Дискуссия усложняется. Новые кандидаты, новые эволюции неуловимого образа

На Западе все это время дискуссия продолжалась. Серьезная научнаяполемика вокруг рэтлендианской гипотезы не успела еще развернуться в Англии,когда началась первая мировая война, а в 1918 году французский ученый А.Лефран опубликовал книгу, в которой доказывал, что под маской-псевдонимом"Уильям Шекспир" скрывался Уильям Стэнли, 6-й граф Дерби (1561-1642);предположения об этом высказывались и раньше. Старший брат Уильяма Стэнли, Фердинандо (лорд Стрендж), содержалактерскую труппу, в которой, как считают некоторые, и начал свою карьеруУильям Шакспер. Известно, что Фердинандо писал стихи и был воспет ЭдмундомСпенсером под именем Аминта. Неожиданная смерть в 1594 году старшего братасделала Уильяма Стэнли графом Дерби. Он был женат на дочери графа Оксфорда,входил в число приближенных Эссекса, но участия в его мятеже не принял иизбежал кары. Имеется свидетельство (письмо испанского агента от 1599 года) о том,что Дерби "занят писанием комедий для публичных театров". Инициалы "W.S."(Уильям Стэнли) совпадают с инициалами, которыми были подписаны некоторыешекспировские издания. Известный разговор королевы Елизаветы с хранителемархива Ломбардом, когда королева, имея в виду автора "Ричарда II", сказала:"Кто готов забыть Бога, забудет и своих благодетелей", также, по мнениюдербианцев, относится к Уильяму Стэнли и подтверждает, что трагедия "РичардII" написана им. Театр, устроенный ремесленниками в "Сне в летнюю ночь",напоминает народные представления, устраивавшиеся в городе Честере,покровителем которого были графы Дерби. Дербианской гипотезе, содержащей ряд интересных догадок и исследующейнекоторые - в любом случае важные - факты и обстоятельства, до этогообойденные вниманием, недостает более определенных доказательств. Как и вслучае с Бэконом, дербианцам трудно объяснить выход в свет шекспировскогоВеликого фолио - явно посмертного - в 1623 году, когда Дерби был еще жив издоров. Какая-то связь Дерби с "шекспировской тайной" вполне вероятна, ноздесь необходимы дополнительные конкретные исследования. Имеет, вероятно,Дерби отношение и к появлению честеровского сборника. Урсула, жена ДжонаСолсбэри, памяти которого (якобы) посвящен сборник, была сводной сестройУильяма Стэнли, графа Дерби (она появилась от внебрачной связи его отца);Дерби нередко посещал эту семью и был в курсе их дел и занятий. Очестеровском сборнике он мог знать. В 1920 году английский профессор Томас Луни опубликовал, принявпредварительно особые меры предосторожности, результаты своих длительныхисследований проблемы шекспировского авторства {37}. Изучая "Венецианскогокупца", Луни пришел к твердому убеждению, что автором пьесы мог быть толькочеловек, который знал Италию не по чужим рассказам и книгам, а по личнымвпечатлениям, то есть Уильям Шекспир был в Италии. Изучение другихпроизведений Шекспира укрепило его сомнения в истинности стратфордскогоевангелия. В поисках действительного автора Луни тщательно изучал литературуелизаветинской Англии. Поэзия Эдуарда де Вера, графа Оксфорда (чьи стихинесколько раз публиковались под его собственным именем), привлекла вниманиеЛуни сходством с "Венерой и АДОНИСОМ". Статья о графе Оксфорде, написаннаяСидни Ли для Национального биографического словаря, рисовала образ человека,соответствующего представлению об авторе шекспировских произведений, котороек тому времени сложилось у Луни. Так Томас Луни подошел к идентификации Уильяма Шекспира с Эдуардом деВером, 17-м графом Оксфордом (1550-1604). К первоначальным доводамдобавились и другие. Оксфорд был близок к королевскому двору, он был зятемвсесильного лорда Берли, черты которого исследователи-шекспироведы видят вобразе Полония; это объясняло хорошее знание Шекспиром мира дворцовых тайн иинтриг, мира власти. Гербовый щит Оксфорда венчало изображение льва,потрясающего сломанным копьем. В 1578 году Гэбриэл Харви в своем выступлениив Кембриджском университете превозносит литературные успехи графа, но проситего отложить на время перо и обратить свои таланты и мужество на защитуАнглии от ее врагов. При этом Харви употребляет латинское выражение: "Vultustela vibrat" - "Облик потрясающего копьем", что по-английски звучит как"Shake-speare" - Шекспир. Луни приводит также свидетельство Ф.