Б. Раненые, больные и лица, потерпевшие кораблекрушение 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Б. Раненые, больные и лица, потерпевшие кораблекрушение



Статьи, относящиеся к указанным лицам, содержатся в (первой) Женевской конвенции об улучшении участи раненых и больных в действующей армии, во (второй) Женевской конвенции об улучше­нии участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение,


из состава вооруженных сил на море, в (четвертой) Женевской кон­венции о защите гражданского населения во время войны, раздел II (Положения общего характера о защите населения от некоторых последствий войны) и в Дополнительном протоколе I 1977 года, часть II (Раненые, больные и лица, потерпевшие кораблекруше­ние).

В соответствии с Женевскими конвенциями разные правила применяются в зависимости оттого, является ли раненый, боль­ной или потерпевший кораблекрушение лицом из состава воору­женных сил или гражданским лицом. Протокол I покончил с таким разграничением и ввел единое законодательство для обеих категорий лиц, в значительной степени упростив практическое применение этих положений54. Теперь есть просто понятие «боль­ной» или «раненый», независимо от того, является ли данный человек военнослужащим или гражданским лицом, и есть одно понятие «медицинское формирование», будь то военного или гражданского ведомства. Поэтому гражданские раненые могут лечиться в военных госпиталях, а комбатанты — в гражданских медицинских учреждениях. Защита распространяется на челове­ка или учреждение и не связывается с их военным или граждан­ским статусом.

Статья 10 «Защита и уход» Протокола I гласит: «1. Все раненые, больные и лица, потерпевшие кораблекруше­ние, независимо от того, к какой стороне они принадлежат, пользуются уважением и защитой.

2. При всех обстоятельствах с ними обращаются гуманно и предоставляют им в максимально возможной мере и в крат­чайшие сроки медицинскую помощь и уход, которых требует их состояние. Между ними не проводится никакого различия по каким бы то ни было соображениям, кроме медицинских». В этой статье немногими словами сказано многое. Она обязы­вает воюющие стороны предпринимать следующие действия в отношении раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекру­шение:

относиться с уважением: с беззащитными людьми следует об­ращаться так, как того требует их состояние, и всегда гуманно;

защищать: они должны быть защищены от несправедливости и опасностей, то есть от последствий военных действий, а также от возможных посягательств на неприкосновенность их

54 П ротокол 1, статья 8


 

 

 


личности. Для обеспечения такой защиты следует принимать соответствующие меры;

предоставлять медицинскую помощь и уход: этим лицам надле­жит оказывать медицинскую помощь, их нельзя оставлять на произвол судьбы на том основании, что они принадлежат к стороне противника (общий запрет на дискриминацию). Нет, однако, необходимости обращаться с ними лучше, чем это фактически возможно' за ранеными и больными стороны противника не нужно ухаживать лучше, чем за своими собст­венными комбатантами в такой же ситуации. Все это относится к праву раненых, больных и лиц, потерпев­ших кораблекрушение, как гражданских, так и военнослужащих, на уход и медицинскую помощь. А как выжить на полях сражений тем, кто стремится оказать такую помощь?

Если вновь обратиться к истории и вспомнить короткую Кон­венцию 1864 года, то мы увидим, что ее статья 1 провозглашает нейтральный статус полевых госпиталей, а в статье 2 говорится, что персонал, в том числе «интендантский состав, медицинские, административные и транспортные службы, а также священно­служители должны пользоваться преимуществами такого же ней­тралитета при исполнении служебных обязанностей». И сегодня этот принцип остается в силе, однако в современном Женевском праве говорится не о нейтралитете медицинских служб, а просто констатируется, что они обладают особым правовым статусом, связанным с общим обязательством защиты. В соответствии с тремя упомянутыми Конвенциями и Дополнительным протоко­лом I медицинские формирования, медицинский персонал и са-нитарно-транспортные средства пользуются такой защитой.

Медицинские формирования находятся под защитой55. Их нельзя использовать не по назначению, и они не могут быть объ­ектом нападения. К медицинским формированиям относятся стационарные и подвижные госпитали, полевые госпитали или другие учреждения, созданные для медицинских целей, как, на­пример, фармацевтические склады. Гражданские медицинские формирования, особенно больницы, должны быть уполномоче­ны в качестве таковых компетентными властями соответствую­щего государства.

