Определение гражданской правоспособности иностранных юридических лиц.

Согласно ст. 2 ГК РФ, иностранные юридические лица уравниваются в отношении их прав и обязанностей с отечественными юридическими лицами. Правила, установленные гражданским законодательством, применяются к отношениям с участием иностранных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом. Согласно третьей части ГК, личным законом юридического лица считается право страны, где учреждено юридическое лицо. Таким образом, российское гражданское законодательство исходит при определении «национальности» юридического лица из критерия инкорпорации. Из этого следует, что, для того чтобы установить, является ли то или иное образование юридическим лицом, необходимо выяснить, какую государственную принадлежность оно имеет. Личным законом иностранной организации, не являющейся юридическим лицом по иностранному праву, считается право страны, где эта организация учреждена. Например, если личным законом полного товарищества будет английский закон, тогда такое товарищество не признается юридическим лицом. В случае же, когда установлено, что личным законом является французский закон, аналогичное образование будет рассматриваться как юридическое лицо.

Этим же законом определяются вопросы создания и прекращения юридического лица, реорганизации юридического лица, включая правопреемство, содержания его правоспособности, способности отвечать по своим обязательствам. Однако, согласно п. 3 ст. 1202 ГК РФ, юридическое лицо не может ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя на совершение сделки, неизвестное праву страны, в которой орган или представитель юридического лица совершил сделку, за исключением случаев, когда будет доказано, что другая сторона о сделке знала или заведомо должна была знать об указанном ограничении

На вопросах о представительстве юридического лица и доверенностях необходимо остановиться особо. Как уже отмечалось выше, содержание правоспособности юридического лица определяется его личным законом. Поэтому с учетом законодательства страны «национальности» иностранного юридического лица должен определяться объем полномочий на совершение сделки органов юридического лица и лиц, совершающих сделки по доверенности, выданной органом юридического лица.

Из принципа инкорпорации исходит и Федеральный закон от 9 июля 1999 г. «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», поскольку по этому Закону в качестве иностранного инвестора понимается «иностранное юридическое лицо, гражданская правоспособность которого определяется в соответствии с законодательством государства, в котором оно учреждено». К понятию «иностранный инвестор» Закон относит также иностранную организацию, не являющуюся юридическим лицом, гражданская правоспособность которой определена в соответствии с законодательством государства, в котором она учреждена

Во многих двусторонних международных соглашениях, заключенных СССР, а затем Россией с иностранными государствами о взаимном поощрении и взаимной защите капиталовложений, применяется тот же критерий инкорпорации, в некоторых соглашениях, например, с Грецией и Аргентиной, действуют одновременно два критерия - инкорпорации и местонахождения, в соглашении с ФРГ и Италией использован только критерий местонахождения. Принцип «контроля» применен в некоторых соглашениях Российской Федерации (с Филиппинами, Кувейтом, Швейцарией, Бельгией и Люксембургом). Так, по договору с Филиппинами он установлен применительно к компаниям, созданным не в рамках законов Филиппин, но реально контролируемых гражданами или компаниями, созданными в соответствии с законами Филиппин, однако в отношении РФ этот принцип не применен. В литературе отмечалось, что в нашем законодательстве не решен вопрос о том, могут ли рассматриваться в качестве иностранных инвесторов предприятия и компании, зарегистрированные в качестве юридических лиц России, капитал которых принадлежит иностранным лицам. Закон об иностранных инвестициях 1999 г. не относит их к категории иностранных инвесторов, но в то же время в отношении реинвестирования распространяет на них в полном объеме правовую защиту, гарантии и льготы, установленные этим законом для иностранных инвесторов (п. 5 ст. 4).

Из принципа инкорпорации исходит и Федеральный закон от 13 октября 1995 г. «О государственном регулировании внешнеторговой деятельности», поскольку он относит к иностранным лицам юридические лица и организации в иной правовой форме, гражданская правоспособность которых определяется по праву иностранного государства, в котором они учреждены. Таков общий подход российского законодательства. Однако в некоторых специальных областях (в налоговом, валютном, банковском законодательстве), а также в соответствующих международных соглашениях в качестве основного критерия применяется критерий местонахождения юридического лица, в соответствии с которым определяются «резиденты» и «нерезиденты». Таким образом, в России иностранным юридическим лицам с определенными изъятиями предоставляется национальный режим и признается их правоспособность в соответствии с приведенными выше принципами

