Мы в ответе за тех, кого приручили

Включая человека в свою френдленту мы соглашаемся с тем, что то, что интересно ему, интересно и вам. Сколько раз, «зафрендив» человека только потому, что виделись с ним единожды «в реале», с сожалением обнаруживаем, что его «лента» нам совершенно неинтересна и, более того, вызывает раздражение? А умеют ли это делать дети? Учил ли их кто-то этому?

Кстати, есть и ещё одна сторона вопроса. Дело в том, что нет никакого единого интернета. То есть он, Интернет, такой большой, что окинуть его взглядом одного человека всё равно невозможно. Каждый видит только свой кусочек, подстраивая его под себя.

Вот это последнее особенно важно. Каждый пользователь Сети волей или неволей выстраивает вокруг себя информационный пузырь, содержимое которого порой может кардинально отличаться у соседей по парте. Это содержимое прежде всего зависит от предыдущего опыта пользователя, поскольку система автоматически пытается определить контекст и уровень желаемого ответа.

Персонализированный Google на запрос «стволовые клетки» может выдавать диаметрально противоположные результаты в зависимости от того, кто его вводит: учёный, поддерживающий исследования стволовых клеток, или активист, выступающий против них. Запрос «доказательство изменения климата» может принести разные результаты активисту-экологу и топ-менеджеру нефтяной компании. В ходе опросов выясняется, что подавляющее большинство людей считают поисковые механизмы беспристрастными. Но, может быть, дело в том, что они всё больше потворствуют нашим вкусам. Монитор вашего компьютера быстро превращается в «зеркало-шпиона»: оно отражает ваши интересы, но при этом наблюдающие за вами алгоритмы фиксируют, на что именно вы кликаете.

— Илай Прайзерполитический активист, интернет-деятель

Получается, что пытливый ученик, постоянно использующий Интернет для образовательных целей, подстраивает систему «под себя», заставляя её выдавать результат, более релевантный образовательным целям. И, напротив, ребенок, привыкший в сети только развлекаться и искать «читерские ходы», получит результат, более релевантный для совершенно иных ситуаций. Понимают ли это наши дети? Обязательно надо их этому учить.

Но ведь то же самое происходит и с социальными сетями, которые подстраивают выдаваемые результаты и новости в ленте под наши персональные вкусы. И, если ты «лайкаешь» котиков и «перепощиваешь» фривольные картинки, «интеллектуальная» система думает, что именно такой результат для тебя наиболее релевантен. Более того, тут вступают в дело ещё и коммерческие интересы. Даже реклама благодаря всё более эффективному таргетингу становится актуальной и ненавязчивой. Многие (в том числе процитированный мной выше Илай Прайзер) бьют тревогу, опасаясь того, что в результате потребитель информационных услуг становится всё более манипулируемым.

Но мне представляется, что происходит это именно потому, что школа, растворившись в жизни, почему-то не дошла до этого фронта, и, более того, самоустраняется, прикрываясь законом о защите детей от нежелательной информации. Между тем, именно бездействие школы в области обучения контролю информационных потоков позволяет обрушивать на неокрепшие головы мутный поток посредством неподконтрольных школе личных коммуникационных устройств.

Что же может сделать школа? Очень многое. Прежде всего, рассказывать о механизмах формирования информационных пузырей.

Предупреждён — значит, вооружён

Если ты знаешь, как работает механизм фильтрации контента поисковой системой или социальной сетью, ты более ответственно относишься к своему поведению в сети.

Если ты знаешь, как работает механизм фильтрации контента поисковой системой или социальной сетью, ты более ответственно относишься к своему поведению в сети. И порой такое знание дисциплинирует побольше, чем школьные фильтры от МинОбра. Ибо не каждый захочет «портить себе карму», задавая «тупые» поисковые запросы.

