Б. Некоторые частные положения

Теперь, осветив в общем виде причины возникновения и истоки международного гуманитарного права, применяемого во время вооруженных конфликтов немеждународного характера, перей­дем к рассмотрению некоторых частных положений.

а) Условия применимости

В статье 3 лишь косвенно обозначена сфера ее применения. Не­посредственно применимые критерии для определения наличия «вооруженного конфликта, не носящего международного харак­тера и возникающего на территории одной из Высоких Догова­ривающихся Сторон», должны определяться практикой государств и юридической литературой. Вопрос вопросов заключается втом, при каком уровне насилия конфликт перестает быть внутренней проблемой государства и перерастает в объект международного права.

В «Комментариях к Женевским конвенциям» под редакцией Пикте, в которых анализируются дискуссии на Дипломатичес-

кой конференции 1949 года, содержится ряд важных выводов¹⁹⁰. Согласно им статья 3 применима, когда правительство и повстан­цы противостоят друг другу в боях с участием большого количе­ства людей и с применением оружия. Правительство, как прави­ло, использует в таких ситуациях армию по той причине, что не может контролировать ситуацию обычными полицейскими си­лами. Повстанцы ведут борьбу с существующим режимом путем проведения военных операций, что предполагает определенную степень организованности. Только в том случае, когда воюющие организованы и находятся под управлением лиц, ответственных за их действия, можно реально рассчитывать на то, что междуна­родные нормы будут уважаться и применяться. Протокол II со­держит разъяснение, что «случаи нарушения внутреннего поряд­ка и возникновения обстановки внутренней напряженности», «беспорядки, отдельные и спорадические акты насилия и иные акты аналогичного характера» сами по себе не являются воору­женными конфликтами и поэтому не подпадают под действие международного гуманитарного права.

Статья 3 является очень гибким инструментом права, возмож­но, самым лучшим международным ответом на внутренние кон­фликты, которые политически всегда чрезвычайно взрывоопас­ны. Лишь слегка обозначенные условия ее применимости дают возможность в каждом конкретном случае потребовать соблюде­ния статьи 3, не давая точной правовой оценки фактической ситуации. Благодаря этому власти иногда бывают избавлены от необходимости признать шаткость своих позиций.

В отличие от того, что многие — в том числе и МККК — хотели бы видеть, Протокол II не просто повторяет статью 3 в отношении сферы его применения. Статья 1 Протокола требует, чтобы по­встанцы осуществляли «такой контроль над частью... террито­рии, который позволяет им осуществлять непрерывные и согла­сованные военные действия и применять настоящий Протокол». Контроль над территорией является дополнительным условием, поставленным Протоколом II. Гражданские войны в Испании и Нигерии, где повстанцы контролировали часть территории этих стран, являются примерами этой суженной (по сравнению со статьей 3 Конвенций 1949 года) области применения.

Следовательно, согласно действующему сегодня гуманитар-

В упомянутом в сноске 185 решении Международного суда в качестве само собой разумеющегося факта принято, что статья 3 налагает обязательства на «контрас».

¹⁹⁰ Commentary Published under the General Editorship of Jean Pictet. Fourth Convention, Article 3, pp. 35—36.

 

ному праву есть два типа гражданских войн: немеждународные вооруженные конфликты высокой интенсивности, к которым применимы одновременно и общая статья 3, и Протокол II, и другие внутренние вооруженные столкновения, к которым при­менима лишь статья З¹⁹¹. Такое состояние права нельзя признать удовлетворительным. Это затрудняет правовую характеристику внутренних конфликтов и неизбежно ведет к осложнениям. Было бы предпочтительнее, если бы условия (суженные) применимос­ти в Протоколе II были ближе к условиям применимости в общей статье 3 — либо в практике государств, либо в односторонних декларациях Договаривающихся сторон при ратификации Про­токола II.

Если условия применимости статьи 3 или Протокола II соблю­дены, то право применимо ео ipso (этим самым — лат.), какие-либо другие требования не выдвигаются, в частности не требуется никаких заявлений участвующих в конфликте сторон. И отно­сится это не только в правительству, но и к повстанцам. Никто не запрещает повстанцам в любой форме выразить намерение со­блюдать нормы международного гуманитарного права. Такое за­явление может быть желательным в политическом плане, по­скольку указывает на признание правовых обязательств; но с пра­вовой^ точки зрения оно не обязательно, так как повстанцы и без него обязаны соблюдать международное гуманитарное право, применимое к данному конфликту.