Какую хозяйственную деятельность могут осуществлять на территории России иностранные юридические лица при условии соблюдения ими правил ведения такой деятельности, установленных внутренним российским законодательством? Иностранные юридические лица могут:

· заключать внешнеэкономические сделки без каких-либо специальных разрешений (имеются в виду сделки купли-продажи товаров, бартерные сделки, осуществление лизинговых операций, строительного подряда и др.). При этом не требуется, чтобы иностранное юридическое лицо было зарегистрировано в реестре юридических лиц, состояло на учете в налоговых органах,

· арендовать земельные участки, здания и помещения для офисов, осуществлять производственную деятельность, л также приобретать право собственности на недвижимое имущество;

· совершать связанные со сделками расчеты, кредитно-финансовые, транспортные и иные операции (в частности, в области рекламы товаров и услуг и соответствии с Федеральным законом «О рекламе» 1999 г.),

· быть учредителями и участниками создаваемых в России обществ и товариществ,

· создавать полностью принадлежащие им предприятия, хозяйственные общества и товарищества или же совместно с российскими лицами в организационно-правовых формах, предусмотренных российским законодательством (в частности, в форме акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью);

· заключать инвестиционные соглашения, концессионные соглашения, соглашения о разделе продукции и в иных формах участвовать в разработке недр и природных ресурсов (Федеральные законы: «О недрах» 1995 г., «О континентальном шельфе Российской Федерации» 1995 г., «О соглашениях о разделе продукции» 1995 г.);

· учреждать на территории России свои представительства, филиалы;

· принимать участие в приватизации государственных и муниципальных предприятии;

· регистрировать товарные знаки и наименования мест происхождения (на началах взаимности),

· быть учредителями и участниками некоммерческих и благотворительных организаций.

Иностранные юридические лица могут открывать на территории Российской Федерации для ведения внешнеторговой и иной деятельности представительства от имени этих юридических лиц (ст. 2, 10, 30 Закона о государственном регулировании внешнеторговой деятельности 1995 г). Свои представительства в России могут открывать иностранные банки, авиационные предприятия и др. Согласно установленному порядку, иностранные юридические лица могут открывать на территории России свои представительства только с разрешения, выдаваемого специально уполномоченным на то аккредитующим органом

Иностранная фирма или организация, заинтересованная в открытии представительства, подает в соответствующий аккредитующий орган письменное заявление, в котором оговаривается цель открытия представительства, дается описание деятельности фирмы, ее планов и перспектив сотрудничества с российскими партнерами. К заявлению прилагаются официальные документы, в числе которых можно назвать, устав иностранного юридического лица, открывающего представительство; выписку из торгового реестра и банковскую справку о платежеспособности иностранной фирмы, положение о представительстве и решение компетентного органа управления иностранного предприятия о его открытии. Разрешение на открытие обычно выдается на срок от одного года до трех лет и может быть продлено по просьбе соответствующего иностранного юридического лица.

Филиал иностранного юридического лица создается в целях осуществления на территории Российской Федерации той деятельности, которую осуществляет за пределами России головная организация, и ликвидируется на основании решения иностранного юридического лица. Государственный контроль за созданием, деятельностью и ликвидацией филиала иностранного юридического лица осуществляется посредством его аккредитации в порядке, определенном Правительством Российской Федерации. Филиал иностранного юридического лица, созданный на территории Российской Федерации, выполняет часть функций или все функции, включая функцию представительства, от имени создавшего его иностранного юридического лица (головной организации), при условии, что цели создания и деятельности головной организации имеют коммерческий характер и головная организация несет непосредственную имущественную ответственность по принятым ею в связи с ведением указанной деятельности на территории Российской Федерации обязательствам.

 

25. "Закон международного нахождения вещи (имущества)" как коллизионная привязка.

Закон местонахождения вещи (lexreisitae). Предусматривает необходимость применения права государства, на территории которого находится вещь, являющаяся объектом соответствующего правоотношения. Обычно в объеме коллизионных норм с таким типом привязки содержится указание на правоотношения, возникающие в связи с появлением, изменением или прекращением права собственности на имущество и других вещных прав, определением их объема, а также правового положения тех или иных материальных объектов. Привязка такого типа содержится, например, в п.1 ст. 1206 ГК РФ 2001 г.: “Возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на имущество определяется по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для возникновения либо прекращения права собственности и иных вещных прав, если иное не предусмотрено законом”.

