В. Ограничения на выбор методов и средств ведения войны

В статье 35 Протокола I, подтверждающей упомянутый ранее принцип права вооруженных конфликтов, говорится:

«В случае любого вооруженного конфликта право сторон, на­ходящихся в конфликте, выбирать методы или средства веде­ния войны не является неограниченным».

Это основное правило дополнено следующим положением:

«Запрещается применять оружие, снаряды, вещества и мето­ды ведения военных действий, способные причинить излиш­ние повреждения или излишние страдания».

Статья 35 добавляет — в качестве общего ограничения на ве­дение войны — новое запрещение:

«Запрещается применять методы или средства ведения воен­ных действий, которые имеют своей целью причинить или, как можно ожидать, причинят обширный, долговременный и серьезный ущерб природной среде». Эти три запрещения сформулированы в общем виде и сами по

¹⁵² НІ Конвенция, статья 85; Протокол I, статья 44(2).

¹⁵³ Протокол I, статья 44(4).

 

себе не могут служить комбатантам в качестве обязательных ди­ректив относительно того, что они могут и чего не должны делать. Более конкретные указания можно получить из этих источников двумя путями. Во-первых, в самих договорах содержится ряд кон­кретных и четко сформулированных запретов, часть которых мы рассмотрим более подробно. Во-вторых, из вышеупомянутых ос­новных правил можно вывести общее дополнительное правило, а именно — принцип соразмерности, который при отсутствии специальной нормы позволяет выработать конкретную директиву. Согласно принципу соразмерности применение силы и разру­шительные последствия такого применения должны быть сораз­мерны поставленным целям и ожидаемому военному преимуще­ству. Не нужно палить из пушек по воробьям. Следует избегать любых излишних, то есть не вызываемых необходимостью дости­жения законной, и только законной, военной цели, людских по­терь и разрушения материальных ценностей. Этот принцип со­размерности, как он изложен в праве войны, ни в коем случае не является каким-то неизвестным элементом, но общим принци­пом права, которым должны руководствоваться государства в любом своем действии. Такое требование всегда оправдано и с военной точки зрения, так как в нем выражено стремление кон­центрировать ресурсы. Разрушительный потенциал следует реа­лизовывать только тогда, когда это необходимо с военной точки зрения, и только в той степени, в которой этого нельзя избежать. Бомбежка мирной деревни, не имеющей военного значения, пред­ставляется ктомуже и неоправданной тратой материальных средств и боеприпасов.

а) Запрещенные методы ведения боя

Говоря об ограничениях, традиционно устанавливаемых правом войны, следует прежде всего вспомнить о рыцарстве, которое требовало уважения к противнику как к человеку со стороны сражающихся воинов. Поскольку признавалось, что по ту сторо­ну находятся такие же люди, не применялись особо жестокие виды оружия и методы нападения и, таким образом, не причиня­лись чрезмерные страдания. Поскольку причинение излишних страданий никогда не помогает добиться намеченной цели, то рыцарский дух не противоречит любым соображениям военного характера. Рыцарское поведение вполне совместимо с требова­ниями войны.

Прежде всего к запрещенным методам ведения войны отно­сится вероломство. Вероломство определяется как «действия, на­правленные на то, чтобы вызвать доверие противника и заставить его поверить, что он имеет право на защиту или обязан предоста­вить такую защиту согласно нормам международного права, при­меняемого в период вооруженных конфликтов, с целью обмана такого доверия»¹⁵⁴. Примерами вероломства могут служить напа­дения под прикрытием белого флага или симулирование выхода из строя с целью уничтожения противника, когда тот попытается оказать помощь. С другой стороны, такие обычные военные хит­рости, как маскировка, ложные операции и дезинформация, рас­считанные на введение противника в заблуждение, естественно, не запрещены.

Протокол I содержит специальное правило, запрещающее ис­пользовать во время военных действий признанные отличитель­ные эмблемы не по назначению, особенно красный крест и крас­ный полумесяц¹⁵⁵ Использование эмблем не по назначению предосудительно не только тем, что может иметь неблагоприят­ные последствия для конкретного солдата противника, но и тем, что такие действия вообще подрывают доверие к эмблеме. Суще­ствует опасность, что после этого эмблема не будет уважаться и при ее законном использовании. По этой причине вероломное использование отличительной эмблемы может рассматриваться при определенных обстоятельствах как серьезное нарушение Про­токола I, то есть как военное преступление¹⁵⁶. Этими же положе­ниями запрещено злоупотреблять эмблемой ООН, вероломное использование которой также наказуемо.

Запрещается также при всех обстоятельствах «отдавать приказ не оставлять никого в живых» или вести военные действия на такой основе (никого не щадить)¹⁵¹. Запрещается подвергать на­падению вышедших из строя лиц, их необходимо щадить, как об этом прямо сказано в разделе Протокола I, посвященном мето­дам и средствам ведения войны¹⁵⁸. Уничтожение солдата, кото­рый явно сложил оружие,— это убийство. Равным образом Про­токол I запрещает подвергать нападению членов экипажа, кото-

¹⁵⁴ Протокол I, статья 37.

