосредоточилась на свете – она твердо решила не думать обо всем остальном в этом кошмарном месте. Если бы она смогла добраться туда, то смогла бы взять фонарик, с которым все стало бы чуточку лучше. Эми осторожно перешагивала через конечности и что-то податливое, нащупывая твердый пол пальцами ног. Шаг, другой, третий… Наконец она приблизилась достаточно близко, чтобы схватит фонарик, пытаясь не думать о том, что его обвили три мертвых пальца. Она выключила свет и двинулась к Молли. Она начала ощущать действие дыма, токсичные жгучие газы щипали глаза.

В стене была дыра. Шлакоблоки были выломаны и разбросаны. Отсюда монстры прокопались в комнату. Она посветила фонариком внутрь и поняла, что это было не совсем так: тоннель уже был тут до этого. Он был сложен из кирпичей и выглядел, как старомодная канализация европейских городов. Старые ржавые трубы и все такое. Неужели зомби жили здесь? Под городом?

Молли протиснулась мимо Эми, запрыгнула в тоннель и полезла по нему.

- Молли! Стой!

Её голос был не громче шепота. Тоннель был наполнен насекомыми и сочащейся мутной водой. Но это было не самым худшим, что, как она знала, таится в нем. Молли полезла в темноту, и шорох её когтей стихал бог знает где.

- Молли!

Эми посветила фонариком в тоннель и увидела пару отражающих свет глаз. Молли остановилась и обернулась, но назад не шла.

Нет. Нет, нет, нет, нет, нет…

Эми залезла в тоннель, поняв, что он не достаточно высок, чтобы она могла просто пригнуться. Придется лезть по кирпичам на четвереньках. Она двинулась вперед и поняла, что фонарик в её правой руке почти бесполезен – луч света бешено скакал, когда она двигалась. В её голове промелькнула мысль о том, чтобы взять его в рот, но потом перед ней всплыла картина сжимавшей его мертвой руки, и она решила: ни за что.

Она поспешила вперед.

* * *

Эми ползла, ползла и ползла. Кирпичи стирали её колени, культю на левой руке и костяшки на правой, на которую она одновременно и опиралась и держала фонарик. Молли шла впереди, стук её когтей эхом отдавался в тоннеле до тех пор, пока не стало слышно даже его, и Эми подумала о том, насколько длинным может быть тоннель.

Она ползла. Боль обжигала каждый раз, когда коленная чашечка касалась кирпича, размалывая тонкую, словно бумага, кожу между костью и тканью её джинсов. Казалось, она ползла многие мили и долгие часы. Вода капала на её волосы и спину. Она продиралась через паутину, давила насекомых рукой и, вроде бы, видела стремительно скрывшуюся из виду при виде фонаря крысу.

Ей нужно было остановиться и передохнуть. Агония пальцев и коленей была невыносимой. Ползанье растягивало и выкручивало мышцы, которыми она не пользовалась с тех пор, как научилась ходить.

Она остановилась, поджала колени и прислонилась к ржавым трубам. Посветив фонарикам туда, откуда приползла, она едва смогла различить начало тоннеля. Посветив вперед, она не увидела конца. Её колени были мокрыми и темными. Кровь. Она размолола свои колени в фарш. На бедро заполз таракан, и она стряхнула его. Вдруг её пронзила мысль, в которую в тот момент она поверила полностью: она умерла в том фургоне, и теперь в аду. Таким и был ад: тесный темный и холодный тоннель, по которому ползешь, стирая кожу и мышцы, и кости на руках, а потом сами руки и ноги, бесконечные кирпичи размалывают твое тело до тех пор, пока не останется беспомощный кусок мяса, который вечно будут пожирать насекомые и крысы.

Она услышала шум. Позади неё, со стороны комнаты, полной мертвецов. Что-то приближалось, и это заставило её снова двигаться. Она поползла быстрее чем раньше, отбросив боль и надеясь, что то, что её преследовало, было приспособлено для лазания по тоннелям не лучше её самой.

