Мертвый Солсбэри приоткрывает завесу

Многочисленные признаки мистификации и в текстах, и в полиграфическихреалиях сборника, так же как находка Ньюдигейтом джонсоновской "Одывосторженной" с надписью в адрес графини Люси Бедфорд, и явно мизерный тиражсвидетельствуют о том, что изготовление поэтического сборника РобертаЧестера было для Блаунта не рутинной издательско-коммерческой работой, аделикатной и ответственной операцией, за которой стоял кто-то из егопостоянных высоких доверителей. Действия Блаунта и других участников изданиябыли направлены прежде всего на сохранение в тайне от "толпы", то есть отнепосвященных, смысла произведений сборника и прототипов его героев;посвященным же можно было предложить не только двусмысленные намеки втекстах, но и хитроумную датировку на титульных листах и соленыераблезианские шутки в заглавии, дабы они могли по достоинству оценить тонкуюработу мистификаторов. Абсолютно беспочвенны всякие разговоры о каких-то "остатках" тиража,который, судя по отсутствию не только регистрации, но и малейшего упоминанияо книге в современных ей документах, дневниках, письмах, вообще исчислялсясчитанными экземплярами, предназначенными для немногих знавших тайну Голубяи Феникс. Тот, кто продолжает верить, что на титульных листах сборникаотпечатаны подлинные даты его издания - 1601 и 1611 годы, должен закрыватьглаза на противоречащие этим датам (особенно первой) факты, намногочисленные следы мистификации, сочинять далекие от достоверности илогики версии и "обстоятельства". Но предположение о десятилетней "выдержке" части тиража с последующимего "омоложением" ("переизданием"), конечно же, возникает не случайно -только так можно пытаться хоть как-то совместить странный факт вклейки влондонский экземпляр курьезного титульного листа, без имени автора и сраблезианской "опечаткой", с сохранением доверия к бездоказательным во всехотношениях издательским датировкам. И явная неудача этих попытоксвидетельствует о несостоятельности привычного представления о том, чтолондонский экземпляр - это якобы "второе издание" сборника. Издательскиедатировки не просто сомнительны и ничем не подтверждаются: анализ реалий,внутренних и внешних свидетельств показывает - эти датировки являютсяпреднамеренной мистификацией. Остается единственное убедительное объяснение всех странностей изагадок: лондонский экземпляр не лежал целое десятилетие в книжной лавке уворот собора св. Павла или в типографии Филда или Оллда, дожидаясь, пока изнего выдерут титульный лист с привлекательным названием и вклеят другой,гротескный, малопонятный и не имеющий внешне ничего общего с его героями идаже с его автором. Зачем бы (это особый вопрос) ни напечатал издатель илитипограф - будь то Блаунт, Лаунз, Филд или Оллд - этот удивительныйтитульный лист, он является ровесником остальных страниц лондонскогоэкземпляра, в который его вклеили. За это говорит и тот факт, что водянаясетка на титульном листе идентична сетке на нескольких других страницахкниги. Сформулируем важный вывод: лондонский экземпляр ни в какой форме неявляется вторым изданием честеровского сборника; все экземпляры книги,несмотря на разные даты на титульных листах, напечатаны с одного набора науникальной партии бумаги, то есть - в условиях тогдашней полиграфии - одновременно. Выпуск изданий с фальшивыми датами в те времена не был большойредкостью. Наиболее известен и чрезвычайно интересен для нас случай сраскрытием мистификации издателя Томаса Пэвиера при датировке изданных имшекспировских и псевдошекспировских (сомнительных по своей принадлежностиШекспиру) пьес. В течение многих лет ученых смущали эти издания - вызывалисомнение проставленные на них даты и имена некоторых печатников, их эмблемы.Но только уже в нашем веке А.