Сам принцип привязки lexreisitae достаточно широко распространен в мире и не вызывает особых дискуссий. Проблема состоит в определении сферы его действия. Дело в том, что в целом ряде случаев приходится разграничивать действие привязки lexreisitae и других типов привязок в силу специфики объекта и объема коллизионной нормы. Так, например, совершенно другие, отличные от lexreisitae, "формулы прикрепления "содержатся в нормах российского и иностранного права, объемы которых касаются отношений, возникающих в процессе приобретения собственности на вещь в порядке наследования, определения права собственности на имущество, находящееся в пути, и др

26. "Автономия воли" как коллизионная привязка.

Закон автономии воли сторон - это основная коллизионная привязка по всем договорным обязательствам (торговым контрактам, договору перевозки, брачному контракту, трудовому контракту).

В Преамбуле Рим I (ст. 11) говорится: "Свобода сторон выбирать подлежащее применению право должна выступать одним из краеугольных камней системы коллизионных норм в области договорных обязательств". Автономия воли - самая "гибкая" коллизионная норма. Право сторон самим избрать применимое законодательство закреплено в судебной практике и законах практически всех государств. Автономия воли предопределяет диспозитивный характер коллизионной нормы, максимальную свободу сторон на выбор модели поведения (в том числе относительно выбора законодательства).

Принцип автономии воли занимает центральное место в национальных правовых системах; иные коллизионные привязки имеют вспомогательный характер и используются только при отсутствии выбора применимого права сторонами договора: "Договорные обязательства регулируются законом места жительства... договаривающихся сторон... законом места, где договор был заключен. Все это действует, если только стороны не договорятся" (ст. 19 ГК Египта).

Автономия воли играет в МЧП троякую роль - это источник МЧП, его основной специальный принцип и одна из коллизионных привязок. В случае применения автономии воли как коллизионной привязки суд при выборе права руководствуется намерением сторон, совершивших сделку.

Автономия воли сторон относительно выбора применимого права не может иметь неограниченный характер. Общий подход англо-американской системы права (решение по делу VitaFoodProductsInc v. UnusShippingCo. Ltd, 1939) - выбор права субъектами сделки должен быть добросовестным и законным. ГК штата Луизиана устанавливает (ст. 3540): "Вопросы договорных обязательств регулируются правом, избранным сторонами, или правом, на которое стороны ясно полагались, но исключительно в той мере, в какой это право не нарушает публичный порядок штата, чье право являлось бы иначе применимым".

Основные ограничения автономии воли сторон:

- выбор сторонами применимого к договору права не должен противоречить публичному порядку государства, на территории которого реализуется автономия воли;

- выбор сторонами применимого к договору права не должен быть сделан с целью обхода закона, т.е. с целью исключить применение к договору императивных норм (в том числе императивных коллизионных норм) той национальной правовой системы, отказ от использования которой стороны сформулировали посредством автономии воли;

- если договор наиболее тесно связан с правом другой страны, то выбор сторонами права не должен наносить ущерба применению норм права этой другой страны, от которых не разрешается отступать посредством соглашения.

Одной из попыток ограничить автономию воли является теория, согласно которой автономия воли должна быть обусловлена наличием правопорядка, в пределах которого она допустима. Такая позиция была выражена в первой половине XX в. в законодательстве государств германской подсистемы континентального права1. Суд прежде всего должен установить первичный статут правоотношения, т.е. по объективным признакам (независимо от воли сторон) определить, какое законодательство подлежит применению. При этом судья руководствуется коллизионными нормами своего национального права, как если бы стороны не выбрали применимого материального права. Затем суд обязан решить, не "наталкивается" ли автономия воли сторон на принудительные (императивные) нормы установленного судом первичного статута. Таким образом, lexvoluntatis находится в прямой зависимости от lexcausae. Эта теория до настоящего времени применяется в австрийских, немецких и швейцарских судах. В законодательстве большинства других государств предусмотрено, что если сделка имеет реальную связь с правом одного государства, а стороны выбрали право другой страны, то автономия воли не должна нарушать императивные нормы правопорядка, с которым правоотношение наиболее тесно связано (ст. 7.3 кн. 10 ГК Нидерландов).

