Советский структурно-функциональный анализ и системный подход в исторической науке

Многие авторы явно или неявно старались соединить марксизм со структурализмом и функционализмом. В Советском Союзе в 1970—80-е годы это нашло выражение в структурно-функциональной трактовке исторического материализма. Понятия формаций, базиса и надстройки, класса и т. п. рассматривались как структурные категории. Исходя из этого выводились функции государства, права, искусства, образования. Принцип историзма дополнялся принципом социально-экономического детерминизма и диалектической противоречивости исторического процесса. Причем, если революции в функционализме рассматривались как форма отклонений от нормального развития, то в марксистской трактовке они выступали в контексте радикальных структурных изменений общественного устройства.

Часто в советской литературе распространение структурно функционального анализа связывалось с более широким понятием системного подхода, который признавался преимущественно как логико-методологическое средство, не решающее философских проблем научного знания. Тем самым в него вносилось более широкое и гибкое содержание, не предусматривающее жесткой концептуализации и абсолютизации²⁴. Но обычно в своих трудах советские сторонники системного подхода сразу же бросались объяснять, что он не противоречит принципам материалистической диалектики, а Маркс только и думал всю жизнь о системном подходе и осуществлял его на практике.

Таким образом, сколь бы догматическим ни оставался марксистско-ленинский классовый анализ, в контексте истории общества он означал изучение больших (социетальных) групп и процессов, находясь в этом смысле в русле общей с Западом традиции. Примерно одинаково, отличаясь некоторыми нюансами, формулировались, хотя бы на бумаге, логико-методологические и источниковедческие задачи исследований: требование системного анализа, опора на массовые данные или данные, позволяющие, по замыслу, выявлять глубинные (скрытые, неформальные) структуры и процессы, устанавливать на их основе исторические закономерности. Желательным считалось использование при этом статистических методов, моделирования и других приемов обобщения сведений, содержащихся в исторических источниках.

В связи с распространением системного подхода в исторической науке академиком И.Д. Ковальченко было переформулировано понятие массовых источников, а сам он принадлежал к числу сторонников применения строгих и точных (количественных) методов в исторической науке. Обоснованию их использования как магистрального направления развития исторической науки была посвящена его книга «Методы исторического исследования» (М., 1987).

Неомарксизм

Нынешнее понятие неомарксизма или евромарксизма включает множество достаточно пестрых теорий общественного развития, лежащих в русле программ радикального переустройства общества. Их воздействие на историческую науку было более заметно в тех странах, где влиятельными были социал-демократические или коммунистические партии: Великобритания, Франция, Италия и др.

На становление неомарксистской историографии оказали влияние идеи венгерского автора Г. Лукача, какое-то время работавшего в СССР, А. Грамши, 20 лет находившегося в фашистских застенках Муссолини и оставившего свои записки — «Тюремные тетради». Лукач много внимания уделял вопросам изучения культуры с позиций марксизма. Большая часть творческого наследия Грамши связана с критикой исторических взглядов своего соотечественника Б. Кроче и противопоставлением им марксистской теории познания. До сих пор исследовательские установки А. Грамши весьма популярны среди историков Италии. Грамши много писал о роли в истории «практической идеологии» (буржуазной, пролетарской и т. п.) как главного двигателя исторического процесса. Прогресс в жизни народных масс считался критерием прогресса вообще. Культурная гегемония господствующих классов, выражаемая интеллигенцией, господствует только до тех пор, пока угнетенные классы не создадут своей культуры.

Нельзя не упомянуть воздействие на историческую мысль взглядов Л.Д. Троцкого — ортодоксального марксиста-ленинца, твердо выступавшего сторонником мировой революции и противником теории построения социализма в одной стране. В период эмиграции взгляды Троцкого на происходившее в СССР все более оформляются в концепцию «преданной революции» и «сталинского термидора». Влияние Троцкого обнаруживается в складывании левого направления в западной историографии, в частности в трудах его биографа и последователя И. Дойчера.

По линии развития и совершенствования марксизма развивалась английская историческая мысль. Под ее влиянием наблюдалось становление британской школы социальной истории, которая оказала сильное воздействие на развитие исторических исследований во всех странах, и из социальной истории с ограниченным кругом проблем, она по сути превращалась в историю общества.

Во Франции Л. Альтюссер, работая в тесном контакте с Анналами и испытывая сильное влияние структурализма, предложил альтернативный вариант противостоящей марксизму концепции менталитета путем переформулирования понятия «идеология» и нередукционистской модели взаимодействия базиса и надстройки. Индивиды, утверждал он, всегда схвачены образным отношением к условиям своего существования и именно оно структурирует их мысль и поведение. Идеология — это воображаемое отношение исторического субъекта к условиям существования, но это вовсе не «отчуждённое сознание» или нечто подобное ему. Идеология, проникая в умы, сталкивает людей между собой. У идеологии как таковой нет истории. Она может возникнуть и исчезнуть вместе с условиями, ёе породившими. Отсюда — теория идеологии, привязанной к конкретному месту и времени и выражаемой с помощью языка (дискурса). Таким образом, была предложена своего рода надматериальная концепция идеологии, исключающая, однако, сферу подсознательного и бессознательного в отличие от концепции менталитета. Противоречия, ошибки и неудачи господствующей в обществе идеологии, по мнению Альтюссера, вызывают ее омертвление, апатию и противодействие сторонников других убеждений и вольно или невольно ведут к ее модификации, вырождению свойственных ей ритуалов. На каждом шагу возникают двусмысленности, субверсивные формы социальной практики за каждым предложением и жестом. Рождается сопротивление, в конечном счете приводящее к взрыву господствующей идеологии и ее отрицанию.

Неомарксизм в сущности стал защитной реакцией на наступление новых идей и теорий и содержал в себе стремление примирить их с марксистской моделью исторического развития. В этом, скорее, следует усматривать его слабость, а не силу. Попытки пересмотра теории, построенной на довольно твердом фундаменте, вели к постоянному нарушению ее целостности и единства. Этим объяснялись достаточно острые споры между самими сторонниками марксистской ориентации в истории²⁵. Суть их, как правило, сводится к тому, в чем правы, а в чем не правы оказались классики применительно к тем процессам, которые протекали в истории XX в., так и его ревизии с учетом идей Ницше, франкфуртской школы философии истории, экзистенциализма, неофрейдизма и т. п.