Если пациент не работает хорошо по методу репитера

Когда пациент повторяет фразу, которую ему дал одитор, но не передвигается к инциденту, на это могут существовать три причины:

1) пациент не в состоянии двигаться по траку;

2) фраза была благоразумно перехвачена файл-клерком до того времени, когда ее можно будет клировать;

3) эта фраза не является инграммным материалом.

Пациент также может иметь мощные инграммы с фразой “контролируй себя”, которые проявляются за счет перенятая контроля от одитора, поведения, при котором преклир как будто выставляет себя начальником и отказывается сотрудни­чать. Метод репитера, когда он направлен на “контролируй себя” и “я должен оперировать” и подобные фразы, может быть действенным.

Обычной причиной, по которой метод репитера не рабо­тает, является то, что пациент застрял в холдере. Если он возвращен, но не передвигается по траку, когда ему дан репитер, используйте метод репитера против холдера.

Помните, что перекрытие “чувств” может отвергать все соматики так, что пациент их не ощущает. Если пациент кажется невосприимчивым к проблемам на траке, будьте уверены, что он имеет перекрытие чувств.

Большой эмоциональный заряд может также подавить работу по методу репитера. Но соматическая лента тоже не передвигается хорошо в эмоциональные заряды (в инграммы болезненных эмоций) и поэтому все же рекомендуется при­менять метод репитера.

Если метод репитера не работает, хоть это и редко бывает, вы можете попросить пациента вообразить “самое худшее, что может случиться с ребенком” и так далее, и из его ответов выработать новые фразы для работы с репитером, которая доставит пациента в инграмму.

МЕТОД ОДИНОЧНЫХ СЛОВ

Слова, как и инграммы, существуют цепями. Всегда име­ется первый случай, когда каждое слово было записано в жизни человека. Весь обычный язык может находиться в инграммном банке. Возможные комбинации языка могут при­ближаться к бесконечности. Способы составления фраз денайеров, баунсеров и так далее всегда неисчислимы.

Существуют, однако, два “счастливых” факта, которые облегчают труд одитора. Первый: герои инграммных драм преклира до сегодняшнего дня остаются аберрированными. Каждый аберрированный человек имеет стандартные драма­тизации, которые он повторяет опять и опять в рестимулирующих обстоятельствах. Реакция, к примеру, отца на мать повторяется: если он произносит серию фраз в одной инграм­мной ситуации, он произнесет ее же в других подобных ситуациях. Если мать, например, в чем-то обвиняет отца, то это отношение будет выражено определенными словами, ко­торые будут переходить из инграммы в инграмму. Второй: там, где отец или мать ругают друг друга, один супруг рано или поздно будет страдать от заразности аберрации и начнет повторять фразы другого. В первом ребенке, если родители были жестокими, вы можете наблюдать за ними сквозь инграммы этого ребенка и заметить, как один родитель посте­пенно перенимает фразы другого, чтобы волноваться с их помощью о себе или чтобы передать их кому-то. Это приводит к образованию цепей инцидентов, то есть каждый инцидент будет очень похож на другой. Когда одитор находит бэйсик на каждой цепи, последующие инциденты на данной цепи достаточно похожи, чтобы позволить сокращение или стира­ние множества инцидентов немедленно после того, как найден первый. Первый инцидент на цепи (ее бэйсик) держит осталь­ные инциденты более или менее неподвижными и скрытыми. Поэтому цель одитора - это бэйсик на цепи.

Каждое слово в банке было когда-то записано в там первый раз. Слова также сокращаются цепями; благодаря этому, каждое последующее появление слова в банке автома­тически находит новую инграмму, которая, конечно, сокра­щается или стирается, как только до нее дотронулись или как только нашли бэйсик.

Метод одиночных слов является очень ценным и полез­ным. Это особый вид метода репитера. Для большинства пациентов повторение ими одного слова приводит к тому, что появляются его ассоциации. Так, одитор просит пациента повторять слово “забудь” и осуществить по нему возвращение. Тот начинает повторять слово “забудь” и вскоре получает ассоциативный набор слов, составляя фразу типа “Ты меня никогда не сможешь забыть”. Тут мы имеем фразу из инграм­мы и ее остаток может быть задействован.

Когда для продвижения кейса должна быть контактирована поздняя инграмма, но ее нельзя облегчить, можно взять каждое слово или фразу той поздней инграммы и бежать с ними назад по траку при помощи метода репитера. Таким образом можно найти и сократить ранние инграммы, которые держат на месте эту позднюю инграмму, а потом можно сократить и позднюю инграмму. Это является обычной и полезной практикой.

