Истоки русской лексикографии: азбуковники, толковники, первые переводные и толковые словари.

Начальный период развития лексикографии относится к XI веку. Первые русские словарные труды возникли на ранних этапах развития письменности из потребности узнать, что означает то или иное непонятное слово в древних рукописных книгах. Эти словари носили синкретический характер (носили только информацию о слове). Они были и одновременно энциклопедическими справочниками.

Предшественниками словарей считается глоссы- объяснение значений отдельных слов на полях и в тексте древних рукописных книг. В результате сведения глосс в единые перечни и появились первые словарники, присоединяемые к какому-либо произведению (глоссарии), словарные своды, разраставшиеся со временем в новых списках в лексиконы, алфавиты, азбуковники.

Начальный этап на Руси представлял собой текстовую лексикографию.

Гласировка текстов в древнерусской рукописной традиции XI- XV веков обусловлена активной переводческой деятельностью, многочисленными правками, переработкой, редактированием рукописных текстов. Древнерусские книжки стремились перевести иноязычные слова.

В древнерусской лексикографии существовали виды словарей:
1. Словари-ономастиконы, то есть словари собственных имен;
2. Словари символики, приточники- сборники слов с символическим смыслом (символические толкования ряда явлений природы, исторических событий, преданий);
3. Словари славяно-русские, так называемые произвольники, толкующие непонятные слова книжной речи;
4. Словари-разговорники - первые переводные словари.

В конце XVI века получает окончательное оформление особый жанр русской книжности, своеобразный тип словарного труда - азбуковники, которые объединили в своём составе грамматические и словарные опыты средневековья. Словари всех четырех типов вошли в состав азбуковников.

Наиболее актуальным становится тип сводного словаря, в котором слова располагались по алфавиту, указывалось их происхождение. приводился перевод и давалось разъяснение. Азбуковник представлял собой смесь словаря иностранных и непонятных слов с энциклопедией, куда вносились разные любопытные сведения.
Широкой известностью пользовался азбуковник "Толкование имен греческих и еврейских и римских по алфавиту" писателя и публициста XVI века Максима Грека.

Многочисленные списки азбуковников были весьма распространены в России на протяжении всего XVII века и даже в XVIII веке. В них совмещались задачи будущих толковых словарей, словарей иностранных слов, орфографических энциклопедических; в них совершенствовался и тип двуязычного словаря. Лексикографические приёмы, выработанные в азбуковниках, подготовил следующий этап в развитии словарного дела в России.

В лексикографии XVI–XVII веков наметилось несколько лексикографических традиций, по которым строились словари этого периода. Среди них наиболее существенны две: алфавитная и тематическая. Первая дала нам многочисленные азбуковники, алфавиты переводно-толкового типа. Алфавитная организация материала способствовала утрате связей с опре- делёнными текстами, осознанию самодовлеющей важности словарей и словарного дела. Наращивание словника через суммирование словников предыдущих словарей, постепенное расширение задач (вплоть до показа набора значений, представления соответствий в разных языках) готовили почву для появления особого типа лексикографического издания — толкового словаря.

 

 

№27 Диалектное слово и диалектизм. Способы представления в словарях различных видов.
Диалектизм — лексическая единица, характерная для территориального или социального диалекта.
В XIX в. актуальной становится задача создания сводного диалектного словаря. Различные по объему словарные описания диалектной лексики, появившиеся в первой половине XIX в., имели общие черты. "Поскольку еще не пришло научное осознание диалектов как необходимой части общерусской системы, диалектное слово собирателями по-прежнему воспринимается как единица чужой и пока неизвестной системы. С этим связан и метод толкования диалектных слов — обычно это перевод диалектного слова литературным и лишь изредка приводится развернутое истолкование значения. Например, баско — "нарядно", извара — "ушат" (ИРЛ 1998: 278).
Современный этап развития русской диалектологии характеризуется значительной активизацией лексикографической разработки словарного состава народных говоров. В диалектной лексикографии (не без влияния лексикографии литературного языка) утвердилась идея о системе словарей, описывающих диалектную лексику в полном объеме и с разных сторон.