Но есть и более действенный способ. Инструменты интернета формируют информационный пузырь вокруг пользователя, основываясь, преимущественно, на основе его активных действий. То есть, обучая ученика этим активным действиям, создавая соответствующие учебные ситуации и решая их вместе с учеником, мы помогаем сформировать для него активный шлейф, который будет учитываться, к примеру, поисковой системой, при ранжировании результатов выдачи, естественным образом осваивая при этом необходимые в нашем веке компетенции.

Современные информационные технологии позволяют не просто пользоваться средствами, но персонализировать работу сервисов, подстраивать их под себя и использовать для своих целей. Например, мы можем собрать свою галерею фотографий, карты своих походов и настроить для себя поисковые машины. Все эти объекты образуют наше личное информационное пространство. Оно является обязательным атрибутом человека XXI в., а навыки по его формированию можно рассматривать как важные профессиональные компетенции. Само появление понятия «личное учебное пространство» отражает радикальное изменение отношения к тому, что делает ученик. От портфолио, где основные задачи были связаны с процедурой оценивания учеников, мы переходим к модели, в которой ученик более ответствен за свое обучение, сам собирает и представляет не только конечные, но и промежуточные результаты своей деятельности. В этой модели акцент делается на самостоятельном обустройстве студентом своей среды обучения, в которой ему было бы комфортно работать. При этом задача преподавателя не становится проще — ему необходимо найти способ отслеживать деятельность своих учеников во всем её многообразии.

— Е. Д. Патаракин«Построение учебной среды из множества личных «кирпичиков»

И одной из таких компетенций является умение создать собственное сетевое окружение, сеть информационных источников, правильную френдленту. По выражению Митчела Резника, мы оказываемся в сети как в «учебном детском саду на всю жизнь». Это очень точное определение. Сеть может предоставлять кучи игрушек и бессмысленных развлечений. Но может помочь организовать образовательное пространство, которое будет сопровождать человека всю жизнь, постоянно «подкидывая» всё новые и новые порции материала для самообразования.

Нам всем нужны простые предметы и средства, которые помогали бы нам думать, действовать и строить структуры собственного интеллекта. И умение использовать сеть для формирования арсенала этих инструментов.

Этот детский сад действительно на всю жизнь — обучение в современном мире никогда не останавливается и никогда не завершается. Но на начальном этапе очень важен тот, кто покажет и расскажет о правильных «паттернах» поведения в сети, поможет из непонятного аморфного инструмента создать мощный образовательный продукт. Школа, растворяясь в жизни, просто обязана прийти в социальные сети, на сторону подростка.

Мобильность не означает, что школа везде, но что школа следует за учителем: используя медийные сервисы и учитывая контекст «граничащих» мест, он может влиять на информационные потоки, внедряя учебный процесс, либо создавать возможность для такого внедрения. Если кратко: школа там, где учитель — в этом и заключается его роль.

— И. Ю. Травкин«Школа и учитель в медийном городе»

Школа следует за учителем

Так почему же учитель не оказывается в социальных сетях, не оказывает влияние на формирование интересов подростка?

Я не случайно так много времени уделяю понятию «правильной френдленты».

Сеть перестала быть лишь средой передачи информации и транспортным каналом доставки знаний. Она стала местом, где учащиеся находятся постоянно, где они совершают самостоятельные действия при помощи социальных сервисов, помогающих им думать и действовать вместе.

— Е. Д. Патаракин

Френдлента социальной сети — одно из таких мест, где учащиеся находятся постоянно, библиотека, из которой они черпают ресурсы, среда, которую можно использовать как во благо, так и во вред. Человек умелый, правильно подобрав экспертов-авторов в свою ленту, может превратить её в очень мощный образовательный инструмент.

Несколько лет назад Андрей Мирошниченко выступил с идеей существования «вирусного редактора» — коллективного авторства, сообщества, отбирающего действительно интересные материалы при помощи механизма, чем-то напоминающего Википедию:

«…я попытался обосновать существование в интернете спонтанного сетевого фильтра значимости, который я назвал «вирусный редактор». Этот вирусный редактор базируется на тематической вездесущности блоггеров, которых очень много, поэтому они случайно, но обязательно поднимают, в том числе и значимые темы.

