Инграмма, способствующая выживанию

Это любая инграмма, которая притворяется (только своим содержанием, но без всяких действительных оснований), что помогает выживанию. Рассмотрим инграмму полового акта. Отец и мать занимаются сексом, процесс причиняет боль эмбриону и приводит к его “бессознательности” (обычное явление, как и утренняя тошнота, присутствует в любом инграммном банке). Мать говорит: “О, я не могу без этого жить. Это чудесно. О,| как приятно. Снова так сделай!”, а отец говорит: “Кончай! Иди сюда! О, ты так хорошо это делаешь. Ты такая чудесная! Ах-х!”. Мамин оргазм накладывает по­следние штрихи на “бессознательность” ребенка. Она говорит: “Это прекрасно”. Отец закончил дело и говорит с отвращением: “Вставай”, имея в виду, что она должна сделать подмыва­ние в противозачаточных целях (оба еще не знают, что она уже беременна) и начинает храпеть.

Очевидно, этот инцидент представляет большую ценность. С одной стороны, он “не может без этого жить”, “это чудесно”, “это прекрасно”. Но “это” и очень болезненно. Ему нельзя следовать, так как сначала идет фраза, которая манит обратно: “Иди сюда (или “кончай”)!” и потом, позже, “Вставай”. “Прекрасные”, “замечательные” веши заставляют нашу паци­ентку, не во время терапии, испытывать оргазм всякий раз, когда она чувствует или видит нечто прекрасное, если оно обозначено как таковое..

Драматизация этого может быть в вэйлансе отца или матери: драматизации в собственном вэйлансе обозначают физическую боль. Таким образом, человек с подобной инг­раммой, с измененными другими инграммами половых сно­шений, будет, как и его отец, испытывать отвращение после акта и грубо разговаривать с партнершей: “Вставай”. Эмоци­ональная окраска передается тем, как было сказано слово “вставай”. Эта эмоция передается тоном голоса, а не словами. Инграммы всегда содержат оба вида передачи эмоций.

При терапии реактивный ум очень остерегается, чтобы эта инграмма показалась на глаза, так как, в конце концов, человек “не может без этого жить”. Существуют целые классы таких фраз благоприятной оценки в инграммах, и когда одитор натыкается на одну из них, он обнаружит, что реак­тивный ум преклира держится за. них. “Я не хочу тебя потерять”, “держись за это”, “я не могу отпустить, я упаду” и так далее. Но это, все же, просто инграмма, и, “приятна” она или нет, она все равно является аберрирующей.

Мазохистские и садистские импульсы зачастую приходят из инграмм половых: сношений, в которых содержатся специ­фические фразы, но нельзя считать, что из-за болезненности полового акта из ребенка вырастет садист или мазохист. Присутствие этих свойств свидетельствует о наличии в паци­енте инграмм, которые содержат изнасилования, избиения для сексуального удовлетворения, удовольствие от боли и т.д. Секс и боль схожи, утверждают инграммы, как “нормальный” половой акт, который говорит: “Так приятно болит! Сделай мне больно опять, Билл. Сделай мне больно! Засунь его в меня поглубже! Сделай мне больно, чтобы я кончила”. Если мальчик драматизирует эту инграмму, он может стать педера­стом, так как инграмма не наблюдает за действиями, а стано­вится серией команд, принятых буквально.

Таким образом, наша способствующая выживанию инг­рамма полового сношения, как в первом примере, является сравнительно невинной в аберрационной системе человека. Но иногда, в зависимости от фразеологии, она может изменить свой аберрирующий эффект.

Второй пример относится к другой пренатальной инграм­ме. (Один одитор сказал во время его клиринга, что он думал о своей жизни до Дианетики, как о графике лет, в котором время от зачатия до рождения занимало одну пятидесятую часть времени от зачатия до настоящего времени, но сейчас думает, что пренатальная область занимает две трети рассто­яния от начала и до настоящего момента. Когда же он стал клиром, пренатальная область вновь стала равна лишь одной пятидесятой).

Мать, которая страдала гипертонией, доставляла ребенку болезненные ощущения, особенно если она была в состоянии возбуждения. (Это основная причина мигреней). Что привело ее к повышенному давлению в инграмме, остается загадкой; большая часть “сюжета” пренатальной жизни может остаться неизвестной, так как объяснения могли появиться перед болью и инграммой, а полная запись начинается после возникнове­ния боли, когда уже есть какая-то доля “бессознательности”. В начале инграммы, когда давление стало подниматься и подействовало на не родившегося ребенка, мать плакала. Она была в одиночестве. Вот примерный монолог женщины: “О, как я смогу выйти из этого положения? Все так серо и бесцветно. Зачем я только это начала? Но я должна продол­жать. Я заболею, если я не буду. О, Боже мой, все на меня свалилось одновременно. Я в западне. Но я буду продолжать, и я почувствую себя лучше. Я буду смелой и сделаю это. Я должна быть смелой. Я смелая. Я самый смелый человек в мире. Я должна такой быть, и я такая и есть”. Давление начало снижаться.