С чисто исторической точки зрения интерес может представ­лять явление, когда государство, участвующее в конфликте, за­явило о признании повстанцев в качестве воюющей стороны, в результате чего гражданская война стала объектом права, приме­нимого в период международных вооруженных конфликтах¹⁹². Такое заявление последний раз было сделано в 1902 году во время англо-бурской войны. Во время гражданской войны в США при­знание Юга в качестве воюющей стороны только подразумева­лось. Если соблюдены условия, позволяющие считать конфликт настоящей гражданской войной, третьи страны могут официаль­но — посредством односторонних заявлений — признать по­встанцев, в результате чего их отношения с обеими участвующи­ми в конфликте сторонами начинают регулироваться правилами

нейтралитета. Никакие из этих форм признания сегодня не дей­ствуют, особенно потому, что нет такого правительства, которое захотело бы предпринять такой односторонний правовой шаг. А третьи страны избегают таким образом обвинений во вмешатель­стве во внутренние дела суверенных государств.

б) Экскурс в международное гуманитарное право,

применимое во время национально-освободительных войн¹⁹³

Согласно традиционному международному праву, разногла­сия между народами, осуществляющими свое право на самооп­ределение путем борьбы за независимость, и соответствующей колониальной державой считались внутренним делом колони­альной державы. В случае, если борьба переходила в вооружен­ные столкновения, с уровнем насилия, характерным для войны, начинала действовать общая статья 3 Женевских конвенций. Од­нако с начала 1960-х годов под воздействием требований стран «третьего мира» и в соответствии с резолюциями ООН заявления народов о своих правах на самоопределение стали все чаще рас­сматриваться государствами как международные события.

Логическим завершением этого процесса для международно­го гуманитарного права было принятие Дополнительного прото­кола I от 8 июня 1977 года, где в пункте 4 статьи 1 сказано, что «вооруженные конфликты, в которых народы ведут борьбу про­тив колониального господства и иностранной оккупации и про­тив расистских режимов в осуществление своего права на само­определение», подпадают под действие права, относящегося к международным вооруженным конфликтам. Как только освобо­дительное движение сделает соответствующее заявление¹⁹⁴, на­чинают действовать все положения четырех Женевских конвен­ций и Дополнительного протокола I, при условии, конечно, что соответствующее государство является стороной, подписавшей Протокол.

¹⁹¹ Обзор различных типов конфликтов см. D. Schindler (см. сноску 41).

¹⁹² См. Elbe H. Riedel. Recognition of Belligerency.— Bernhardt(ed.). Encyclope­dia of Public International Law. 1982, vol.4, pp. 167—171.

¹⁹³ Из обширной литературы по этому вопросу упомянем: Georges АЫ-Saab. Wars of National Liberation in the Geneva Conventions and Protocols.— RCADI, vol. 165 IV, 1979, pp. 353—446; Heather A. Wilson. International Law and the Use of Force by National im modernen humanitaren Volkerrecht. Frankfurt, 1988.

¹⁹⁴ Протокол I, статья 96(3).

 

в) Правила, относящиеся к защите жертв войны

Основные правила перечислены в статье 3 Женевских конвен­ций. Они являются частью общего, признанного во всем мире международного права. Не внеся каких-либо существенных но­вовведений, Протокол II развил эти правила, конкретизировав их. Но его положения обязательны только для государств, подпи­савших Протокол II. Можно предположить, что в дальнейшем и другие государства во все большей степени станут использовать Протокол II в качестве руководства для оценки своих гуманитар­ных обязанностей во время гражданских войн. Более детальные положения Протокола позволяют, таким образом, разъяснить общие нормы статьи 3.

Перечень обязанностей в статье 3 начинается с общего пред­писания воюющим сторонам при всех обстоятельствах и без какой-либо дискриминации гуманно обращаться со всеми лица­ми, которые не принимают или перестали принимать участие в военных действиях. К лицам, о которых идет речь, относятся, в частности, раненые и больные, пленные и все лица, которые сложили оружие. В соответствии с этим общим обязательством, которое тесно связано с идеей уважения человеческого достоин­ства, статья 3 запрещает:

— посягательство на жизнь и физическую неприкосновенность, в частности всякие виды убийства, увечья, жестокое обраще­ние и пытки и истязания;

— взятие заложников;

— посягательство на человеческое достоинство, в частности ос­корбительное и унижающее обращение;

— осуждение и применение наказания без предварительного су­дебного решения, вынесенного надлежащим образом учреж­денным судом, при наличии судебных гарантий, признанных необходимыми цивилизованными нациями. Протокол II развивает эти положения дальше, заимствуя идеи Международного пакта о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 года, являющего основным документом ООН, ко­дифицирующим права человека. Статья 4 Протокола II устанав­ливает основные гарантии, направленные на обеспечение гуман­ного обращения. Статья 6 подробно формулирует требования относительно надлежащим образом организованного судебного разбирательства. А статья 5 представляет собой настоящий ко­декс правил обращения с людьми, содержащимися в заключе-

нии, и здесь особенно наглядно проявляется влияние права прав

человека.