Как коллизионная привязка автономия воли ранее применялась только к обязательственному статуту правоотношения. В настоящее время право, избранное сторонами, может определять формальный, вещный, деликтный и иные статуты отношения: "Условия формы правовой сделки устанавливаются законом, применимым к ее содержанию" (ст. 71 Закона о МЧП Румынии); "Влияние изменения стоимости валюты на размер обязательства определяется на основании права, применимого к такому обязательству" (ст. 38 Закона о МЧП Польши).

Законодательство некоторых государств ограничивает пространственные пределы автономии воли - стороны могут сделать выбор в пользу только той правовой системы, с которой правоотношение реально связано. Такой подход демонстрирует американская судебная практика. Верховный суд США в решении по делу AllstateInsuranceCo. v. Hague сформулировал, что для признания законным выбора материального права какого-либо штата необходимо, чтобы этот штат имел "существенную связь" или "существенную совокупность связей", создающую интерес данного штата таким образом, чтобы выбор его права не являлся ни произвольным, ни явно несправедливым.

Большинство стран предусматривает возможность неограниченного выбора права сторонами; даже приветствуется выбор права "нейтрального" государства (с которым сделка никак не связана). Презюмируется, что выбор такого права априорно ставит стороны в равное положение, поскольку право "третьей" страны в равной степени неизвестно сторонам. Межамериканская конвенция о праве, применимом к международным контрактам (1994), устанавливает, что в качестве применимого права стороны могут избрать право любого государства, даже не являющегося участником Конвенции (принцип "универсальности"). Такая же позиция отражена и в регламентах ЕС, регулирующих вопросы права, применимого к обязательственным отношениям. Аналогичный подход закреплен в российском законодательстве. Судебная и арбитражная практика также признает действительным выбор сторонами права, не связанного с договором.

Право, избранное сторонами, представляет собой общий статут договора и регулирует:

- порядок заключения договора;

- действительность договора, основания его недействительности;

- права и обязанности сторон;

- толкование договора;

- приведение договора в исполнение;

- ответственность сторон за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора;

- прекращение договора.

Регламент Рим I в ст. 3 "Свобода выбора" устанавливает, что договор регулируется правом, выбранным сторонами. Выбор должен быть прямо выражен или определенно вытекать из положений договора либо из обстоятельств дела. Посредством выбора стороны могут указать применимое право для договора в целом или для его отдельной части. Стороны в любое время могут прийти к соглашению, что договор будет регулироваться иным правом, чем то, которое регулировало его согласно предшествующему выбору. Любое изменение в определении применимого права, которое происходит после заключения договора, не должно затрагивать формальную действительность договора и наносить ущерб правам третьих лиц.

Право сторон договора на выбор применимого правопорядка закреплен в ст. 1210 ГК РФ. Положения этой нормы позволяют определить основное содержание принципа автономии воли:

- выбор применимого права может быть сделан при заключении договора или в последующем;

- избранное право может касаться всего договора или отдельных его частей;

- выбор применимого права должен быть явно выражен или определенно вытекать из условий договора и обстоятельств дела;

- выбор сторонами подлежащего применению права, сделанный после заключения договора, имеет обратную силу;

- выбор сторонами подлежащего применению права считается действительным, без ущерба для прав третьих лиц, с момента заключения договора.

Российский законодатель установил ограничение применения автономии воли в отдельных договорных отношениях, связанных с иностранным правопорядком. Выбор применимого права исключается в договорах о создании юридического лица с иностранным участием (ст. 1214 - применяется право страны, в которой согласно договору подлежит учреждению юридическое лицо); в договорах в отношении находящихся на территории РФ земельных участков, участков недр и иного недвижимого имущества (п. 2 ст. 1213 ГК РФ - применяется российское право).

Общепризнанная позиция современной западной доктрины и практики - субъекты всех договоров обладают автономией воли и вправе избрать иностранное право для регулирования "национальных" договорных отношений. В отечественной доктрине высказывается точка зрения, что правила ст. 1210 ГК РФ распространятся на "российские" договоры; российские лица могут подчинить любую сделку (в том числе не связанную с иностранным правопорядком) законодательству другого государства. С точки зрения интересов международного оборота эта позиция представляется оптимальной. Однако необходимо отметить, что вряд ли выбор иностранного права в качестве применимого к "внутренней российской" сделке будет признан правоприменительными органами РФ.