Мереза (1598) о том, что графОксфорд относится к лучшим английским авторам комедий; многие писателипосвящали ему свои книги, Джон Лили и Энтони Манди были его секретарями; онпокровительствовал нескольким актерским труппам. Его активное участие влитературной и театральной жизни елизаветинской Англии, таким образом, невызывает сомнений. В начале своей книги Луни, как и основатели других нестратфордианскихгипотез, подвергает резкой критике традиционные биографии Шекспира,подчеркивая их несоответствия и противоречия. Тщательно изучив всешекспировское творческое наследие, Луни обрисовал главные черты, присущиеподлинному автору, подлинному Шекспиру, нашедшие явное отражение в егопроизведениях: - гениальность, творческая зрелость, - эксцентричность, склонность к таинственности, - необыкновенная чувствительность, - высоко развитый литературный вкус, превосходное знание драмы, - глубокая образованность (классическое образование того времени - ни вкоем случае не самоучка!). Кроме этих главных черт Луни сформулировал и"специальные характеристики" Шекспира, также проявившиеся в егопроизведениях: - принадлежность к кругу высшей аристократии, - сочувствие сторонникам Ланкастеров в войне Алой и Белой розы, - любовь к Италии и знание ее, - хорошее знание многих видов спорта и развлечений, доступных толькосамым знатным и богатым лендлордам, в том числе редкой и дорогой соколинойохоты, - знание музыки и любовь к ней, - неуверенность, сомнения там, где дело касается женщин, - человек, далекий от меркантилизма, щедрый и великодушный, - вероятно, доброжелательно относившийся к католицизму, но в общемдержавшийся в стороне от религиозных конфликтов и споров своего времени. Всем этим главным чертам и специальным характеристикам Шекспира, помнению Луни, граф Оксфорд полностью соответствовал. Сегодня я могу с этимитестами - отпечатками личности Шекспира в его произведениях - согласиться(хотя и не считаю их полными и исчерпывающими), но хотелось бы заметить, чтоим соответствует не только Оксфорд, но и некоторые другие современникиШекспира, в первую очередь - и в большей степени - Рэтленд. Особенно этоотносится к таким "чертам и характеристикам", как склонность ктаинственности и неуверенность в отношениях с женщинами. Оксфорд, как мывидим, иногда печатался под собственным именем, не скрывал своегопокровительства писателям и актерским труппам Рэтленд такую деятельностьтщательно скрывал, в последнее десятилетие вообще не разрешал писателям ипоэтам называть его имя (демонстративный обрыв Джонсоном стихотворения XII в"Лесе" подтверждает это). Необходимо отметить и такой потрясающий факт, кактайные похороны Рэтленда и его жены. Что касается женщин... Оксфорд имел семью, законных детей, любовниц идетей от них - непохоже, чтобы он чувствовал себя неуверенно с женщинами. Авот Рэтленд состоял в странном браке, который до конца его жизни оставалсяплатоническим, - это прямо подтверждено Беном Джонсоном и ФрэнсисомБомонтом, а также - как мы теперь знаем - честеровским сборником. Странныйбрак Рэтленда и прямой намек Бомонта на его неспособность - или нежелание -выполнять супружеские обязанности (каковы бы ни были тому причины),несравненно более соответствуют шекспировской "неуверенности там, где делокасается женщин", чем семейная жизнь, дети, внуки и любовные связи Оксфорда.Но эти замечания я делаю здесь между прочим, ибо не уверен, что Луни изучалбиографию Рэтленда и его спутницы жизни. Наверное, правильно было бы выделить отдельной "главной чертой" неимеющий равных словарь Шекспира, говорящий в пользу участия в его творенияхи "других перьев"; такой тест был бы весьма полезен в исследованиях тайнышекспировского псевдонима. Луни опубликовал также томик поэм и стихотворений Оксфорда, в которомоказались, однако, произведения, принадлежащие перу и неизвестных авторов, итаких известных, как У. Рэли, Ф. Гревил, Р. Барнфилд. В 1922 году Б.Р. Уорд основал в Англии специальное шекспировскоеобщество, чьей задачей было "бороться со стратфордской ортодоксией путемприменения к проблеме шекспировского авторства принциповнаучно-исторического критицизма". Его сын, Б.