38.

Языкова личность – это совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью. (Караулов).

Языковая личность не является гомогенным образованием, но представляет собой многоуровневое явление. Ее структура коррелирует со множественной структурой личности (с субъектным модусом бытия личности). Из этого следует, что нельзя познать сам по себе язык, не выйдя за его пределы, не обратившись к его творцу, носителю, пользователю к человеку, к конкретной языковой личности [Караулов, 1987: 7]. И наоборот, не зная базовых установок самого творца/пользователя, нельзя в полной мере оценить его речевое поведение. Таким образом, структура языковой личности взаимосвязана с неязыковой структурой личности, а исследование речевого поведения индивида является вместе с тем исследованием его и как личности.

Взгляд на языковую личность как на соотношение ролевого и субъектного вполне правомерен для соотнесения ролевого аспекта бытия и поведения человека (социокультурные роли) и его субъектного опыта (психологические роли / эго-состояния, по Э. Берну), представленного внутренними / психологическими характеристиками человека, присущими ему изначально. В своей совокупности оба этих модуса определяют речевое поведение личности, а реализация целостного описания речевого поведения зависит от построения синтезирующей модели, позволяющей классифицировать языковые средства, служащие средствами экспликации ролевого и субъектного модусов в межличностной коммуникации.

С теоретико-лингвистической позиции языковая личность также трехмерна [Караулов, 1987: 91], а ее структура корректирует с представленными в лингводидактической модели уровнями: вербально-семантический ассоциативно-семантический, тезаурусный лингво-когнитивный, мотивационный ó мотивационно-прагматический.

39.

Языкова личность – это совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью. (Караулов).

С теоретико-лингвистической позиции языковая личность также трехмерна [Караулов, 1987: 91], а ее структура корректирует с представленными в лингводидактической модели уровнями: вербально-семантический ассоциативно-семантический, тезаурусный лингво-когнитивный, мотивационный ó мотивационно-прагматический. На каждом из трех уровней языковая личность использует соответствующие языковые стереотипы. На I (ассоциативно-семантическом) уровне стереотипами являются стандартные словосочетания, без эквивалентная и фоновая лексика. К стереотипам II (лингво-когнитивного) уровня относят понятия, отражающие особенности индивидуальной и социальной ´картины мираª (базовое стереотипное ядро знаний). Таковыми, в частности, являются фразеологизмы. На III (мотивационно-прагматическом) уровне стереотипы выступают в качестве прецедентных текстов (культуросфера).

40.

Языкова личность – это совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью. (Караулов).

С лингводидактических позиций языковая личность [Богин, 1984] рассматривается как обладающая готовностью к осуществлению речевых поступков разной степени сложности. Выделяется три уровня владения языком: нулевой (владение обыденным языком), первый (позволяющий строить картину мира) и второй (позволяющий осознавать систему мотивов и ценностей в языковой модели мира). В структуре языковой личности также выделяются три уровня: (0) вербально-семантический, (I) тезаурусный, (II) мотивационный.

Границы между уровнями условны и зависимость между ними не однозначная. Для перехода от одного уровня к другому необходима экстралингвистическая информация, поставляемая социальной составляющей языка и связанная с историей языковой социализации данной личности, историей ее приобщения к принятым в данном обществе стереотипам в отношении жизненно важных понятий, идей, представлений, историей их усвоения и присвоения в процессе социализации [Караулов, 1987: 45]. Переход от одного уровня к другому может осуществляться с помощью субъектного модуса, поскольку обмен содержанием осуществляется коммуникантами, являющимися носителями определенных характеристик (среди них важное место занимают социальные, физические, психологические, интеллектуальные и речемыслительные) и которые ставят перед собой в акте общения те или иные цели, а также применяют для их достижения те или иные речевые средства [Тарасова, 1992: 11].