О чем шла речь, осталось загадкой для одитора, который сократил инграмму, и для пациента, и для автора, и для читателей: это часто бывает с инграммами. Их действия зародились в сфере недопонятого и они не предназначены для понимания, разве что для механического. Они предназначены для того, чтобы их убрали из инграммного банка.

Есть особенно опасная инграмма, которая содержит ма­ниакальную команду “самый смелый человек в мире”. “Я”, конечно, будет восприниматься не родившимся ребенком как обозначение себя самого, когда инграмма сможет влиять на аналайзер после развития речи. До данного момента это просто запись без обозначения слов, хотя даже и до того, как слова приобретут значения, инграмма может быть аберриру­ющей. Это также опасно из-за слов “я в западне”, и так как инграмма говорит, что “все случилось одновременно”. “Попа­лась” является нашим врагом, холдером. Но “все свалилось на меня одновременно” является группером. Остальную часть инграммы нельзя рассчитать аналайзером. Там гово­рится, что человек “должен продолжать”, но что “продол­жать невозможно”, что преклир заболеет, если он не будет продолжать, но что это “невозможно”. Когда все равняется всему остальному, как считает наш враг, реактивный ум, эта инграмма одновременно и отталкивает терапию, и стре­мится к ней. Она приводит к невыносимой нерешительности аналитического ума.

Человек с подобной инграммой поначалу пребывает в маниакальном состоянии, подобно самому смелому человеку в мире, а затем, расстроенный небольшими отклонениями рестимуляторов, например мигренью, теряет способность при­нимать решения, становится плаксивым, слабым, впадает в депрессию. Но все же инграмма способствует выживанию, потому что она диктует выход из положения. Иногда ее следствие — дальтонизм (вспомним: “все так серо и бесцвет­но”), особенно в риколе, потому что образы прошлого, воз­никающие в памяти, не имеют цвета. Если присутствует достаточное количество драматизации, они могут привести к действительному дальтонизму. Инграмма, соединенная с дру­гими факторами, вполне может довести человека до сумасшед­шего дома со всеми своими включенными соматиками (мигрень), а из-за группера включаются и работают против человека все соматики его жизни. Группер концентрирует трак инграммного банка в одном месте и помещает человека в это место.

В терапии, когда с этой инграммой был установлен кон­такт, кейс, классифицированный как “сумасшедший”, стал релизом. Пациентку госпитализировали, она лежала в позе утробного плода и быстро регрессировала физически. Ее крики и плач послужили причиной записи в истории болез­ни, что у нее были детские страхи. Кейс открыли с помощью метода репитера: использовали слова, которые она выкри­кивала, а ее внимание переключили на одитора, используя громкий монотонный звук. Существовали более ранние инциденты, содержащие эти слова, которые должны были быть достигнуты до того, как драматизированный инцидент ослабел. Однако подобные инграммы легко достижимы в относительно “нормальных” людях, которые их проходят во время рутинного одитинга. Пациентка, о которой идет речь, испытала большую степень рестимуляции этой инг­раммы, к тому же несколько страшных инграмм потерь соответственно держали более раннее содержание банка в состоянии включения.

Нужно отметить в отношении всех этих “пойманных”, “здесь и стой” и “не могу вырваться” кейсов (то есть при наличии нескольких холдеров и высокого уровня болезнен­ных эмоций), что некоторые свойства утробного плода замет­ны даже в “нормальном” кейсе. Блестящая кожа, кривизна позвоночника, только -частичное развитие половых желез -как все вместе, так и по отдельности эти признаки встречается довольно часто.