М. Уорд, в 1928 годуопубликовал подробную биографию Оксфорда; он допускал, что в ряде случаевимело место сотрудничество Оксфорда и Дерби. Оксфордианская гипотеза получила в Англии и США довольно широкоераспространение; в настоящее время к ней примыкает там большинствонестратфордианцев, так что в Англии и США всякий, кто не разделяеттрадиционных представлений о личности Великого Барда, чуть ли неавтоматически именуется оксфордианцем. Многое сделал для пропаганды этойгипотезы американский писатель Чарлтон Огбурн; в 1984 году он выпустил свойглавный труд - "Таинственный Уильям Шекспир" {38} - настоящую энциклопедиюоксфордианцев. Сравнительно недавно (1987-1988) оксфордианцам удалосьорганизовать на самом высоком уровне судебные (игровые, но с соблюдениемвсех внешних атрибутов юридических процедур) разбирательства "претензий"графа Оксфорда на авторство шекспировских пьес. Эти процессы в Вашингтоне иЛондоне снова привлекли внимание широкой публики к "шекспировскому вопросу",хотя высокие судьи (среди которых были члены Верховных судов обеих стран) ине признали доводы адвокатов Оксфорда о его авторстве достаточноубедительными. Слабым местом оксфордианской гипотезы является как отсутствие прямыхдоказательств авторства Оксфорда (например, рукописей, но, как мы знаем, имине располагают и сторонники стратфордского Шакспера), так и - особенно -очень ранняя дата смерти Оксфорда - 1604 год, тогда как значительная частьшекспировских пьес была явно создана позднее. Оксфордианцам приходитсяпредполагать, что пьесы, появившиеся после этого времени, созданы до 1604года, но публиковались позже, хотя содержащиеся в них аллюзии на события1605-1610 годов определенно говорят против такого допущения. Предпринималисьпопытки отождествлять ставившиеся различными актерскими труппами в 1576-1590годах пьесы с шекспировскими ("Тимон Афинский", "Тит Андроник", "Цимбелин"),чтобы сблизить их датировку с годами жизни Оксфорда. Не находят убедительного объяснения в оксфордианской гипотезе такиеважные факты, как посвящение Великого фолио 1623 года Пембруку и Монтгомерии активное участие в издании Бена Джонсона. Последние годы много споровсреди оксфордианцев вызвало поддержанное некоторыми из них предположение,что Оксфорд одно время был не только фаворитом, но и любовником королевыЕлизаветы и что тайным плодом их связи был Саутгемптон. Доказать реальностьвсех этих построений их авторам - за отсутствием документальныхподтверждений - не удалось, решения "шекспировского вопроса" они непродвинули, но работу защитникам стратфордианского культа, несомненно,облегчили. В оксфордианской гипотезе ее вводная часть - критический разборстратфордианского биографического канона с использованием всех ставшихтеперь известными фактов об Уильяме Шакспере из Стратфорда - гораздоубедительнее, чем доводы в пользу авторства Оксфорда. Однако изучениебиографии Оксфорда, как и других "претендентов", их связей с литературой итеатром, безусловно способствует накоплению знаний о шекспировской эпохе. Кроме Бэкона, Рэтленда, Дерби, Оксфорда в нашем веке в качестве"претендентов" на авторство были названы граф Эссекс, Уолтер Рэли, РобертСесил, ряд других известных деятелей и литераторов елизаветинско-якобианскойАнглии, включая самих монархов - королеву Елизавету I и короля Иакова I. В 50-е годы получила распространение и известность гипотеза о том, чтоза псевдонимом "Потрясающий Копьем" скрывался выдающийся драматург КристоферМарло, в последних произведениях которого много общего в творческой манере иязыке с шекспировскими хрониками. Прекращение творчества Марло, его убийствов 1593 году совпадают с началом творческой деятельности Шекспира. Вобстоятельствах убийства Марло, ставших известными не так давно, многостранного и двусмысленного. Сам молодой поэт и драматург, бунтарскийхарактер и вольнодумство которого были известны, в то же время, оказывается,выполнял какие-то тайные поручения руководителя елизаветинской разведкиУолсингема. Американец Калвин Гоффман высказал сомнение в том, что Марлодействительно был убит 30 мая 1593 года. В своей книге "Человек, который былШекспиром" (1955) {39} Гоффман утверждал, что в Дептфорде убили не Марло, анеизвестного человека, сам же драматург после мнимого убийства якобыскрывался в имении Уолсингема и через него (или через его кузена) передавалактерским труппам и издателям свои произведения, печатавшиеся подпсевдонимом "Уильям Шекспир". В 1956 году Гоффман предпринял раскопки склепаУолсингемов, где надеялся (по неясным для меня соображениям) найти рукописиМарло. Как и следовало ожидать, в склепе никаких рукописей не обнаружили. Другие сторонники этой гипотезы высказывали предположение, что жившийпосле 1593 года под чужим именем Кристофер Марло был связан с кругом графиниМэри Сидни-Пембрук и с самим королем Иаковом. Очевидно, что из действительно странных обстоятельств убийства Марло иблизости даты убийства ко времени появления в литературе имени УильямаШекспира, а также из того общего, что есть в первых шекспировских хрониках ипоследних пьесах Марло, Гоффманом были созданы слишком далеко идущие версии,не подкрепленные фактами. Очень многие ученые в разное время высказывалимнение (и я согласен с ними), что первые исторические хроники Шекспира,особенно три части "Генриха VI", являются разной степени переделкамиматериала, оставшегося после Марло, Грина, Пиля или кого-то еще из"университетских умов". Что касается всего остального - фиктивного убийстваКристофера Марло, его "посмертной" жизни, творчества под именем УильямаШекспира и т.