Положения ст. 1210 включены в разд. VI ГК РФ "Международное частное право". Сфера действия норм этого раздела определена в ст. 1186: гражданско-правовые отношения, осложненные каким-либо иностранным элементом. Право свободного выбора применимого к сделке законодательства другого государства принадлежит только субъектам гражданско-правовых договоров, имеющих объективную связь с иностранным правопорядком. Исключение могут составлять интернет-договоры.

Отдельные национальные кодификации содержат прямой запрет выбора права сторонами отношения, не связанного с иностранным правопорядком: "Выбор права не осуществляется, если отсутствует иностранный элемент в правоотношениях" (ст. 5 Закона о МЧП Украины).

В отсутствие соглашения сторон о применимом праве российский суд разрешает спор на основе предписаний ст. 1211 ГК РФ - к договору применяется право страны, с которым договор наиболее тесно связан. Таким правом считается право того государства, на чьей территории находится место жительства или основное место деятельности центральной стороны правоотношения (контрагента, чье исполнение имеет решающее значение для содержания договора). В ст. 1211 ГК РФ перечислено 26 разновидностей гражданско-правовых контрактов, и по каждому определена субсидиарная коллизионная привязка, устанавливаемая на основе критерия реальной связи. Коллизионный вопрос в отношении договоров, не перечисленных в ст. 1211, решается по аналогии закона.

В судах западных государств (Великобритания, Франция, Австрия, США) при отсутствии в договоре оговорки о применимом праве устанавливается "гипотетическая", "подразумеваемая" воля сторон. Суд сам определяет, право какого государства стороны хотели бы применить к спорному отношению. Для установления "подразумеваемой воли сторон" используются критерии "локализации" договора; "справедливости"; "доброго, заботливого хозяина", "разумного" человека; тесной, реальной, разумной связи применимого права с конкретным фактическим составом. В западной доктрине и практике разработана "теория презумпций": кто выбрал суд (арбитраж), тот выбрал право; закон, свойственный данному договору; общее гражданство (домицилий) сторон; право учреждения, обслуживающего клиентов в массовом порядке.

Презумпция "кто выбрал суд, тот выбрал право" используется не только для установления "подразумеваемой" воли сторон, но и как обстоятельство, свидетельствующее, что выбор права явно вытекает из условий договора. Например, ст. 12 Преамбулы Рим I устанавливает: "Соглашение между сторонами, направленное на предоставление одному или нескольким судам государства-члена исключительной юрисдикции по рассмотрению возникающих на основании договора споров, должно служить одним из факторов, который надлежит принимать во внимание для установления того, был ли выбор права явно выражен".

Отыскание закона, свойственного данному договору ("собственное право контракта" - theproperlawofthecontract), представляет собой своеобразный прием разрешения коллизионных вопросов, выработанный в английской судебной практике. Английский суд пользуется принципом автономии воли как юридико-техническим приемом для того, чтобы путем отыскания "подразумеваемой" воли "разумного человека", "скрытых намерений сторон" решить коллизионный вопрос применительно только к данному правоотношению, без создания прецедента. "Собственное право контракта" понимается как совокупность договорных условий и фактических обстоятельств, которые свойственны только данному договору, регулирующему определенные отношения между конкретными субъектами в конкретных фактических обстоятельствах. В английской доктрине утверждается, что "исследование намерений сторон на деле является исследованием не действительных намерений X и А, ибо таких намерений, возможно, на деле вовсе не существовало, а исследованием воли, которую выразили бы разумные люди, если бы они находились в положении X и А и если бы внимание таких разумных людей было обращено на обстоятельства, на которые X и А не обратили внимания".

В настоящее время наблюдается процесс унификации коллизионного принципа автономии воли, например в Гаагской конвенции 1986 г. установлено (ст. 7):

- договор купли-продажи регулируется правом, избранным сторонами;

- соглашение о выборе права должно быть явно выражено или прямо вытекать из условий договора и поведения сторон;

- выбор права может быть ограничен частью договора;

- стороны в любое время могут договориться о подчинении договора в целом или его части какому-либо иному праву, помимо права, ранее избранного сторонами как применимого к договору;

- любое изменение сторонами применимого права, имевшее место после заключения договора, не должно причинить ущерб действительности договора или правам третьих лиц.