ИНГРАММЫ СОЧУВСТВИЯ

Первый пример - болезнь, которой страдал пациент в детстве. В возрасте двух с половиной лет он заболел воспале­нием легких. На нем висел тяжкий груз многочисленных попыток абортов матери и инграмм, полученных от аберри­рованных родителей. Его расстраивали домашние ссоры и он имел большое количество включенных инграмм и среди них было воспаление легких. Бабушка забрала больного ребенка к себе, так как мать обычно уходила и оставляла его одного, когда он болел. Инцидент был крайне закрыт для терапии, и контакт был достигнут только затем, как разрядились несколько инграмм болезненных эмоций взрослой жизни, причем только за тем, как почти сто пренатальных инграмм физической боли были отпущены. Ребенок плакал в бреду, а бабушка, думая, что он в сознании, пыталась с ним разумно побеседовать. Она внушала: “Твои родители не желают тебе зла, они добрые люди, сладкий мой. Я знаю, что у них на самом деле добрые сердца. Делай то, что они хотят, верь в то, что они говорят, и все будет в порядке. Обещай, что ты так и поступишь, мой сладкий”. Ребенок почти бессознательно обещал, бабушка продолжала: “Я тебя очень люблю, и я позабочусь о тебе. Будь спокоен, отдохни, забудь об этом”.

Фразы, содержащиеся в инграмме, в связи с тем, что они были на уровне транса и сопровождались болью и высокой температурой, произвели огромное впечатление на ребенка. Он должен был верить всему, что ему говорилось. Это означает буквально верить, что, к примеру, лишило его чувства юмора. Так как он хотел, чтобы все было в порядке, он должен был верить всему, что говорили его родители. Однако то, что они говорили пренатально, содержало массу ошибочных данных, например, кто был в доме хозяином, почему избивают мать и так далее. Все это перешло в категорию “правильной информации”, которой он должен был верить по приказанию инграммы сочувствия. Не может быть наложено более ужасного проклятия, чем команды в инграм­мах сочувствия, которые говорят: “Верь в сказанное”, “Верь в прочитанное”, “Верь людям”. Если подчиняться тому, что эти инграммы значат буквально, то бедный аналайзер никогда не будет в состоянии оценить собственную информацию, если только человек не начнет отрицать весь мир в виде протеста, что иногда случается. Дайте, однако, этому человеку, возможность жениться на женщине, похожей на его бабушку (псев-до-бабушка), и он может стать добычей: (а) всевозможных болей и хронических болезней, которые есть в бабушкиных инграммах сочувствия (необходимых для того, чтобы пол­учить и удержать ее сочувствие); и (б) всех собственных пренатальных инграмм, так как псевдо-бабушка переводит его в собственный вэйланс: это заставляет его спорить, на что жена отвечает тем же, и в результате выясняется, что эта женщина больше не является псевдо-бабушкой, а является псевдо-матерью. Выход — сумасшествие.

Когда мы находим инграмму сочувствия в процессе терапии, мы обнаруживаем, что она была спрятана двумя способами: (а) казалось, что она способствовала выжива­нию; и (б) она содержала в себе механизм забывания.

(а) Только когда с кейса было снято достаточно напря­жения, самозащита разума позволила ему выдать эту инграм­му, чтобы позволить уму существовать без нее.

(б) Такой механизм типичен для инграмм. Когда мы проходим по инграмме, которая содержит достаточно сомати­ческой силы для того, чтобы заставить преклира кататься по дивану, но которая не содержит слов, мы предполагаем, что имеет место механизм забывания. Есть люди, которые счита­ют, что отсутствие памяти - панацея от любой душевной неприятности. “Выбрось из головы”, “Если бы я об этом помнил, я бы сошел с ума”, “Малыш, забудь все, что ты слышал”, “Никто ничего не помнит”, “Не могу вспомнить” и даже простое “Я не знаю”, также как и самая распространен­ная из всех в этом семействе: “Забудь об этом!”¹ - все это перекрывает доступ информации в аналайзер. Кейс, только что открытый, может отвечать на все вопросы одним из этих денайеров (существует много других видов денайеров, если вы помните). Репитер ее временем начнет отпускать (релиз) фразу из различных инграмм и начнет выводить напоказ различные инциденты. Бабушка, которая говорит внуку: “За­будь об этом!” при каждой травме, - это проклятье похуже макбетовского². Форгетер, использованный защитником, сам по себе и практически не сопровождаясь болью или эмоциями, утопит информацию, которая в риколе не будет аберрирую­щей, но которая, таким образом погребенная форгетером, делает фразы, сказанные непосредственно до него, аберриру­ющими и буквальными.

1 Эта фраза чрезвычайно распространена в США и означает “Нет?”, “Отстань!”, “Никогда!”, “Я знаю, что ты замышляешь!”, “Меня не проведешь!” и так далее. Очень часто встречается в инграммах американцев.

2 Макбет: персонаж пьесы Шекспира. Ее мучила совесть за убийства, которые она совершила в целях достижения власти в Шотландии.