п., - то эти интересные версии не могут рассматриваться какнаучные гипотезы: это - домыслы. Кроме нестратфордианских гипотез, отстаивающих того или иного -отдельного - кандидата, были высказаны предположения о групповом авторстве.Еще Делия Бэкон в прошлом веке приводила кроме Фрэнсиса Бэкона имена Рэли иСпенсера. В 1925 году Мускат называл в качестве возможных соавторов Бэкона,Оксфорда, графа и графиню Рэтленд. Г. Слэтер (1931) доказывал {40}, чтоимеются свидетельства в пользу частичного авторства Марло ("Генрих VI"),Бэкона (Ричард II" и "Ричард III"), Дерби ("Бесплодные усилия любви", "Сон влетнюю ночь"), Оксфорда ("Гамлет"), Мэри Сидни-Пембрук ("Как вам этопонравится"), Рэли и Рэтленда. Основной фигурой в таком созвездии Слэтер,следуя в этом вопросе за Томасом Луни, считал графа Оксфорда. Конкретныхисследований по этим предположениям проведено, однако, недостаточно. Сторонники нестратфордианских гипотез о групповом авторстве опираютсяна поражающий своим объемом активный лексикон Шекспира - таким лексиконом немог обладать один человек, как бы гениален и образован он ни был. Крометого, в некоторых пьесах явно чувствуется другая рука - с этим согласны ибольшинство стратфордианцев, разногласия между ними касаются лишь количестватаких произведений и характера сотрудничества Шекспира с другими авторами вкаждом отдельном случае. Д.М. Робертсон и его школа (а у нас - И.А. Аксенов)заходили в признании такого сотрудничества достаточно далеко. Коллективноетворчество в различных формах в ту эпоху отнюдь не было редкостью; наиболееизвестный пример тому - пьеса "Томас Мор", к которой "приложила руку" целаягруппа опытных драматургов! Ряд нестратфордианцев, не выдвигая собственного кандидата,ограничивается критикой стратфордских биографий, опираясь на документальныесвидетельства об Уильяме Шакспере. Эти исследования, следуя за писавшим вначале нашего века Дж. Гринвудом, доказывая непричастность Шакспера ккакому-либо литературному творчеству и явную преднамеренную сотворенностьмифа о том, что этот человек якобы был Великим Бардом, в то же время невысказывают предположений относительно того, кто в действительности пряталсяза такой странной маской. Они считают, что для определенных утверждений вэтом смысле необходимо дальнейшее накопление и исследование конкретныхфактов, на что может потребоваться немало времени. Объем и характер данной работы, посвященной нескольким таким важнейшимфактам, которые являются ключами к "шекспировской тайне", не позволяют мнеподробнее остановиться даже на главных трудахисследователей-нестратфордианцев и их оппонентов - ведь только простоебиблиографическое перечисление всех относящихся к проблеме личности Шекспиракниг и статей занимает целый том {41}. История Великого Спора, вероятно,будет написана уже после его окончательного завершения... Множественность нестратфордианских гипотез и предлагаемых имикандидатов своеобразно изменила в 20-х годах нашего столетия картинудискуссии вокруг "шекспировского вопроса". Отныне единой - несмотря нанесовпадение взглядов по некоторым частным проблемам - и опирающейся напочти четырехвековую традицию, школьные учебники, процветающий культстратфордских реликвий "официальной" биографической версии сталипротивостоять разрозненные, спорящие между собой школы и группынестратфордианцев, отстаивающие каждая "своего" кандидата в Шекспиры. Это,безусловно, облегчает положение их оппонентов, хотя, как уже ясно читателю,в критике традиционных представлений аргументация всех нестратфордианцев восновном совпадает. Совпадает и главный вывод: Шакспер не был и не мог бытьВеликим Бардом. Конечно, за это время наряду с серьезными, научно анализирующимиисторические и литературные факты работами появилось немало и легковесных,разоблачительных, рассчитанных на