Говоря об обращении с заключенными, следует обратить вни­мание на существенную разницу между правовым режимом, при­меняемым во время гражданских войн, и правом международных вооруженных конфликтов. Ни статья 3, ни Протокол II не уста­навливают особого статуса для комбатантов или военнопленных, а ограничиваются лишь гарантиями гуманного обращения с любым человеком, сложившим оружие или прекратившим при­нимать участие в военных действиях по любой другой причине. С попавшими в плен повстанцами безусловно следует обращать­ся должным образом при любых обстоятельствах, но они не яв­ляются военнопленными, и ничто в международном праве не препятствует властям привлекать захваченных в плен мятежни­ков к ответственности по национальному уголовному законода­тельству.

Гуманитарное право устанавливает ряд правил относительно уголовных наказаний¹⁹⁵. Оно запрещает выносить смертный приговор беременным женщинам, матерям, имеющих малолет­них детей, и молодым людям, не достигшим восемнадцатилетне­го возраста в момент совершения правонарушения¹⁹⁶. В рамках этих судебных гарантий государство, преследующее в судебном порядке повстанцев, вправе обращаться с ними по всей строгости закона. Это отличие от правового режима, применяемого во время международных конфликтов, с его привилегированным статусом комбатантов и военнопленных, объясняется отказом государств рассматривать мятежников или повстанцев иначе как «обычных» нарушителей закона.

По инициативе МККК после второй мировой войны все боль­шее распространение получает практика, принимающая во вни­мание как особое положение повстанцев, так и точку зрения правительства. В соответствии с этим захваченные члены по­встанческих группировок имеют право на такое же обращение, как и военнопленные, при условии, что они выполняют правила, применяемые во время боя, то есть, в частности, носят оружие открыто и уважают принципы гуманитарного права. Решение их судьбы следует отложить до окончания войны, когда улягутся страсти. Если мятежников в случае их пленения ждет лагерь, а не

195 Четыре Конвенции, статья 3, пункт l.(l)(d); Протокол II, статья 6.

¹⁹⁶ Протокол II, статья 6(4).

 

камеры строгого режима или виселицы, то это будет способство­вать достижению национального согласия.

И наконец, в статье 3 содержится характерное гуманитарное требование подбирать раненых и больных и оказывать им по­мощь. Эта сформулированная в общем виде обязанность также получила свое развитие в Протоколе II. Например, всегда поль­зуется защитой медицинский и духовный персонал¹⁹⁷. Выпол­нять медицинские обязанности следует в соответствии с профес­сиональной этикой. Такая деятельность, по меньшей мере час­тично, пользуется защитой от уголовного преследования¹⁹⁸. Еще одно новое правило требует уважения эмблем красного креста и красного полумесяца'""

г) Ограничения на ведение военных действий

Правила, к рассмотрению которых мы переходим, относятся к ведению боевых действий во время гражданских войн. Это пра­вила, налагающие ограничения на право участвующих в кон­фликте сторон выбирать методы и средства ведения военных дей­ствий²⁰⁰. В общей для четырех Женевских конвенций статье 3 по этому поводу ничего не сказано. Дипломатическая конференция 1949 года сделала первую робкую попытку вторгнутся в эту новую и сложную область, лишь сославшись на традиционную сферу действия Женевского права. В отличие от этого в Протоколе II сделан небольшой, но решительный шаг в направлении сдержи­вания военных действий через посредство международного дого­ворного права. Это, конечно, не явилось чем-то совершенно новым, так как некоторые основные принципы были заложены еще обычным правом. Три из этих принципов заслуживают того, чтобы их процитировать in extenso — дословно. Они содержатся в Резолюции ООН № 2444, принятой, как было сказано выше, без возражений в 1968 году. Так как эти принципы относятся ко всем общепризнанным типам конфликтов, то они составляют основу международного гуманитарного права в целом²⁰¹. Содержание этих принципов может быть сведено к следующему:

¹⁹⁷ Протокол II, статья 9.