 

Сторона противника обязана в любое время уважать медицин­ские формирования, то есть на них нельзя нападать и нельзя

I Конвенция, статьи 19—23; Протокол I, статьи 8(е) и 12—14.


препятствовать их работе. Защита прекращается только в том случае, если такие формирования используются «помимо их гу­манитарных функций» с целью нанесения ущерба противнику. Естественно, защита не прекращается, если медицинское фор­мирование приняло раненых комбатантов вместе с их оружием и

боеприпасами.

В частности, наличие вооруженной охраны не лишает больни­цу ее права на защиту56, так как медицинскому персоналу не только разрешено, но и необходимо защищать находящихся на его попечении раненых и больных от насилия, а также предотвра­щать грабежи (например, складов лекарств), что может потребо­вать применения оружия в полицейских целях. Такое примене­ние оружия разрешено.

Однако медицинские формирования нельзя оборонять от за­хвата вооруженными силами противника. Напротив, они долж­ны быть переданы наступающему противнику в хорошем состо­янии. В этом смысле полевой госпиталь нейтрален. Попав в руки стороны противника, медицинские формирования должны, как правило, иметь возможность продолжать функционировать. Для того чтобы медицинские формирования могли действительно пользоваться защитой даже во время сражений, их не следует располагать вблизи военных объектов.

На море функцию сухопутных госпиталей выполняют госпи­тальные суда57. Они находятся под покровительством II Женев­ской конвенции при условии, что они обозначены как таковые и их характеристики сообщены сторонам, находящимся в конфликте.

Медицинский персонал, как военный, так и гражданский, включая лиц, предназначенных для розыска и/или подбирания раненых, должен пользоваться уважением и защитой58. На него нельзя нападать, и ему в случае попадания во власть противника, вообще говоря, должна быть предоставлена возможность про­должать исполнять свои функции. Предпочтительно, чтобы за­держанный медицинский персонал использовался для ухода за военнопленными59. Персонал, не требующийся для исполнения таких функций, подлежит репатриации.

5() I Конвенция, статья 22; Протокол I, статья 13.

57 II Конвенция, статьи 22—35.

58 I Конвенция, статьи 24—32; II Конвенция, статьи 36 и 37; Протокол I, статьи 8(с)и 15.

59 I Конвенция, статья 28.


Впервые в истории международного гуманитарного права в Дополнительном протоколе I содержатся подробные положения, касающиеся характера медицинских обязанностей: «Ни при каких обстоятельствах ни одно лицо не может быть подвергнуто наказанию за выполнение им медицинских функций, совмести­мых с медицинской этикой, независимо от того, в интересах ка­кого лица выполняются эти функции»60. Ни один врач не может быть принужден к совершению действий в нарушение норм ме­дицинской этики или к предоставлению информации о лицах, находящихся на его попечении, за исключением случаев, предус­мотренных законодательством стороны, к которой он принадле­жит. Военный и гражданский духовный персонал пользуется такой же защитой61. Его статус аналогичен статусу медицинского персонала.

И наконец, к военному медицинскому персоналу приравни­вается «личный состав национальных Обществ Красного Креста и других добровольных обществ помощи, надлежащим образом признанных и уполномоченных своим правительством», при ус­ловии, что они подчиняются военным законам и распоряжени­ям62. Дополнительный протокол I расширяет сферу деятельности национальных обществ во время войны, прямо разрешая им по их собственной инициативе оказывать помощь населению на за­хваченной или оккупированной территории. Стороны, находя­щиеся в конфликте, могут обращаться к этим обществам с про­сьбой подбирать раненых, больных и лиц, потерпевших корабле­крушение, и ухаживать за ними. «Никто не может подвергаться гонениям, преследованию, осуждению или наказанию за такие гуманные действия»63.