¹⁵⁵ Там же, статья 38.

¹⁵⁶ Там же, статья 85.3(0-

¹⁵⁷ Там же, статья 40.

¹⁵⁸ Там же, статья 41.

 

рые покидают на парашютах терпящий бедствие самолет, так как они не могут защитить себя в этой ситуации¹⁵⁹. Это не относится к спускающимся на парашютах воздушно-десантным войскам: на них можно нападать, когда они находятся в воздухе.

Все эти запреты говорят о том, что некоторые действия явля­ются настолько неприемлемыми, что их нельзя применять про­тив солдат противника (воевать против которых, естественно, разрешается). Кроме того, как было показано в разделе, посвя­щенном Женевскому праву, военнослужащим запрещается на­падать на лиц, находящихся под защитой, например, на граждан­ских лиц или пленных, а также на находящиеся под защитой объекты (например, больницы).

б) Запрещенные виды оружия

Право войны запрещает также ряд видов оружия и типов боепри­пасов или накладывает ограничения на их применение. Напри­мер, Протоколом I запрещается нападение с применением ору­жия и боеприпасов неизбирательного действия¹⁶⁰. Это значит, что запрещены оружие и боеприпасы, которые вследствие того, что их невозможно точно направить на военный объект, поража­ют одновременно военные объекты и гражданских лиц или граж­данские объекты (например, ракета, которую невозможно точно навести).

В любом случае запрещено применять оружие или снаряды, «способные причинить излишние повреждения или излишние страдания»¹⁶¹. Это запрещение часто неправильно понимают или даже считают его весьма циничным, говоря, что все страдания излишни. Это, конечно, верно, как верно и то, что сама война жестока. Но правило предусматривает нечто иное. Оно запреща­ет использование оружия и боеприпасов, которые наносят ущерб, не являющийся необходимым для достижения поставленной воен­ной цели, то есть излишний. Так как задача может быть выполне­на другими — менее жестокими — методами, такой ущерб несо­размерен целям. Именно в этом смысле Санкт-Петербургская декларация (1868 года) запретила использовать взрывчатые или зажигательные боеприпасы, а первая Гаагская мирная конферен-

'-^ Протокол I, статья 42.

¹⁶⁰ Там же, статья 51(4).

¹⁶¹ Там же, статья 35(2).

ция (1899 года) объявила вне закона применение пуль «дум-дум», ядов и отравленного оружия.

Вторая Гаагская мирная конференция приняла в 1907 году ограничения, относящиеся к морской войне, в частности к уста­новке мин¹⁶². Эти ограничения запрещают применять свободно плавающие мины, которые не самоликвидируются в течение одного часа в случае потери управляемости. Такое же запрещение относится и к сорвавшимся со своих минрепов якорным минам. Торпеды, не попавшие в цель, также должны обезвреживаться.

Только значительно позже, после принятия Дипломатичес­кой конференцией 1974—1977 годов Протокола I, удалось дого­вориться о запрещении крайне жестоких видов обычных воору­жений. К Конвенции от 10 октября 1980 года о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, кото­рые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имею­щими неизбирательное действие, прилагаются три Протокола, ох­ватывающие следующие типы оружия и боеприпасов: необнару­живаемые осколки, мины и мины-ловушки, зажигательное ору­жие. Только использование снарядов, оставляющих необнару­живаемые в теле человека осколки, было запрещено полностью, а применение двух других видов вооружений стало более строго регулироваться и ограничиваться. Кроме этого, Конвенция 1980 года предусматривает возможность добавления к ней новых Про­токолов, содержащих другие запрещения или ограничения.

В этом контексте уместно упомянуть статью 36 Протокола I, озаглавленную «Новые виды оружия», которая обязывает догова­ривающиеся стороны при изучении, разработке, приобретении или принятии на вооружение новых видов оружия, средств или методов ведения войны определять, не противоречит ли — и обес­печить, чтобы не противоречило — их применение международ­ному гуманитарному праву. Это, по сути, требование оценки про­ектов новых систем вооружений с гуманитарной точки зрения.

Особенно серьезные вопросы в этом отношении вызывает ору­жие массового поражения. Запрет на применение отравляющих газов, как он изложен в Женевском протоколе 1925 года, имеет очень широкую сферу действия. Хорошо известно, какие неимо­верные страдания вызвали отравляющие газы во время первой ми­ровой войны. Поэтому государства, входившие тогда в Лигу Наций,

¹⁶² VIII Гаагская конвенцня о постановке подводных, автоматически взрыва­ющихся от соприкосновения мин.

 

торжественно провозгласили в Протоколе 1925 года, что исполь­зование отравляющих газов запрещается. Это запрещение не было нарушено во время второй мировой войны и превратилось в норму обычного права. Однако превалирует мнение, что это запрещение относится к применению отравляющих газов пер­вым; государства считают, что в ответ на газовую атаку они вправе применить отравляющие газы. В Протоколе 1925 года говорится только о применении отравляющих газов на полях сражений, и потребовались значительные усилия для того, чтобы также запре­тить или по крайней мере ограничить разработку, производство, распространение и накопление таких веществ. Эта задача была выполнена подписанием Договора о химическом оружии 1993 года¹⁶³ Однако применение отравляющих газов во время войны остается под запретом международного обычного права.