Время застыло. Существовали лишь кирпичи, темнота и морозный воздух, врывающийся и вырывающийся из её легких. Шарканье позади ней. Невозможно понять, насколько далеко. Она пыталась ползти быстрее, но быстро ползком было медленнее, чем медленно пешком, и пока она медленно продвигалась по тоннелю, она уверилась в том, что это был кошмар, классический кошмар, который бывал у всех, о преследователе в темноте, от которого пытаешься, но никак не можешь убежать…

Внезапно спереди и слева от неё показалась Молли. Она гавкнула. В тоннеле был перекресток, на котором можно было продолжать двигаться вперед или свернуть влево. Молли хотела свернуть, и Эми была не в тех условиях, чтобы спорить.

Через несколько футов после поворота тоннель закончился тупиком. Он был перегорожен деревом, старинным и заплесневелым. Мола поскребла его. Эми подползла и оттолкнула собаку. Она села на попу и пнула деревянную перегородку изо всех сил. Она не сломалась, но содрогнулась и треснула.

Она била снова и снова.

Её преследователь приближался, скользя и шлепая по кирпичу. Она слышала его дыхание. Он мог завернуть за угол в любой момент.

Эми заорала, как мастер карате, врезав своими усталыми ногами, доски хрустнули под её грязными теннисными туфлями. А потом досок не стало, они разлетелись на куски, грохнувшись на пол где-то по другую сторону.

Эми выбралась из тоннеля, поднялась на ноги и тут же упала снова: мышцы её бедер свело и скрутило от ползанья, занявшего, казалось, несколько недель. Через силу она встала снова и обвела комнату лучом фонаря. Рядом с тоннелем, из которого она выбралась, стоял торговый автомат со всякой всячиной: пакетиками чипсов, печеньем и шоколадками. От автомата до стены было фута три. Эми обошла её, уперлась в автомат спиной и толкнула. Тот повалился на бок со звуком сносимого здания. Тоннель он перегораживал не целиком, но большую его часть.

Она снова поднялась на ноги и подобрала фонарик. В комнате была лишь одна дверь. Она была уверена, что запертая, насколько уверена, но та оказалась открытой, и когда Эми распахнула её, её залил свет.

* * *

И таким образом она вдруг оказалась в просторном, хорошо освещенном офисе. В комнате стояла дюжина рабочих мест с компьютерами. Компьютеры были новыми, а столы старинными. Здесь никого не было, но казалось, что они ушли лишь несколько минут назад: тут и там стояли недопитые чашки кофе, на спинке одного из стульев висело зимнее пальто. Бумажная папка валялась на полу рядом с вывалившимися из неё печатными бланками. Коробку пончиков сбросили на пол неподалеку.

Все уходили в спешке.

Эми обернулась к двери, из которой только что вышла, внимательно прислушалась. Ни звука с той стороны. Она убедилась, что Молли с ней в комнате, прежде чем задвинуть засов. Она постояла так еще несколько минут, ожидая услышать, как кто-то или что-то пытается сдвинуть торговый автомат, но слышала лишь стук своего сердца.

На самом ли деле она слышала что-то в тоннеле? Или она бежала от собственного эха? Или енота?

Эми снова переключилась на комнату. Тут было теплее, но температура была не комнатной. Сделав по комнате круг, она обнаружила пару керосиновых обогревателей, которые кто-то не забыл выключить при эвакуации. Она снова включила их и почувствовала, как теплый воздух нахлынул на неё. Она просто стояла там и ежилась, мечтая сменить одежду. Она пахла потом, плесенью и мочой.

В комнате было две двери. Осмотрев одну, она обнаружила, что та заперта изнутри и решила оставить её в покое. Вторая вела в крошечную уборную, где она с изумлением обнаружила воду в кранах. Эми нырнула внутрь и потратила несколько минут на совершенно ненужное, но в тот момент невероятно важное действие по очищению себя. На раковине лежал кусок антибактериального мыла, и спустив штаны, она промыла содранные колени. Она промыла руку, кисть и очки, даже привела волосы более или менее в порядок. Теперь она снова узнала лицо в зеркале медицинского шкафчика. Это помогло.

- Ну и где мы? – громко спросила она Молли, выйдя из уборной.

Но это ведь было несложно выяснить, так? В воображении она нарисовала карту здания и тоннель, идущий на юг к госпиталю. Она свернула налево, и это должно было привести её в подвал меньшего строения лечебницы. Это должно было быть административное здание, с кабинетами и всем таким.