Нельзя не вспомнить в связи с этим, как повели себя женщины Ломбардии после битвы при Сольферино. Со словами «Siamo tutti fratelli» («Мы все братья!» — итал.) они помогали раненым и умирающим, утешали их. Традиция альтруистической добровольной помощи друзьям и недругам на поле битвы со стороны жителей окрестных деревень продолжает жить и в современных войнах. Она нашла отражение в I Женевской конвенции 1949 года и была закреплена Протоколом I 1977 года. В соответствии с этими до-


кументами гражданскому населению разрешено оказывать по­мощь на полях сражений, то есть подбирать раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, и ухаживать за ними, не подвергаясь за это наказанию. Ни один человек, принимающий участие в таких гуманных действиях по своей собственной ини­циативе или по просьбе стороны, находящейся в конфликте, не должен быть подвергнут осуждению или наказанию; милосердие должно всегда уважаться. Вместе с тем очевидно, что граждан­ское население не должно причинять никакого вреда раненым, больным или лицам, потерпевшим кораблекрушение, которые принадлежат к стороне противника64.

Отсюда мы перейдем к другой серьезной гуманитарной про­блеме — проблеме «пропавших без вести». Все понимают, на­сколько важно получать известия от близких родственников и друзей, особенно во времена невзгод. Однако лишь тот, кто сам испытал это, понимает, что значит во время войны не иметь никаких известей о родственнике, даже извещения о его смерти. Поэтому статья 32 Дополнительного протокола I устанавливает право «семей знать о судьбе своих родственников» во время во­оруженного конфликта. На практике это означает, что как только позволят обстоятельства, каждая сторона обязана разыскивать раненых и умерших. Особой обязанностью каждой из находя­щихся в конфликте сторон является розыск лиц, о которых сооб­щается как о пропавших без вести65. С началом войны стороны должны немедленно организовать Справочные бюро для сбора информации о лицах, находящихся под защитой.

Запросы о розыске от одной стороны к другой и соответствую­щие ответы обычно передаются через Центральное агентство по розыску МККК66, которое обеспечивает и хранение всей инфор­мации.

В связи с этим необходимо также отметить, что останки воен­нослужащих и гражданских лиц противной стороны должны поль­зоваться уважением, а места погребения содержаться в порядке и обозначаться. Как только позволят обстоятельства, семьям по­гибших должен быть предоставлен доступ к могилам их родствен-

,67

А"?

НИКОВ


 

fio Протокол I, статья 16.

 

61 I Конвенция, статья 24; Протокол I, статья 8(d).

I Конвенция, статья 26. Протокол I, статья 17.


64 Протокол I, статья 17.

65 Там же, статья 33.

6() См. Gradimir Djurovic. The Central Tracing Agency of the International Com­mittee of the Red Cross. Geneva, 1986. 67 Протокол I, статья 34.


Другой раздел главы, посвященной защите раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, имеет дело с правилами, относящимися к санитарно-транспортным средствам68. Граж­данские и военные транспортные средства, применяемые для перевозки раненых и больных, пользуются всеобъемлющей за­щитой. Это же относится к транспортировке медицинского пер­сонала и перевозке медицинских грузов. На применяемые в этих целях транспортные средства запрещается нападать; они никогда не могут использоваться в иных целях, кроме как для санитарных перевозок. Опыт показывает, что вероятность использования са-нитарно-транспортных средств не по назначению велика (на­пример, использование машин скорой помощи для перевозки комбатантов, вооружения и боеприпасов). Последствия таких нарушений обычно очень тяжелы, так как потерянное однажды доверие к противнику восстанавливается с трудом.

На море для перевозки раненых и больных и спасения потер­певших кораблекрушение могут быть использованы суда всех типов при условии, что такие суда соответствующим образом обозначены69.

Использование санитарных летательных аппаратов ставит очень сложные проблемы, принимая во внимание тот факт, что на высоких скоростях уже невозможно невооруженным глазом опознать летательный аппарат в качестве санитарного; поэтому находящийся цод защитой санитарный летательный аппарат не­возможно отличить от аппарата, выполняющего боевое задание. Считая, что эти трудности непреодолимы, в текстах Конвенций 1949 года предусмотрели защиту только тех санитарных летатель­ных аппаратов, полетные планы которых согласованы сторона­ми70. В реальных условиях войны это значило бы, что санитарный летательный аппарат мог совершать полет только по свою сторо­ну фронта, поскольку в разгар сражения враждующим сторонам трудно договориться быстро.