сенсацию, а то и просто пародийныхсочинений, полных домыслов и фантазий, еще более запутывающих в глазахшироких читательских кругов сложнейшую проблему. Авторы таких сочинений,похоже, мало считаются с тем значением, которое приобрела эта проблема длямирового литературоведения, для всей человеческой культуры. Впрочем, и среди тех, кто, придерживаясь с детства усвоенной традиции,не сомневается в авторстве стратфордского Шакспера, было высказано немало"догадок" подобного сорта. Так, Д. Форбис, отмечая, что сам Шекспир всегдапочему-то оказывается вне поля зрения (очевидно, имеется в виду отсутствиефигуры Шакспера среди литераторов его времени, отсутствие какой-либо видимойего связи с шекспировскими творениями), приходит к выводу, что причинатакого явления может заключаться в застенчивости, вызванной... алкоголизмом.Сравнительно недавно некоторые английские авторы пытались объяснить"шекспировскую тайну" тем, что Шекспир (то есть Шакспер из Стратфорда) былшпионом, тайным агентом и т.п. Все это уже скорее относится к областилитературных развлечений {Публично высказывалось мнение, что в вопросе оличности Шекспира можно сочинять какие угодно версии, "ибо через четырестолетия ни доказать, ни опровергнуть их все равно невозможно". Суждениеглубоко ошибочное, свидетельствующее о слабом знакомстве как с историей"шекспировского вопроса", так и с немалыми возможностями современнойисторической науки. К тому же четыре столетия - не такой уж большой срок, иАнглия XVII века - не первобытная пустыня. Впрочем, пародировать и смеяться можно надо всем, и непростые поискирешения загадки Шекспира не защищены в этом отношении никаким табу. Темболее что раблезианский смех - один из важных компонентов шекспировскойлегенды.}. Сегодня даже профессиональным шекспироведам нелегко ориентироваться вовсех деталях многолетнего и многоголосого спора вокруг Шекспира, в огромномклубке фактов и предположений, доводов и контрдоводов, высказанных сотнямиучастников дискуссии на ее различных этапах. Сегодня проблема шекспировскойличности, шекспировского авторства и история дискуссии вокруг него является,без преувеличения, особой дисциплиной, требующей специального изучения; темболее удивительными выглядят попытки попросту отмахнуться от нее, объявивнадуманной и несуществующей или предав, после несложных идеологическихвыкладок той или иной окраски, всех оппонентов групповому отлучению отШекспира.

В академическом стане - накопление фактов

Огромное количество новых исследований и публикаций, появившихся впервой четверти нашего столетия, касавшихся не только Шекспира, но и почтивсех его литературных современников, сама дискуссия по проблемешекспировского авторства не могли не вызвать новых подходов к шекспировскимтекстам в академическом стратфордианском шекспироведении. Я уже упомянул окембриджской школе - Д. Робертсоне и его учениках, которые пришли к выводу,что большая часть шекспировских пьес или является переделками текстов егопредшественников (Грин, Марло, Пиль, Кид), или же написана в сотрудничествес такими писателями, как Чапмен, Мессенджер, Флетчер, причем роль самогоШекспира часто сводилась к окончательной литературной правке текста. Такимобразом эти ученые, не посягая на стратфордский культ, давали какое-торациональное объяснение явному присутствию "других перьев", а заодно иогромному объему шекспировского лексикона. Подход Робертсона к шекспировским текстам как к плодам коллективноготворчества вел к попыткам при помощи стилистического и лексического анализадробить эти тексты, связывая ту или иную сцену или даже монолог с именемопределенного литературного современника Шекспира. Это вызвало возражения состороны ряда влиятельных английских шекспироведов, обеспокоенных"вольностями" Робертсона и его последователей на фоне непрекращающихсянестратфордианских атак на устои традиционного представления о личностивеликого драматурга и поэта. В мае 1924 года Британская академия наспециальном заседании заслушала доклад сэра Эдмунда Чемберса, в котором онкритиковал взгляды Робертсона, хотя и признавал обоснованными доводы онешекспировском характере части "Тимона Афинского", "Троила и Крессиды","Перикла", "Генриха VIII". Взгляды Робертсона были осуждены как"большевистская национализация Шекспира"; сегодня сторонников этой школынемного, но сотрудничество Шекспира с другими авторами уже не исключаетсябольшинством ученых, хотя допускается с заметной осторожностью и оговоркамив весьма ограниченном количестве случаев. Таким образом, нельзя считать, чтовзгляды Робертсона были научно опровергнуты, можно лишь говорить онесовершенстве тогдашних методов сравнительного анализа текстов. Сейчасприменение в этих целях компьютеров открывает возможности для болееуверенных выводов в каждом отдельном случае, в частности использованиетекстов Марло в шекспировских хрониках уже получило новые аналитическиеподтверждения. Другую группу кембриджских ученых называют "библиографической школой",хотя ее, наверное, точнее было бы называть "текстолого-книговедческой". Этиученые (А.