Тюркские корни в казачьих фамилиях.

Совершенно неисследованной областью, таящей интереснейшие открытия, является казачья ономастика, то есть наука об именах и прозвищах закрепленных в 18 столетии и ставших фамилиями.

При поверхностном чтении многочисленных документов, а уж в них то у войскового сословия нет недостатка, хотя все грамоты и архивы, существовавшие до 18 столетия погибли. Причем, частью, как представляется, сознательно уничтожены, при создании государственной теории происхождения казачества из «дурных баловней-холопов», «воров противу царя», и «татей-станичников»), создается поверхностное впечатление, действительно, однородного южно-русского населения с некоторыми областными особенностями, среди которых широко представлены, так сказать, топонимические фамилии в типично донском варианте -Хоперсковы, Медведицковы, Донсковы, и др. Прозвищные: Косоротовы, Беспаловы, Латышевы,(не от латыша, такого национального наименования тогда не было, а от латынца – человека католической веры). «По языкам»: Татаркины, Калмыковы, Грузиновы, Грековы. Именные: Фроловы, Ефремовы, Ивановы, как и в остальных краях России.

Но даже при поверхностном взгляде, так сказать, сразу колют глаз фамилии, имеющие явно тюркскую основу: Араканцевы (арака – молочная, кумысная водка), Арчадины, Арчадинцевы –последние - по станице Арчадинской (арча – слива), Сарычевы, Сарыковы (сары – золотые, светлые, желтые самоназвание тюрок-половцев. Отсюда тюркские топонимы: Сары-тоу – Саратов – желтая гора, Сары-су – Желтая вода в русском произношении Царица – река, по которой получил название Царицын, ныне Волгоград).

В массовом сознании, с трогательной простотой, смешены понятия: тюркский, татарский и монгольский… Оно же, массовое сознание, веками подогреваемое рассказами о татаро-монгольском иге, радостно кивает - вот, мол, оно - «татаро-монгольское иго». «В каждом из нас татарин сидит», имея в виду современных жителей Поволжья, которые к татаро-монгольскому игу имеют приблизительно такое же отношение, как любой коренной москвич или родной брат казанца –татарина, чуваш, или совершенное чудо научной нелепицы - мордвин, который сам себя никогда так не назовет. А скажет: я – эрзя или мокшанин. «Морт» на языке угро-финнов – «человек, мужчина» Теперь, исходя из этого, попробуйте перевести на русский язык государственное название национальности женщины этого народа «мордовка», и смешно, и не весело…

Забегая вперед, скажу, что единственные существующие на территории Дона ныне потомки монголов – это калмыки, которые к пресловутому «игу», не имеют никакого отношения, поскольку пришли в Европу в 17 столетии.

Монголы, пришедшие с ханом Батыем в числе 4-х тысяч человек, изменили государственный строй Руси, но не внесли в ее этнический состав ничего, ибо были микроскопической каплей в славяно-тюркско – балто-угро- финском мире, из которого и сложился к 15 веку современный великоросс. Все же тюркизмы «халат, башмак, кушак, собака, штаны» и.т. д из более раннего тюрксокого пласта, который был очень сложен по составу. Вот о нем-то, при пристальном взгляде, на казалось бы, простые, внешне совершенно современные, русские и свидетельствуют многие казачьи родовые фамилии.

Оставив в стороне явно тюркские фамилии такие как Кизимов, Сатаров, Мангутов, Беклемишев, оставив для исследователей русского дворянства русские дворянские фамилии тюркского происхождения – поскольку они оттуда из степи, из Орды, (населенной не монголами, а ордынцами, национальный состав которых был так же пестр, как и национальный состав, современной Орде, Руси) Аксаковы (аксак-хромой) Кутузовы (кутуз-драчун. Отсюда «кутузка» ордынский карцер, куда сажали связанных,напившихся бузы – ячменной водки бузотеров). Не путайте с Бутузовыми, «бутуз» - крепкий и здоровенький малыш. Бунины («бун»- шест, в первобытной древности степняков увитый лентами был фаллическим символом плодородия, силы, мужества и победы, отсюда казачий бунчук), и многие другие,перейдем к исследованию некоторых казачьих родовых фамилий, сохраняющие все черты современной русской речи, но сквозь которые просвечивает древнейшая современная Киевской Руси степная тюркская основа.