Эми взглянула на столы с компьютерами и внезапно её осенило откровение, из-за чего она ощутила себя Нео из Матрицы, в тот момент, когда он понял, что обрел способность останавливать пули.

Это был мозговой центр карантина, до тех пор пока правительство не покинуло его. И они оставили тут свои компьютеры.

Выбрать нужный компьютер оказалось не сложно – у одного из них было три монитора. Задержав дыхание, она нажала кнопку питания. Он включился, и она подумала о том, как много в её распоряжении было электричества – комната должна была питаться от генератора, но те, кто должен был его заправлять или что еще, ушли. Ничего не оставалось, кроме как работать быстро.

Компьютер загрузился, и появилось окошко ввода пароля. Тут вопрос заключался в том, как много паролей требует эта система. Существует большая разница между тем одним паролем и тремя – три намного легче преодолеть.

В конце концов, она была за компьютером, а не пыталась взломать его удаленно (чего она не умела, но знала людей, которые умели), и в мире компьютерной безопасности был предел числу паролей, которые могут запомнить люди. Дайте им один, и все будет хорошо. Два – скорее всего все еще нормально. Но дайте три – предположим, один для компьютера, второй – для сети, а третий – для программы, которой они пользуются, - и они начнут их записывать.
Она начала открывать скрипучие ящики стола и в большом посредине обнаружила коробку шариковых ручек и единственную бумажку с бессмысленными словами и символами. Первое было логином, остальные – паролями.

Так она и проникла внутрь. Она попыталась понять, что за программы были на рабочем столе, а потом заметила кое-что, отчего взвизгнула от радости.

Компьютер был подключен к интернету.

Срань господня. Она даже не знала, с чего начать.

* * *

Она нервно проверила обе запертые двери – с той стороны не доносилось ни звука – и уселась за компьютер. Первым делом, решила она, нужно получить представление об архитектуре системы и что именно было ей доступно. Она нашла то, чем они пользовались для электронной почты, и обнаружила тонны входящих сообщений с приложениями – отчетами, запросами оборудования и множеством других стандартизированных форм. Бюрократический спам. Также там была длинная переписка о звуках: отчеты, результаты экспериментов над частотами и модуляциями и термины, которых она никогда раньше не слышала вроде «инфразвука». Сотрудники пересылали туда-сюда записи звуков, а вместе с ними огромные объемы аналитического текста о них, наполненного технической тарабарщиной. Все этой ей прошлось пока отложить – чтобы разобраться в этом могли потребоваться недели.

Затем она обнаружила программу, при клике на которую, занявшую весь экран, заполнив их рядами изображений с различных камер. На большинстве из них совершенно ничего не происходило – картинка была неотличима от статичной, если бы не редкий мусор, залетавший в кадр – но все они однозначно были расположены снаружи карантинной зоны.

Выйдя из ней, Эми обнаружила отдельную программу, дававшую полный вид на территорию госпиталя с воздуха. Картинка медленно вращалась, словно с камеры на оружии Джоша, которую он показывал ей раньше. Она уже собиралась нажать кнопку выхода, но внезапно её накрыл иррациональный страх, что если она нажмет не ту кнопку, то увидит, как снизу кадра вылетит ракета и взорвет всех. Поглядев на картинку еще немного, он выяснила, что беспилотник контролируется откуда-то еще, что имело смысл. Чем-то в этом роде не нужно управлять не с клавиатуры, а с джойстика и все такое. Она просто смотрела видео в качестве наблюдателя…

Дэвид.

Эми увидела его, потому что кадр вильнул и сфокусировался на нем. Она не могла управлять этим, это сделал оператор беспилотника, кем бы и где бы он ни был. Кадр моргнул и приблизился, а затем моргнул и приблизился снова.

Дэвида было видно ясно, как днем, стоящий против большого парня, по-настоящему взбешенным. Их окружала толпа, собравшаяся у большого костра, который Джош называл какой-то церемониальной штукой, но как она ни смотрела на него, в нем действительно виднелись кости и черепа. На заднем плане в видео шел радиообмен, но он был приглушен, и Эми понимала с третьего на десятое. Ей удалось разобрать, что тот, кто управлял беспилотником, запрашивает разрешение открыть огонь у старшего по званию, и тут Эми поняла, что она смотри не просто через камеру, а камеру на стволе, и ствол был нацелен прямо на Дэвида.