Так эта инграмма оставалась целиком вне поля зрения до тех пор, пока кейс не был почти закончен, и как только с ним был установлен контакт, уже разряженный реактивный банк рассыпался, и пациент стал клиром.

Второй пример инграммы сочувствия касается случая, происшедшего в детстве пациента. Пациент в начале терапии был необычайно запутавшимся человеком. Это пример инг­раммы сочувствия, который встречается довольно часто. (Он не будет доминирующим в расчетах на предмет защитника, но, так как он часто повторяется в одном и том же кейсе, то становится аберрирующим). Ребенок попал в аварию. Он получил серьезную черепную травму - сотрясение мозга - и находился в коматозном состоянии несколько дней. Он ничего не узнал о катастрофе, хотя впоследствии осмотр показал наличие рубца на черепе. Он не знал, откуда взялся рубец, и не стремился узнать. Его родители разводились и без конца ругались, обвиняя друг друга в произошедшем. Первая часть из серии инграмм в этой одной большой инграмме не имеет значения для нашего примера, кроме того факта, что мать выставляла себя защитником ребенка, который не подвергался атакам со стороны отца. Разговор матери аберрирующе ука­зывал на то, что отец нападал на ребенка, а в инграмме как аберрирующие факторы важны слова, а не действия. В конце концов отец бросил семью. Мать, сидя у детской кроватки, причитала сквозь слезы: “Я сделаю все, чтобы уберечь тебя”, “Я буду работать от зари до зари, чтобы спасти тебя”, “Ты еще жив только благодаря мне”, “Если бы не я, ты бы давно умер”, “Я тебя уберегла от этого чудовища — твоего отца”, “Я буду тебя защищать и заботиться о тебе”, “Не обращай внимания на то, что говорят люди, я хорошая мать, я всегда была хорошей матерью. Не слушай их. Пожалуйста, детка, лежи здесь и поправляйся!”

Вся эта ерунда вышла, конечно, прямо из реактивного банка'. Женщина считает, что она заботится о своем ребенке, и не чувствует никакой вины, хотя она постоянно изощрялась в своих попытках сделать ему плохо с момента зачатия. (В реактивном банке нет комплекса вины, кроме инцидентов с фразами вроде “Я виноват” или с другими подобными фраза­ми).

Это амбивэйлансность в действии. Под “амбивэйлансностью” подразумевается “власть обеих сторон”. Это следовало бы назвать “мультивэйлансность”, так как можно показать, что люди имеют много вэйлансов, 20 или 30 - это не редкость для “нормального” человека. Мать, с ее дикими мольбами и болезненной сентименталь­ностью, перепрыгивала из вэйланса в вэйланс, как тан­цующий дервиш³. Она была способна на изощренную жестокость по отношению к ребенку. И все же один из вэйлансов включался, к несчастью для пациента, только когда он болел, и содержал яростную защиту ребенка и уверения, что она всегда его любила и никогда не обрекла бы на голодную смерть и т.д. В результате мать создала в ребенке почти тысячу инграмм за десять лет его жизни •из-за своей бездарности и наличия реактивного шаблона. Приведенный пример является довольно стандартным.

3 дервиш: мусульманский нищенствующий монах. Бешеные танцы дервишей приводили верующих в состояние религиозного экстаза.

Аберрирующий аспект этой инграммы заключается в. “уверенности”, что если бы матери не было поблизости или же ребенок не был с ней в хороших отношениях, он умер бы с голоду, просто умер или вообще сильно пострадал. С точки зрения момента получения инграммы это также означало, что нужно было иметь головную боль, если человек хотел жить. Серия подобных инграмм создала сложную систему психосоматических заболеваний, например, гайморит, крапивницу, аллергию и многие другие, хотя наш пациент был лишен какой-либо мнительности.

В процессе терапии целая цепь скандалов, изрядный кусок пренатальной области и большинство поздних инграмм болез­ненных эмоций были облегчены прежде, чем эта инграмма сочувствия показала себя.

Инграммы сочувствия возникают не только в детстве; они существуют пренатально, их можно получить и в зрелом возрасте. Любой человек, который отговаривает женщину от попытки сделать аборт, становится частью цепей инграмм сочувствия и, конечно, он становится защитником, потери которого нужно опасаться. Поздние инграммы сочув­ствия, как было обнаружено, могут возникнуть и в возрасте пятидесяти лет. Одна такая инграмма, которую получил трид­цатилетний мужчина, состояла из развратной медсестры, ко­торая, когда пациент был под наркозом и испытывал боль, развязно с ним говорила, играла с его половым членом и умудрилась содержанием своих замечаний дать инграмму сочувствия, которая стала причиной очень серьезного умст­венного состояния пациента. (В действительности, случаи сексуальных издевательств над пациентами под наркозом происходят довольно редко, но все же это иногда случается).