Об этом существует закон: Когда какая-то фраза или слово в инграмме не сокращается, то же самое слово или фраза встречаются в более ранней инграмме. Может быть, придется разрядить поздние эмоции, чтобы добраться до ранней фразы, но обычно этого можно добиться методом одиночных слов или репитера фраз.

Необходимо всего несколько дюжин слов, чтобы найти почти любую инграмму. Они являются ключевыми одиноч­ными словами репитера. Эти слова: забудь, помни, память, слепой, глухой, тупой, видеть, чувствовать, слышать, эмо­ция, боль, страх, ужас, бояться, нести, стоять, лежать, раздобыть, прийти, кончать, время, разница, воображение, прав, темный, темно, черный, глубокий, вверх, вниз, слова, труп, мертвый, гнилой, смерть, книга, читать, душа, ад, бог, испуганный, несчастный, ужасный, прошлое, смотреть, все, все, всегда, никогда, везде, верить, слушать, дело, материя, искать, оригинал, присутствующий, обратно, рано, начало, секрет, говорить, умирать, найти, симпатия, сумасшедший, ненормальный, отделаться, драться, кулак, грудь, зубы, челюсть, живот, саднить, несчастье, голова, секс, ругательства, богохульства, кожа, ребенок, это, за­навеска, раковина, барьер, стена, думать, мысль, скользко, перепутано, смешанный, умный, бедный, маленький, боль­ной, жизнь, мама, папа, имена родственников и родителей, которые были в доме во время беременности и детства, деньги, пища, слезы, нет, мир, извинение, стоп, смех, ненавидеть, ревновать, стыд, стыдно, трус и т.д.¹⁷

17 В русском языке могут применяться разные формы этих слов и также множество других слов (см главу “Законы возвращения”)

Баунсеры, денайеры, холдеры, групперы, мисдиректоры и другие - каждая группа имеет свои общие несколько слов. Баунсеры (“вышибалы”) содержат слова: вон, вверх, обратно, иди, поздно, позже и т.д.

Холдеры содержат: поймать, пойман, попался, западня, стоп, лежи, сиди, стой, не могу, застрял, зафиксирован, держи, давай, замок, закрыт, иди сюда и т.д.

Групперы содержат: время, вместе, однажды, разница и т.д.

Метод одиночного слова нигде не сверкает ярче, чем в кейсе Младшего, когда пациент носит имя одного из родителей или бабушки (дедушки). При помощи клирования имени пациента из пренатальных инграмм (где оно относилось к другому человеку, но ошибочно было принято пациентом на свой счет) пациент может вернуть себе свое собственное определение и вэйланс. Всегда используйте отдельно имя и фамилию пациента как одиночный репитер, независимо от того Младший он или нет.

Если инграммный банк не отзывается на фразу, он может отозваться на обычное слово. Любой маленький словарь будет более чем достаточным для применения в методе одиночных слов. Также используйте любой список знакомых имен, как мужских, так и женских, и вы можете обнаружить защитников и любовников, до которых невозможно было бы добраться другим образом.

Инграмма болезненных эмоций поддается медленно иног­да просто из-за направления в нее соматической ленты. Иногда пациент затрудняется подойти к перенасыщенному зарядами району. Метод одиночного слова с использованием имени защитника, если оно известно, или слова симпатии, ласки, отказа, прощания или о смерти и, в особенности, детское ласкательное имя самого пациента часто приносит быстрые результаты.

Кстати, при использовании метода репитера на слове или фразе, одитор обязан не разворошить кейс слишком сильно. Возьмите в работу и сократите все, что показалось в поле зрения. Сократите соматику, которая появляется, когда паци­ент в ревери, всегда пытайтесь найти ее, даже если это не приносит успеха. Если вы разворошите что-то по дороге вдоль цепи, которая не сокращается, отметьте это и сократите после того, как вы получили бэйсик.

Используя метод одиночного слова, вы часто сможете добыть фразы, которые иначе остались бы спрятанными, но которые вошли в поле зрения, когда было затронуто ключевое слово. Например, используя “слышать” как одиночное слово, удалось вытащить на свет последующие фразы, которые сильно тормозили продвижение кейса. Не было приложено никаких усилий для того, чтобы установить контакт с этой инграммой в пренатальной области. В самом деле, одитор никогда не подозревал о существовании цепи “драк”, так как пациент никогда не драматизировал ее и, из-за того, что существовала такая жестокая цепь пренатальных инграмм, сам факт, что у его родителей происходили дома ужасные стычки, был полностью вычеркнут из стандартных банков. Пациент отказывался от этих фактов, потрясенный и изумленный, словно ему об этом сказал кто-то со стороны. Соматика была исключительно сильной, потому что папа стоял коленями на маме и душил ее.