- Нет! Не стреляйте! – сдуру сказала она в монитор. Нужно было найти какой-то способ с ними связаться, верно? Тут был кабельный телефон. И что она скажет? Что она – посторонняя девчонка, пробравшаяся в командный центр ОПНИК, и что она не хочет, чтобы они стреляли в её зомби-парня. Это лишь сказало бы их о том, что кто-то получил несанкционированный доступ к их сети, и что они должно выключить все удаленно.

На видео большой парень поднял пистолет, целясь в Дэвида. Кадр слегка сдвинулся, и большой парень оказался в перекрестье прицела.

- Да! Пристрелите этого парня!

Они не стали. Она смогла разобрать из радиообмена достаточно, чтобы понять, что управляющему беспилотником (позывной которого, как она поняла, был «Страж») было приказано наблюдать и ждать дальнейших приказов. Несколько мучительных минут спустя Дэвида уволокли и завели внутрь здания госпиталя, а камера снова отдалилась, чтобы видеть весь двор и, предположительно, всех зомби, которые попытались бы добраться до ограды. Однако наиболее вероятным кандидатом на побег был Дэвид, если она хоть немного его знала. И он не был зомби. Это была не просто попытка мыслить позитивно: когда Дэвид говорил с большим парнем, он жестикулировал и говорил точно также, как в последний раз, когда она его видела. Дэвид был не больше зомби, чем две недели назад, и Эми верила, что оператор беспилотника на самом деле этого не знал. Ему скормили ту же ложь, в которую верил Джош, о кровожадных зараженных нелюдях. Они существовали – Эми только что видела, как они сожрали команду, с которой она сюда приехала. Любой из них мог вылезти из тоннеля в любую секунду. Но люди за оградой были людьми.

И военные собирались их всех разбомбить.

* * *

В итоге Эми потребовался час, чтобы установить связь. Как хакер, она была новичком, но она знала, что самый эффективный путь в систему – то, что хакеры называли «социальной инженерией». Самой большой слабостью любой сети были люди. Неважно, как много фаерволлов и паролей поставишь, в конце концов система всегда обслуживается людьми. Ленивыми, занятыми и спешащими людьми, которые в конце концов, выбирают путь наименьшего сопротивления.

Выяснить, откуда осуществляется управление беспилотником, оказалось несложно – поиск в Google показал, что беспилотники управляются только из одного места - авиабаза Крич в Неваде, прямо около Лас Вегаса. Затем она начала прочесывать электронную почту, чтобы узнать, не повезет ли ей обнаружить письма от пилотбеспилотника@авиабазакрич.ввс, но ей не повезло. А вот что она нашла, так это серия сообщений, летавших туда-сюда за несколько дней до этого. В них разные люди разъясняли ПВБ (что, как она выяснила, означало «Правили ведения боя») с «Зулу» в карантине: судя по всему, оператор беспилотника пристрелил парня, пытавшегося влезть на забор, но, как поняла Эми из пятидесяти или около того писем, следовало ждать, пока кто-нибудь на самом деле перелезет через первый забор, прежде чем открывать огонь. Где-то среди всех этих формам она откопала документ, отмеченный как «только для чтения», который прислали оператору этого компьютерного терминала, что-то вроде отчета о действиях, касавшийся этого инциндента, и содержащий имя оператора беспилотника: капитан Шейн Макиннис.

Это была часть переписки между людьми с электронными адресами ОПНИК. Она касалась застреленного парня, двадцатидвухлетнего мужчины, которого они называли просто Пациент 2027. Она продиралась через пачку отчетов «только для чтения», до тех пор, пока не обнаружила форму для передачи в карантин. Все было выражено при помощи жаргона и сокращений, но Эми смогла собрать по кусочкам информацию, что парня задержали только потому, что обнаружили рядом с зараженным – парень убил его бейсбольной битой. Но интересующая её часть отчета, касающаяся самого парня, содержала всего пять слов в самом низу формы:

«Признаков инфекции не обнаружено».

Пациент 2027 не был зомби. Он был просто парнем. А теперь он был мертв.

Из последующей переписки стало понятно, что именно этот факт не распространялся дальше небольшой группы людей из ОПНИК.