Так во многих списках одновременно, одной рукой написаны две фамилии Овчинниковы и Авчинниковы, а иногда и Афчинывы. Наивно предполагать, что писарь, единожды написав грамотно «Овчинников», вдруг, по неизвестной причине, начал ошибаться. Разумнее предположить, что для него, современника тех, о ком он писал, это были разные фамилии. Что и подтверждает словарь тюркских корней,где «авчи», «афчи» означает «охотник». Равно как и упорное написание Ажегов, а не Ожегов ведет свое происхождение не от «ожога» от чайника или спички, а от «ажега» – как именовался у половцев очаг посреди землянки или балагана – юрты.

Не исключено, что название балагана восходит к еще более древнему слою степного населения Дона, которое дожило до пришествия монголов –освободителей от половецкого нашествия, а именно родственным камским болгарам – предкам современных казанских татар и проживающим на Кавказе древнейшему реликтовому народубалкарцам – славяно-тюркам «бродникам» - которых современная историческая наука относит к тюрко-хазарам степнякам создателям,наследникам еще более древней аланской салтово-маяцкой культуры- широко представленной именно на Дону. Строившийся ими балаган более всего напоминает чум или вигвам,а не юрту. Это были шесты, скрепленные в верхней части кольцом и накрытые войлоком или тканью. Шест в таком балагане, держащий верхнее кольцо назывался

Ко временам тюрко - хазар восходит, древнейшая на Дону, родовая фамилия Ажинов или Ажинов (Ажиной называют ежевику, но фамилия древнее), калька это фамилии – Волков. Династия Ашина была правящей тюркской династией в хазарском каганате. А- ши по китайски царственные волки. Характерно что на верхнем Дону есть трава ажина и кустарник ашина,на котором растут «волчьи ягоды».

Ко временам Хазарского каганата (6-9 века) восходит и донская казачья фамилия Булановы в русской кальке: Лосевы (отсюда и буланая «лосиная» масть у лошадей).Наследники тюрко-хазар, христиан, сильно ославяненных и кочевавших вослед за стадами именуемых по тюркски «быками» туров – бродники (хазары или славяне – подданные хазарского каганата, но христиане), являются бесспорно предками современных казаков.

Даже знаменитый основатель Запорожской Сичи, носивший прозвище Дашкевич имел в основе своей фамилии тюркский корень Дешт – степь. Что подтверждается многочисленными его описаниями. Он был неотличим от татар, говорил с ними на одном языке, что особенно располагало к нему крымцев, азовцев и ногайцев…

А, казалось бы, совсем русская фамилия первой женщины Президента Академии наук Дашковой– того же корня.

Интересно,что многие донские атаманы средневековья носили прозвища, ну просто,как у инлдейцев: Оноха Долгая Пола, Титмофей Яковлев Лебяжья Шея, Прокофий Васильев Белый Конь, Владимир Вострая Игла, у казаков запорожских всевозможные сохранившиеся двойные фамилии Непийвода, Вырвидуб, и даже Панидобридень и русифицированные Сивогривов, Белокрылов, Лихоносов (не от лихого носа, а от лыхо несе, приносящий беду). Что это? А это перевод тюрксих родовых прозвищ. И если попробовать перевести их обратно на тюркский то появляются знакомые слова встречающиеся в донских топонимах – географических названиях. Например Белокрылов – ак-черла, (чайка) и название реки на Верхнем Дону. И т.п

Есть старинный плач по атаману Мише Черкашенину. Кстати, «черекеш» по кыпчакски - «мужчина», на фарси «черкас» – стрелок из лука, лучник. И есть весьма убедительное предположение, что у хазар-тюрок это слово означало «военачальник», отсюда сразу становиться ясным не только именование предков части малороссов «черкасы», про которых сообщается,что жили они у Пяти гор(Беш-Тау) молились Христу по-славянски, но и две ставки – места скопления боевых соединений против русов и варягов Киевского каганата – нынешний город Черкасы и против враждебных хазарам создателей салтово-маяцкой культуры на Дону – аланов-ясов – нынешнего Старочеркасска.. Не путайте черкасов с черкесами, которые никогда себя так не называют и не называли. В прошлом они именовались касоги, а сегодня адыги. А ясы это отдаленные предки современных горцев осетин. Правда, родство это примерно такое же как у современного жителя Новгорода с варягом Рюриком. Но вернемся к Мише (именно Мише,а не Михаилу и что это имя значило пока достоверно сказать нельзя) Черкашенину.

За Зарайским городом,

За Рязанью за Старою,

Из далеча чиста поля,

Из раздолия широкого

Как бы гнедого тура

Привезли убитого

Атамана польского,

Атамана польского

А по имени Миши Черкашенина….