Исходя из опыта использования санитарной авиации в раз­личных конфликтах после второй мировой войны (особенно са­нитарных вертолетов во время войны во Вьетнаме), Дипломатическая конференция 1974—1977 годов разработала всеобъемлю­щую систему зашиты воздушных перевозок раненых и больных.

6S I Конвенция, статья 35; Протокол I, статьи 8(g) и (h) и 21.

69 II Конвенция, статья 38; Протокол I, статьи 22 и 23.

70 I Конвенция, статьи 36 и 37; II Конвенция, статьи 39 и 40.'


Теперь в статье 24 Дополнительного протокола I говорится, что санитарные летательные аппараты пользуются уважением и за­щитой. Степень защиты зависит от того, находится ли санитар­ный летательный аппарат (обычно это вертолет) в воздушном пространстве над своей территорией71, над «зоной соприкосно­вения» (где происходят военные действия)72 или над районом, контролируемым противной стороной73. Объясняется это пози­тивное изменение отношения к санитарной авиации главным образом появлением новых технических средств, позволяющих мгновенно идентифицировать находящийся в полете летатель­ный аппарат (вспышки синего света, радиосигнал, система вто­ричного радиолокационного опознавания)74.

Теперь мы подошли к теме, заслуживающей более подробного рассмотрения: об обозначении лиц и объектов, находящихся под защитой, при помощи защитного знака, эмблемы.

Еще до подписания Женевской конвенции 1864 года возник вопрос весьма практического свойства: каким образом во время сражения различить то, на что нельзя нападать, например ней­тральный объект, который ни одна из сторон не должна вовлекать в конфликт? Ответ на этот вопрос должны были дать представи­тели государств на Конференции 1864 года, поскольку новая Конвенция предусматривала нейтральный статус полевых гос­питалей. По аналогии с давней военной традицией возникла идея флага, который бы вывешивался около защищаемого объекта так, чтобы его было хорошо видно, а покровительствуемые лица

— в то время только военный медицинский и духовный персонал

— должны были носить нарукавные повязки. Поэтому в парагра­фе 3 статьи 7 Конвенции 1864 года сказано: «На флаге и нарукав­ной повязке изображается красный крест на белом фоне». Имен­но таким образом появился на свет защитный знак красного креста на белом фоне.

В Конвенции 1929 года было отмечено, что эмблема красного креста была образована путем обратного расположения цветов флага Швейцарии75. После пересмотра Конвенций в 1949 году красный крест на белом фоне используется для обозначения всех

71 Протокол I, статья 25.

72 Там же, статья 26.

73 Там же, статья 27.

74 Приложение 1 «Правила, касающиеся опознавания» к Протоколу I.

75 Конвенция от 27 июля 1929 года, статья 19.


 

 

 


лиц, зданий, транспортных средств и т. д., которые находятся под защитой по международному праву, независимо от их военного или гражданского характера. Он явился первым защитным зна­ком, благодаря которому участники сражений могли опознать объект или лицо, пользующиеся защитой, с тем, чтобы не откры­вать огонь или принять другие меры по уважению и защите людей, находящихся под покровительством Красного Креста.

Эффективность такой защиты зависит от того, насколько каж­дая из участвующих в конфликте сторон уверена в том, что сто­рона противника правильно использует эмблему. Поэтому ис­пользование этой эмблемы следует жестко регламентировать не только международным правом76, но и внутренним законода­тельством стран77 и строго следить за соблюдением принятых в этом отношении норм. Ответственность за это несут участники Конвенций, а в случае конфликта — в первую очередь воюющие стороны.

Неправильное пользование эмблемой запрещено. Намерен­ное использование защитного знака с целью введения противни­ка в заблуждение (например, военное продвижение под прикры­тием красного креста или транспортировка вооружения в маши­нах скорой помощи с эмблемами или в аналогичном транспорт-ном средстве) является вероломством и при определенных обстоятельствах должно рассматриваться как военное преступление. Такое нарушение носит очень серьезный характер, поскольку злоупотребление знаком разрушает веру в его защитную силу и может привести к утрате его защитного значения даже для тех сооружений, транспортных средств и лиц, которые отмечены им на законных основаниях. Жизнь показывает, насколько трудно бывает восстановить утраченное доверие, особенно в условиях боевых действий, когда царят подозрительность, ненависть и пре­зрение.