Эми взглянула на часы. Было 4 утра. В Невадей сайчас было 2 часа ночи. Стрельба произошла вчера в три часа дня. Очевидно, сейчас беспилотником управлял другой человек. Работают ли они регулярными сменами? Если да, то значит капитан Макиннис вернется за штурвал утром. В любом случае, это не имело значения – кроме этого имени у неё ничего не было.

Ладно, начнем с простого. Есть ли у капитана Шейна Макинниса страничка в Facebook? Она поискала. Да, она у него есть. Профиль закрыт, что имело смысл для парня с такой работой. Она могла взломать её – форму восстановления пароля в Facebook было несложно обмануть, но она не была уверена, что это даст ей то, что нужно. Назад в Google. Она поискала школы в окрестностях авиабазы и начала искать что угодно названиями этих школ и фамилией «Макиннис» одновременно.

Бум. Себена Макиннис, разыгрывающий защитник в школьной баскетбольной команде. Спорим, это дочь капитана Макинниса? Тринадцать лет – Эми знала, что у неё была страничка в Facebook. Через десять секунд она была у неё на экране. У неё все было открыто: фотографии, включая тех, где рядом с ней был отец в форме, её список друзей (отец был в разделе «семья»). У Себены было 132 друга в Facebook. Эми послала ей запрос на добавление в друзья, размышляя, как рано Себена встанет утром и проверит почту. Но Себена, судя по всему, была совой, поскольку в два часа утра она в тот же миг приняла запрос на дружбу от человека на десять лет старше себя, которого совершенно не знала.

Подростки.

Через пять минут Эми уже переписывалась с Себеной Макиннис и поняла, что это дело потребует деликатности.

* * *

Себена Макиннис: кто это?

Эми Салливан: привет себина, это прозвучит странно, но это очень срочно и нас мало времени.

Себена Макиннис: Себена

Себена Макиннис: а не себина

Эми Салливан: Ой прости

Себена Макиннис: это анаграмма слова «небеса»

Эми Салливан: Да очень мило

Себена Макиннис: Не могу уснуть

Себена Макиннис: Чатюсь с приятелем с Тайваня

Эми Салливан: В общем это не мошенничество, я не будут просить у тебя денег или номера аккаунтов ок

Себена Макиннис: к

Эми Салливан: И никаких голых фоток и всего такого

Себена Макиннис: У меня есть подружка по имени Тейлор, она всего на год старше меня, а этот парень прислал ей письмо с предложением модельного контракта и её мама отвезла её в самый Лос-Анжелес, чтобы сделать фото, и знаешь что случилось потом?

Эми Салливан: Себена, это очень важно. Я сейчас в Неназываемом. Знаешь, что это значит?

Себена Макиннис: омг ты зомби

Эми Салливан: Нет! В этом-то все дело.

Себена Макиннис: ух ты не говори никому но мой папа служит в авиации и он летает на робосамолете и стреляет в зомби.

Эми Салливан: Я знаю

Эми Салливан: Поэтому я связалась с тобой

Эми Салливан: Я тут и мой парень тоже

Эми Салливан: И мы не зомби

Эми Салливан: Но твой папа этого не знает

Себена Макиннис: он спит

Эми Салливан: ОК он будет летать на роботе завтра

Себена Макиннис: он все время уставший

Себена Макиннис: думаю да

Эми Салливан: Себена, мне очень страшно

Эми Салливан: Нам всем тут очень страшно

Эми Салливан: Потому что я думаю, они хотят всех нас тут перестрелять

Себена Макиннис: Они не станут

Эми Салливан: Нужно, чтобы ты убедилась в этом

Эми Салливан: Я хочу, чтобы ты поговорила со своим отцом

Себена Макиннис: мне нельзя говорить с ним о работе

Себена Макиннис: ему нельзя говорить об этом

Себена Макиннис: и он злится

Себена Макиннис: а потом молчит

Себена Макиннис: он все время уставший

Эми Салливан: Тогда ты должна дать мне с ним поговорить

Себена Макиннис: он спит

Эми Салливан: Мне нужен только его адрес почты.

* * *

Долгая-долгая пауза перед ответом. В этот момент осторожность, к которым юная Себена научилась относиться к незнакомцам в интернете, должна была подать тревогу. Эми попыталась представить девочку на другом конце, почти в двух тысячах миль. Она представили, как так просто закрывает свой ноутбук и заворачивает в одеяло. Потом она представила, как та идет в комнату отца и пытается его разбудить. Затем она представила, как та звонит в полицию.