У. Поллард, Р.Б. МакКерро, У.У. Грег и их последователи) изучалитексты в тесной связи с условиями их появления. Они начали глубоко исистематически знакомиться с постановкой печатного и издательского дела вшекспировское время, выработали научные методы реконструкции оригинальныхтекстов; с помощью этих методов был решен ряд трудных текстологическихпроблем, проведен научный анализ таких литературных памятников, какшекспировское Великое фолио, шекспировские кварто, ранние изданияпроизведений Бена Джонсона, Бомонта и Флетчера, других елизаветинцев. Можнозаметить, что ни одна другая эпоха не требовала столь специальных и сложныхметодов исследования конкретных обстоятельств издания литературныхпроизведений, как шекспировская. И прежде всего это относится к самомуШекспиру - появление текстов чуть ли не каждого его произведенияпредставляет сложную проблему; мы убедились в этом на примере "Голубя иФеникс". Многое говорит за то, что эти трудности - не случайны, аорганически связаны с "шекспировским вопросом", которого, однако, ученыереспектабельной "библиографической школы" предпочитали напрямую не касаться.Особенное значение имели - и продолжают иметь - такие фундаментальные работыученых этой школы, как "Краткий каталог титульных листов книг, отпечатанныхв Англии, Шотландии и Ирландии, а также английских книг, напечатанных заграницей в 1475-1640 гг." (А.У. Поллард и Г.Р. Рэдгрейв); "Словарьтипографов и книготорговцев Англии, Шотландии и Ирландии в 1557-1640 гг."(Р.Б. МакКерро); "Эмблемы типографов и книгоиздателей Англии и Шотландии в1485-1640 гг." (Р.Б. МакКерро); "Первое фолио Шекспира" (У.У. Грег)."Краткий каталог титульных листов...", выпущенный Поллардом и Рэдгрейвом в1926 году, переиздавался с дополнениями в 1948, 1976, 1986 годах; последнийтом каталога, где книги сгруппированы по издателям и типографам,составленный К. Пантцер, вышел в свет в 1991 году; номера, присвоенныекаждому старинному изданию этим "Кратким каталогом", применяются всеминаучными библиотеками мира. Широкий резонанс в английском шекспироведении второй четверти нашеговека получили идеи Джона Довера Уилсона, также относящегося к"библиографической школе". Имя этого ученого читатель уже встречал ранее всвязи с его высказываниями о стратфордском бюсте и графтонском портрете.Уилсон в своих трудах, особенно в небольшой книге "Подлинный Шекспир" (1932)и в осуществленном под его редакцией издании ряда пьес Шекспира (NewShakespeare) продемонстрировал новый подход не только к конкретнымтекстологическим проблемам, но и к некоторым принятым средибиографов-стратфордианцев представлениям о личности Великого Барда. Являясьсам правоверным стратфордианцем, Уилсон в то же время резко протестуетпротив того образа удачливого дельца, который вставал со страниц биографии,написанной Сидни Ли. Уилсон не жалеет сильных выражений в адресстратфордского бюста, который он считает едва ли не главной причиной того,что образ великого поэта приобрел ненавистные ему черты "преуспевшегомясника". Не только книга Сидни Ли, но даже гравюра Дройсхута оказывается,по Уилсону, созданной под влиянием этого злополучного творенияскульптора-ремесленника; и эти два изображения стоят между нами и подлинным Шекспиром, вызываяотвращение всех, кто понимает и глубоко чувствует Великого Барда. Отсюда инеприятие Уилсоном неоднократно переиздававшейся, долгое время считавшейсяклассической работы Сидни Ли: "Короче говоря, созданная С. Ли шекспировскаябиография - это жизнеописание не Уильяма Шекспира - человека и поэта, адругого "Уильяма Шекспира" - бюста в стратфордской церкви, если представить,что он существовал когда-то во плоти и крови". И далее Уилсон в своей борьбе за подлинного, поэтического Шекспираподнимает "знамя крестового похода" против Янсена, Дройсхута и викторианскихбиографов Барда. Уилсон категорически не согласен