А дальше найденная тема, если она оценивается как значимая, попадает в систему вирусного распространения. Перепечатывая сообщение или ссылаясь на него, каждый блоггер обязательно рассчитывает, что его пост тоже будет интересным, значимым и получит отклик. Тем самым, шаг за шагом концентрируется значимость исходной темы. В какой-то момент срабатывает эффект частотности, когда сам факт обращения большого количества людей к теме ещё больше увеличивает ее значимость для новых читателей («все об этом говорят»). Включается второй уровень возгонки значимости. И в результате концентрация значимости может достигать социальных масштабов… Таким образом, свобода личных реакций и свобода авторства в интернете ведет не только к невообразимому шуму и какофонии, но имеет и встроенные механизмы выработки значимости, что позволяет превращать часть шума в иерархический самонаводящийся порядок. В реальной жизни эту функцию уборки лишних мнений, выработки значимости и отбора социальных ориентиров выполняют СМИ. В интернете — спонтанный вирусный редактор.

Вирусный редактор — сетевое существо, он везде и нигде. В отличие от СМИ, он не руководствуется волей и даже не является суммой воль, а есть сумма свободных реакций, обязательно выстраивающихся в цепь, не принадлежащую никому.

Но понятно, что поведение вирусного редактора неким образом суммирует представления его участников о значимости. А кто эти люди?

Сходу все ответят на этот вопрос с печалью: это чаще всего плохие люди. Наиболее активны и многолюдны подворотня и злоба, в интернете много немотивированной гадости и ругани. Поэтому и вирусный редактор, дескать, должен суммировать эту гадость. На деле происходит наоборот».

Андрей Мирошниченко, говоря о «вирусном редакторе», говорит о нём как о глобальном явлении, способном конкурировать с государством. Но нам важнее более «камерный» его аспект. Дело в том, что у каждого пользователя социальной сети есть свой «вирусный редактор», состоящий из репрезентативных для этого конкретного человека авторов-экспертов.

Именно они и составляют его сетевое сообщество. И именно из материалов, рекомендованных ими, из их текстов и комментариев, как из «кирпичиков» складывается его картина мира. И именно это сетевое сообщество может стать основой для «учебного детского сада на всю жизнь».

Процитирую ещё раз Е. Д. Патаракина:

«Среда обучения напоминает экосистему, которая находится в непрерывном развитии и складывается из действий и интересов множества людей.

Нам приходится играть новые роли, вырабатывать новые привычки и осваивать новые формы и методы деятельности. Эти изменения происходят только потому, что появляются новые технические средства, которые мы сами же и придумываем. По мере того как новые средства деятельности вносятся в сообщество, между средствами и людьми, которые их используют, происходит совместный процесс эволюционных изменений. Доунс отмечает, что из среды, в которой люди получали информацию: читали новости, слушали радио, смотрели телевизор, – Всемирная Паутина становится платформой, на базе которой происходит общение людей, причем современный словарь включает многообразие мультимедийных форматов».

Учение — это процесс соединения, сопряжения специализированных узлов и источников знаний. Что, как не социальные сети способно сегодня сопрягать мнения различных экспертов, соединять самые разные узлы знания? И дело школы — научить это делать. Это ведь на всю жизнь.

 

Для большинства современных государств открытые военные конфликты стали бессмысленными, что отражает статистика. Согласно выкладкам канадского учёного Стивена Пинкера, от войн между племенами в древности погибало в 9 раз больше людей, чем от войн в XX веке, а в Средневековье жертвами насилия становились в 30 раз больше человек, чем в последние годы. По оценке ООН, сейчас в активной стадии находятся 11 крупных конфликтов (с более чем 1 тыс. погибших за год). Это не так много, если сравнивать с предыдущими эпохами. Другое дело, что участились так называемые информационные войны. Look At Me разобрался, что они собой представляют и как не стать их жертвой.