К невербализованной части ассоциативно-семантической сети (I уровень) относят пассивный словарь, единицы которого, конечно, могут активизироваться. Такая семантическая конвекция характеризует и обыденное состояние лексикона личности, в котором одни слова переходят из потенциального словаря в активный запас, а другие в пассивный. К невербализованной части тезауруса (II уровень) относят единицы промежуточного языка, реализующиеся в образах и схемах действий, сопровождающих дискурс. В невербализованную часть коммуникативной сети (III уровень) входят типовые ситуации общения и коммуникативные социальные роли, овладение которыми происходит в процессе социализации [Караулов, 1987: 92-93]. Иными словами, в нее входит то, что мы называем ролевым модусом.

41.

Различаются два основных вида переносного значения слова - метафорический перенос и метонимический перенос.

В основе метафорического переноса лежит сходство предметов, явлений в широком смысле этого слова; следовательно, метафорический перенос связан с сопоставлением и срав-нением явлений, а новое значение у слова является результатом ассоциативных связей. Такой перенос может быть осуществлен на основе сходства внешних признаков: по форме, месторасположению предметов, цвету, вкусу, а также по сходству функций предметов и др. Например: лапа - 1) нога, ступня; 2) ветвь хвойного дерева; игла (иголка) - 1) заостренный металлический стержень с ушком для вдевания нитки, используемый для шитья; 2) лист хвойных деревьев; 3) твердые, колючие образования на теле некоторых животных (у ежей, ершей); гроза - 1) атмосферное явление; 2) беда, опасность; 3) кто-что-л., внушающее страх, наводящее ужас; полотёр - 1) человек, натирающий полы; 2) приспособление для натирания полов; сторож - 1) лицо, охраняющее что-л.; 2) приспособление для кипячения молока.

Метонимический перенос - это перенос наименования по смежности явлений, их взаимосвязи (пространственной, временной и т. п.): действие - результат действия [ набор - 1) действие по глаголу набирать (набор рабочей силы); 2) совокупность лгд или предметов (набор инструментов); наварка - 1) действие по глаголу наварить; 2) то, что наварено]; действие - место действия (вход - ср. вход воспрещен, вход в зал); материал - изделия из этого материала [ золото - 1) минерал; 2) изделия из золота]; учреждение - люди, которые работают в этом учреждении (учиться в институте, весь институт вышел на воскресник) и т. д. Чаще всего метонимический перенос наблюдается у отглагольных имен существительных. В результате метонимического переноса происходит развитие многозначности терминов: словообразование - 1) процесс образования новых слов; 2) раздел науки о языке, изучающий процессы словообразования; фразеология - 1) совокупность устойчивых словосочетаний; 2) раздел науки о языке, изучающий устойчивые словосочетания.

Разновидностью метонимии является синекдоха - такой перенос значения, когда название целого используется для наименования части целого, и наоборот. Нередко такой перенос значения наблюдается у соматизмов - слов, обозначающих части человеческого тела (голова, рука и т. д.): голова - 'умный человек', рука - 'тот, кто оказывает поддержку'.

В результате переноса у слов образуется новое значение, которое закрепляется речевой практикой. Слово в переносном значении, как и в прямом, продолжает выполнять номинативную функцию. Такой вид переноса (метафора, метонимия, синекдоха) называется общеязыковым. От общеязыковых метафор, метонимии, синекдохи следует отличать индивидуальные, или индивидуально-авторские. Они возникают в определенном контексте с целью придать речи бóльшую образность, выразительность. Индивидуально-авторские метафоры, метонимии, синекдохи - это тропы, т. е. изобразительно-выразительные средства языка. Экспрессивность этих приемов создается за счет соединения в слове двух значений - называется то, с чем сравнивается, подразумевается то, что сравнивается: Теперь его одноглазое кожаное лицо... стало хитрым и ликующим (М. Г.); Поздний вечер печален и тих, точно медленные и лёгкие шаги мальчика, едва слышные в сумеречном, утолщённом молчании засыпающих полей (М.Г.); Одна изба стремилась перещеголять другую по обилию света (Ал.).