с распространенным (исегодня) утверждением, что Шекспир якобы "отсутствует" в своихпроизведениях, и требует, чтобы биографы и исследователи неустанно искали"живого Шекспира". "Если мы будем исходить из того, что он всегдаотсутствует в своих произведениях, что он стоял всегда в стороне от жизнисвоего времени, мы никогда не сможем увидеть его. Наоборот, мы должны искатьего в самом сердце той жизни. Жизнь дворца Елизаветы и Иакова, личности идела выдающихся людей, общественные и политические события его времени - этореальная атмосфера его пьес" {42}. При этом Уилсон справедливопредостерегает, что Шекспир был не репортером, а поэтом. В плане связей Шекспира с событиями его времени Уилсон придает большоезначение тому влиянию, которое оказала на поэта яркая личность графа Эссексаи его трагическая судьба. В "Генрихе V" и особенно в "Гамлете" Уилсонпочувствовал тревогу Шекспира за Эссекса, его обожание, его неизбывную боль."Тайна Гамлета - это тайна Эссекса, тайна его сердца", - писал Уилсон. Стремление Уилсона пробиться к "живому" Шекспиру, преодолеть то, что онназывает "викторианскими представлениями" о великом драматическом поэте, егояростное неприятие стратфордского бюста не могли не вызвать интереса. Новедь нельзя забывать, что "бюст" {Уилсон, как и многие другие, не обращаетникакого внимания на то, что при своем появлении стратфордский бюст выгляделеще более непоэтичным, чем сейчас, - без красивой подушечки, пера и бумаги,но с прижатым к животу бесформенным мешком.}, который для Уилсона являетсясимволом темного, несовместимого с шекспировским творчеством начала,мешающего людям пробиться к Барду, - только один из элементов в целомкомплексе стратфордских реалий, хорошо согласующихся между собой иобрисовывающих контуры одного и того же человека - Уильяма Шакспера изСтратфорда. Уилсон же как будто отрывает стратфордский бюст от всего остального -от неграмотных родителей, жены и детей Шакспера, от его ростовщическойдеятельности, от пресловутого завещания. Эти реалии Уилсон почти игнорирует,несмотря на их бесспорный, документальный характер. Он слишком глубокочувствует Шекспира - художника, поэта, чтобы принять или попытаться как-тообъяснить эти ужасные бумаги. Но он не может и совсем отмежеваться от них,как он отмежевался от настенного бюста, ибо, в отличие от произведенияскульптора, эти бумаги неразрывно, неотделимо привязаны к человеку, чей прахпокоится в стратфордской церкви св. Троицы. Сосредоточивая все свое неприятие, весь сарказм на "бюсте" и связанномс ним викторианском, бескрыло-бюргерском представлении о Шекспире, Уилсонобходит то важнейшее обстоятельство, что эти представления выросли не напустом месте и отнюдь не из одного "бюста". Атаки Уилсона на "викторианских"шекспироведов, и в первую очередь - на книгу Сидни Ли, несправедливы, ибобиографу не дано право игнорировать или затушевывать факты, как бы он к нимни относился. Подлинный, то есть основанный на научном анализе всехсвидетельств и источников, историзм не мешает и не противоречит постижениютворческого наследия художника, когда речь идет о биографии одного и того жечеловека. Жизнеописание великого писателя, поэта содержит сведения о егопроисхождении, воспитании, образовании, его семье и окружении, о его делах ипоступках, рассказывает о событиях, происходивших на его глазах в его странеи мире. И этот - социальный и личностно-бытовой - аспект жизнеописанияпереплетается с биографией творческой, то есть с историей создания егопроизведений, с рассказом о поэтическом мире, рожденном его гением. Эти двааспекта научной биографии не только не исключают, но и хорошо дополняют иобогащают один другой, хотя связь между ними подчас может оказаться совсемне простой и не прямолинейной. Все это справедливо в том случае, когда обааспекта относятся к одной и той же личности. В случае с Шекспиром дело обстоит иначе. Хочет того Уилсон или нет, онфактически защищает биографию поэта Уильяма Шекспира от биографии Шакспераиз Стратфорда и пытается очистить первую от проникших в нее элементоввторой, но не порывая при этом с основами стратфордской традиции. Сделатьэто ему, конечно, не удалось. "Викторианский" образ расчетливого и благополучного приобретателя, длякоторого работа в театре и литературные занятия были прежде всего способомобеспечить себе материальную независимость, появился не в результатеотсутствия воображения у Сидни Ли и других атакуемых Уилсономстратфордианских