Феникс, дочь Феникса - Розалинда. Жак-меланхолик жаждет быть шутом

В конце марта 1599 года Эссекс отплыл в Ирландию во главе сильноговойска с целью подавить мятеж, уничтожить Тирона. Верные Эссексу Саутгемптони Рэтленд последовали за ним. Саутгемптона Эссекс назначил начальникомкавалерии, но королева, узнав об этом, разгневалась и назначение отменила.Рэтленду сначала было разрешено отправиться в Ирландию, потом королевапередумала и взяла разрешение обратно, но, несмотря на это, в апреле Рэтлендвсе-таки переплыл Ирландское море и присоединился к своему кумиру, которыйсделал его полковником пехоты. Однако в июне королева вспомнила о Рэтленде икатегорически приказала вернуться. Он успел все-таки принять участие вовзятии крепости Кахир (чуть ли не единственный успех Эссекса за всюкампанию) и был там же возведен Эссексом в рыцарское достоинство. По возвращении Рэтленда в Англию многие придворные ждали, что он будетнаказан, возможно, даже посажен в тюрьму, но королева была настроенамилостиво и, узнав, что он болен, соблаговолила послать к нему своего врача.Лечился он (болели ноги) и в Бате, горячие источники которого были известныеще римлянам. Позже, через несколько лет, там лечилась и Елизавета Сидни,ставшая его женой. Можно ли после этого удивляться, что Великий Бард воспелэти источники в своих сонетах 153 и 154? Еще одно из бесчисленных"совпадений"... Между тем дела у Эссекса в Ирландии шли далеко не блестяще. Королеватребовала решительных действий, наместник же терял время и силы вовторостепенных стычках, сидел в Дублине, писал королеве многословные ималоубедительные письма. Его верные друзья и сторонники в Лондонебеспокоились о своем патроне, молились о ниспослании ему успеха, победы. Внаписанном именно в это время напряженных ожиданий и надежд "Генрихе V" Хорговорит о победоносном возвращении этого короля из Франции, о толпахлондонцев, восторженно встречающих его. Неожиданно - и в исторической пьесене совсем к месту - Хор добавляет: "Так было бы, хоть и в размерах меньших, Когда бы полководец королевы Вернулся из похода в добрый час - И чем скорее, тем нам всем отрадней! - Мятеж ирландский поразив мечом. Какие толпы, город покидая, Его встречали б!" В этих строках явственно слышна не только надежда, но и тревога заЭссекса, тревога близкого и преданного человека (хотя, как известно, никтоникогда Уильяма Шакспера из Стратфорда возле Эссекса не видал). Мало того,тот, кто писал эти строки, знал ревнивый к чужой славе нрав королевыЕлизаветы и вложил в уста Хора специальную тактичную оговорку: "...Но вполне понятно, Что многолюдней встреча короля" (V, пролог). Появляется в этой пьесе и офицер-ирландец, и некоторые другие реалии"Зеленого острова". Но надежды автора "Генриха V" и других приверженцев Эссекса неоправдались. Завязнув в ирландских болотах и не сумев одержать решающейпобеды, Эссекс вступил в переговоры с Тироном и заключил с ним перемирие.Фактически Эссекс признал свое поражение. Неожиданно он решает самовольнооставить армию и доверенную ему провинцию и плыть в Англию, толком еще незная, что он там предпримет. В сопровождении группы офицеров 24 сентября онсадится на корабль, и через четыре дня его отряд вступает в Лондон. Было утро, старая королева с помощью фрейлин совершала непростой ритуалсвоего туалета, когда граф, в грязных ботфортах и походном плаще, ворвался вее опочивальню. Она, естественно, была изумлена, испугана, но потом, увидев,что ей ничто не угрожает, и немного послушав его сбивчивые объяснения,велела ему удалиться и привести себя в порядок (да и ей надо было все-такизакончить туалет). Потом разговор продолжился, но собрался и Тайный совет,который заслушал отчет Эссекса; графу было предписано находиться в своемдоме. Еще через день его перевели в дом лорда-хранителя печати Эгертона -это уже был арест. Он заболел, чуть ли не умирал, его письма королевеоставались непрочитанными. В ноябре было оглашено заключение о провинностяхЭссекса; к нему никого не допускали, даже жену, но с окончательным решениемего судьбы королева тянула. В начале 1600 года королева назначает новым наместником в Ирландиюлорда Маунтджоя - человека, близкого к Эссексу, но потом от него отошедшего;дела в Ирландии стали поправляться, а через некоторое время Маунтджойокончательно разгромит Тирона. Эссекса возвращают в собственный дом, но строгий надзор за ним неослаблен. Наконец, в июне он предстает перед Тайным советом, где сначалавынужден стоять перед лордами на коленях, лишь потом ему разрешили сесть.