Здесь отгадка на многие вопросы. Ну,во-первых, Черкашенин это фамилия-прозвище, говорящее о происхождении героя обороны Пскова от войск Батория, здесь и его должность Атаман польской, то есть командовавший в поле. Нет. Это слишком простая версия. Казаки – именовали так себя сами. Каз-ак - по -тюркски белый гусь - общее для всех степняков половецкого союза название, соседи, а именно рязанцы именовали из по-другому. Как? «Заполяне»!

Мы говорим о фамилиях и не хочется отвлекаться, но все таки следует сказать, что слово и понятие «богатырь» – или батыр – принесли половцы, у славян для именование витязя существовало другое слово. Предположительно: «Храбр» или «полянин» Есть даже предположение, появившееся совсем недавно, что известные по Повести временных лет «поляне», основавшие Киев, это не славянское племя, а своеобразная славянская воинская партия, противопоставлявшая себя варягам. Смутное воспоминание о этом слове есть в сказке о богатырке Девице полянице, которая едва не убивает карачаровца («черно-шапочника» или известного по той же летописи «черного клобука», естественно, богатыря, Илью Муровлянина, что в переводе означает «каменная стена» может быть и приехавшего во чисто поле из владений финского племени мурома.)

Следует отметить, что во времена создания плача о Мише Черкашенине слово «польский» не означало принадлежности к полякам. Поляки именовались «ляхами», по названию рода Лешиков, Лехов.

Замечательно, что Черкашенин именуется в славянском языке туром гнедым. Мы знаем еще буй тура Всеволода из Слова о полку Игореве. Произведение, в котором можно найти очень многое, но невозможно отыскать переводчиков! Это означает,что Степь и Киев или точнее Путивль Новгород Северского княжества, Киевская Русь и Половецкая степь говорили на одном языке. На каком? На славяно-тюркском, то есть на том, которой впоследствии стал русским. Это к вопросу, куда делись тюрки и славяне. Никуда! Они в нас – современных русских и, уж наверняка, в казаках.И вот вам доказательство!

Как мы уже знаем по-тюркски тур – бык. А гнедой? А гнедой – дор! То есть известнейшая и славнейшая казачья фамилия Быкадоров! Родственной другой, знаменитейшей казачьей фамилии, Туроверовы! Вот к какому роду скорее всего принадлежал заполянин Миша, пришедший с нынешней Украины от черкасов, потому и черкашенин, а может еще древнее, от лучников Беш-тау, воевать за русский Псков, и вместе с братом, как гласит предание, взорвавшийся в башне, когда в нее набились польские крестоносцы и ливонцы.

А может быть, донские черкасы должны были прикрывать Хазарию и все Предкавказье от еще одного злейшего врага каганата, владевшего степями до прихода половцев? Народа «пацзанык», как называли его китайцы, не столь многочисленного, как враги каганата, славяне,но исключительно воинственного и мужественного – тюрок печенегов. Они ведь, лет двести, господствовали на Дону и на Украине, а затем разгромленные и, почти исчезнувшие, частично влились в состав половецкого союза,частично уцелели, превратившись в реликт на службе у Византии, в Болгарии, чьи отдаленные потомки такие же древние, как балкарцы и кумыки, гагаузы.(Решусь добавить – и этнические,а не ряженые донские, уральские, терские и кубанские казаки – потомки запорожцев, именовавшихся, превратившимся в ругательство, словом «хохол», что в своей древней основе означает не оселедец на выбритой голове, а сохранившиеся на прародине тюрок в Туве,на Алтае понятие хох –оол – избранный, сын неба, хох – верх, оол – сын, как «оглы или оглу или ооба» у всех народов говорящих по - тюркски.

Где же след печенегов? Только ли в украинском слове «пацанок», перешедшим как и «хохол» в русский язык в уничижительном значении, как слово «кацап» означавшим прежде только одно: длинные, не свойственные потомкам тюрок, бороды, как у цапов- у козлов, родство с которым не являлось оскорблением. Правда, расшифровывается козел - «как зол» т.е. какой злой!

Где печенеги? Да все там же в степи. В курганах… и в казачьих фамилиях. Странное написание русской фамилии Карасев – Карасов, заставляет предположить ударение на второй слог, как в фамилии Тарасов. Вот вам и печенеги объявились Карас и Тарас на языке соседей печенегов половцев и означает «печенег».Есть и другое. Обращает на себя внимание как много на Дону Черноусовых и Белоусовых, но почему то нет ни кровоусовых, ни бритоусовых, ни одноусовых, ни безусовых, правда, Усовы - есть! Эта фамилия никакого отношения к усам не имеет. Это осовремененное, и потому понятное пришлому на Дон населению не понимавшему тюркский язык слово «огуз» или «гуз». Так назывались тюрки огузы или гузы, населявшие опять таки до прихода огромного числа половцев! (Шутка ли сказать! От Иргиза в Зауралье до Дуная их кочевало половцев целых триста тысяч! А всего населения от Белого до Черного моря по всей Европейской части нынешней России и Украины не набралось бы и четырех миллионов). Теперь понятно, что корпус из 20 тысяч воинов в котором монголов было целых четыре тысячи, мог сокрушить и половецкие кочевья, и целых четырнадцать городов из более чем 300 городов Руси! Правда, монголы, следуя закону данному своему народу Чингисханом, покарав «злые города», где убили их парламентеров или не желали выдать продовольствие и лошадей, на двадцать лет освободили Северную Русь от уплаты дани, которую свои-то князья драли иной год по три раза!