В Регламенте Рим II закреплено: "Стороны могут выбирать право, подлежащее применению к внедоговорному обязательству: а) посредством соглашения, заключаемого ими после того, как произошел юридический факт, влекущий наступления вреда; b) когда все стороны занимаются коммерческой деятельностью - также посредством соглашения, свободно заключаемого ими до того, как произошел юридический факт, влекущий наступление вреда. Данный выбор должен быть прямо выражен или определенно вытекать из обстоятельств дела и не наносить ущербам правам третьих лиц" (ст. 14 "Свобода выбора").

Межамериканская конвенция 1994 г. подчеркивает: автономия воли сторон - это основа решения коллизионной проблемы. Возможен как прямо выраженный, так и подразумеваемый выбор права. Он может относиться не только к контракту в целом, но и к его отдельной части. Для разных частей контракта допускается выбор различных правопорядков.

 

27. Коллизионная привязка "Право, с которым данное правоотношение тесно связано".

ЗАКОН, С КОТОРЫМ ДАННОЕ ПРАВООТНОШЕНИЕ НАИБОЛЕЕ ТЕСНО СВЯЗАНО

- правовой принцип, который обычно применяется в тех же случаях, что и закон страны продавца, т.е. для решения коллизионных вопросов в сфере договорных обязательств. Иногда данную коллизионную привязку (формулу прикрепления) используют в качестве общего подхода для регулирования всех гражданско-правовых отношений с иностранными субъектами права. Этот правовой принцип сложился в теории и практике англо-американского международного частного права и применялся для выбора права к договорным обязательствам, поэтому его принято именовать Lawof a Contract или ProperLawof a Contract. Несмотря на неопределенность содержания и серьезные трудности фактического применения (правопорядок устанавливается путем толкования договора и всех относящихся к нему обстоятельств, что ведет к субъективизму правоприменительных органов), данная формула прикрепления не только сохраняет, но и расширяет свои позиции в международном частном праве.

 

28. Коллизионная привязка "закон места совершения действия".

Закон места совершения акта (lexlociactus) является обобщенной формулой прикрепления, которая означает применение права страны, на территории которой имел место частноправовой акт. В зависимости от этого lexlociactus конкретизируется в ряде коллизионных привязок: lexlocicontractus; lexlocisolutionis; lexlocicelebrationis; lexlocidilicticommissi.

Закон места заключения сделки (lexlocicontractus) — формула прикрепления, которая означает применение права страны места совершения сделки. Коллизионная привязка используется в сфере договорных отношений.

Применение lexlocicontractus стало затруднительным с появлением современных средств связи, поскольку большинство договоров заключается посредством переписки. Сложность в применении рассматриваемой формулы прикрепления состоит в том, что законодательство зарубежных государств по-разному определяет место заключения сделки. В США, Великобритании, Индии и Японии используется концепция «почтового ящика», согласно которой сделка считается заключенной в месте отправления акцепта. В большинстве государств континентальной Европы (в том числе и Беларуси) сделка является совершенной в месте получения акцепта (аналогичный принцип закреплен в Венской конвенции 1980 г. «О договорах международной купли-продажи товаров»). Так, если акцепт будет отправлен из Японии в Беларусь, то, согласно праву Японии, сделка будет совершена в Японии, а в соответствии с законодательством Беларуси — в Беларуси. В случае, если акцепт отправлен из Беларуси в Японию, то в соответствии с правом Японии сделка совершена в Беларуси, а согласно законодательству Беларуси — в Японии. Поэтому в сложившейся ситуации ключевой момент — суд какого государства будет рассматривать спор, поскольку он будет применять коллизионные нормы места рассмотрения спора.

Закон места заключения сделки становится малоприменим также в связи с тем, что он не всегда отражает связь сделки с местом ее совершения. По праву Беларуси (пп. 2 п. 3 ст. 1125 ГК) сделка, заключаемая между юридическими лицами Беларуси и Великобритании на бирже в Германии, будет считаться заключенной в Германии. Исходя из этого очевидна тенденция отхода от применения lexlocicontractus.

В белорусском праве lexlocicontractus используется в ряде случаев: при определении формы сделки (п. 1 ст. 1116 ГК), кроме определения формы сделки в отношении недвижимого имущества (п. 3 ст. 1116 ГК), формы и срока действия доверенности (ст. 1117 ГК); для определения возникновения и прекращения права собственности и иных вещных прав на имущество, являющееся предметом сделки (п. 1 ст. 1120 ГК). Представляется, закон места совершения сделки не должен выступать в качестве единственной привязки при определении формального статута. Удачным примером использования альтернативных формул прикрепления является Регламент Рим I (ст. 11), который кроме lexlocicontractus допускает также применение в рассматриваемых случаях lexcausae, а также право места нахождения или места жительства каждой из сторон договора. На наш взгляд, этот положительный опыт следует перенять белорусскому законодателю.