У. Поллард обратил внимание на то, что все этикварто отпечатаны на бумаге с одним и тем же водяным знаком, хотя разница вдатах на титульных листах колебалась от одного до девятнадцати лет (1600;1608 - "Генрих V" и "Король Лир"; 1618;1619). Но бумага одной партии немогла храниться в типографии так долго, значит, вопреки указанным датам, этикниги были напечатаны приблизительно в одно время. Ясно также, что никто нестанет ставить на выпускаемой в продажу книге дату на 10-20 лет вперед,следовательно, какая-то из более поздних дат близка к подлинной.Проанализировав это обстоятельство, а также эмблемы типографий и другиеполиграфические реалии, Поллард, Грег и другие ученые пришли к заключению,что пэвиеровские даты являются преднамеренной мистификацией, и датироваливсе издания 1619 годом {21}; эта датировка постепенно получила общеепризнание, но причины мистификации остаются для наших английских иамериканских коллег неясными - ведь на издание многих из этих пьес Джаггарди Пэвиер имели законные права. Можно привести и другие случаи, например, второй том собранияпроизведений Бена Джонсона (фолио 1640 года). Он был зарегистрирован вРегистре Компании через полтора года после смерти Джонсона, 20 марта 1639года (по григорианскому календарю - 1640). На титульном листе в качествеиздателя указан Р. Мейен и год - 1640. Поскольку печатание моглопродолжаться и какое-то время после регистрации, датировка на титульномлисте вполне реальна. Однако на шмуцтитулах перед некоторыми из вошедших вэтот том произведениями стоит дата "1631" и имя издателя Р. Аллота, умершегов 1637 году. Джонсоноведам нашего века было сравнительно нетрудноустановить, что дата печатания - 1631 - в этом фолио отстает от подлиннойприблизительно на десятилетие. Этот и предыдущий примеры говорят о том, чтосамо по себе искусственное "постарение" отпечатанных книг было для тогдашнихиздателей и типографов знакомой операцией, хотя их мотивы в каждом отдельномслучае могли быть различными - и эти мотивы надо тщательно исследовать, ибодалеко не всегда они были связаны только с коммерцией....Если все экземпляры честеровского сборника появились одновременно,то какая же из дат на их титульных листах ближе к этому событию - 1601 или1611 год? Если предположить, что это произошло в 1601 году, значит издательили печатник поставил на какой-то части тиража дату на десять лет вперед,что само по себе невероятно. Против 1601 года говорит также вражда Джонсонас молодым Марстоном, бывшая как раз в это время в самом разгаре, зрелыйхарактер марстоновских стихотворений, книга Деккера "Четыре птицы из Ноеваковчега" и верноподданническая аллюзия в адрес Иакова Стюарта, который тогдаеще не был английским королем. Итак, 1601 год отпадает. Остается 1611-й - лондонский экземплярсвидетельствует о том, что книга о Голубе и Феникс увидела свет не ранее этой даты. Возможно, к такому выводу английские и американские ученые пришлибы уже давно, если бы этому не мешала первая по времени гипотеза Гросарта,для которой 1601 год - год казни Эссекса - является одним из краеугольныхкамней. Привычную датировку шекспировской поэмы, повторенную в сотнях итысячах изданий произведений Барда, не ставили под вопрос и создатели другихгипотез, пытаясь привязать к ней свои представления и догадки. Это можетпоказаться удивительным, но при наличии стольких оснований для сомнений ниодин ученый за прошедшие столетия не исследовал досконально проблемудатировки загадочного сборника. Впрочем, читатель будет меньше удивлятьсяэтому, когда ближе познакомится с историей англо-американскогошекспироведения и местом, которое занимает в этой науке доверие к авторитетуустоявшихся представлений. Мы определили, что сборник - все существующие его экземпляры - не могпоявиться ранее 1611 года. Попытаемся эту датировку еще уточнить, благо длятакого уточнения есть реальные возможности. Строка из Горация, следующаясразу же за посвятительным упоминанием об "истинно благородном рыцаре сэреДжоне Солсбэри", обещает, что Муза не даст умереть памяти о муже, достойномхвалы. Упоминание о смерти (mori) в таком контексте придает обращению кимени Солсбэри посмертный характер. Интересно, что в превосходном старомрусском издании Шекспира под редакцией С.