Ослушнику припомнили его грехи. Среди выступавших с обвинениями был иФрэнсис Бэкон, еще недавно всячески выдвигавшийся Эссексом и пользовавшийсяего материальной поддержкой, но начавший отдаляться от него после того, какубедился в опасной непредсказуемости поступков вчерашнего королевскогофаворита. По указанию Елизаветы Бэкон напомнил об одном, казалось бынезначительном, проступке графа: тот принял посвящение ему Джоном Хейуордом"Истории Генриха IV", где излагались перипетии низложения легитимногомонарха Ричарда II. Самого злополучного автора уже давно упекли в тюрьму,дабы и другим неповадно было касаться таких щекотливых тем, да еще писатьпри этом двусмысленные посвящения... Эссексу пришлось униженно каяться вовсех своих прегрешениях и просить прощения. Его вернули домой и приказалиждать решения королевы. И только в конце августа - почти через год после егозлосчастной выходки - Эссексу даровали свободу. Но полученный урок не помог. Отстраненный от двора, от власти,униженный, испытывая серьезные денежные затруднения, Эссекс был обуянмятежным духом, временами он был вне себя, и его друзья не знали, чем всеэто может кончиться. Он по-прежнему продолжал засыпать королевуписьмами-стенаниями, но одновременно в его окружении шли постоянныесовещания, составлялись и менялись все новые планы завоевания довериякоролевы, противодействия Сесилу, Уолтеру Рэли и прочим недругам... Верные эссексовские тени - Саутгемптон и Рэтленд - все время послевозвращения в Англию своего кумира были в беспокойстве и заботах о егосудьбе. Но не только политика волновала и занимала их. 13 октября 1599 года,то есть тогда, когда Эссекс уже вернулся и находился под арестом, вездесущийРоуланд Уайт пишет своему патрону Роберту Сидни: "Лорд Саутгемптон и лордРэтленд не появляются при дворе; они проводят все время в Лондоне, каждыйдень находятся в театре" {5}. Это чрезвычайно важное свидетельство кактесной дружбы Рэтленда с Саутгемптоном (если только нужны еще дополнительныесвидетельства на этот счет), так и их особых интересов в театре - каждыйдень они там! - в мире пьес {Заметим, что летом 1599 года труппалорда-камергера спешно соорудила для себя новое театральное здание, самоебольшое в столице. Новый театр назвали с большой претензией - "Глобус" (всмысле - земной шар). Осенью там уже шли спектакли, в том числе в сентябрепоставили шекспировского "Юлия Цезаря" (есть запись в дневнике швейцарскогопутешественника Томаса Платтера от 21 сентября). Время точно совпадает, иясно, где и над чем хлопотали Рэтленд и Саутгемптон. Мы не ошибемся,предположив, что при быстром возведении "Глобуса" они не только оказывалиактерам-пайщикам необходимое покровительство, но и прямо помогали имденьгами.}. Однако стратфордианские шекспировские биографы фиксируют в этомважнейшем документе внимание лишь на имени Саутгемптона (коль скоро "емуШекспир дружески посвятил свои первые поэмы"); о Рэтленде они, как правило,мало что знают. В эти же дни в жизни Рэтленда происходит важное изменение - онстановится мужем Елизаветы Сидни. Судя по письмам Роуланда Уайта, этопроисходит где-то между 1 сентября и 16 октября 1599 года {Другие источникиуказывают более раннюю дату.