Вот и прозвучало слово «гуз», еще сохранившееся еще в названии народа гагаузов, которых турки османы считали предателями и врагами, за то что разговаривая почти так как турки сельджуки, они - гяуры – христиане и бестрепетно шли за православную веру на смерть.Потому и пустила в Бессарабию их Екатерина!! из Болгарии, где их вырезали турки-османы. И они вернулись в степи, из которых ушли, без малого, тысячелетие назад, спасаясь от тюрок-половцев, от куман, как звали их византийцы.

А в городе Воронеже было три начальника, из казаков донских: Подгузов, Кривогузов и Гузненко,которые своих фамилий стеснялись, не подозревая,что к слову «гузно» все три отношения не имеют…

Эта небольшая статья предваряющая нашу книгу должна стать с одной стороны ключом, а с другой малой замочной скважиной, сквозь которую мы глядим, на пока еще запертое для нас наше прошлое… Не мы запирали эту тугую дверь, но мы, по лености или нерадению, не желаем ее открывать. А пора!

Замечательный ученый Артамонов, не боявшийся исследовать культуру степняков, (не так как я, по-дилетантски, наскоком, не ради науки, а ради пробуждения интереса в читателе к его собственному прошлому), возглавлявший экспедиции и целую археологическую школу, писавший и говоривший, в самые глухие сталинские годы, так, что и сейчас труды его читаются с потрясением и открытым ртом, сказал замечательную фразу: «множественность народов, населяющих планету сегодня, предполагает такую же множественность и в прошлом» Вот поэтому и пора в него вглядеться попристальнее.

В конце, на самом краешке двадцатого века вдруг с опять возникла опасность национальной вражды! Это после великой –то дружбы народов в Советском Союзе, которая не выдумка! Она была! Я тогда уже жил на свете, я помню! И она никуда не исчезла. В этом мире вообще ничего бесследно не исчезает! (Доказать это - одна из задач этой книги. Но только одна, а их несколько)

Сейчас время тяжелое. Но ведь Господь, прежде всего Отец наш, посылая нам испытание в одном, щедро дарит радость в другом. Разве могли бы мы, потомки древнейших и славнейших родов казачьих, издать такую книгу еще десять лет назад. Да мы о том, что мы казаки друг другу шепотом говорили! Фамилии то свои старались спрятать … вот, правда, забыть не могли, как ни старались! Видать крепко за нас деды наши, мученики и страстотерпцы, Бога молили! Отмолили от беспамятства сатанинского.

А необходимость этой книги сегодня в том, что мы – казаки, как все нормальные люди, во-первых, должны знать свое прошлое и род свой. А во –вторых, именно это мы можем противопоставить строке закона, по которому «лицо имеющее способность и изъявившее желание к несению государственной казачьей службы, считается казаком» в этом резвом законе не только не сказано, что это за служба такая? Может, рабочих разгонять –как про то в плохих советских фильмах показывали, чтобы мужиков и казаков, как в 1917 году, меж собою стравить?

В этом уникальном законе не только не упомянуто, а «казак» это национальность или как? Но даже какого пола «лицо», «изъявившее готовность и явившее способность». И почему это ни армянин, ни татарин в огосударствлении не нуждается, а нас, казаков, надо обязательно «огосударствить»?. Может, сначала на мышах или на собачках попробуете? А то, что –то как начинаете «огосударствлять да перестраивать», так кроме как «разломать и разворовать» ничего и не выходит. Начали петь про национальное самосознание, да и развалили на шовинистический заповедник, прежде хорошую, страну. Она раньше Россия называлась, а потом была Советским Союзом, и в нем, как в России, повсюду, учили, что все люди - братья. И это правда! Братья!

Хочется, чтобы прочитавши мои книги, и, может быть, совершенно не согласившись с мной, казак или не казак, все равно кто, купил бы не бутылку водки, а свечу, и в храмепомянул своих прадедов, что создали трудом, молитвой и своею кровью, в наследство ему, Россию, а он ее теряет…И опомнился бы!