Пациент несколько раз повторил слово “слышать” в то время, как одитор приказывал ему возвратиться в инцидент, содержащий это слово. Пациент продолжал повторять и вдруг впал в оцепенение, когда достиг пренатальной области. Он оставался в этом выкипании на протяжении примерно 30 минут, причем одитор пробуждал его время от времени и просил повторить слово “слышать”. Потом пациент почувствовал сильную соматику и “слышать” превратилось в “Стой здесь¹⁸!”. Соматика усилилась и он повторял: “Стой здесь!” до тех пор, пока не получил возможность свободно передвигаться по траку на протяжении всей инграммы. Он услышал голос отца и проявил крайнюю нежелание продолжать работу с инг­раммой из-за ее интенсивной эмоциональной жестокости. По настояниям и уговорам одитора, прохождение было начато постепенно и осторожно.

18 По-английски слова “слышать” и “здесь” созвучны.

Отец: “Стой здесь! Не поднимайся, черт бы тебя побрал, ты, сука! На этот раз я тебя точно убью. Я сказал, что убью, и так и сделаю. Получай!” (Усиление соматики вследствие того, что отец ударил мать коленом в живот). “Начинай кричать. Давай, проси пощады! Что же ты не ломаешься? Не волнуйся, еще поломаешься! Ты будешь реветь здесь и умо­лять' о пощаде! Чем громче ты будешь кричать, тем хуже тебе будет. Вот что я хочу слышать! Я никчемный человек, да? Ты сама никчемный человек! Я бы тебя мог прикончить прямо сейчас, но не буду!” (Одитор вдруг испытывает затруднения, пациент принимает последнюю фразу буквально и пересказ останавливается; одитор убеждает его продолжать). “Это толь­ко задаток. Получишь еще больше! Я надеюсь, что тебе больно! Я хочу, чтобы ты плакала! Если ты об этом скажешь кому-нибудь, я тебя точно убью”. (Пациент теперь торопится вперед с таким приливом эмоций, что команды на него действуют меньше. Эта команда никому не говорить остается без внимания). “Я тебе рожу раздавлю! Ты еще не знаешь, что это значит - когда больно!” (Соматика уменьшается -отец убрал колено). “Я знаю, что я с тобой сейчас сделаю! Я тебя накажу! Я тебя накажу, и Бог тебя накажет! Я тебя изнасилую! Я так тебе засуну, что все там разорву! Когда я тебе говорю, что ты должна что-то сделать, ты должна это сделать! Иди на кровать! Ложись! Лежи, не двигайся!” (Треск костей лица матери от удара кулаком. Повышается кровяное давление и доставляет боль ребенку). “Лежи, не двигайся! Ты навсегда здесь останешься! Я с тобой покончу! Ты грязная! Ты грязная и заразная! Бог тебя покарал, и сейчас я тебя покараю!” (Начинается соматика полового сношения, очень жестокая, продолжая травмировать ребенка). “Ты сделала что-то ужасное в прошлом. Ты думаешь, ты должна быть злой ко мне! Ты пытаешься сделать так, чтобы я себя чувствовал ничем! Ты сама ничто! Получай, получай!” (Серия сексуаль­ных банальностей на протяжении примерно пяти минут).

Пациент проходит инграмму три раза, и она стирается. Это была бэйсик-бэйсик! Три дня после зачатия, настолько точно, как можно было определить по количеству последую­щих дней до пропущенной менструации. Это вывело наружу почти всю остальную важную информацию в кейсе, который тогда был разрешен и доведен до клира*.

* Кстати, эта инграмма скрестила цепь побоев с цепью половых сношений и заперла обе цепи. Откуда эта инграмма появилась — дело давно минувших дней. Папа так вел себя дома, что подтверждалось тем фактом, что сын и мать оба были психически ненормальными. Папа не был “психопатом”. Он был “смелым, энергичным и прямым” человеком, президентом банка, известным своим здравомыслием. Сын был пьяницей, уличным агитатором за атеизм, протестующим против всего, что собой представлял его отец, включая деньги. Сын, все еще в терапии, неосторожно рассказал отцу об этой инграмме, после чего отец два дня поносил Дианетику последними словами, а потом свалился с острым приступом ревматизма, послал за одитором кейса сына с желанием стать клиром, что и было сделано. Оба кейса имели перекрытыми соник, боль и эмоции. - Л.Р.Х.