}. Данных о каких-то торжествах по случаюсвадьбы, бракосочетания столь заметной четы нет, возможно, это связано сарестом Эссекса и тучами, нависшими над ним и его семьей, к которой теперь,вслед за Саутгемптоном, стал причастен и Рэтленд. Дочь Филипа Сидни родилась в 1585 году (данные о точном дне и месяцепротиворечивы) и получила имя Елизаветы от своей венценосной крестнойматери. В 1590 году, через четыре года после смерти Филипа Сидни от ран,полученных на поле боя, его молодая вдова (ей было всего 22 года) сталаженой графа Эссекса. За воспитанием дочери Филипа Сидни и падчерицы графаЭссекса внимательно следила ее тетка, Мэри Сидни, графиня Пембрук. В 1595году Джервиз Маркхэм (впоследствии автор "Английской Аркадии") посвятилдесятилетней девочке свою "Поэму Поэм". Елизавета росла в атмосфере культасвоего великого отца, культа искусства и поэзии и, как мы уже знаем посвидетельству Джонсона и Бомонта, сама была одаренной поэтессой. Ставграфиней Рэтленд, Елизавета постепенно вступает в тот же полумрак, которыйвсегда скрывал от любопытных глаз жизнь ее супруга; так же, как и он, она неоставила ни одной поэтической или драматургической строки, подписанной своимименем, и нам еще предстоит найти и обрести их заново. Хотя Рэтленд и был признан наиболее достойным кандидатом для соисканияруки дочери Филипа Сидни, сам он долго колебался. И даже после того как бракбыл заключен, он так и остался платоническим. Мы не знаем, когда написаны теили иные из шекспировских сонетов, опубликованные лишь в 1609 году. Однакопервые полтора десятка сонетов обращены поэтом к другу, которого он снова иснова убеждает в необходимости продолжить себя в потомстве. Исследователи неисключают, что эти и некоторые другие сонеты обращены поэтом к самому себе.В любом случае их содержание точно соответствует ситуации, в которойнаходился Рэтленд перед вступлением в брак (или после того, как неполнотаэтого брака перестала быть тайной для окружающих). В поэтическом сборнике "Английский Геликон", изданном в 1600 году, естьстихотворение, названное "Пастораль графини Пембрук". Автор пасторали(подписанной "Пастушок Тони" - возможно, это близкий к окружению графиниПембрук Энтони Манди, но стихотворение могло быть написано, судя поназванию, - или отредактировано - и ею самой) рассказывает о молодыхобрученных, "пастухе и пастушке", то есть на языке пасторальной поэзии тоговремени - поэте и поэтессе. "Его вид свидетельствует о благородномпроисхождении, ее красота недоступна шутам; в их взглядах открываются ихдуши. Чудная пара, что будет с вами? Бедные любящие сердца. Господь знает, вкаком они были замешательстве! Теперь надежда осеняет начало их любви иутверждает обоюдный союз, который будет неподвластен времени". О какой молодой поэтической чете могли так говорить в окружении МэриСидни-Пембрук в 1599 году? По ощущаемой в этих строках тревожной близости кэтой молодой чете, к этому союзу родственных поэтических душ, можнозаключить, что речь идет именно о них, о Роджере и Елизавете, о союзе Голубяи Феникс, обернувшемся через тринадцать лет единением в смерти ибессмертии... В октябрьском (1599) письме Уайт сообщает, что в Бельвуаре ждут приездаУильяма Герберта - это уже знакомый нам сын Мэри Сидни-Пембрук, будущий графПембрук. Он близкий и верный друг Рэтлендов до конца, покровитель Джонсона имногих других поэтов и драматургов. В июне 1600 года Рэтленд в Нидерландах, сражается там против испанцев.Через месяц военные действия прекратились, и он собирался ехать во Францию,но потом изменил планы и вернулся в Англию. Но еще до отъезда в НидерландыРэтленд принял участие в одном почти заурядном событии великосветской жизни,оставившем, однако, после себя удивительными загадочный след. 11 июня 1600 года в Лондоне происходила церемония бракосочетания сына инаследника графа Уорчестера с леди Анной Рассел, кузиной Роберта Сесила. Вторжественных церемониях участвовали многие видные аристократы и их жены, атакже все фрейлины королевы, благословившей этот союз. Рэтленд и будущийграф Пембрук сопровождали невесту в церковь и из церкви. А спустя какое-то время (вероятно, не раньше, чем через год) художникРоберт Пик начал писать {Некоторые портреты в картине, вероятно,дописывались уже после воцарения Иакова Стюарта.