А еще усовестился бы татарина укорять тем,что он татарин, еврея тем, что он еврей и почитать негра ниже себя потому, что он черный…Загляни в родословие свое – насчет негра не уверен, а уж татарин, а то и еврей, там отыщется…А ведь ничего -живешь. И если они внутри тебя уживаются то, дело то, наверное, не в том, кто какой крови, а кто что творит…И отпор нужно давать не татарину, еврею или негру, а вору и супостату, кем бы он не был, хоть бы и твой брат родной - казак Ибо сказано Господом: «Несть ни эллина, ни иудея, но все сыны Божии..» и еще «По делам судите и их». По делам…

Вот про это и книга, в которой мы хотим сами найти и другим помочь найти опору в родословии своем. Но книга эта не о чванстве родовом или национальном. Не разницу нужно искать в других, но сходство, Пора! Тому нас и предки учат. Они кричат, а мы слушать не хотим, а ведь их устами Господь глаголет и горе тому, кто заветам не внемлет. Будет он как баран, не помнящий родства, и дорога его прямехонько на бойню...Нам туда «дяды не велять» и сами не пойдем, и других удержим.

На Дону за мертвых поднимают, в застолье, третью чарку и чокаются, как за живых, потому, что наши мертвые всегда с нами. Об этом когда –то написал казах Олжас Сулейменов, тоже, кстати, как и казаки с Верхнего Дона, потомок половцев –кипчаков. Братья мы! Только история нас за тысячу лет разнесла и сделала друг на друга непохожими внешне, а дух остался прежний и понимание мира и бытия схоже. И это хорошо, что у нас были, когда то какие-то общие предки, и ничего из того не следует дурного, что он теперь казах, а я русский – шире мы стали и богаче!..

«Предки мои, В жестоком бою поддержите меня подмышки!..»

Поддержат! Проверено.

«Казаки незнаемые».

А это еще, кто такие? А Бог их знает! Но они называли себя казаками! Первые, упоминаемые в русских летописях, вышли к Дмитрию (Донскому) на Куликовом поле и принесли ему икону чудотворную Божьем Матери греческого письма. (в одних летописях это знаменитая «Донская Божья Матерь, в других – Гребенская Божья Матерь). Обе иконы общерусские и казачьи святыни. Они же составили Засадный конный полк воеводы Боброка Волынского, который и решил исход сражения.

Далее воспоследовала месть Мамая, который счел казаков, пришедших к Дмитрию Московскому предателями, поскольку и сам прозывался казаком. (?!). Началось «Мамаево разорение», оставившее в русском фольклоре поговорку: «как Мамай ордой прошел!» Мамай, действительно, прошел ордой по «запольным рекам» – Хопру, Донцу и Медведице и поголовно вырезал там аилы, аулы и станицы, что, вероятно, было одно и тоже.

Затем было Тохтамышево разорение. И, наконец, в 1395 году Верхний Дон вытоптал конями Тамерлан, разгромивший Золотую Орду, и тем, поспособствовав, освобождению Руси.

И на этот раз пострадали те самые «незнаемые» казаки, которых историк Гордеев числит православными ордынцами. За Тамерланом пришла в степи чума…

Тем не менее, в 1444 году «козаки рязаньски» из Червленого Яра воевали татарского хана Мустафу. Как мы уже говорили, Рязанское княжество в ту пору включало все земли Верхнего Дона.

В 1552 году под стены, окруженной войсками Ивана Грозного, Казани из Москвы пришли, ведомые русским боярином Иваном Руно - казаки! Скорее всего, этим именем назывались православные служилые татары. Это далеко первые люди, называвшие себя казаками. Нужно сделать очень важное примечание: впервые с такими собственным именем они появились в русских документах, но не в истории. Следует отдавать себе отчет в том, что 1380 год (Куликовская битва) первое упоминание о контактах Московской Руси с казаками, что совершенно не означает, что в Степи не было народа с таким именем и прежде.

Под Казань пошли казаки такие, какими их считали в Москве, – служилые люди. И тогда же было заложено противоречие, сопутствующее казакам всю историю. На Москве казаков понимали и принимали, как войско. Казаки же считали себя народом. Войско составляло хоть и значительную, но все же часть казаков. А понятия «народ», в современном значении, тогда, не существовало. Было понятие «язык», когда народ отождествлялся с языком, на котором говорил, и понятие веры. То есть если человек говорил по-русски и был православным, то он считался русским. Хотя сам о себе он мог думать, совершенно, по-другому. Кстати, у него мог быть и другой родной язык, которым он не пользовался в Москве. А могло и не быть, но все равно он был представителем иного этноса, как, например, запорожцы, которые даже считали себя русскими, но таковыми не являлись.