Инграмма сочувствия должна только звучать как инг­рамма сочувствия” чтобы ею быть: реактивный ум не в состоянии оценить реальные стремления.

ИНГРАММА БОЛЕЗНЕННЫХ ЭМОЦИЙ

Ниже приводятся три примера для иллюстрации трех видов этих инграмм. Их можно приобрести в любом периоде жизни, включая пренатальный, но найти их проще всего в более позднем возрасте, и они поведут нас в более ранние периоды, к более ранним случаям физической боли, к инг­раммам сочувствия и тому подобное. Первый пример - кейс потери от смерти защитника. Девушка восемнадцати лет получила инграмму болезненных эмоций, когда ей сказали, что у нее умерла тетя. Она была основным защитником. Пациентка, проходившая курс терапии в возрасте 31 года, вспомнила о смерти тети, но считала, что ее печаль имеет другое проис­хождение - рестимуляцию собственного “инстинкта смерти” (который в действительности был просто инграммной болтов­ней матери о желании умереть и таким способом покончить со всеми проблемами). В действительности, тетя сыграла большую роль в сохранении ребенка, это она убедила буду­щую мать не избавляться от него. Тетя ухаживала за девочкой после рождения и была, фактически, единственной защитой для девочки, в то время как сварливая мать и религиозный фанатик отец были против того, чтобы она появилась на свет, да и потом не очень радовались нежеланному ребенку.

Отец торжественно и с соответствующим выражением лица сообщил дочери о смерти тетки: “Я хочу, чтобы ты достойно вела себя на похоронах, Агата”. (“Каких похоро­нах?”) “Твоя тетя отошла в иной мир”. (“Она умерла?”) “Да, смерть придет за каждым, и мы должны быть готовы к ней в конце жизненного пути. Жизнь - это длинный путь, и в конце этого пути нас ждет рай или ад. Веди себя достойно на похоронах”. Она начала бледнеть при слове “похороны” и два последующих дня была практически “без сознания”, продол­жая двигаться и делать что-то.

Кейс продвигался очень медленно, пока эта инграмма не была обнаружена и сокращена. Там имелся громадный заряд печали; до этого печаль никогда не показывалась на глаза. Инграмма сократилась до эмоционального тона скуки за восемь прохождений, когда автоматически был установлен контакт с первым случаем тетиного вмешательства в попытку аборта, и произошел релиз. После этого кейс бодро двигался вперед в пренатальной области. Когда запрет против “избавления от этого” был снят и, по теории, свободные единицы стали доступны, заряд ушел из пренатальной области. В этом кейсе были обнаружены еще пять защитников. Родители девушки так плохо к ней относились, что противодействовали каждому, кто проявлял к ней хоть какой-то интерес. Когда физическая боль оказалась в поле зрения, появились другие защитники, и инг­раммы болезненных эмоций были разряжены, позволяя про­явиться другим инграммам физической боли.

Следующий пример - инграмма пациента, которого рас­тили и воспитывали няньки. Он имел очень серьезную пренатальную область, которая не показывалась на глаза. Выяснилось, что няньки были для него единственным источ­ником любви и ласки и что его мать, не дорожившая семейным покоем, увольняла няньку всякий раз, когда видела, что ребенок начинает к ней привязываться. Сама она ясно опре­делила свое отношение к ребенку: “мерзость”. Инграмма: мальчик, гуляющий во дворе, видит няньку, выходящую из дома с чемоданом; он перестает играть и бежит к ней, чтобы ее “испугать”. Нянька - ирландская девушка, обозленная и хмурая из-за сцены, которую ей только что закатили, через силу улыбается и становится около ребенка на колени: “Я ухожу, Бадди. Я не могу здесь больше находиться и быть твоей нянькой. У тебя будет другая. Не надо плакать. Маленьким мальчикам нехорошо плакать. Не плачь. До свидания, Бадди. Я тебя люблю”. И она уходит.

Мальчика ошарашили ее слова. Запрещение плакать ис­ходило от защитника. Всему, что говорит защитник, нужно верить, так как защитник символизирует выживание. Он не плакал на протяжении всех последующих лет, кроме редких моментов неимоверной печали. Ребенок пережил восемь та­ких уходов нянек. В терапии они вначале были затронуты без результата, но с нахождением вышеприведенной инграммы остальные ослабли и разрядились одна за другой.