}, по заказу графаУорчестера, назначенного на освободившийся после Эссекса пост конюшего еевеличества, большую (2,3X1,6 м) картину, где изобразил графа, его сына иновобрачную, а также большую группу лиц, участвовавших в церемониибракосочетания. Но центральное место на этом полотне занимает королеваЕлизавета, выглядящая здесь гораздо моложе своих лет. Королева восседает вроскошном паланкине, который несут дворцовые слуги. А впереди попарношествуют шесть рыцарей ордена Подвязки. На заднем плане - королевскаястража, горожане. Картина находилась в Колсхилле (графство Уорикшир) - в имении лордаДигби и долгое время мало кому была известна. Только в середине XVIII векаее заметили, заинтересовались ею и высоко оценили знатоки и коллекционеры.Действительно, она производила - и производит сегодня - неизгладимоевпечатление. Художнику удалось запечатлеть не только конкретно происходившеесобытие, но и передать облик и дух целой эпохи, которую принято называтьелизаветинской; это красочное театральное шествие - один из лучших ихудожественно убедительных памятников владычице Британии и ее времени.Семейное предание рода Дигби гласило, что на картине якобы изображенаторжественная процессия по случаю победы над "Испанской армадой" в 1588году. Но когда и каким образом эта картина попала в дом Дигби, никто не знал(и сегодня не знает). Многие десятилетия английские искусствоведы бились надзагадочным полотном, выдвигали различные гипотезы, пытаясь установитьдействительное время его создания, определить участников шествия. Помогли найденные письма современников и участников брачных торжествиюня 1600 года, пролившие наконец свет на сюжет картины. Определились иполучили подтверждение по другим портретам основные фигуры в процессии: самграф Уорчестер, новобрачные, а потом постепенно и все лорды. За исключениемодного - пятого слева - молодого человека с небольшой, похоже впервыеотпускаемой, бородкой, выделявшегося своим задумчивым, отрешенным отпроисходящего видом. Предлагалось несколько кандидатур, но все они неподходили по ряду признаков и по несходству своих известных портретов счеловеком, которого вписал в картину художник Роберт Пик. П. Пороховщиков считал, что задумчивый молодой лорд на картине Пика -Рэтленд и даже воспроизвел это изображение на фронтисписе своей книги(1955). В связи с тем, что Рэтленд действительно участвовал в церемонииэтого бракосочетания, его имя фигурировало в дискуссии вокруг картины и доПороховщикова, но искусствоведов Рэтленд мало интересовал, отсутствовали иотносящиеся приблизительно к тому же периоду его портреты, которые могли быпомочь идентификации. Поскольку Пороховщиков дополнительных доказательств впользу своей точки зрения не привел, на нее особого внимания не обратили, изадумчивый молодой лорд продолжал оставаться "загадочным Неизвестным" (пословам Р. Стронга {Р. Стронг - видный американский специалист в областианглийской портретной живописи XVI-XVII вв.}). Теперь, после того как мы определили, что знатный юноша Исаака Оливера,сидящий под деревом Аполлона на фоне падуанской уличной галереи, - этодвадцатилетний Рэтленд, появились необходимые дополнительные подтвержденияправильности гипотезы Пороховщикова относительно личности пятого лорда накартине Пика. Ибо в обоих случаях перед нами лицо одного и того же человека- Роджера Мэннерса, графа Рэтленда. Правда, на картине Пика он старше начетыре-пять лет, начал отпускать бороду, но характерные черты лица (особеннонос, разрез глаз, губы), его меланхолическое, отрешенное выражение исключаютслучайное сходство. Это - один и тот же человек, и все, кому я показывал обаизображения - в России и Англии, - в той или иной степени с этимсоглашались. Можно добавить еще одно важное обстоятельство: как и ИсаакОливер, его друг художник Роберт Пик хорошо знал Рэтленда, и записидворецкого фиксируют выплату Пику