О том, что Московская орда, пошедшая под Казань не единственная, что считалась казачьей, свидетельствует сообщение, что из междуречья Дона и Волги, пришли донские казаки и сильно помогли московскому великому князю во взятии Волжской твердыни. По преданию, именно они готовили подкопы под стены, поскольку умели обращаться с порохом, что был тогда еще в новинку.

«Когда донцы сведали, что московский царь Иван Васильевич ведет уже семь лет с татарами войну и желал от них взять Казань, то, в рассуждении держимой с ним веры греческого исповедания, вознамерились во взятии оного города помочь его величеству. Сего для помянутый атаман послал от себя некоторую часть казаков своих к устью реки Дон; и велел тамо настрелявши довольное число птиц баб^:. коих там находилось весьма множественно, привезть великое количество перьев их. Сими перьями убрал он поверх одежды с головы и до ног войско свое, и так пышно, что каждый человек представлялся превеличайшим страшилищем. Он вооружил их всех военною сбруею, как то: копьями, ружьями, саблями, луками и стрелами и прочим, кто что имел. и повел их под Казань на помощь царю Ивану Васильевичу. Приведчи ж, приноровя в самую ночь, стал, не доходя города, неподалеку стана царского, раскладя в обозе своем огни, по осеннему и морозному времени для обогревания казаков своих, а более для того, чтоб увидело их войско москов­ское. Они. видевши чудовищ таких, коих огнь наипаче еще уве­личивал и умножал число их. тотчас доложили об оном царю. Коль скоро ж и царь и сам увидел, то немедленно послал к ним опросить боярина своего, что за люди, откуда и зачем пришли или куда идут. Боярин, исполняя повеление, шел к ним. и что ближе подходил, тем страшнее они казались ему и так, наконец. их убоялся, что принужден был, не только расспроса, неже до­ходя до них, со страхом возвратиться назад. Царь, разгневав­шись, тотчас ему ж итить велел и с тем точно, чтоб неотменно дойти к ним, изведать и расспросить их. Сия посылка боярину весьма важна была: он. идучи к ним. что ближе подходил, тем страшнее чудовищи оны представлялись, и хотя достиг уже до них так, что можно было с ними и говорить, но, видя страшилищ сих, был как полумертв и едва в силах был спросить, что «люди они или привидение». Они громогласно вскричали ему, что «люди они, да и русские вольные, пришедшие с Дону царю Мо­сковскому помогать взять Казань и за дом Пресвятыя Богоро­дицы все свои головы положить». Боярин обрадовался, видя и слыша, что люди, поспешнее возвратился назад, нежели до них мог дойти. Он донес об оном царю, который тотчас во утрене ж послал к ним за то великие дары, но чудовищи те того не при­няли, а одарили сами богатыми кожами звериными. Притом просили, чтоб царь повелел им взять Казань, что и позволено. Донцы, не упуская времени, на другой же день. подняв святые иконы и навеся на пики свои от баб птиц крылья, пошли к го­роду Казани, каковой строй их в походе представлялся великим лесом, покрытым снегом, и приблизившись к Казанке речке.»

В казачьих песнях тоже упоминаются «казаки старые», что пришли с низу Волги. Они совсем не похожи на, известных русским, казаков. Говорили на языке диковинном, а шлемы и латы их были украшены «бабьими крыльями». Крыльями пеликанов.(Баба – тюрк. пеликан). Можно только гадать, что это было, и кто это был. Маскировка белыми птичьими перьями на снегу? Ритуальная боевая одежда неведомого племени? И не сродни ли «бабьи крылья» крыльям польских гусар, которые помогали им уцелеть от татарского аркана? Кто были эти «казаки старые»? К какому народу относились? Даже, то, что они были христиане, не очень много проясняет. Христиане бывают разных конфессий.

Предположительно, это были азовцы. Православные –тюрки, жившие общиной в Азове. Была такая община и вышла из Азова на Дон, вел ее атаман по имени «Шаарбаш», или «Хоарбаш». (Я полагаю – «курбаши», что, на самом деле, не имя собственное, а чин - по тюркски «военный предводитель», отсюда, довольно распространенное прозвище Карабаш, которое в русском переводе означает Черная голова, Черная шапка, Черный клобук…и даже, если писарь зафиксировавший это имя в Оренбургском войске, был малограмотный башкир, - Черномырдин или Черноликов).