А. Венгерова в комментарии к"Фениксу и Голубке" указывалось, что это стихотворение посвящено "памятисэра Джона Солсбэри"; неизвестно, знал ли автор комментария год смертиСолсбэри, был ли знаком с вышедшей в 1878 году в Лондоне работой Гросарта,но похоже, что он попал (может быть, случайно) в самую точку. Американский профессор У. Мэтчет, писавший о честеровском сборникеменее трех десятилетий назад, точно знал, что и в 1601-м, и в 1611 годувладелец имения Ллевени был еще жив. Поэтому он считает, что слова Горация,обещающие от имени Музы бессмертную память, относятся не к здравствовавшему(и не слишком значительному) Солсбэри, а к "недавно казненному герою", тоесть к Эссексу. Нельзя не согласиться с Мэтчетом: строка Горация вряд лимогла быть адресована здесь живому человеку. Но нельзя игнорировать тообстоятельство, что слова Горация помещены сразу после имени Солсбэри ичитатель мог связать их только с ним (я имею в виду читателя - современникакниги, не посвященного в ее тайну, в чем бы она ни заключалась). Для такогочитателя строка из Горация приобретала характер посмертной эпитафии,относящейся к Солсбэри, и выглядела естественно только после его смерти, чтоиздатель (или тот, кто стоял за ним) безусловно учитывал. Это хорошосогласуется с тем, как бесцеремонно в лондонском экземпляре выброшенопрозаическое обращение Честера к Солсбэри; для живого Солсбэри такоепренебрежительное обращение с его именем само по себе было бы оскорблением,причем странным и немотивированным - ведь шмуцтитул остался прежним. Воткогда Солсбэри был мертв - и только тогда, - посмертная эпитафия выгляделавполне естественно для непосвященного, случайно заглянувшего в книгучитателя. Для тех же немногих, кто знал, о ком на самом деле идет речь, этобыл дополнительный мазок, штрих в картине хитроумной мистификации. Довольноважный штрих, ибо сегодня он позволяет нам приблизиться еще на один шаг кболее точной датировке сборника. Джон Солсбэри умер, как мы теперь знаем,летом 1612 года, следовательно, именно этот год и является самой ранней извозможных дат появления загадочного сборника. При этом само обращение видныхпоэтов и издателей к имени человека, память о котором ненадолго пережилаего, говорит за то, что это происходило вскоре после его кончины, имистификаторы решили использовать совпадение во времени печальных событий -смерти Голубя и Феникс и смерти Солсбэри - в своих целях, благо Честерхорошо знал сэра Джона при жизни и был знаком с его стихотворными опусами идвусмысленным посвящением ему части томика Роберта Парри. Основываясь на всей совокупности свидетельств, содержащихся в каждом изсохранившихся экземпляров честеровского сборника, а также в историческом илитературном контексте эпохи, я определил время издания сборника 1612-1613годами {Некоторые факты, требующие дальнейших исследований, позволяютпредположить, что в 1605-1606 годах основная часть поэмы Честера (бездополнительных стихотворений самого Честера и других поэтов - то есть безвсяких указаний на смерть Голубя и Феникс) была в виде рукописи или спискаизвестна его друзьям.}. С такой датировкой хорошо согласуется и то отмеченное вышеобстоятельство, что Бен Джонсон во всех своих четырех стихотворениях,помещенных в честеровском сборнике, рисует и Голубя и Феникс живыми, нисловом не упоминая об их смерти, ставшей причиной и поводом для появленияэтой книги. Мэтчет и другие исследователи тщетно пытались найти этомукакое-то убедительное объяснение. Для нас же этот факт является еще однимподтверждением правильности даты 1612-1613. Дело в том, что именно в этовремя Бен Джонсон совершал - в новом для него качестве воспитателя - поездкуво Францию с юным отпрыском сидевшего в Тауэре знаменитого флотоводцаУолтера Рэли. Отпрыск оказался весьма изобретательным по части всевозможныхпроделок, используя известную всем