денег за "портреты моего Лорда и моейЛеди" (лето 1599 года)! О каких именно портретах в этих записях идет речь,сегодня, после четырех столетий, пожаров и войн, сказать трудно;сохранившийся в Бельвуаре портрет показывает Рэтленда в профиль, уже сбородой и усами, и относится приблизительно к 1610 году. Но загадка двухсамых замечательных произведений английской портретной живописи решена - иключом к ней оказался Рэтленд... Обстановку и настроения в кругу Эссекса, его друзей и близких можнопочувствовать в пьесе "Как вам это понравится", зарегистрированной в том же,1600 году, но напечатанной только в Великом фолио 1623 года, хотя в 1603году ее показывали новому королю Иакову в доме Пембруков - в Уилтон Хаузе, иэто говорит о значении, которое придавали пьесе близкие к Эссексу иРэтлендам Пембруки... Сюжет пьесы взят в основном у Томаса Лоджа ("Золотоенаследие Эвфуэса", 1590), но имена действующих лиц изменены, за исключениемРозалинды. Кроме того, появились такие важные персонажи, как Жак-меланхолики шут Оселок. Главные герои пьесы стали сыновьями некоего сеньора Роланда дюБуа (то есть Роланда Лесного). Роланды дю Буа - это, несомненно, Рэтленды изШервудского леса. Только имя "Оливер" дано старшему брату, в то время как всемье Мэннерсов - Рэтлендов так звали младшего, католика, обделенногонаследством (судьба младших сыновей в знатных семьях) и интриговавшегопротив Роджера, унаследовавшего от отца титул, родовой замок и основныепоместья. У Лоджа - традиционный пасторальный роман, воспевающий прелестьидиллической жизни на лоне природы, вдали от суеты городов и интригкоролевских дворцов. У Шекспира появились аллюзии на конкретные ситуациитого периода. Изгнанный герцог (у Лоджа - французский король) приобрел чертыотстраненного от двора, находящегося в опале Эссекса - с этим соглашаютсямногие шекспироведы. Но лишь несколько ученых пытались определить егосоратников, разделяющих его изгнание, хотя это не такая уж сложная задача.Ибо Амьен и Жак - это, несомненно, верные Саутгемптон и Рэтленд, следующиеза Эссексом, как показывают бесспорные документы, и в радости и в беде всеэти годы. Особую роль играет в шекспировской пьесе один из них - Жак-меланхолик,образ, отсутствующий у Лоджа. Являясь часто рупором авторской мысли, он сгрустной иронией наблюдает за суетой и безумствами мира. У него много общегос Бироном в "Бесплодных усилиях любви" и Бенедиктом в "Много шума изничего". Ипполит Тэн писал, что Жак-меланхолик - один из самых дорогихШекспиру героев - "прозрачная маска, за которой видно лицо поэта". Это -неотступно следующий за Эссексом Рэтленд, вернувшийся из своих странствий и,как говорит Жак, вынесший из них "опыт, внушающий ему какое-то шутливоеуныние". И еще Жак многозначительно добавляет: "Я дорого заплатил за мойопыт". Задорная Розалинда советует ему продолжать носить иностранное платьеи ругать все отечественное, иначе она не поверит, что он действительно"плавал в гондолах" - то есть был в Венеции. Но именно Рэтленд, как мызнаем, был в Венеции незадолго до того. Автор пьесы отделяетЖака-меланхолика от троих сыновей сэра Роланда Лесного (троих братьевРэтленда) и от Розалинды - дочери изгнанного герцога (падчерицы Эссекса -Елизаветы Сидни), хотя пикировки Жака и Розалинды, схожие с состязаниями востроумии между Бенедиктом и Беатриче, в пьесу введены. Итак, Жак-меланхолик- это нарисованный с мягкой иронией портрет молодого Роджера Мэннерса, графаРэтленда, дополняющий миниатюру Исаака Оливера и картину Роберта Пика. Ичитатели пьесы "Как вам это понравится" многое выиграли бы, если бы при еепереизданиях издатели сопровождали текст репродукцией изображения молодоголорда, раздумывающего, как и Жак, "под дубом, чьи вековые корни обнажились",над преходящей суетой земной... Возможно, выиграли бы ишекспироведы-редакторы. Все-таки не простой это вельможа - Жак-меланхолик, очень странныйвельможа. Вот что он говорит своему патрону, Старому герцогу: "...