Единичное слово могло вывести пациента на другое сло­во - “слышать” в его кейсе. В таком случае было необходимо найти самый первый момент инцидента, иначе инграмма могла бы не стереться или не сократиться.

Слово “слышать” также могло завести человека к позд­нему моменту на траке. В таком случае инграммы следовало

бы проследить назад по траку вражий, пока не была бы найдена одна, которая стерлась бы. Сокращая каждую инг­рамму по мере ее прохождения, мы нашли бы самую раннюю, что привело бы к стиранию всех инграмм.

В использовании репитера одиночных слов, как и в репитере фраз, одитор не должен позволять быстрого, бес­смысленного повторения, но должен настаивать на медленном повторении, в то же время командуя соматической ленте возвратиться и прося преклира установить контакт с чем-то, ассоциирующимся со словом.

Внимание: Если пациент не передвигается по траку, не давайте ему слова или фразы для репитера наобум, так как это приведет к нагромождению инграмм на траке в том месте, где он застрял. Пытайтесь заставить пациента двигаться по траку только путем нахождения и сокращения именно той фразы, которая его держит там.

Внимание: Бэйсик-бэйсик не всегда включает в себя слова, часто бывает просто болезненным и сопровождается утробными звуками. Он будет, однако, держать все на месте своими ощущениями.

ОСОБЫЕ КЛАССЫ КОМАНД

Существуют несколько особых классов команд. Они здесь описываются для справки, для каждого класса приведено несколько примеров.

Аберрирующие команды содержат все, что угодно. Одитор не заостряет на них особого внимания. Вспомните нашего молодого человека с пиджаком во второй книге, где под видом команды в состоянии гипноза мы получаем некоторое представ­ление об аберрирующих командах. “Я птичка дхаб-джаб”, “Я не витаю в облаках”, “Весь мир против меня”, “Я ненавижу полицейских”, “Я самый уродливый человек на свете”, “У тебя нет ног”, “Бог меня накажет”, “Я всегда должен играться с этим” могут быть интересными пациенту и даже развлекать одитора, во в то же время являются причиной значительных неприятно­стей в жизни пациента. С точки зрения Дианетики, приходит время, и они все показываются на глаза. Поиски какой-то особой соматики или особой аберрации иногда представляют интерес и, бывает, приносят какую-то пользу, но обычно это не важно. Такие аберрирующие команды могут содержать достаточно данных, чтобы сделать человека ненормальным фанатиком, параноиком или рыбой сомом, но для одитора они - ничто. Они найдены, каждая команда в свое время. Работать над ними или вокруг них - это второстепенная и меньшая задача.

Главная забота одитора в любом кейсе - сделать так, чтобы пациент двигался по траку, держать его соматическую ленту свободной в передвижении и сокращать инграммы. Лишь только пациент начинает действовать или отвечать, как будто он не двигается по траку, или как только файл-клерк не выдает данных, значит, что-то идет неправильно, и это “что-то” связано с несколькими классами фраз. В инграммах содержатся тысячи таких фраз, составленных по-разному из разных слов, но их всего пять классов:

ДЕНАЙЕРЫ

“Оставь меня в покое” - значит буквально, что он должен оставить инцидент в покое.

“Не могу сказать” - это значит, что он не может вам рассказать эту инграмму.

“Трудно сказать” - это значит, что трудно говорить.

“Я не хочу знать” - это значит, что он не желает знать эту инграмму.

“Забудь об этом” является классическим подклассом денайеров - механизмом форгетера. Когда инграмма просто не хочет показываться на глаза, но есть соматика или подерги­вание мышц, пошлите соматическую ленту в денайер. Часто это будет “Забудь” или “Не помню”, как часть инграммы. “Я не знаю, что происходит” может быть фразой, сказанной мамой папе, но аналайзер преклира, под воздействием этой фразы, не знает, что происходит.

“Это выше моего понимания” - это значит, что он уже в инграмме, но ему кажется, что еще нет¹⁹.

19 Это фраза дословно переводится с английского “Это выше меня”.

“Держись за это, как за свою жизнь!” делает инграмму необходимой для существования.

“Не могу дотянуться”, “Я не могу туда попасть”, “Никто не должен знать”, “Это секрет”, “Если кто-то узнает, я умру”, “Не разговаривать!” и тысячи других.