Вскоре после того, как в 1864 году в качестве защитной эмбле­мы был принят красный крест, Турция решила использовать вместо него красный полумесяц на белом фоне, объяснив это тем, что красный крест оскорбляет религиозные чувства мусуль­ман. При пересмотре Женевской конвенции в 1929 году эта эмб-

76 I Конвенция, статьи 38—44, 53 и 54; Приложение I к Протоколу I, статьи Зи4.

77 Посредством законов о защите эмблемы.

78 Протокол I, статья 85.3(f).


лема, наряду с эмблемой красного льва и солнца, предпочтение которой отдала Персия (и которая в настоящее время уже не используется), была принята Женевским правом. Можно лишь сожалеть об отходе от принципа единства эмблемы, поскольку это может привести к недоразумениям. Еще обиднее то, что сама причина такого отхода придает эмблеме красного креста религи­озный смысл, которого у нее не было и никогда не должно быть.

Сегодня и красный крест, и красный полумесяц используются с одинаковым правом государствами и национальными общест­вами всех государств, подписавших Женевские конвенции. Из­раиль использует для обозначения лиц и объектов, защищаемых Женевскими конвенциями, красный щит Давида, не признан­ный международным правом. Похоже, однако, что эта эмблема уважается в различных конфликтах на Ближнем Востоке. Наци­ональное общество Израиля называется Обществом красной звез­ды Давида. Поскольку это общество не приняло ни одной из эмблем, предусмотренных I Женевской конвенцией, Движение красного креста его признать не может.

Дипломатическая конференция 1974—1977 годов уделила осо­бое внимание обозначению и опознаванию медицинских форми­рований и транспортных средств и, как указано выше, основыва­ясь на современных технологиях, нашла новые решения79. На­пример, санитарные летательные аппараты должны теперь опоз­наваться благодаря световым сигналам синего цвета. Был введен порядок опознавания при помощи радиосигнала, а также вто­ричное радиолокационное опознавание. Госпитальные суда, на­пример, должны использовать специальные опознавательные ра­диосигналы.

И наконец, в заключение необходимо сказать, что националь­ные общества Красного Креста и Красного Полумесяца могут пользоваться эмблемами красного креста и красного полумесяца для обозначения своей собственной деятельности при условии, что она соответствует Основополагающим принципам Красного Креста80. При исполнении своих обязанностей во время войны они могут, так же как и военные медицинские службы, исполь­зовать эмблему в виде больших, хорошо видимых на значитель­ном расстоянии знаков. В мирное же время эмблема может ис­пользоваться только для обозначения принадлежности объекта

79 Приложение I к Протоколу I.

80 I Конвенция, статья 44.


 

 

 


или лица к организации Красного Креста; по смыслу Женевских конвенций в этом случае она не имеет защитной функции.

Делегатам МККК при исполнении ими своих обязанностей разрешается без ограничений носить эмблему красного креста на белом фоне. На этой защитной эмблеме имеется надпись: «Comite international de la Croix-Rouge». Представители Международной Федерации обществ Красного Креста и Красного Полумесяца также имеют право использовать защитный знак при исполне­нии своих обязанностей.

В. Военнопленные

ВIII Женевской конвенции — об обращении с военнопленными подробно рассмотрено положение лиц, попавших в плен во время войны. Суть этой Конвенции можно коротко выразить фразой: «С военнопленными следует всегда обращаться гуманно»81. Воен­нопленными являются лица из состава вооруженных сил одной из участвующих в конфликте сторон, попавшие во власть непри­ятеля во время международного вооруженного конфликта. Во время плена военнопленные сохраняют свой правовой статус воен­нослужащих, что внешне выражается в том, что им разрешено носить свою форменную одежду, что они продолжают подчи­няться своим офицерам, которые сами являются военнопленны­ми, а также в том (о чем будет подробно сказано ниже), что по прекращении военных действий их следует незамедлительно ре­патриировать. Более того, здесь прямо указано, что военноплен­ные находятся во власти неприятельского государства, а не от­дельных лиц или воинских частей, так как именно государство, являясь участником Женевских конвенций, несет ответствен­ность за выполнение своих международных обязательств82. Со­держание в плену ни в каком отношении не является формой наказания.