Любой уход защитника или от защитника содержит гро­мадный эмоциональный заряд, который, если не виден, бывает подавлен в другом месте.

Третий пример инграммы болезненных эмоций - потеря защитника из-за изменений отношений. Жена очень любила своего мужа. Они жили очень хорошо до тех пор, пока его родители не поселились по соседству и не начали наговаривать на жену. Муж был страшно зол на них. Его жена была псевдо-защитником, а сам защитник, к сожалению, приказал ребенку верить своим родителям. (Это довольно типичное явление у защитников: если бы они давали ребенку правдивую информацию в момент стресса или болезни, было бы меньше неприятностей. Замечание типа “Когда вырастешь, ты смо­жешь сам позаботиться о себе” значительно лучше, чем мешок банальностей Эмерсона⁴). Ситуация привела к драматическим переменам. Реактивный ум, рестимулирован­ный обликом жены (муж был серьезно рестимулирован родителями), поставил во главу угла информацию, что ро­дителям нужно верить. Это превратило его жену в “негодяй­ку”, согласно их аберрирующей болтовне. Мух вошел в вэйланс отца, чтобы как-то разрешить конфликт, но тот вэйланс бил женщин. И муж начал избивать свою жену, драматизируя одну из инграмм отца: “Я тебя ненавижу. Ты негодяйка. Я должен был давно прислушаться к родителям”.

4 Эмерсон, Ральф Уолдо (1803-1882): американский поэт и трансцендентальный* философ. Отстаивал идеалистические взгляды на жизнь и существование независимых от опыта явлений. [*ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ (от лат. transcendentis - выходящий за пределы). В идеалистической философии: относящийся к области высших понятий, постигаемых умом (например: вещь, сущее, истина, добро и т.п.) ]

Жена проходила терапию. Этот заряд был подавлен не от стыда за действия мужа, но по механической причине: вся ранняя область инцидента должна была быть облегченной до того, как у нее появилась возможность разрядиться (умный файл-клерк). Ее кейс затормозился до такой степени, что казался совершенно чистым, хотя соматика (которую она приписывала естественным причинам) и аберрация (которую она считала разумными реакциями) все еще проявлялись. Неожиданно инцидент возник вновь во время использования одитором метода репитера на основании догадки: “Я тебя ненавижу” - было известно, что женщина часто повторяла эту фразу своему мужу. После троекратного прохождения по инграмме болезненные эмоции были разряжены, хотя это был не простой процесс (она рыдала, пока чуть не задохнулась). Почти сразу появились 12 пренатальных скандалов между ее родителями (защитником, псевдо-защитником которого затем стал муж пациентки). Во время этих скандалов мать била себя по животу и ругала ребенка. Эти инциденты были стерты, и кейс успешно продвигался до состояния клира.

Любая потеря (собак, кукол, денег, работы), даже просто угроза потери, может привести к появлению инграммы болезненных эмоций. Это может быть потерей в результате смерти, ухода или изменения отношений. Если потеряно то, что связано с жизнью пациента и ассоциируется с собственным выживанием, то часть единиц жизненной энергии может быть закрыта на замок. Условием возникновения болезненных эмоций становится ранняя физически болезненная инграмма, на которой эти эмоции покоятся. Инграмму физической боли можно назвать главным злодеем, но у нее есть соучастница в лице инграммы болезненных эмоций.

КНИГА ТРЕТЬЯ ГЛАВА ДЕВЯТАЯ - ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

МЕХАНИЗМЫ И АСПЕКТЫ ТЕРАПИИ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ВХОЖДЕНИЕ В КЕЙС

Вхождение в кейс - это каждый раз новая проблема. Не существует двух совершенно одинаковых людей и не сущест­вует двух кейсов, модели которых совпадали бы. Однако это не представляет сложности для Дианетики, так как механика одна и та же.

Существует три класса кейсов: соник-рикол, отсутствие соник рикола и рикол воображения (одиторы его называют “даб-ин” риколом).

В кейсе с соник-риколом, вход очень прост. Но основная процедура одинакова во всех кейсах. Введите пациента в ревери (и не очень беспокойтесь, если ревери не будет глубоким, так как оно служит только для того, чтобы зафик­сировать внимание пациента на самом себе и на одиторе, этого по крайней мере, вы можете добиться). Установите отмену. Возвратите пациента в детство и найдите там приятный инци­дент, а затем незначительный болезненный инцидент (вроде пощечины). Проведите его несколько раз по этому инциденту, просто чтобы он понял как это делается. Если он реагирует плохо, возвратите его во вчерашний день - пусть он едет на работу, а вы расспросите его о звуках и о том, что он видит, затем снова возвратите его в детство.