ХОЛДЕРЫ

Холдеры наиболее распространены и наиболее часто ис­пользуются, поскольку всегда, когда преклир не в состоянии двигаться по траку или вернуться в настоящее время, он удерживается холдером. Холдер в сочетании с денайером все равно будет держать: если его нельзя найти, ищите сначала денайер, потом холдер.

“Я застрял” является классической фразой.

“Ни с места!” - другой пример.

“Я попалась” не значит для преклира то, что это значило для матери, когда она это сказала. Она могла иметь в виду, что она беременна, но это говорит преклиру, что он застрял на траке.

“Не двигайся”, “Сиди спокойно, пока я тебе не разрешу двигаться”, “Остановись и подумай” (когда эта последняя фраза сказана преклиру во время первого прохождения, для одитора может возникнуть необходимость еще раз побудить преклира к действию, так как тот так и делает: останавлива­ется и думает, и он так может думать на протяжении долгого времени. Одитор обнаружит удивительное подчинение этой словесной ерунде по мере работы над кейсом).

Существуют тысячи других примеров. Любые слова, ко­торые, будучи поняты буквально, могут преклира остановить, предотвратить его движение.

БАУНСЕРЫ

Баунсеры можно продемонстрировать графической кри­вой. Преклир возвращается в пренатальную область и затем находит себя в возрасте десяти лет или даже в настоящем времени. Это работает баунсер. Пациент возвращается в ранний промежуток трака времени: баунсер ему говорит, чтобы он шел обратно.

Когда преклир не в состоянии проникнуть в ранний период времени, это значит, что баунсер выбрасывает его из инграммы. Узнайте у него, что происходит. Возьмите его комментарий или какую-то фразу, которая может быть баунсером и используйте метод репитера до тех пор, пока пациент не вернется обратно в инграмму. Если преклир может найти инграмму легко, баунсер больше его не вышибет.

“Уходи” является классическим баунсером. Пациент обычно движется в направлении настоящего времени.

“В прошлое уже не вернешься” может значить, что мама решила, что ей придется в конце концов либо родить, ребенка или доделать аборт, но для преклира это значит, что он должен идти вверх по траку или что он не в состоянии пробраться в более ранние периоды.

“Давай, поднимайся!”

“Пошел ты!”

“Я должен уйти очень, очень далеко” - так он и делает.

“Я росту выше”, “Поднялся до небес”.

И тысячи других.

ГРУППЕРЫ

Группер является самым “зловредным” из всех типов команд. Словарный состав групперов может быть настолько разнообразным и эффект от них может быть настолько серь­езным, что весь трак времени сворачивается в клубок и кажется, что все инциденты находятся в одном месте. Это очевидно, как только преклир наткнется на один из них.

Группер непросто обнаружить, но он утрясется по мере продвижения кейса, и работа может продолжаться даже с рестимулированным группером.

“У меня нет времени” и “Не имеет никакого значения” являются классическими групперами.

“На меня все сваливается одновременно” означает бук­вально это.

“Они там все вместе”, “Меня скручивает”, “Это все здесь”.

“Вы сможете все это помнить в настоящем времени” (серьезная ошибка одитора, если он использовал эту фразу на пациенте, который легко поддается внушению, так как это замечательно запутает весь кейс).

“Тебе все одинаково”.

“Я запутался”, “Заткни туда сразу все, что есть”, “Нет времени” и тысячи других.

МИСДИРЕКТОРЫ

Он очень “коварный” тип, этот мисдиректор. Когда он появляется в инграмме, пациент продвигается в ошибочном направлении, не к той цели и т.д.

“Ты делаешь все шиворот-навыворот”.

“Задом наперед”.

“Мы не можем дойти до истоков этого” держит бэйсик-бэйсик вне досягаемости.

“Можешь начать сначала” не позволяет ему закончить прохождение инграммы: он возвращается в начало инграммы вместо того, чтобы над ней работать.

“Не могу через это опять пройти” не позволяет ему проходить инграммы.

“Не могу сказать, как это началось” заставляет его начи­нать инграммы со средины, и они не сокращаются. Существует много таких фраз.

“Все утрясется” и любая “утряска” заставит его дрейфо­вать назад, вниз по траку.

“Я валяюсь с простудой” вводит преклира в инграмму простуды. Можно быть уверенным, что это делает каждую его последующую простуду гораздо тяжелей.