Кроме личного состава вооруженных сил, в III Конвенции перечислен ряд других категорий лиц, имеющих такой же статус. Во-первых, это участники движений сопротивления, принадле­жащих к стороне, находящейся в конфликте, которые отвечают следующим четырем условиям: имеют во главе лицо, ответствен-

 

81 III Конвенция, статья 13.

Там же, статья 12.


ное за своих подчиненных; имеют определенный и явственно видимый издали отличительный знак (если у них нет собствен­ной форменной одежды); открыто носят оружие; соблюдают за­коны и обычаи войны83. Движения сопротивления должны вы­полнять все эти четыре условия для того, чтобы их участники имели право на статус военнопленных.

Ряд лиц, получивших разрешение следовать за вооруженными силами, но не входящих в их состав, имеют право на такое же обращение, как военнопленные (например, члены экипажей судов и самолетов из числа гражданских лиц, военные корреспонден­ты, за исключение тех журналистов, с которыми следует обра­щаться как с гражданскими лицами в соответствии с нормами Протокола I)84. И наконец, лица из числа местного населения, которые добровольно берутся за оружие для оказания сопротив­ления приближающимся войскам противника (levee en masse), должны пользоваться таким же обращением, как и военноплен­ные85. Взятые в плен лица из числа медицинского персонала наде­ляются особым статусом: они либо должны осуществлять уход за военнопленными стороны, к которой они принадлежат, либо их должны возвратить этой стороне86. Любые сомнения в отноше­нии статуса взятого в плен лица должны разрешаться компетент­ным судом87.

Военнопленные сохраняют свой правовой статус с момента пленения до репатриации. Никакие меры удерживающих их влас­тей или их собственные действия не могут привести к утрате ими этого статуса во время плена. Лица, находящиеся под защитой, ни в коем случае не могут отказываться от прав, которые им обеспечивают Женевские конвенции88. Эта защита от их соб­ственных, возможно, легкомысленных, поступков, которые во время войны могут иметь серьезные последствия, исключитель­но важна.

III Конвенция — «Конвенция о военнопленных» — подробно регламентирует обращение с военнопленными (статьи 21 — 108). Полное представление об этом можно составить, изучив Конвен-

 

8^ III Конвенция, статья 4.А(2). 84 Там же, статьи 4.А(4) и (5).

Там же, статья 4.А(6).

I Конвенция, статьи 30 и 31; III Конвенция, статья 33.

III Конвенция, статья 5, абзац 2.

Там же, статья 7.


 

 

 


цию и специальную литературу. Здесь мы ограничимся несколь­кими краткими замечаниями.

— Попав в плен, военнопленный обязан сообщить только свою фамилию, имя и звание, дату рождения и личный номер. Ни при каких обстоятельствах его нельзя принуждать давать какие-либо иные сведения89. В соответствии с III Конвенцией пытки или другое жестокое обращение рассматриваются как воен­ные преступления90.

— Каждый военнопленный с момента взятия его в плен должен иметь возможность заполнить карточку-извещение о взятии в плен91, которая затем пересылается через Центральное агент­ство по розыску МККК в официальное Справочное бюро его страны92. В задачу последнего входит информирование семей военнопленных. Таким путем можно быстро восстановить свя­зи с домом и семьей.

— В возможно более короткий срок военнопленных следует вы­везти из опасной зоны и перевести в безопасное место, усло­вия размещения в котором «должны быть не менее благопри­ятными, чем условия, которыми пользуются войска держащей в плену Державы, расположенные в той же местности»93. Этим условиям, например, не соответствуют гражданские тюрьмы "или суда.

— По мере возможности при определении условий содержания должны учитываться привычки и обычаи военнопленных94.