Смысл того, что мы ищем незначительный инцидент вроде пощечины, состоит в том, что мы хотим знать, перекрыто ли у пациента восприятие боли. Перекрытие боли не представ­ляет собой особой трудности в Дианетике. Вы можете возвра­титься в тот момент, который предшествовал команде не чувствовать боли, но нужно об этом знать, потому что в кейсе вы должны искать этот момент в раннем периоде. Затем вы проверяете, имеется ли у пациента перекрытие эмоций. Если есть - это тоже не страшно. Это та информация, которую вам со временем необходимо будет иметь.

Теперь проверьте, погружен ли пациент в себя или на­блюдает за собой со стороны. Если он смотрит на себя со стороны, вы. работаете с кейсом, где эмоции в значительной степени замурованы я должны быть разряжены.

Теперь попытайтесь найти бэйсик-бэйсик. Вы можете себя удивить и получить его сразу. Но можете потратить на это и пятьдесят часов, расчищая кейс на протяжении всего этого времени. Берите все, что файл-клерк выдаст вам в пренатальной области, и все, что вы получите сокращайте.

Достигнут или нет контакт с бэйсик-бэйсик, найдите как можно больше пренатальных инграмм, которые появятся, и сокращайте их без долгих рассуждений.

Если вы не найдете ни одной пренатальной инграммы, приведите пациента в настоящее время, но напомните ему, что он должен держать глаза закрытыми. Задайте ему несколько вопросов о его семье, его бабушках, дедушках, его жене или, если преклир женщина, о ее муже. Спросите о бывших мужьях и женах, если были. Спросите о детях. Особенно расспросите о смерти. Вы ищете инграмму болезненных эмо­ций, момент потери, который можно будет разрядить.

Как только такой момент будет найден, даже если это смерть любимой собаки, возвратите преклира в него и пробегите по нему, начав с момента, когда он услышал новость о смерти, и продолжив на несколько последующих минут. Потом начните сначала. Сократите происшествие, как инграмму. Теперь вам нужна эмоциональная разрядка. Пробегите по событию несколько раз. Если разрядка не достигнута, найдите другой момент потери, неудачу, что угодно, что даст эмоци­ональную разрядку: до делайте все это спокойно, как будто с сочувствием. При отсутствии успеха, начинайте метод репи­тера, ни на секунду не выказывая ничего, кроме спокойной заботливости о благополучии пациента (даже если некоторые его выкрутасы вас беспокоят). Попробуйте фразы типа “Бед­ный маленький...”, используя его или ее детское имя.

Повторив это несколько раз (одитор в то же самое время приказывает соматической* ленте¹ вернуться в любой инци­дент, содержащий эту фразу, для помощи вхождению в инграмму), преклир может вдруг обнаружить себя в напря­женном инциденте, который разрядится. Если разрядки не происходит, соблюдайте спокойствие (вся эта работа оправ­дает себя в следующей сессии или в дальнейших), продолжай­те поиски, продолжайте наблюдения. Где-то здесь имеется эмоциональный заряд, который сможет разрядиться. Попро­буйте другие комбинации слов, типа тех, которые могли быть сказаны больному или расстроенному ребенку, попросите преклира их повторить.

* соматическая лента работает при всех отключениях, независимо от того, ощущает ли это пациент. Соматический сектор также повинуется, но соматика не включается в случае, если инцидент заперт в "бессознательном состоянии”, соматика появляется, когда заканчи­вается "выкипание". - Л.Р.Х.

1 соматическая лента: “соматический” происходит от слова “соматика” я имеет дело с болью м другими ощущениями. Это механизм физических показаний, связан­ный со временем. Одитор приказывает соматической ленте. Соматическая лента может быть послана назад в начала инграммы и она туда обычно пойдет, даже если преклир не мог эту инграмму найти.

Если до сих пор вам не улыбнулась удача, попробуйте проверить, не давая преклиру понять, что это проверка, действительно ли он покидает настоящее время. Не разрешай­те ему “пытаться вспомнить” - вы хотите, чтобы он возвра­тился, - а это другой процесс, хотя и такой же естественный для разума. Если он застрял в настоящем времени, снова примените метод репитера, давая ему баунсеры (баунсеры выбрасывают преклира из инграммы по направлению к настоящему времени): “Уходи и не возвращайся?”, “Ты не можешь возвратиться!” и т.д., из-за которых он все еще находится в настоящем времени. Если он и после этого не возвращается, начинайте работать с холдерами (фразами, которые держат преклира в каком-то инциденте): “Я за­стрял!”, “Не двигайся!” и так далее.