“Вернись сюда” значит в действительности, что его зовут обратно, но фраза направляет его от того места, где он должен был быть. Пациент, который достигает настоящего времени с трудом и затем начинает возвращаться, имеет фразу “Вернись сюда” или “Все утрясется”.

“Я совсем закрутился”.

Особым случаем является дерейлер²⁰, который сбрасывает преклира с трака и заставляет его терять представление о своем траке времени. Это очень серьезная фраза, так как она может сделать из человека шизофреника, и что-то похожее у шизофреников всегда может быть найдено. Некоторые такие фразы выбрасывают пациента в другие вэйлансы, которые не имеют траков, некоторые просто убирают время, некоторые выбрасывают его физически из времени.

20 дерейлер: “то, что сводит с рельс”. Команда, которая сводит преклира с трака времени.

“Я не имею времени” является дерейлером и группером одновременно.

“Я должен притворяться кем-то другим” является ключе­вой фразой в случае путаницы с личностями.

“Стоять за себя” - это значит, что он сейчас представляет собой двух людей - одного позади другого.

“Ты отстал от времени” и многие другие.

Существует также другой особый случай мисдиректоров. Одитор говорит преклиру вернуться в настоящее время, и файл-клерк доставляет фразу со словом “настоящий”. Не важно, настоящий это подарок на Новый год в пренатальной области или нет, преклир идет туда, итерируя то, что одитор имел в виду.

“Все настоящее” является жестокой фразой, доставляю­щей все в настоящее время.

“Это настоящий подарок”.

И другие.

“Сейчас” иногда, но не часто путается с настоящим временем. Одитор не должен говорить: “Вернись в сейчас”, так как если бы он это сделал, он бы обнаружил столько сейчас, что не смог бы с ними справиться. Термин “настоя­щий” используется потому, что является редким инграммным словом. “Сейчас” встречается слишком часто.

Несколько серьезно аберрированных людей, которые почти ничего не могли вспомнить из своего прошлого, нахо­дились полностью вне своего трака времени, возвращенные в пренатальную область и застрявшие там, когда кейс начался. Что касается их сообразительности, они имели всего несколь­ко месяцев прошлого от того времени, где они застряли, и до зачатия. Но все же эти люди как-то умудрялись функциони­ровать как “нормальные”.

Эмоциональные заряды обычно держат человека вне сво­его трака времени и действительно являются тем, что дает инграммным командам силу, по данным исследований на настоящий момент.

РАЗЛИЧИЯ

Существует две аксиомы о функционировании ума, с которыми одитор должен быть знаком.

I. Ум принимает, создает и разрешает проблемы, связан­ные с выживанием.

II. Аналитический ум рассчитывает, основываясь на различиях. Реактивный ум рассчитывает, основываясь на тождествах.

Первая аксиома представляет интерес для одитора в его работе потому, что с ней он может четко установить, имеет ли он дело с рациональной реакцией или нет. Семилетняя девочка, которую бросает в дрожь, когда ее целует мужчина, ничего не рассчитывает; она реагирует на инграмму, так как в семь лет она не должна была бы видеть ничего плохого в поцелуе, даже страстном. Наверняка существует раннее про­исшествие, возможно пренатальное, которое сделало мужчин или поцелуи очень плохими. Любые отклонения от оптимальной рациональной нормы полезны в нахождении инграмм, все неразумные страхи и так далее являются тем, что одитор сможет выгодно использовать. Одитор, в связи с вышеуказан­ным законом, должен также изучить уравнение оптимального решения. Любое отклонение от оптимального вызывает подо­зрение. И если он мало заботится об аберрациях, может случится, что кейс застрянет или инграмм нельзя будет больше найти. Тогда он может пронаблюдать за поведением своего пациента и его реакциями на жизнь для сбора данных.

Второй закон является вкладом Дианетики в логику. В философском тексте это описано более подробно. Маятник Аристотеля и его двузначная логика были отброшены в сторону не из-за нелюбви к Аристотелю, а потому, что были необходимы более широкие масштабы измерения. Одной из таких мерок был принцип спектра, где используется градация от нуля до бесконечности и от бесконечности до бесконечно­сти и где крайности считались абсолютно недостижимыми для науки.