Женевским протоколом 1925 года запрещалось также приме­нять бактериологическое оружие. Впоследствии эти материалы, в отличие от отравляющих газов, удалось полностью запретить. Конвенция от 10 апреля 1972 года о запрещении разработки, произ­водства и накопления запасов бактериологического (биологическо­го) и токсинного оружия и об их уничтожении представляет собой всеобъемлющее и эффективное запрещение этого бесчеловечно­го оружия и содержит положения, предусматривающие меры контроля за выполнением этого запрещения.

в) Ядерное оружие

Теперь мы переходим к основному виду оружия массового унич­тожения — ядерному оружию и коротко рассмотрим некоторые связанные с ним правовые вопросы.

Неоспоримым фактом является то, что на сегодня нет специ­ального запрещения на производство, накопление и применение ядерного оружия. Однако имеется ряд договоров, регулирующих некоторые аспекты деятельности, связанной с ядерным оружи­ем¹⁶⁴

Часто возникает вопрос, не являются ли такие нормы между­народного права, как, например, запрещение наиболее жестоких видов оружия или запрещение нападений неизбирательного ха­рактера, по сути, запретом на ядерное оружие как таковое или по меньшей мере на его использование¹⁶⁵. Делались попытки отве­тить на этот вопрос, но ни сторонники, ни противники теории полного запрета не могут в поддержку своих аргументов привести чье-либо авторитетное мнение.

Начавшаяся в 1974 году работа Дипломатической конферен­ции над проектами двух Протоколов проходила на фоне этих дискуссий. Хотя в Протоколе I (а именно он интересует нас здесь) и не упомянуто ядерное оружие как таковое, но, к примеру, ста­тьи 51 и 35 представляют собой правовой запрет на неизбиратель­ное нападение и на оружие, причиняющие излишние страдания. В этом контексте важно упомянуть заявления трех западных ядер­ных держав о том, что вихнамеренияне входит вести переговоры о ядерном оружии на Дипломатической конференции, посвя­щенной развитию международного гуманитарного права. Эти за­явления, по поводу которых не последовало возражений со сто­роны представителей Советского Союза, были сделаны в связи с комментариями МККК к проектам Протоколов¹⁶⁶. При подпи­сании Протокола I Франция, Великобритания и США четко сфор­мулировали свое понимание сферы применения Дополнитель­ного протокола I по отношению к ядерным вооружениям, издав прилагаемые к нему разъяснения. И вновь от Советского Союза не проследовало никаких комментариев. Ряд государств¹⁶⁷ со­проводили ратификацию Протокола I разъяснениями своего по­нимания данного вопроса, что также не вызвало никаких возра­жений.

История создания Протокола I дает основания полагать, что Дипломатическая конференция не хотела даже касаться право­вых вопросов, относящихся к возможности применения ядерно-

¹⁶³ См. сноску 18.

¹⁶⁴ См..например, Договор о нераспространении ядерного оружия от 1 июля 1968 года или запрещение на размещение такого оружия в космическом про­странстве, содержащееся в Договоре по исследованию и использованию косми­ческого пространства от 27 января 1967 года, а также Договор о запрещении размещения на дне морей и океанов и в его недрах ядерного оружия от 11 февраля 1971 года.

¹⁶^ Из обширной литературы по этому вопросу можно указать, например, на Judge Nagendra Singh/Edward Me Whinney. Nuclear Weapons and Contemporary Inter­national Law, 2nded. Dordrecht/Boston/London, 1989.

¹⁶⁶ См. документ МККК «Commentary on the Additional Protocols», Protocol I, para. 1838—1861; другая точка зрения представлена в Horst Fischer. Der Einsatz von NuklearwafTen nach Art. 51 des I. Zusatzprotokolles zu den Genfer Konventionen von 1949. Berlin, 1985.

¹⁶⁷ Бельгия, Канада, Федеративная Республика Германии, Италия, Нидер­ланды и Испания.

 

го оружия. Другими словами, Протокол I не внес изменений в правовую ситуацию по этому вопросу. Это, однако, совершенно не означает, что применение ядерного оружия не ограничено нормами международного права. Не вызывает сомнения и никем не оспаривается тот факт, что продолжает действовать общее международное право, то есть наряду с международным договор­ным правом (Женевскими конвенциями) действуют и принципы обычного права. Заявления, сделанные представителями трех за­падных ядерных держав на Дипломатической конференции, не­двусмысленно подтвердили, что использование такого оружия подчиняется общим нормам международного гуманитарного права, ограничивающим использование оружия. К таким нор­мам относятся запрещение нападать на гражданское население кг к таковое, запрет на нападения неизбирательного характера и использование оружия неизбирательного действия, требование соразмерности, а также запрещение оружия, причиняющего из­лишние страдания. Отсутствие комментариев со стороны Совет­ского Союза и Китая не следует рассматривать как возражение против такой интерпретации.