Сохраняйте спокойствие, никогда не выказывайте сво­его волнения. Если вы не достигли ни разрядки, ни инграм­мы при помощи метода репитера в первой сессии, если не получили движения по траку времени, прочтите этот учеб­ник снова и еще поработайте с пациентом не позже, чем через три дня после этой сессии. К этому времени некоторая информация, которой вы добиваетесь, может оказаться доступной.

Обычно, однако, вы получаете или пренатальную инграм­му, или позднюю разрядку. В случае разрядки, дайте сомати­ческой ленте команду вернуться в пренатальную инграмму, предшествующую разряженной инграмме в той же цепи. Сократите все, что сможете обнаружить. Если выяснится, что это роды, и покажется, что они доступны для полного рикола, попытайтесь сократить это событие, но делайте это с полным осознанием того, что скорее всего эта инграмма не поддастся сокращению и что вам придется проходить по ней опять и опять, чтобы ослабить ее насколько это возможно.

Иногда преклир войдет в более глубокое ревери, чем вам хотелось бы. Не пытайтесь вытянуть его из этого состояния на более высокий уровень. Работайте с ним там, где он есть. Но если создается впечатление, что он входит в нечто подо­бное гипнотическому трансу, будьте очень осторожны с тем, что говорите. Никогда не предлагайте, например, вернуться туда и и оставаться там до тех пор, пока он что-то найдет. Это холдер. Не используйте холдеры, баунсеры и групперы никог­да и ни на ком в Дианетике. “Не могли бы вы вернуться в пренатальную область?”, “Давайте посмотрим, может ли со­матическая лента найти ранний момент физической боли или неудобства”, “Пожалуйста подберите соматику в самом начале инграммы и пройдите ее еще раз”, “Что вы слышите?”, “Продолжайте” - когда вы хотите, чтобы он продолжал двигаться от точки в инграмме, где он сейчас находится, к конечной части инграммы. “Пройдите это опять, пожалуйста”.

Нет никаких причин для волнений. Если вы нервничаете, то и он будет нервничать.

Порой вы натолкнетесь на перекрытие боли. Оно имеет тенденцию переводить боль в мышцы, они дрожат и подерги­ваются, и пациент может ощущать это, но ничего больше все же не чувствовать. Иногда, очень редко, пациент может иметь настолько полное перекрытие боли, что он будет подскакивать как мячик, не осознавая своих действий, и чуть ли не падать с дивана на пол. Столкнувшись с этим, не волнуйтесь: боль каким-то образом заперта. Войдите раньше - и вы обнаружите соматику, которую пациент в состоянии чувствовать, либо войдите позже и найдите (и разрядите) эмоциональный заряд.

Не попадайтесь на удочку, когда пациент вам говорит, имея в виду эмоции, что он уже во всем разобрался с помощью психоанализа или чего-то в этом роде. Он, может быть, и отгородился стеной от смерти жены, или возлюбленной, или ребенка, но вся инграмма еще там, до отказа набитая запер­тыми жизненными единицами, готовая к тому, чтобы с ней работали, именно как с инграммой.

Если вы столкнетесь с тяжелым эмоциональным зарядом, дайте пациенту возможность просто плакать, поддерживайте его в его работе с инграммой тихим, располагающим голосом, продолжайте работу до тех пор, пока больше не останется заряда ни в какой ее части, а затем возвратите его в пренатальную область или раннее детство и найдите инграмму физической боли, которая находится в основании того эмо­ционального заряда и удерживает его.

Крайности проявления эмоциональной разрядки не дают повода для волнений. Выведение пациента из этого состояния и внезапное возвращение его в настоящее время создаст у него подавленное настроение. Бег по инграмме болезненных эмо­ций разрядит за несколько прохождений печаль, которую, по общему убеждению, можно облегчить и которой можно про­тивостоять, лишь подавляя ее в себе. Найдите момент, когда он в первый раз услышал о потере или увидел то, что заставляет его так плохо себя чувствовать. Пробегите по инграмме достаточно далеко от начала, чтобы убедиться, что вы нашли первое потрясение - несколько минут инграммного времени будет достаточно - и потом попросите преклира пройти инцидент снова. Поначалу он может наблюдать за собой со стороны. Инцидент может не разряжаться, пока вы не пробежите по инграмме несколько раз. Запомните: пре­клир возвращается в инцидент, а не пробегает его в памяти, что не принесло бы ему совершенно никакой пользы.