Согласно второй аксиоме можно считать, что ум широко и точно распознает различия, приближаясь к полной рацио­нальности, и затем, по мере того, как он отходит от рацио­нальности, распознает все меньше и меньше отличий, пока, в конце концов, он не приближается к состоянию полной невозможности рассчитать отличия во времени, пространстве или мыслях, и тоща он может считаться абсолютно сумасшед­шим. Когда решения следуют только из одной мысли, типа всеобъемлющего высказывания, что “все кошки одинаковы” -•это легкомыслие или сумасшествие, так как все кошки не одинаковы, даже те две кошки, которые одинаково выглядят, действуют и издают одинаковые звуки. Можно было бы сказать: “Кошки почти одинаковые”, но даже тогда вы бы имели дело с довольно нерациональным рассуждением. Или кто-то мог бы узнать, что существует вид животных под названием Felix domesticus, но в нем кошки обладают суще­ственными отличиями не только от породы к породе, но и от кошки к кошке. Эта мысль была бы рациональной не потому, что она содержит латынь, но так как она была бы в состоянии указать на разницу между кошками. Страх перед кошками имеет источником инграмму, которая обычно включает в себя не больше, чем одну кошку, и та является определенной кошкой определенной породы с определенным (или, возмож­но, с неопределенным) характером. Преклир, который боится всех кошек, на самом деле боится одной кошки, которая, к тому же, скорее всего давно сдохла. Таким образом, по мере движения от полной рациональности к нерациональности происходит уменьшение различий, и наконец они почти ис­чезают и все становится похожим или тождественным.

Силлогизмы²¹ Аристотеля, где два выражения, которые равняются третьему, равны друг другу, даже не начинают работать в логике. Логика - не арифметика, которая является искусственным изобретением человека и которая работает. Для разрешения проблемы в логике, ум порхает по громадной массе данных и оперирует дюжинами или даже сотнями переменных величин. Он не думает и никогда не думал на основании того, что две вещи, которые равны третьей, равны между собой, кроме моментов, когда он использует матема­тику, которую он же породил для того, чтобы лучше разре­шать абстрактные проблемы. То, что два и два равняется четырем, является абстрактным утверждением. Какие два и какие два равняются четырем? Нет такой шкалы, нет мерки, калибра или микроскопа, которые бы оправдали, например, реальность того, что два яблока плюс два яблока равняются четырем яблокам. Два яблока и два яблока равняется четырем яблокам точно в этот момент времени, если речь идет о тех же самых яблоках. Они бы не смогли равняться другим четырем яблокам при любых способах выращивания яблок или их производства, которые мы могли бы себе представить. Люди удовлетворяются принятием приблизительностей за точные копии. Ничто не абсолютно, кроме абстрактных тер­минов, установленных умом для того, чтобы разрешить внеш­ние проблемы и добиться приблизительности. Это положение может показаться натянутым, но оно не таково. Математик отдает себе отчет в том, что он работает с цифровыми и аналоговыми приблизительными величинами, собранными в системы, которых здесь, может, и не было, когда пришел человек, и которые могут исчезнуть, когда он уйдет. Логика, и даже простая логика о необходимости идти в магазин к десяти, оперирует с большим количеством переменных, неоп­ределенностей и приблизительностей. В математике можно много чего наизобретать. Не существует действительной край­ности, существует только близкая к ней приближенная вели­чина. Наши специалисты по грамматике, — далеко отстав от времени, - настаивают на абсолютной реальности и правде, может быть, в память о метафизике.

21 силлогизм: форма логического мышления, где вывод получен из двух-трех высказываний, как в силлогизме “Все люди смертны, я — человек, поэтому я смертен”.

Мы частично затронули здесь данную тему потому, что, может быть, кто-то этим интересуется, но преимущественно по той причине, что одитор должен понимать, что он имеет точную мерку для определения нормальности. Здоровье ра­зума - это способность находить отличия. Чем лучше кто-то может указать на отличия, неважно насколько они малы. Чем лучше кто-то может указать на отличия – неважно, насколько они малы – и знать величину этих отличий, тем он более рационален. Чем меньше человек способен находить отличия и чем ближе он подходит к мышлению тождественностями (А=А), тем менее здоров его разум и дух.

Мужчина говорит: “Я не люблю собак!”. Заметь, одитор: он имеет одну или две инграммы о собаках. Девушка говорит: “Все мужчины одинаковые!”. Заметь, одитор: это действи­тельно аберрированный человек. “Горы такие ужасные!”, ”Ювелиры никогда никуда не ходят!”, “Я ненавижу женщин!”. Возьмите это на заметку. Это проявляются инграммы, прямо здесь, среди бела дня.

Те инграммы, которые подавляют способность аналити­ческого ума находить отличия, наиболее серьезно подавляют само мышление.