— Военнопленные с хорошим состоянием здоровья могут при­влекаться к работе95, но они могут использоваться на опасных работах только в добровольном порядке. Специально указано, что удаление мин является опасной работой96. Хотя использо­вание военнопленных, имеющих соответствующую подготов­ку, на разминировании, особенное если они лично знают рас­положение мин, может представляться целесообразным, де­лать это разрешается только с их добровольного согласия.

89 III Конвенция, статья 17.

90 Там же, статья 130; Протокол I, статья 85.5.

91 Там же, статья 70 и Приложение IV.

92 Там же, статья 122.

9^ Там же, статья 25.

94 Там же.

95 Там же, статьи 49—57.

96 Там же, статья 52, абзац 3.


— Военнопленным должна быть разрешена переписка с родст­венниками (письма и карточки обычно пересылаются через Центральное агентство по розыску МККК)97. Им также разре­шается получать помощь в виде индивидуальных посылок.

— Военнопленные подчиняются законам держащей в плену дер­жавы, и особенно уставам и приказам, действующим в воору­женных силах99. В соответствии с законом в случае противоп­равных действий по отношению к ним могут быть применены судебные или дисциплинарные меры. Держащая в плену дер­жава имеет также право предавать военнопленных суду за дей­ствия, совершенные ими до взятия в плен (например, по об­винению в военных преступлениях, совершенных на оккупи­рованной территории или в бою).

— Тем не менее преданные суду военнопленные имеют право на надлежащее судопроизводство, а в случае осуждения не теря­ют статуса военнопленных. Однако их репатриация может быть отложена до окончания срока отбытия наказания.

— Репрессалии по отношению к военнопленным запрещены при

всех без исключений обстоятельствах100.

Очень важную группу положений III Конвенции составляют правила, относящиеся к репатриации военнопленных101. Здесь выделены три категории лиц:

— Тяжелобольные и тяжелораненые незамедлительно подлежат непосредственной репатриации как только позволит их состо­яние102. Это гуманный акт по отношению к комбатантам, ко­торые уже никогда не будут принимать участия в военных действиях. Решение о репатриации принимают смешанные медицинские комиссии103. Делегаты МККК обладают необхо­димым опытом для осуществления такой репатриации в любое

время.

— Все остальные военнопленные должны быть освобождены и репатриированы «тотчас же по прекращении военных дейст

ВИИ»
97 III Конвенция, статья 71. 98 Там же, статья 72. 99 Там же, статьи 82-108. 100 Там же, статья 13, абзац 3. 101 Там же, статьи 109—119. 102 Там же, статья 109. 103 Там же, статья 112. 104 Там же, статья 118.

T14TJV4 1иП


 

 

 


— Не дожидаясь окончания войны, стороны в конфликте по гуманным соображениям должны стараться репатриировать военнопленных, и по возможности на взаимной основе, то есть путем обмена пленными. МККК всячески способствует достижению подобных договоренностей. В качестве ней­трального посредника он, как уже было сказано, всегда готов осуществлять репатриацию и обмен военнопленными. Следует напомнить, что военнопленные не могут, как прави­ло, отказываться от репатриации. Статья 118 не предусматривает никаких исключений для возвращения военнопленных на роди­ну; более того, в соответствии с ней все военнопленные репат­риируются в обязательном порядке. Это положение породило осложнения уже во время войны в Корее, когда многие североко­рейские военнопленные не хотели возвращаться домой105. Одна­ко насильственная репатриация может противоречить правам че­ловека или правам беженцев, особенно если возвратившиеся домой военнопленные могут подвергнуться преследованиям. Это может случиться, в частности, если на родине за время плена произойдет смена политического режима. При таких обстоятель­ствах, с одной стороны, нужно в каждом конкретном случае при­нять решение, приемлемое с точки зрения гуманности, а с другой

— не нарушить обязательства участвующих в конфликте сторон о репатриации всех военнопленных по окончании военных дей­ствий в соответствии со статьей 118. Если разрешить каждому из военнопленных самостоятельно решать, возвращаться или не возвращаться домой, держащая их в плену держава может тотчас же заявить о своем праве самостоятельно принимать решения по вопросам их репатриации. Она может оказать давление на воен­нопленных и принудить их остаться. Поэтому в задачу делегатов МККК входит объективное определение воли каждого военноп­ленного. МККК участвует в репатриации военнопленных только тогда, когда его делегаты действительно имеют возможность убе­диться в том, что каждый военнопленный свободен в принятии решений.