Именно они рассорились с турками, и ушли в нижнее Подонье, поставили там первые казачьи крепости-городки и положили начало смертельной вражде степных вольных казаков и азовцев. Это, спасаясь от их набегов, турки, занявшие Азов, перегораживали Дон цепями, чтобы не дать казачьим стругам подойти к Азову или вырваться в Азовское море.

Странно, что историки, которые преимущественно опираются на русские источники, читая сообщения путешественников, не накладывают маршруты их путешествий на карту. Так монах Пимен, плывший в Черное море, говорит, что на Дону живут русские люди, а затем нет никого, на протяжении нескольких дней пути. Однако, ниже, по берегам Дона, пасутся бесчисленные стада разнообразного скота. Игнатий Смолнянин, который сопутствовал митрополиту Пи­мену в хождении в Царьград весной 1389 г., видел на верхнем дону «татар много зело яко же лист и яко же песок». Пониже их было «множество обапол (по обоим берегам. B.C.) Дона реки, аки песок». Еще ниже «стада же татарскиа видехом толико множе­ство, яко же ум превосходят: овцы, козы, волы, верблюды, кони».

Но это на взгляд издали. Иосафат Барбаро через полвека как бы наводит на панораму татарского кочевья увеличитель­ное стекло:

«...Начал подходить народ со стадами. Сначала шли та­буны лошадей по шестьдесят, сто, двести и более голов в табуне; потом появились верблюды и волы, а позади них стада мелкого скота. Это длилось в течение шести дней, когда в продолжение целого дня насколько мог видеть глаз со всех сторон степь была полна людьми и животными: одни проходили мимо, дру­гие прибывали. И это были только головные отряды; отсюда легко представить себе, насколько значительна была числен­ность [людей и животных] в середине [войска].

<...> Поперечник равнины, занятой массами этих людей и скота, равнялся 120 милям».

Эта характерная ситуация не менялась на Поле еще долго. Монах Жан де Люк в 1625 г. встретил в междуречье Дона и Днепра кочевье татар, у которых было до 400 тысяч голов скота, в основном, овец» (В. Сидоров.Русские крестоносцы.)

К воде спускаются многочисленные поселения татар(?), которые встретили русского священнослужителя с большим почтением и гостеприимством. С чего бы? Напрашивается предположение, что они тоже были христиане. Почему же русский монах не радуется, что встретил единоверцев? Потому, что они были христианами другой конфессии, скорее всего, несторианами.

Сеяли на Дону и хлеб. Земледелие было! Я уж не говорю об огородничестве и бахчеводстве, которое в Россию пришло с юга, земель населенных тюрками, тюрко-хазарами и тюрками -казаками. И сельскохозяйственные работы велись так, как они и в конце ХIХ века велись казаками на обильных землями Урале и в Семиречьи. Не сплошь н не регулярно, но Старое Поле пахалось издавна (ниже 1000-го года не спуска­емся). «В то время они жали рожь, - писал монах Гильом де Рубрук, проезжавший средний Дон в июле 1253 г. Пшеница не родилась там хорошо, а просо имеют они в большом количестве».Рубрук писал о русских.

Двести лет спустя венецианец Иосафат Барбаро, долго живший в Азове-Тане рассказывал о татарах: «Около февральского новолуния устраивается клич по всей орде. чтобы каждый, желающий сеять, приготовил себе все необходимое, потому что в мартовское новолуние будет проис­ходить сев в таком-то месте, и что в такой-то день такого-то новолуния все отправляются в путь. После чего те, кто намерен сеять сам или поручить сев другим, приготовляются и уговари­ваются между собой, загружают телеги семенами, приводят нужных им животных и вместе с женами и детьми - или же с частью семьи направляются к назначенному месту, обычно расположенному на расстоянии двух дней пути от того места. где в момент клича о севе стояла орда. Там они пашут, сеют и живут до тех пор, пока не выполнят всего, что хотели сделать. Затем они возвращаются в орду. (Отражение этого общинного совместного действия – сабантуй. Праздник плуга. Праздник первой борозды сохранившийся у поволжских народов Б.А.)

Хан поступает со своей ордой так же. как мать, послав­шая детей на пpoгулку, и не спускающая с них глаз. Потому он объезжает все посевы сегодня здесь, завтра там, не отдаляясь (от своих -людей) больше, чем на четыре дня пути. Так продол­жается, пока хлеба не созреют. Когда же они созреют, то он не передвигается туда со всей ордой, но уходят туда лишь те, кто сеял, и те, кто хочет закупить пшеницу. Едут с телегами, волами и верблюдами и со всем необходимым, как при переезде в свои поместья.

Земли там плодородны и приносят урожаи пшеницы сам-пятьдесят, причем, она высотой равна падуанской пшенице, а урожай проса сам-сто. Иногда получают урожаи настолько обильный, что оставляют его в степи.

