Некоторые мысли о таинстве покаяния

 

(Письмо к преосвященному Феофану).

В недавнее время к гр. Александру Петровичу Толстому прислано слово неизвестного писателя, 17 или 18 века, о покаянии, переведенное с греческого языка на русский Стефаном Панели, напечатанное в 5 и 6 №№ Херсонских Епархиальных Ведомостей нынешнего года и отдельной книжкой. Слово это обращает на себя особенное внимание по глубине и строгости воззрения на таинство покаяния вообще, и в частности на исповедь. По-видимому, оно есть плод духовной опытности автора, и, как кажется, находит для себя полное оправдание и в слове Божием и святоотеческих писаниях. Полагая, что эта книга может быть очень полезна для наших пастырей, граф желал бы для возможно-большего распространения ее между ними, войти, с кем будет нужно, в сношение о напечатании ее вновь, в достаточном количестве экземпляров и оказать в этом деле зависящее содействие.

Между тем, кажется неоспоримо и то, что эта книга производит на читателя довольно тяжелое чувство. Во-первых, в ней встречается подразделение покаяния на такое, которое ограничивается освобождением кающегося от грехов, содеянных им от исповеди до исповеди, но неизменяющее поврежденной природы человеческой, и на второе покаяние, вполне очищающее, перерождающее нашу греховную природу, и, следовательно, спасающее и отверзающее нам двери рая. Согласно ли такое понятие о таинстве покаяния с учением православной Церкви? и во-вторых, в некоторых местах этой книги будто как наводится сомнение в возможности, для всякого грешника достигнуть второго покаяния, что может вести к ослаблению надежды на спасительную силу этого таинства, а некоторых - даже и к учению о предопределении. Вообще же кажется в духовниках наших незаметно, при исповеди, чтобы они были знакомы с подобным взглядом на нее.

Потому, предварительно нового издания слова о покаянии, граф желает разрешения возбуждаемых им вопросов и недоумений!

Примечание. От имени графа, бывшего обер-прокурором, писал, по всей вероятности, о. Климент Зедергольм, служивший в то время чиновником у графа. Е.В.

 

(Ответное письмо преосвященного Феофана).

Ваше С-во М.Г.

Позвольте прежде всего поблагодарить за доверие к моей немощи, с каким препровождаете ко мне слово о покаянии. Исполняю желание ваше с особенным удовольствием, как продолжение общения, коему, да благословит Господь не прекращаться.

Слово о покаянии прочитано мною не раз. Оно назидательно, особенно к концу, и читаться может не без пользы. Писавший указал душу покаяния - сокрушение о грехах, к которому очень часто обращается в слове. Но я не нахожу, чтобы предмет был осмотрен и изложен обстоятельно. Что до опытных указаний, ожидайте их от Оптинских старцев. Беру сторону звательную.

В производстве покаяния совсем не помянуто о твердой решимости не оскорблять более Господа грехом своим; о делах, противных прежним склонностям, помянуто коротко и вскользь, точка опоры покаявшегося - неприязнь ко греху и обет работать Господу вседушно, при помощи благодати, без чего шага не может он сделать на новом пути - не выяснена. Вообще, если внять все в совокупности, окажется много неопределенности и неполноты в понятиях о деле покаяния и исповеди, в частях и порядке ее.

Сверх того есть немало оговорок, могущих смущать немощные совести. Оставляю косвенно относящееся к делу, (как наприм. стр.6, будто Адам пал в надежде на помилование. В сей надежде может грешить только тот, кто не раз грешил, и получал прощение. У Адама были другие искусительные мысли, и подобные места). Останавливаюсь на главном предмете, стр.15. "Скорбь должна быть сверхъестественная". - Следовательно ее предписывать нельзя. А на 16 стр. говорится, что кто не имеет такой скорби и при исповеди, тот возвращается домой с грехами своими. Очень строго. Сверхъестественность в деле покаяния стоит у него не на своем месте. Благодать Божия совне возбуждает грешника к покаянно. Ощутивши сие побуждение, не должно отлагать, а тотчас покаяться, перестать грешить, и обратиться к Господу Богу. Благодать назирает все дело и идет вслед за склонением воли. По разрешении, благодать входит в сердце и обитает в нем. Так бывает. Но предписывать того, что от благодати, нельзя.

"Чувство скорби глубокое" надежнее, но нельзя сказать, чтобы ничего не имел, кто не имеет ее: чувство во многих случаях не зависит от нас. Иной не глубоко скорбит, но тверже решает не грешить больше. Иной в перси (твердо) бьет, и тотчас снова падает в грех, а другой просто скажет: дурно сделал я, и уже не возвращается на прежнее. Существо покаяния - в пременении на лучшее. Все прочее - обстановка, предшествующая и последующая.

На 19 стр. опять: сокрушение - дар, а укоряется, кто не приобретает его. Тут же в образец ставится подвижник, каждогодно исповедывавшийся. Ну! подвижник!!! Подвижник непрестанно кается. На 19 стр. и ход покаяния изображен неточно. - Покаяние точно не дает богатства познания, которое должно приобретать трудами, но омрачение греховное в покаянии рассеивается, иначе и покаянию быть нельзя. То и располагает покаянию, что действием благодати открывается ясновидение себя, Бога и своей участи.

Черты образа Божия восстановляются как в крещении, так и в покаянии. Наклонности не уничтожаются, но корень их подсекается. Человек сознанием и ревностью переходит на сторону добра. Почему худое остается в нем, но перестает быть его собственностью. Оно ноша его, смирительная и искупительная. И от наказания покаяние освобождает. В разрешении рукописание грехов раздирается. Человек объявляется невинным. За что же взыскивать? Меры исправления, Промыслом посылаемые, не суть собственно наказание.

Будто полное изглаждение склонностей предоставлено нам самим. Куда нам? Аще не Господь - всуе.

Много бы можно указать понятий, кои стоят не на своих местах; но это логика, от неверности которой не всегда бывает неверность нравственная.

Из всего вывожу, что можно и не заботиться о распространении сей проповеди.

Не попеняйте, что так говорю. Полагаю, что вашему С-ву желательно знать искреннее суждение, а не такое, которое кривилось бы сторонними влияниями.

Позволяю при сем выразить глубокое сожаление об оставлении вами служения Церкви Божией и благодарить от всего сердца за внимание, каким вы удостаивали меня в свое время! Да благословит Господь покой ваш - предмет желания для многих, к которому порывается и моя грешная душа. О! если бы отворилась дверь!

Грешною молитвою моею призывая благословение Божие на вас и семейство ваше и дела ваши, с глубоким уважением и искреннею преданностью имею честь быть

В. С. покорнейший слуга Феофан Епископ Тамбовский и Шацкий.