“Не вижу разницы” является обычной инграммой. “Без­различно”, “Для меня теперь все будет безразлично”, “Все люди плохие”, “Меня все ненавидят”. Это пища для безумия и, как говорят одиторы, она направляет людей в сторону комнаты, “обитой матрасами²²”.

22 имеется в виду комната для буйно помешанных в психбольнице.

Существует другой класс идентичности мышления, и это та группа, которая разрушает способность ориентироваться во времени. “Ты не знаешь, когда это случилось” является классической фразой. “Я не знаю, насколько сейчас поздно” и другие имеют странное и специфическое влияние на разум, так как он работает по своему собственному точному хронометру, а инграммы читают циферблат совершенно неправильно. На сознатель­ном уровне человек неплохо справляется с аналитическим временем. Инграммы проскальзывают вперед и назад в зависимости от того, когда они включены или рестимулирова­ны. Инграмма может быть причиной сегодняшнего дейст­вия, которое принадлежало ситуации сорок лет назад на траке времени и должно было оставаться там. Это не замечания о различиях во времени, которые так сильно аберрируют, это безвременный характер инграмм. Время -великий шарлатан, оно ничего не излечивает, оно только изменяет свойства окружающей среды и окружение чело­века. Инграмма десятилетней давности, со всеми болезнен­ными эмоциями, может быть, покрылась оболочкой и “забыта”, но если она рестимулирована сегодня - она уже перед вами, готовая вызывать соответствующие действия.

Реактивный ум работает на дешевеньких часиках, а ана­литический ум работает на батарее хронометров, проверяю­щих друг друга, которыми гордился бы океанский лайнер. Клетки думают, что часики - весьма занятная штука, и это стало правдой уже давно, еще в те дни, когда предки человека были выплеснуты на берег волной и умудрились зацепиться за песок.

Таким образом, лучшей проверкой на аберрацию явля­ются схожесть и тождественность, а лучшей проверкой раци­ональности являются отличия и величина точности, с которой эта проверка может быть произведена.

“Мужчины все одинаковые”, - говорит она. И они дейст­вительно одинаковые! Для нее. Бедняжка. Как тот парень, который ее изнасиловал, когда она была ребенком, как ее полный ненависти отец, который сказал эту фразу.

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ВЫРАЖЕНИЙ
“ВЕРЮ” И “НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ”

Одитор столкнется с двумя страшными врагами в лице выражений “Ты должен в это верить” и “Я не могу поверить”.

Разум обладает своей собственной уравновешенностью, способностями, и инграммы ему помогают не больше, чем заклинившая семерка способствует работе калькулятора*. Од­ной из наиболее важных функций разума является рассчитывание сравнительной важности информации.

* Или пятерка, как случилось недавно в Гарварде, когда кусок припоя замкнул переклю­чатель клавишей цифры 5 в компьютере, вызвав отчаяние джентльменов, которым был нужен этот компьютер для того, чтобы получить ответы на интересующие их вопросы - Л.Р.Х.

Во время открытий и проведения исследований в Диане­тике, например, существовали миллиарды частичек информа­ции, собранных в течение последних нескольких тысяч лет. И вот теперь, с шестифутовым (183 см) зеркалом заднего обзора, мы можем посмотреть назад и увидеть, что там и сям люди высказывали мнения или представляли неоцененные факты, которые теперь стали данными в некоторых аксиомах Дианетики или в части ее открытий. Эти факты существовали в прошлом, некоторые существуют в Дианетике сейчас, но с большим отличием: они оценены по их значимости.

Оценка информации на предмет ее важности была необ­ходима до того, как эта информация могла приобрести какую-либо ценность. Доктор Зануда мог бы написать в 1200 году нашей эры, что настоящих демонов в разуме, может быть, и не существует; кто-то слышал, что госпожа Софья, в 1782 году сказала, что она уверена, что дородовое воздействие испор­тило жизни многим людям; доктор Замба, может быть, написал в 1846 году, что можно сказать загипнотизированному пациенту, что он ненормальный, и он лотом будет действовать ненормально. Доктор Зануда мог бы также сказать, что ангелы, а не демоны были причиной психических заболева­ний, так как пациент был грешником; Софья также могла бы сказать, что припарка на стоялой воде излечивает сумасшест­вие; доктор Замба мог бы также заявить, что загипнотизиро­ванные пациенты нуждаются лишь еще в нескольких внушениях для того, чтобы стать здоровыми и сильными. Короче, на каждое данное, которое приближалось к правде, существовали миллиарды ошибочных данных. Недостатком каждого данного было отс