Закон места исполнения обязательства (lexlocisolutionis) представляет собой коллизионную привязку, которая означает применение права страны, где подлежит исполнению обязательство, вытекающее из договора. Например, в национальном законодательстве государств lexlocisolutionis закреплен в качестве субсидиарной формулы прикрепления в отношении приемки исполнения по договору — пункт 5 статьи 1125 ГК Беларуси, пункт 5 статьи 1113 ГК Казахстана, пункт 6 статьи 1219 ГК Таджикистана. В доктрине МЧП разновидностью lexlocisolutionis выступает концепция решающего исполнения (п. 4 ст. 1125 ГК Беларуси, п. 4 ст. 1113 ГК Казахстана, п. 5 ст. 1219 ГК Таджикистана).

Закон места совершения брака (lexlocicelebrationis) означает применение права страны, на территории которой заключен брак. Формула прикрепления используется исключительно в брачно-семейных отношениях. Закон места совершения брака может применяться к материальным условиям вступления в брак и форме его заключения.

В большинстве государств lexlocicelebrationis применяется в отношении формы заключения брака; однако в ряде стран — и к материальным условиям вступления в брак. Например, в Беларуси заключение брака граждан Республики Беларусь с иностранными гражданами или лицами без гражданства осуществляется в соответствии с белорусским законодательством (ч. 1 ст. 229 КоБС [11]). Это означает, что должны соблюдаться условия, форма и порядок, установленные КоБС. Данная коллизионная привязка не соответствует мировой тенденции, так как для определения материальных условий вступления в брак к иностранному гражданину применяется иностранный закон. Такой подход также имеет место в Договоре о правовой помощи между Республикой Беларусь и Литовской Республикой 1993 г. [7].

Представляется, применение lexlocicelebrationis к материальным условиям вступления в брак может быть оправдано, если речь идет о схожих правовых системах. Примером может послужить заключенная скандинавскими странами в 1931 г. Конвенция о международном частном праве брака, усыновления и опеки.

Закон места совершения брака, будучи удобным в применении, порождает ряд проблем, если он применяется к материальным условиям вступления в брак: возможность обхода закона и возникновения «хромающих» отношений. В отношении формы заключения брака lexlocicelebrationis является основной коллизионной привязкой и соответствует современной тенденции развития МЧП.

Закон места причинения вреда (lexlocidilicticommissi) применяется для выбора права страны, которое призвано регламентировать обязательства, возникающие вследствие причинения вреда.

Проблемой применения lexlocidilicticommissi является неоднозначное определение места причинения вреда в законодательстве зарубежных государств. Согласно одному подходу, закрепленному в пункте 1 статьи 1129 ГК Беларуси, пункте 1 статьи 1117 ГК Казахстана, пункте 1 статьи 1225 ГК Таджикистана, под местом причинения вреда понимается место, где было совершено действие, послужившее основанием для требования возмещения вреда; в соответствии с другим подходом — право страны, где наступает вред (ч. 1 ст. 4 Регламента Рим II).

Закон места причинения вреда является основной, но не единственной коллизионной привязкой в отношении внедоговорных обязательств. Специальные формулы прикрепления, отличные от lexlocidilicticommissi, применяются для случаев ответственности за вред, причиненный: дорожно-транспортным происшествием; недостатками товаров, работ и услуг; недобросовестной конкуренцией и действиями, ограничивающими свободную конкуренцию; посягательством на честь и достоинство. Закон места причинения вреда закреплен в Гаагской конвенции 1971 г. «О праве, применимом к дорожно-транспортным происшествиям», Гаагской конвенции 1973 г. «О праве, применимом к ответственности изготовителя», Киевском соглашении 1992 г., Минской и Кишиневской конвенциях. Кроме этого, Регламент Рим II в статье 4 закрепляет возможность автономии воли сторон во внедоговорных обязательствах. Белорусскому законодателю данную положительную тенденцию развития МЧП следует использовать при разработке концепции отечественного закона об МЧП.