слабость своего ментора к крепкимнапиткам, о чем впоследствии Джонсон рассказывал поэту Драммонду. Так что вовремя создания сборника Джонсона просто не было в Англии, и составителивоспользовались предоставленными им кем-то стихотворениями Джонсона о тех желюдях (Голубе и Феникс), написанными поэтом ранее, еще при их жизни (этоподтверждается найденными рукописями и списками). Исследователи сборникаобратили внимание на то, что имя Джонсона появляется в книге в качествеподписи дважды, и оба раза оно транскрибировано через букву h (Johnson), аизвестно, что он этого написания не любил (считал чересчур заурядным,распространенным), и в тех случаях, когда издание шло под его наблюдением(как, например, фолио 1616) или с его ведома, типографы считались сорфографическими амбициями автора и печатали его имя без h - Jonson. В нашемже случае поправить наборщика было некому - Джонсон вместе со своимподопечным находился за границей. Другое подтверждение того, что стихотворения Джонсона оказались вчестеровском сборнике без ведома автора, в его отсутствие, мы получаем,сравнивая текст его "Прелюдии" в честеровском сборнике с найденным болееранним рукописным вариантом и с более поздним (в фолио 1616),подготовленным, безусловно, самим Джонсоном. В 1616 году он отказался отбольшинства сделанных в его отсутствие изменений, восстановив бывшие вранней рукописи местоимения единственного числа "я", "мое" вместомножественного "мы", "наше". Только исходя из того, что книга Честера - Блаунта печаталась в1612-1613 годах, когда Джонсона не было в Англии, можно сравнительно легкообъяснить все столь удивляющие джонсоноведов особенности его вклада всборник. Новая датировка хорошо согласуется и со многими другими фактами,имеющими к нашему сборнику прямое или косвенное отношение; количество таких"совпадений" по мере продолжения исследования неуклонно растет. Уже послеоткрытия водяных знаков, исследуя в Фолджеровской библиотеке книги,отпечатанные Филдом и Оллдом в первые десятилетия XVII века, я обнаружил,что именно в 1612-1613 годах эти два лондонских печатника, чьи эмблемы стоятна честеровском сборнике (эмблема Филда - на всех шмуцтитулах, эмблема Оллда- на титульном листе лондонского экземпляра), участвовали еще в одноймистификации. Они печатали прокатолические сочинения некоего РоджераУидрингтона (псевдоним католического проповедника Томаса Престона). ЗдесьФилд именовался Теофилом Пратом, а Оллд - Теофилом Фабри, места изданиясоответственно названы Космополисом и Альбинополисом. В этих изданиях {Этикниги по "Краткому каталогу титульных листов..." Полларда Редгрейва (1948)имеют номера 25596, 25597, 25602.} - одно и то же предисловие, одни и те жедекоративные элементы набора (использованные частично и в честеровскомсборнике!). Это дополнительное и очень веское свидетельство в пользудатировки книги Честера 1612-1613 годами и объяснение, почему в лондонскомэкземпляре, полностью идентичном по набору и бумаге фолджеровскому, натитульном листе вдруг оказалась эмблема Оллда: в это самое время он и Филдвыполняли еще один (и довольно опасный - связанный с преследуемойкатолической пропагандой) заказ, работали вместе. Тысяча шестьсот двенадцатый год... Именно тогда и в непосредственноследующие годы в Англии появился ряд прозаических, поэтических идраматических произведений, об истинном смысле которых учеными высказаныпротиворечивые предположения и догадки. А из шекспировских биографий всезнают, что именно 1612-1613 годами датируется прекращение творческойактивности Уильяма Шекспира - Великий Бард, как нам сообщают, не написалбольше ни одной строки, хотя умер только в 1616 году... Существует ли связьмежду появлением поэтического сборника Роберта Честера и прекращениемтворческой деятельности Уильяма Шекспира или это простое совпадение вовремени, чистая случайность? У читателя будет больше возможностей ответитьна этот и другие непростые вопросы, когда чтение книги подойдет к концу.