Наконец, окно чата снова ожило, и появился электронный адрес.

* * *

Все было просто – найти письмо, к которому была приложена форма анализа пациента 2027 и переслать его на личную почту пилота беспилотника камитана Шейна Макинниса. «Признаков инфекции не обнаружено». В теле письма Эми коротко изложила суть:

«Прочтите это. Парень, которого вы застрелили, не был зомби. Люди в карантинной зоне не заражены. Они - люди. Они - американские граждане. Вам лгали».

Миллион вещей мог пойти не так: письмо могло попасть в папку «Спам», он мог даже не проверять свой ящик по утрам, перед тем, как пойти на службу, он мог просто принять его за утку. Но она не могла придумать, куда еще ей обратиться с этим.

Так, ладно. Что дальше? Следующим уровнем безопасности после беспилотников были дистанционно управляемые штуковины с пушками. Эми запустила программу с множеством разных видеопотоков, среди которых обнаружила видео с их пушек. За оградой по прежнему ни черта не происходило, ряд позелененных ночным видением экранов был неподвижен. Следующие полчаса она потратила, пытаясь методом тыка выяснить, как работают эти пушки. Они назывались «гладиаторы» (полностью: тактическая беспилотная наземная машина «гладиатор», или ТБНМ). Их дизельные двигатели крутили колеса и питали генераторы, поддерживающие их на ходу. Также, как и в случае с беспилотниками, она уперлась в глухую стену, пытаясь найти приложение, напрямую управляющее ими. А жаль, потому что нафантазировала, как возьмет одну из них под контроль и будет кататься вдоль забора, беспорядочно расстреливая остальные. Но она снова не подумала принадлежали военным, а комната, где она находилась – ОПНИК. И не важно, как сильно она старалась, она не смогла выяснить, кто ими управляет.

Тут она расстроилась, но знала, что слезами делу не помочь. Это была система, построенная людьми, и у неё должны были быть слабые места. В чем оно заключалось тут?

Дизели.

Гладиаторам (или ТБНМ, или как их там) требовалось топливо, а значит требовались люди, чтобы их заправлять. Даже если бы их операторы находились в Японии, дозаправка должна была осуществляться людьми здесь, работающими в этом самом здании. А значит, должен существовать некий механизм, позволяющий обезвредить пушки, чтобы они не стреляли, когда к ним будут подходить с канистрами топлива. Нужно было лишь найти его. И она найдет.

Звук металла, скребущего по полу, раздался за её спиной.

Что-то отодвигало торговый автомат с пути.

Эми вскочила на ноги. Паниковать было нельзя. На противоположной стороне комнаты была дверь, которую она могла открыть и убежать. Она не знала, куда ведет эта дверь, он она бросится туда со всех ног.

Подбежавшая Молли встала перед дверью, отделявшей их от пришельца, и зарычала. Скрежет продолжился. Когда он утих, ему на смену пришел звук, будто кто-то наступил на торговый автомат. Потом был хруст стекла, когда нечто наступило на осколки стекла, вылетевшие из автомата, когда Эми опрокинула его.

Эми бросилась к противоположной дверь и отодвинула засов. Молли не сдвинулась с места. Эми уже собиралась позвать её, как услышала:

- Кто там?

Тоненький голосок раздавался из комнаты, куда проник незваный гость. Он был похож на голос маленькой девочки, и Эми посетила безумная мысль, что Себена Макиннис каким-то образом телепортировалась сюда из Невады.

- Вы можете открыть дверь? Ау? – сказал тоненький голосок.

Эми осторожно подошла и спросила:
- Кто там?

Голос ответил, но Эми не расслышала. Затем, уже громче, он спросил:
- Как тебя зовут?

- Меня зовут Эми. Ты потерялась, малышка?

- Я не малышка, мне восемь.

- Кто еще с тобой?

- Я одна. Можешь меня впустить? Мне страшно.

Эми взглянула на Молли, выглядящую настолько скептически, насколько может выглядеть собака.

Она отперла дверь и чуть-чуть приоткрыла её.
- Эм, привет. Ты кто?

- Анна, - ответил тонкий голосок.