Результаты диагностического обследования А. Ж.

 

Анализ случаев подтверждает полученные с помощью статистической обработки результаты: меньший уровень выраженности текущего дистресса отмечается у тех, кто принял когда-то сознательное решение покинуть Родину. Приведенные выше примеры являются также, на наш взгляд, убедительной иллюстрацией роли когнитивно-смысловых факторов в совладании со стрессом вынужденной миграции: значительно эффективнее справляются с травматическим опытом те из мигрантов, которые удовлетворены самореализацией, убеждены в собственных возможностях контролировать происходящее в жизни, имеют позитивное представление о себе как об удачливом человеке.

 

* * *

 

Последствия переживания вынужденного переселения – ситуации, когда перед личностью ставится проблема совладания со сверхсложными жизненными обстоятельствами, рассмотрены нами в настоящем исследовании в рамках концепции посттравматического стресса, крайние варианты которого приводят к развитию посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).

Базисные убеждения и смысложизненые ориентации рассматривались как предиктоы посттравматического стресса у вынужденных переселенцев. Смысложизненные ориентации – характеристика многомерная и динамичная – включает в себя как направленность личности, так и уровень притязаний, ценности и другие особенности самосознания и обладает свойством изменяться с течением времени и детерминировать поступки применительно лишь к конкретному отрезку жизненного пути. Более устойчивое и значительно менее доступное для осознания образование, посредством которого происходит интеграция жизненного опыта, в том числе и экстремального, в структуру личности, а также организуется поведение, – это совокупность базисных убеждений индивида об окружающем мире, собственном Я и способах их взаимодействия.

Полученные результаты позволяют прежде всего признать специфическую гомогенность обследованной субгруппы вынужденных переселенцев с Северного Кавказа: несмотря на неоднородный этнический состав исследовательских групп, нами не было обнаружено различий не только в субъективной картине мира и смысло-жизненных ориентациях, но даже и в личностных характеристиках русских и чеченцев. Единственное отличие, происхождением своим обязанное, вполне возможно, одному из негативных социальных явлений, с которым сталкиваются переселенцы на новом месте жительства, – мигрантофобии, состоит в значимо больших негативных ожиданиях от коммуникационного взаимодействия (межличностной сензитивности) у мигрантов-чеченцев в отличие от русских, и связанного с ними избегания (фобической тревожности). Формирование изолированного стиля жизни и маргинальной позиции этого контингента, безусловно, никоим образом не способствует интеграции в принимающее общество.

К важным результатам исследования следует отнести установленную положительную взаимосвязь между признаками посттравматического стресса и смысложизненной ориентацией «Цели в жизни» у вынужденных переселенцев. Сразу же отметим, что мы не оговорились, рассуждая о «взаимосвязи», а не о «причинно-следственных отношениях», поскольку пытаемся максимально корректно интерпретировать результаты линейной регрессии. Однозначно утверждать, что «причина», а что «следствие», реально лишь в условиях эксперимента с замерами «до» и «после» воздействия стрессора, однако в проблемном поле психологии экстремальных ситуаций такой дизайн исследования, по понятным причинам, невозможен – остается ограничиться построением математической модели.

Описанный факт представляет определенные трудности в истолковании, поскольку в литературе обычно описывается как раз обратная тенденция: сужение временной перспективы, ощущение «укороченного будущего» характерны для лиц, не совладавших с травматическим стрессом. Однако дальнейшее изучение феноменологии вынужденного переселения и качественный анализ собранного эмпирического материала привели нас к пониманию логичности описанной взаимосвязи.

Одна из распространенных и неэффективных в отсроченном периоде стратегий переработки результатов воздействия экстремального стрессора состоит в «инкапсуляции травмы»: источник переживаний как бы «обрастает» психологическими защитами, среди которых обычно преобладают примитивные, по мощности эквивалентные силе стрессора (отрицание, подавление). Происходит дезинтеграция временны́х пластов – человек пытается стереть из своей жизненной истории непереносимо тяжелые воспоминания, отделить от себя настоящую неустроенность, и начинает жить надеждами, превращаясь в прожектера, не готового нести ответственность за реализацию собственных планов. Пролонгированный характер стрессового воздействия в ситуации вынужденной миграции очевидно истощает человеческие ресурсы, приводя, таким образом, к хронизации посттравматических состояний.

Психологическое состояние мигрантов на настоящий момент соотносится с последствиями решения, принятого в трудной жизненной ситуации. Те из переселенцев, кто смог покинуть пределы Чеченской республики до начала вооруженного конфликта, ныне значительно успешнее справляются как с текущим дистрессом, так и с признаками посттравматического стресса. Ведущими когнитивно-смысловыми ресурсами, детерминирующими совладание, при этом являются позитивные базисные убеждения, особенно в части представлений о себе как успешном, достойном любви и уважения человеке, сильной личности, обладающей достаточной свободой выбора в принятии решения о построении собственной жизни в соответствии со своими целями и смыслом. Удовлетворенность самореализацией в прошлом и настоящем, профессиональная и личностная востребованность также оказывают положительное влияние на процесс постстрессовой адаптации вынужденных переселенцев, помогают преодолевать неизбежно возникающий в новых условиях болезненный кризис идентичности, связанный, в частности, с резким изменением социального статуса.

 

Глава 5