О! Будь я шутом! Я жду как чести пестрого камзола! Старый герцог И ты его получишь. Жак Он к лицу мне: Но только с тем, чтоб вырвали вы с корнем Из головы засевшее в ней мненье, Что я умен, и дали мне притом Свободу, чтоб я мог, как вольный ветер, Дуть на кого хочу - как все шуты, А те, кого сильнее я царапну, Пускай сильней смеются..." Жак просит разрешить ему говорить людям все, что он о них думает: "Оденьте в пестрый плащ меня! Позвольте Всю правду говорить - и постепенно Прочищу я желудок грязный мира, Пусть лишь мое лекарство он глотает". Но Старый герцог резонно замечает ему, что, преследуя зло в людях, Жакнесправедлив: "Фу! Я скажу, что стал бы делать ты... Творил бы тяжкий грех, грехи карая. Ведь ты же сам когда-то был развратным И чувственным, как похотливый зверь: Все язвы, все назревшие нарывы, Что ты схватил, гуляя без помехи, Ты все бы изрыгнул в широкий мир" (II, 7). Эти слова Старого герцога как будто согласуются с признанием самогоЖака о дорогой цене, которую ему пришлось заплатить за свой опыт, сболезненным состоянием Рэтленда во время и после его пребывания в Италии и,наконец, с его ранней смертью. Ответ Жака Старому герцогу лучше всего привести в точном прозаическомпереводе, чтобы ничего в нем не упустить и не исказить: "Что же, если кто-нибудь восстанет против гордыни, разве он указываетэтим на кого-либо в частности? Разве она не воздымается так же высоко, какморе, пока сама крайность этого не вызовет отлива? Какую именно женщинуразумею я, если говорю, что иная горожанка носит на недостойных плечах целыекоролевские достояния? Которая из них может прийти сказать, что яподразумеваю именно ее, когда ее соседка совершенно подобна ей? Или кто,занимающийся подлым ремеслом, скажет, что его пышный наряд добыт не за мойсчет, полагая, что я указываю именно на него, и тем самым признает своипороки предметом моей речи? Но посмотрим тогда, в чем обидел его мой язык:если я отозвался о нем справедливо, он сам вредит себе, если же он свободенот нарекания, то моя оценка улетает прочь, как дикий гусь, никем неокликнутый..." Здесь Жак говорит о социальной функции писателя и поэта, обличающегонесправедливость и пороки; и говорит он это о себе! И наконец, Жак-меланхолик произносит знаменитый, раскрывающий сущностьшекспировского видения мира монолог: "Весь мир - театр. В нем женщины, мужчины - все актеры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль..."(II, 7) {*}. {* У входа в открывшийся незадолго до создания этой пьесы театр"Глобус" (где так часто видели Рэтленда и Саутгемптона) поместилиизображение Геркулеса, державшего на плечах земной шар. В латинской надписипод изображением - та же мысль о театральной, преходящей сущностичеловеческой жизни и всего окружающего нас мира, что и в монологе Жака:"Totus mundus agit histnonem"} Возможно, правы те, кто видит в образе Жака прозрачную маску, закоторой кроется лицо самого автора. Но мне кажется, что молодой странныйвельможа, мечтающий быть шутом, увиден в пьесе внимательными идоброжелательными глазами близкого человека и вылеплен дружеской и нежнойженской рукой. За это говорит и эпилог, произносимый Розалиндой. Вспомним иподзаголовок честеровской поэмы в сборнике "Жертва Любви" - этотподзаголовок - "Жалоба Розалинды"... В романе Лоджа законный король сражается с братом-узурпатором и послеего гибели восстанавливает свои права. В шекспировской пьесе эпилог,конечно, иной. Узурпатор собирает войско, чтобы окончательно расправиться соСтарым герцогом и собравшимися вокруг него приверженцами, но вдруг,побеседовав с неким отшельником, отказывается от своих злостных намерений и"вообще от мира", возвращает брату все его права и владения. Так - не оченьубедительно - представлен в пьесе исход "первого дела Эссекса". Эссекс непобедил - его, после долгих колебаний, лишь простили. Но его окружению, кудавходил и автор пьесы "Как вам это понравится", будущее стало представлятьсяуже не столь мрачным. Появилась новая надежда...