Неоправданная задержка репатриации военнопленных явля­ется серьезным нарушением Протокола I106.

В заключение обзора гуманитарного права, относящегося к

105 Christiane Shield-Delessert. Release and Repatriation of Prisoners of War at the End of Active Hostilities. Zurich, 1977, p. 157 ff.

106 Протокол I, статья 85.4(6)


военнопленным, мы хотим обратить внимание читателя на обы­чай, который красноречиво говорит об ореоле рыцарства, окру­жающем воинскую службу — обычай освобождения под честное слово107. В соответствии с ним вместо интернирования военноп­ленные могут быть освобождены держащей их в плену державой и отправлены домой, если они дадут торжественное обещание не принимать больше участия в боях против государства, взявшего их в плен.

Г. Гражданские лица

Величайшим достижением Дипломатической конференции 1949 года явилось принятие IV Конвенции о защите гражданского насе­ления во время войны, которая провозглашает, что лица, попавшие в руки противника, находятся под защитой международного права. Дополнительный протокол I содержит положения, делаю­щие эту защиту более полной.

Если мы взглянем на историю войн, то увидим, что больше всего от последствий военных действий страдает гражданское население, а с начала XX века это положение лишь усугубилось. Однако право войны исходит из очень простой предпосылки, что военные действия могут вестись исключительно между воору­женными силами конфликтующих сторон. Поэтому война не должна касаться гражданского населения. Военные действия против гражданского населения не являются и никогда не явля­лись допустимым методом достижения победы. Гражданское на­селение не должно принимать участия в боях и при всех обстоя­тельствах должно пользоваться уважением. Это требование исхо­дит из неписаных законов человечности и требований общест­венного сознания, как это очень точно сформулировано в «Оговорке Мартенса».

Однако в реальной обстановке современных войн граждан­ское население подвергается множеству опасностей. Для целей международного гуманитарного права следует выделить две категории опасностей, требующих различных защитных мер:

— опасность, вызываемая самими военными действиями, и

— угроза, нависшая над беззащитными людьми, находящими­ся во власти противника.

107 III Конвенция, статья 21, абзац 3.


 

 

 


Гражданскими лицами являются все те лица, которые не вхо­дят в состав вооруженных сил108. В этом качестве они находятся под защитой международного гуманитарного права. Следова­тельно, являясь «некомбатантами», гражданские лица не имеют права принимать участие в военных действиях. Нарушившие этот запрет должны иметь в виду, что они лишаются защиты и что против них будет применена сила. При этом они сохраняют ста­тус гражданских лиц, в частности не становятся комбатантами. Национальное законодательство обычно сурово карает насиль­ственные действия «незаконных формирований». Иногда даже факт наличия оружия является наказуемым правонарушением. Международное гуманитарное право не выступает против этих строгих национальных законов. Запрет на применение силы не распространяется, как было ранее указано, на участников движе­ний сопротивления по смыслу статьи 4.А(2) III Конвенции, а также на лиц, которые при приближении неприятеля стихийно берутся за оружие (levee en masse).

IV Конвенция запрещает использовать гражданское населе­ние в качестве прикрытия от нападения неприятеля на опреде­ленные районы или установки, имеющие обычно военное значе­ние109. Запрещены также коллективные наказания гражданских лиц», меры запугивания и террора населения110, ограбление, взя­тие заложников и репрессалии в отношении гражданского насе­ления1".

Для защиты всего гражданского населения или особо уязви­мых лиц (раненых и больных, инвалидов и стариков, детей и т. д.) с согласия обеих сторон могут создаваться безопасные зоны, либо во время конфликта (например, в форме «открытого города»), либо еще в мирное время (демилитаризованные зоны)112. Такие зоны запрещается подвергать военному нападению; с другой сто­роны, их нельзя оборонять от приближающегося противника. Единственное назначение этих зон заключается в обеспечении выживания укрывающегося в них населения.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2017-02-17; просмотров: 344; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.237.31.131 (0.087 с.)