¹⁹⁸ Там же, статья 10.

¹⁹⁹ Там же, статья 12.

²⁰⁰ См. Н.-Р. Gasser(сноска 188).

²⁰¹ См. сноску 135.

— право выбирать средства и методы ведения войны не является неограниченным;

— запрещено нападать на гражданское население как таковое;

— следует всегда проводить различие между комбатантами и гражданскими лицами. Согласно международному гумани­тарному праву оправданий тотальной войне нет. Хотя Протокол II обходит молчанием первый из этих принци­пов, нет сомнения, что он применим к гражданским войнам. Однако применимость конкретных правил, которые мы захотели бы на его основе получить, нужно доказывать. Рассмотрим при­мер: использование отравляющих газов запрещено также во время вооруженных конфликтов немеждународного характера. Доказательство: действие этих газов на людей столь ужасно, что их применение безусловно должно рассматриваться как метод ведения военных действий, причиняющий излишние поврежде­ния и излишние страдания; более того, при применении отрав­ляющих газов обязательно страдает и гражданское население, чем нарушаются и два других принципа.

В Протоколе II имеются заимствования из второго и третьего принципов, которые однозначно запрещают нападать на граж­данское население или на отдельных гражданских лиц²⁰². Поль­зуются защитой все лица, не принимающие участия в военных действиях. Отсюда можно сделать вывод, что нападение на объ­екты, во всех других отношениях законное, является противоп­равным, если оно приводит к несоразмерным потерям среди мир­ного населения.

Особо следует отметить статью 18, в которой говорится о праве таких гуманитарных организаций, как национальные общества Красного Креста и Красного Полумесяца, предлагать свою по­мощь, а также содержится призыв проводить операции по оказа­нию помощи гражданскому населению в случае, если оно испы­тывает чрезмерные лишения из-за нехватки продовольствия и медикаментов. Последнее приобретает особое значение в свете запрета на использование голода в качестве оружия против граж­данского населения²⁰³. Согласно гуманитарному праву операции по оказанию помощи гражданскому населению могут — если того требуют масштабы дефицита продовольствия — проводить­ся под международным контролем.

²⁰² Протокол II, статья 13.

²⁰³ Там же, статья 14.

 

Протокол II запрещает без всяких исключений нападение на «установки и сооружения, содержащие опасные силы», как, на­пример, плотины, дамбы и атомные электростанции²⁰⁴. Он также обеспечивает защиту объектов культуры и мест отправления куль­та²⁰⁵. И наконец, в нем содержится запрещение принудительного перемещения гражданских лиц

д) Выполнение права и контроль над его применением

Самым существенным отличием права вооруженных конфлик­тов немеждународного характера от права международных воору­женных конфликтов является то, что на международном уровне, по существу, полностью отсутствуют организации и процедуры для обеспечения выполнения этого права сторонами, участвующими в конфликте. Это является верным показателем того, что граж­данские войны рассматриваются как внутренние события, угро­жающие национальному единству. По-видимому, в этих ситуа­циях суверенитет государств затрудняет принимать такие меры, как, например, международное наблюдение, которые рассматри-ваютря как вмешательство во внутренние дела и посягательство на полноту власти правительства во времена кризисов.

Второй абзац статьи 3 Женевских конвенций содержит одно простое положение: «Беспристрастная гуманитарная организа­ция, такая, как Международный Комитет Красного Креста, может предложить свои услуги сторонам, находящимся в кон­фликте». В Протоколе II ничего к этому не добавлено и ничего не изменено. Это положение просто подтверждает право МККК по своей инициативе предлагать гуманитарную помощь во внутрен­нем конфликте. Другие гуманитарные организации могут посту­пать так же (хотя едва ли это встречалось на практике).

Повсеместно это понимается так, что правительства и повстан­цы должны по меньшей мере рассмотреть предложение услуг со стороны МККК, а уж принимать их или нет — это их дело. Прак­тика показывает, что в большинстве случаев такие предложения принимаются, поскольку очевидно, что гуманитарная помощь жертвам войны — в интересах участвующих в конфликте сторон.

²⁰⁴ Протокол II, статья 15.

²⁰⁵ Там же, статья 16.

²⁰⁶ Там же, статья 17.

Деятельность МККК не затрагивает правового статуса повстан­цев, а присутствие делегатов МККК не приводит к интернацио­нализации конфликта.