биографов; такой "умеренный" образ великого драматургапредставлял из себя осторожный компромисс, попытку по возможности сгладитьнесовместимость двух шекспировских биографий, свести все литературные иисторико-документальные свидетельства в один непротиворечивый, пусть даже неочень "поэтичный" портрет. Резко критикуя своих викторианских учителей, защищая горячо чтимого имБарда от ненавистных ему черт стратфордского "бюста" {Уилсон даже возлагална стратфордский "бюст" - вместе с написанной "под влиянием бюста"биографией С. Ли - главную ответственность за "компанию против человека изСтратфорда", то есть за возникновение нестратфордианских гипотез! Подобныепредставления о причинах возникновения "шекспировского вопроса" нередки дажесреди ученых-шекспироведов.}, Уилсон подрывает основу "мирногососуществования" двух шекспировских биографий и до опасной длястратфордианского канона и культа степени обнажает разделяющую их пропасть. Смелые попытки Уилсона увидеть "живого" стратфордского Шекспира (тоесть Шакспера) вызвали сопротивление видных англоамериканских шекспироведов,называвших его подходы "романтическими", а сделанные им в ряде случаеввыводы - "произвольными". Действительно, своеобразное и не лишенное заметныхэлементов модернизации отношение Уилсона к историческим фактам, как видно напримере его интерпретации истории сооружения стратфордского бюста илипредпочтения, отдававшегося им графтонскому портрету, изображающемунеизвестного молодого человека, весьма уязвимо для критики. Несмотря на это, многие созданные в последние десятилетия шекспировскиебиографии и исследования биографического характера носят следы влияния идейДовера Уилсона (он умер в 1970 году) или по крайней мере знакомства с ними.Это часто проявляется в отходе от характерной для Э. Чемберса и его учениковсухой "протокольности" к более свободному рассказу, не чуждому предположенийи догадок, особенно когда речь заходит о чудесном превращении подмастерьяШакспера в величайшего драматического поэта и эрудита. В 1938 году двухтомный труд "Шекспир. Человек и художник", обобщавшийставшие к тому времени известными факты, относящиеся к биографии Шекспира, втом числе некоторые сообщенные впервые, опубликовал Эдгар Фрипп {43}.Интересны книги такого неутомимого исследователя, как Лесли Хотсон, многоработавшего с архивными материалами и с портретной живописью шекспировскойэпохи. Хотя ряд произведенных им идентификаций недостаточно обоснован, егоисследования в конечном счете способствуют устранению некоторых "белыхпятен" вокруг Шакспера и вокруг Шекспира, прояснению тех черт ВеликогоБарда, которые позволяли литературным современникам сравнивать его схитроумным и неуловимым Меркурием, с текучим Протеем древних легенд. Последними крупными биографическими трудами являются книги С. Шенбаума"Шекспировские биографии" (1970) {44}, а также "Шекспир. Краткаядокументальная биография" (1977), на которую я уже несколько раз ссылался. Впервой, фундаментальной по объему и характеру, работе описывается длительнаяэволюция шекспировских биографий (в стратфордианской интерпретации,разумеется). Нестратфордианских гипотез Шенбаум касается весьмаповерхностно, причины их возникновения представляет себе довольно смутно, ноотносится к ним (без особого разбора) с подчеркнутой враждебностью. Срэтлендианской гипотезой он, судя по этой книге, вообще незнаком. Шенбаум довольно подробно рассказывает биографии самих шекспировскихбиографов, и надо сказать, что они выглядят у него значительно достоверней,чем традиционное жизнеописание Великого Барда. Весьма показательно: свойкапитальный труд Шенбаум завершил меланхолической констатацией, что, хотякаждое поколение ученых применяло на этом мало благодарном поприще своиподходы и методы и мы постепенно узнали о Шекспире так много, убедительногожизнеописания Великого Барда почему-то никому создать не удалось; остаетсялишь уповать на будущее. Вторая книга Шенбаума, рассчитанная на более широкую читательскуюаудиторию, перечисляет связно и в хронологическом порядке документальноподтвержденные факты биографии Уильяма Шакспера. Говорится и о некоторыхпреданиях, анализируется возможная степень их достоверности. Подробноописывается театральная жизнь и актерские труппы елизаветинского Лондона,при этом шекспировское творчество затрагивается лишь от случая к случаю, таккак связь с ним Шакспера никак не установлена (но, разумеется, не ставитсябиографом под сомнение). В результате б