В отличие от русских запашек в Х111 в. татарские в XV-м. как явствует из текста, могли находиться в любой точке Старого Поля «на расстоянии двух дней пути от того места, где в момент кли­ча о севе стояла орда». Таким образом, дикость Поля заключа­лась не в его нетронутости плугом, а лишь в отсутствии земле­пашества стабильного, системно локализованного на российский крестьянский лад.»

Почему же, впоследствии, казаки все время просили жалования хлебом из Москвы? Потому что из-за войн сократилась или вовсе исчезла запашка, а население значительно увеличилось. Кроме того сами казаки были только охотниками и воинам и, земли не пахали.

Подобно своему современнику арабскому путешественнику ибн Батуте, который странствовал по Золотой орде и всех жителей этого государства считал татарами, не заметив русских, которые составляли на его пути большинство населения, так и для Пимена все степняки были на одно лицо.

А как же «русские, которые живут по Дону»? Живут, но только у самых истоков. Если спокойно разобраться и поискать на карте, где плыла лодка русского путешественника, то это окажутся самые верховья – Липецкая область, район города Новомосковска то –есть приграничная Россия.

Далее, действительно была, говоря языком современным «Полоса отчуждения» то самое ПОЛЕ, которое разделяло казачьи территории и земли княжеские. Именно сюда ходили казаковать дворяне и охочие люди и из Руси и с Дона. Кто? Ельчане, Волуйчане, Куряне и Белгородцы называли их «заполяне», то есть люди, живущие за ПОЛЕМ. Люди оттуда, из тех краев, которые в отличии от ПОЛЯ, они называли Полем Старым или Казачьим присудом. Как туда уходили артели охотников из русских городов в «ухожаи», так и оттуда приходили люди охотиться на нейтральную степную полосу в Поле и ближе - в города на службу.

Когда же Пимен вступил в густонаселенные районы, это и была земля казаков. Которой они сами считали степи от Яика, включая Волгу ниже Саратова, Нижний и Средний Дон, Причерноморье, Среднее и Нижнее Поднестровье и южные степи до Дуная. ТО есть земли входившие в состав Ногайского и Крымского ханств, наследников распавшийся Золотой Орды и часть Левобережной Украины, находившийся под властью Польши.

- Ого!

Ого т о, ого…но не надо представлять население этих районов по сегодняшнему дню.

Так, если в 16 столетии московское правительство посылало жалование на Дон на 1000 казаков, а сами казаки исчисляли себя тогда в 6000 тысяч, что дает основание историкам считать это всем казачьим населением Дона, но я смею предположить, что это были только воины. А населения, (как и в наши дни, по отношению к армии) было, по крайней мере, в 10 раз больше, то есть тысяч шестьдесят.

Учитывая, что и в конце Х!Х века, когда здесь проживало более 2 –х миллионов человек, степь считалось слабо заселенной, можно смело утверждать, что пять столетий назад можно было проехать все Старое поле, из конца в конец, и не с кем не столкнуться. Что, однако, не означало, что путник следовал в пустоте, и его маршрут не отслеживался степняками: двигался ли он от Ельца к Азову или от Азова к Воронежу.

Начиная с Х!У века, русские профессиональные военные, впервые, стали уходить из Руси далеко в степь, оставляя свои семьи и близких в городах. Вот с этого времени, считают историки, и стали появляться «казаки»… Но не в степи, а в русских летописях. Ведь то же самое можно сказать и о других народах, с которыми Русь и европейцы столкнулись в ХУ веке впервые, однако, это не означало, что они не существовали и прежде, до этого первого контакта.

Тюркские общины стали основой будущего казачества. Именно они, следуя степному менталитету, принимали в свои кочевья всех пришлых, беглых из ясачных полонов, выкупленных полоняников или собственных рабов-пленников, собственный ясак. Поскольку основу их жизни составляло скотоводство, много рабов им не требовалось, ясыря скоро отпускали на волю и принимали в общину. Из все этой мозаики народов, в 15 века, в основном тюркских, складывался новый степной этнос.

Под влиянием большого числа людей из разных краев и народов, древние тюркские общины стремительно перерождались, превращаясь в новое казачье население степи.

Очень скоро из разноплеменного кочевого свободного населения, не подчинявшегося ни одному государству, выделяется мощное профессиональное войско, то есть объединение вооруженных людей, которые ничего не производили. Жили за счет скотоводства, охоты, которым занималось остальное степное, вероятно, подчиненное им население и за счет военной добычи. Так в средневековой степи жили не только казаки, а все кочевые или полукочевые народы.